Медуза

Фокс Малдер уже не воет и не бьётся на носилках. Лошадиная доза снотворного, которую ему вкололи вместе с сывороткой, делает своё дело. Хотя ему всё ещё больно. Чертовски больно. И когда он заснёт, боль не исчезнет, просто слегка притупится. Дана старается не смотреть на напарника, но он умудряется поймать её взгляд и уже в полудрёме что-то бормочет. Врач тут же наклоняется, пытаясь расслышать, но Фокс закрывает глаза и наконец затихает. Скалли не нужны повторы. Ей понятны слова, сказанные Малдером в полубреду. «Ты была права». Радость-то какая... И ведь что обидно: буквально сутки назад Дана действительно искренне радовалась бы. В кои-то веки упрямец Малдер признал её правоту! Тима Олановски полицейские уже увели. На прощание этот неприметный, вежливый парень с грустными глазами и выцветшими белёсыми бровями тихо сказал: — Я надеюсь, ваш друг выживет. Я старался, чтобы он остался жив как можно дольше... Выцарапать Тиму глаза до сих пор казалось Дане Скалли хорошей идеей. Может, тогда он сам поймёт, что такое боль... Хотя нет. Не поймёт. Шрамы на его руках и спине утверждают это слишком ясно. Большие аквариумы с морской водой, куда совсем недавно всыпали планктон, притягивали взгляд. Казалось, в них только мелкие рачки и водоросли, но если всмотреться, то можно было уловить почти незаметное движение... Дана вздрогнула и резко отвернулась. Как раз для того, чтобы увидеть уезжающие носилки с Фоксом, прикрытым до шеи простынёй. Один из санитаров вышел перед носилками и аккуратно поправил левую ногу Малдера. Ноги, после короткого совещания, зафиксировали широко раздвинутыми. Дана помнила, почему. Медики говорили, что со временем даже шрамы будут едва заметны, но сейчас одно воспоминание о вспухшей внутренней поверхности бёдер Фокса заставляло нервно сглатывать. Успокойся, твёрдо сказала себе Дана. Фокс легко отделался. По крайней мере, по сравнению с теми четырьмя бедолагами. Малдер оказался пятой жертвой Олановски: первые трое были найдены мёртвыми, четвёртый скончался недавно. Перед смертью успев прохрипеть: «Медуза». Дана видела фотографии, а в четвёртом случае лично присутствовала при вскрытии. Она помнила отстранённое, почти отсутствующее лицо судебного медика, диктовавшего: «Многочисленные ожоги внешних половых органов... повреждения прямой кишки... смерть в результате остановки сердца...» Сама она не могла отвести взгляда от ног мертвеца — те тоже были широко раздвинуты, как у Фокса... Чёрт подери, хватит проводить параллели! У Малдера всё будет хорошо: Олановски не успел. В случае с четвёртой жертвой, Исайей Пельтцманом, он довёл дело до конца. Член и яйца представляли собой один сплошной ожог. Если бы не покраснение, переплетение шрамов можно было бы даже представить изысканной татуировкой. Из раздувшегося паха просто-таки воняло лекарствами, даже после смерти не выветрилось ещё... — Точно сердце? — переспросил тогда полицейский. — Не остановка дыхания от анафилактического шока? — Сердце, — уверенно кивнул врач. — Оно у парня слабое, не выдержало первым. Потом, в тишине лаборатории ФБР, Дана разглядывала результаты анализа. Сильный токсин, вводимый через кожу. Тройное действие: паралич дыхательных путей, сердечно-сосудистой системы и поражение кожи. Ну и боль, да. «Он бешено страдал», — сказал патологоанатом, и Дана Скалли, просматривая соответствующие файлы, мрачно с ним согласилась. В их с Фоксом отдел дело попало, скорее, для перестраховки. Но Малдер — это же... Малдер. Он тут же ухватился за странные смерти скольки-то-там-летней давности, провёл параллели и убедил начальство, что только они и могут выяснить, как всё случилось в действительности. — Обычный маньяк, — обрезала тогда Скалли. Уолтер Скиннер задумчиво поглядел тогда на неё, но ход делу всё же дал. В прихожей разгромленной квартиры раздались торопливые шаги, и Уолтер практически забежал в комнату. Выглядел заместитель директора ФБР не лучшим образом, но Дана приветливо ему кивнула. Если бы не его затея с жучком... — Как он? — голос Уолтера слегка дрогнул. — Жить будет. Сыворотку уже ввели. Скиннер прищурился, разглядывая аквариумы. Дана холодно сообщила: — Да, они там. — Медузы? — Морские осы. Chironex fleckeri. Олановски регулярно бывает по работе в Австралии; видимо, наловил их там. Самые ядовитые медузы из известных человечеству. Уолтер пристальнее поглядел на аквариумы. Дана вздохнула: — Не увидите. Они практически прозрачны. Не слишком большие — до сорока сантиметров в диаметре, а те, которые здесь, наверняка меньше. Но вот щупальца — до пары метров. — И вот ими этот... Олановски... — Да. Они оба недоговаривали. Им обоим не хотелось воображать, как именно маньяк бросал прозрачное желе, в которое превращалась медуза вне воды, на член и яйца жертв, как прижимал специальной деревянной лопаткой, пока жёстко зафиксированные мужчины корчились и орали от боли, как потом переворачивал уже полумёртвые тела и вставлял длинные, метровые и больше, щупальца в задний проход жертв. Не хотелось, да. Но представлялось слишком уж живо. — Он и правда старался, чтобы его... любовники жили подольше, — тихо сказал Уолтер. — Пробовал действие медуз на себе, брызгал на ожоги уксусом... — Сыворотки у него не было, — обрезала Дана. — Не было, — согласился Уолтер. — Но... может, оно и к лучшему? Часов пять-шесть вместо нескольких суток... С такой дозой яда ни одна сыворотка не поможет. Дана Скалли промолчала. Если бы вчера она не получила от отделения Интерпола в Австралии посылку с сывороткой... Если бы Скиннер, уже знакомый с методами Фокса, не навесил ему жучок не только на одежду, но и на волосы... Если бы Малдер всё-таки рискнул искупаться, повредив средство слежения... Судья мог не выдать ордер, оперативная группа — опоздать... А маньяк — не клюнуть на беззаботно прогуливающегося по набережной туриста. — Ну что ж, — Скиннер поёжился, затем выдавил улыбку, — дело закрыто. Ты оказалась права. — Да. Она оказалась права. Это признали все, включая неугомонного Фокса. Дана бросила последний взгляд на аквариум, в котором колыхалась, лениво пожирая планктон, невидимая смерть. Ещё никогда агент Скалли так сильно не хотела ошибиться.