Трещины

        Адзума оказался одним из нескольких сотен людей, выживших среди тех, кого не успели эвакуировать из Токио, хотя собирался умереть. Он готов был принять кару Господню, как говорила его вера — как говорил пастор Хейдс.         Но когда, стоя посреди улицы, по которой двигался монстр, Адзума смотрел на него, а дальше, среди развалин, заливался плачем младенец — тогда в нём что-то сломалось. Его вера дала трещину. Это не могло быть Божьим творением. Даже выражением Господнего гнева. Какие грехи совершили дети, которым не исполнилось и года?         У женщины позади него были тройняшки — у неё никак не получалось поднять на руки всех троих, и потому она волокла коляску за собой по завалам. Адзума добежал до неё и помог вытащить детей, а потом потянул её вниз по улице, пока кайдзю неторопливо поворачивался, круша дома. Они свернули в узкий переулок, который вряд ли мог считаться укрытием — но когда чудовище было уже совсем рядом, раздался треск вертолётных винтов, и в него ударили ракеты. «Егерь» Морская Императрица (это название Адзума узнал куда позже) наконец прибыл на место.         Адзума видел бой «егеря» и кайдзю вблизи и ни за что в жизни не согласился бы повторить этот опыт. Конечно, откуда ему тогда было знать, как всё повернётся?         Он оказался среди беженцев, неприкаянный, потому что из Семи Отродий Чистилища в живых не остался больше никто, даже пастор — а если бы кто и выжил, он не стал бы к ним возвращаться. В его вере осталось слишком много трещин. Почти три года он провёл в бессмысленных метаниях, после чего поступил в Академию Тихоокеанского Оборонного Корпуса. Он собирался стать техником. Откуда ему было знать, как всё повернётся?         Потом, уже к концу первого года учёбы, оказалось, что он потенциально может быть пилотом — хотя никогда об этом не думал. На начальном этапе отбирали довольно многих… но дрифт-совместимых пар складывалось близкое к нулю число. Адзума не рассчитывал на положительный результат: он был самым старшим среди кандидатов, а всем известно, что легче адаптируется к «егерям» молодёжь, почти подростки. Ему через месяц должно было исполниться тридцать — куда уж тут.         Через две недели ему приказали отправиться на Аляскинский Шаттердом в числе десятка кадетов, которых посчитали подходящими кандидатурами, чтобы представить их Эрзе Скарлетт. Той самой Скарлетт. Титании, единственному пилоту Морской Императрицы, с которой после гибели её партнёра никто не мог сработаться. Которая с тех пор сражалась в одиночку и каждый раз рисковала захлебнуться кровью, если организм не выдержит нагрузки, — одиночный дрифт может убить не хуже, чем кайдзю.         Она отобрала троих, но Адзума видел, что ей это безразлично: она не ищет напарника и участвует в тестах только потому, что таков приказ вышестоящих. Она выполнит приказ безукоризненно — и не её вина, что для того, чтобы найти второго пилота, нужно в первую очередь захотеть этого.         Никто из тех, кто погружался с ней в тренировочный дрифт, никогда не рассказывал, что именно нарушило концентрацию. Некоторые выдерживали симуляции, но реальное подключения к «егерю» — ни один. По Шаттердому ходили байки, что в Морской Императрице живёт призрак Джерара Фернандеса, который никого не подпускает к своей возлюбленной.         Адзума убедился, что в каком-то смысле так оно и есть — когда сквозь уже почти стабильную связь на него обрушились воспоминания о том бое, где Скарлетт выжила только чудом. Она намеренно или ненамеренно протаскивала себя через этот кошмар и утягивала его за собой, заставляя умереть на месте — вместо — своего напарника. Адзума не задумывался, что делает. Он просто ушёл в свои самые страшные воспоминания, выставил их, как щит. Непрекращающийся детский плач. Хвост кайдзю, взламывающий мостовую и стены в нескольких десятках шагов впереди. Брызги синей крови и отвратительная аммиачная вонь. Взрывы, рёв, треск и отчаянный женский крик: «Дева Мария, защити!». Не защитила - мать тройняшек умерла от отравления «синевой» меньше чем через час.         Так делать нельзя, и он почти утонул. Но две волны цунами столкнулись и заглушили друг друга. Нейромост выровнялся. В наушниках взволнованный голос диспетчера твердил, что показатели зашкаливают, и требовал откликнуться и/или отключиться от «егеря».         — Ты был там и выжил, — сказала Скарлетт, когда диспетчер замолк и оставил их в покое. «Ты выжил, а он нет» — Адзума почувствовал её мысли. Дрифт держался.         Именно в бою в Токио погиб Джерар Фернандес.         Адзума совсем не хотел быть «вместо». Но кто же знал, что всё так повернётся? Конечно, он остался на Шаттердоме. С Морской Императрицей. С Титанией.

06.03.2015