Путь к сердцу женщины

Спайсер Лавджой тяжело вздохнул и постучал в запертую дверь хозяйской комнаты. За дверью тут же послышался голос младшего Хокли, призывающий камердинера скорее войти внутрь, что тот и сделал. — Вызывали, сэр? Что-то срочное? — вежливо поинтересовался Спайсер, глядя на своего подопечного. Каледон Хокли явно был охвачен какой-то идеей. В такие моменты с его лица пропадала вальяжная усмешка, взгляд устремлялся в одну точку, а глаза начинали азартно поблескивать. — Да, дело чрезвычайной важности. Мне нужны мольберт, карандаши и краски… хотя нет, карандаши не надо, у меня есть. Мольберт и краски нужны! И бумага! — воскликнул он. — Что, простите? — переспросил Лавджой. Охраннику Хокли было сложно связать и подвести к единому знаменателю то, что сказал ему Кэл и, собственно, самого Кэла. Они не сочетались. — Вы оглохли? В таком случае могу уволить за профнепригодность, — раздраженно огрызнулся Каледон. — Через час они будут у вас, сэр… И вправду, не прошло и часа, как Лавджой устанавливал в кабинете мольберт. Каледон крутил в руках карандаш и критично осматривал слугу. — Готово, сэр, — отчитался Спайсер, глядя на пустой лист перед собой. — Могу я спросить, зачем это вам? — осторожно поинтересовался камердинер у отпихивающего его в сторону Каледона. Мистер Хокли расстегнул верхние пуговицы рубашки и внимательно осмотрел белую поверхность бумаги. Почесав затылок карандашом, он вздохнул. — Моя невеста любит художников. Полагаю, что я вряд ли рисую хуже Пикассо. Я решил подарить ей картину, — озвучил Кэл свою идею и начал вести на белой бумаге линию карандашом. Через пару сантиметров он бросил это занятие, и лист полетел в мусорное ведро. — Нет, Роуз я нарисовать не смогу. Может, цветочки? Точно! — осенило миллионера, и он снова склонился над мольбертом. Через полчаса упорного труда на холсте красовались три кривых цветка, отдаленно напоминающих ромашки. — Не впечатляет… — осторожно заметил Спайсер, который уже начинал беспокоиться за психическое состояние своего хозяина. — Согласен… Может, кошку? — спросил Каледон, на что его камердинер неопределенно пожал плечами. Кошку пришлось рисовать еще дольше, периодически в мусорное ведро летели измятые листы. — Кошка! Вид сзади! — огласил Хокли, и Лавджой прикрыл глаза рукой. — Что? Нет? А мне кажется, у нее есть будущее, — невесело вздохнул Кэл и смял кошку, отправляя рисунок ко всем предыдущим. — По-моему, это бред. — Держу пари, что если бы эту кошку нарисовал президент Рузвельт, вы бы так не говорили… Внезапно взгляд мужчины просветлел, и Каледон рванул к столу. Перерыв половину ящиков, он наконец-то радостно воскликнул, сжимая в руках линейку. — Я нарисую дом! — улыбнулся Кэл. — Начертите, сэр, — поправил его Лавджой. Хокли ткнул ему в грудь линейкой и прищурился. — Нарисую! — настойчиво повторил он, угрожающе сверкнув глазами. — Дом и дерево! Спайсер возражать не стал. Следующие два часа Кэл крутился вокруг мольберта, то с левой стороны, то с правой, то приседая, то снова поднимаясь. Наконец, дом был готов. Самый простой дом в форме параллелепипеда, с двускатной крышей, двумя окнами снизу и одним сверху, немного кривым крыльцом и огромным деревом рядом. На дереве, к удивлению Лавджоя, не было листьев. Точнее, они были, но прямоугольной формы. Лишь приглядевшись Спайсер понял, что хозяин изобразил банкноты. — Это значит, что у меня денег, как будто они на дереве растут, — с улыбкой объяснил Каледон свою задумку. Камердинер вздохнул. — Раскрасьте ее, Лавджой! Я устал, — приказал Хокли, усаживаясь в кресло. Теперь попотеть пришлось слуге, пока его хозяин лениво потягивал бренди. — Я закончил, сэр, — вытирая лоб рукой, держащей кисть, вздохнул Спайсер. Теперь был черед удивляться Кэлу. — Что это? — выдохнул Хокли, растерянно хлопая ресницами. — Ваш рисунок, сэр, — невозмутимо ответил Спайсер. — Но почему дом… синий? — простонал Каледон. — Сожалею, сэр, я случайно промахнулся и попал не в ту баночку кистью, — признался его камердинер, — но вспомните, Роуз же любит все необычное! Скажите, что цвет символизирует то, что в доме живут люди с голубой кровью… — С синей… — Ну, синяя просто гуще, — пожал плечами Лавджой. Хокли обреченно вздохнул, но рисовать заново он точно не намеревался, пришлось согласиться с доводами слуги. Красное небо, синий дом и зеленое дерево с банкнотами вместо листьев. — Это лучше чем Пикассо, — фыркнул Каледон, накрывая свой подарок покрывалом. Пока Роуз отсутствовала, Лавджою было поручено доставить холст в ее комнату, что тот и сделал. Теперь оставалось лишь ждать. Через некоторое время Роуз в прекрасном настроении вернулась в свою комнату. Она даже не сразу обратила внимание на находящийся посреди комнаты предмет, и только служанка указала ей на него. Девушки настороженно переглянулись, и Роуз аккуратно стянула с него накидку. Минут пять она стояла перед «картиной», пытаясь понять, что происходит. Вывела ее из ступора большая и красивая подпись внизу — Каледон Н. Хокли. После этого она еще минут десять пыталась справиться с приступом истеричного смеха. — В этот раз мистер Хокли превзошел самого себя! — отдышавшись, произнесла девушка. — Принесите-ка мне книгу мистера Фрейда, — приказала она служанке. Вскоре Роуз задумчиво бегала глазами по строчкам. Внезапно ее зрачки расширились и она, бросив книгу, сорвалась с места. Дверь в комнату Хокли распахнулась. На пороге стояла раскрасневшаяся Роуз. — Каледон! Это великолепно! Какие линии! Какие цвета! Я и не знала, что вы такой потрясающий художник, — послышались восторженные реплики мисс Дьюитт-Бьюкейтер. Кэл, до этого что-то пишущий на листке бумаги, удивленно переглянулся с Лавджоем. Тот был удивлен не меньше. Кэл поднялся, гордо приосанился и улыбнулся. — Я давно хотел тебя познакомить со своим творчеством, но ты же знаешь, я бизнесмен и все это… — нагло врал Каледон. Роуз порывисто схватила его за руку. — Пойдем, Кэл, мне не терпится обсудить с тобой этот шедевр. Наедине! Неужели его вправду нарисовал ты? — все еще не веря, спросила девушка. — Стал бы я тебе врать, — обиженно фыркнул Кэл, направляясь вслед за невестой. Дверь за ними захлопнулась. Оставшийся в одиночестве Лавджой лишь криво усмехнулся. Взгляд его упал на листок бумаги, на котором только что писал его хозяин. На полях камердинер заметил любопытный рисунок. Человечек, подвешенный на дереве за очень интересные места. Чтобы не было ошибки, рядом стояла подпись: Дж. Доусон. — А вот этого мисс Роуз лучше не видеть, — Спайсер взял листок в руки и, убедившись, что ничего важного там не написано, изорвал его на мелкие кусочки.