Его решение

      Неизвестная эпидемия отнимала жизни английских детей. Семьи в панике, школы закрыты, объявлен карантин. Лекарства помогали примерно так же, как и молитвы, а тем временем дети продолжали заболевать, а доктора продолжали ломать головы над загадкой появления неизвестного вируса.       В семье Дарлинг дети были больны. Вот уже несколько дней они лежали в своих кроватках почти без движения, и только по тихим покашливаниям можно было понять, что жизнь ещё теплится в их хрупких телах. Миссис и мистер Дарлинг не находили себе места — даже лучшие доктора были бессильны против этой новой, неизвестной пока болезни. Тысячи детей находились в пограничном состоянии, затаивши дыхание на черте между жизнью и смертью.       Джордж Дарлинг забыл о том, что такое свободное время. Всё его время было занято работой и поиском новых докторов, новых лекарств, новых способов лечения для новой болезни. Жену он почти не видел, да и боялся даже встретиться с ней взглядом — такая смертельная усталость и страх плескались в её печальных глазах. Хотя, возможно, это было лишь отражение его собственных глаз, но мистер Дарлинг предпочитал не думать об этом. Он был уверен, что плохие мысли — залог поражения, хотя и не помнил, откуда эта мысль взялась в его голове. Он подозревал, что когда-то она принадлежала его замечательной жене, но не мог поверить в это, глядя на неё сейчас. Куда подевалось его жизнерадостная Мэри? Что стало с её вечно молодым сердцем и смеющимися глазами? Они умирали, как умирали и её дети.       Мэри Дарлинг была больна, но не новым вирусом, поразившим детей Англии, нет, она была больна материнским отчаянием. Дни и ночи проводила она в кресле у открытого окна детской, глядя в небо так пристально, что оно стыдливо заволакивалось тучами. За что страдают дети? Мэри искала ответ в небесах. Её сердце упрямо надеялось, что заблудившиеся в небе Лондона детские души увидят свет в окне детской и вернутся к обезумевшей от горя матери.       Она проклинала свою веру в ангела, провожающего детей в последний путь, проклинала и его самого, будучи уверена в том, что именно её вера дала ему повод для существования. В детстве она считала его героем, вечно-юным мальчиком, дающим надежду. Но став матерью поняла — Питер Пэн надежду не дарит, он лишь забирает её, как забирает детей. Она не хотела унижаться перед юнцом в одежде из листьев, но в своих мыслях всё чаще срывалась на мольбу вернуть её детей, а затем снова бранила несносного мальчишку на чём свет стоит.       Питер же не выбирал свою судьбу. Он ненавидит себя за своё предназначение, но выполняет свою работу, стараясь лишь уберечь детей от излишней боли и страданий. Он просит прощения у каждой матери, каждого отца, но они лишь вздрагивают от неожиданного порыва ветра и теплее кутаются в свои одежды. Питер Пэн страдает, но не может показывать это детям, для которых он — спаситель, друг, надежда. Сам он давно забыл своих родителей, семью, которую имел, но ему страшно стыдно разрушать чужие семьи. Пройдёт время, и дети не вспомнят о прошлой жизни, увлёкшись игрой в прятки среди лесов Неверлэнда, плаваньем с русалками или боями с пиратами. Но родители не забывают своих детей, а иногда даже не могут пережить их смерть. Питер часто возвращается к открытым окнам, которые недавно покидал, держа за руку очередного малыша. Он видит безутешных матерей, смертельно уставших отцов и пока ещё живых детей, лежащих в своих кроватках. Питер тяжело вздыхает, понимая, что как только малыш привыкнет к жизни в созданном им Раю, его душа окончательно покинет тело, а окно навсегда закроется.       Окно в детской семьи Дарлинг оставалось открытым дольше других. Венди не позволяла себе забыть родителей, и это держало её с братьями здесь. Питер не должен был этому радоваться, но одобрительную улыбку сдержать не смог. — Нам её не поделить, леди.       Питер решил. Он не может больше держать детей на острове. Он не хочет больше отнимать жизни, губить надежду. Он позволит детям вернуться домой, всем детям, которые того захотят. Вопреки Смерти, вопреки себе.       Миссис Дарлинг проснулась от холода и машинально потянулась к окну, чтобы закрыть его, но вовремя очнулась, вспомнив об обещании, данном больше самой себе, чем детям. Она решила спуститься вниз и сделать себе чашечку чая, но, проходя мимо детских кроваток, остановилась, краем глаза заметив движение. Ей привиделось, будто румянец снова покрыл щёки детей, черты их лиц стали спокойнее, бледность и болезненное напряжение пропали, что дети ворочались, будто им снилось что-то яркое и невероятно живое. Миссис Дарлинг тихо всхлипнула и покачала головой, будто пытаясь рассеять остатки сна. Дело в том, что ей столько раз снилось, что дети здоровы и мирно спят в своих кроватках, что она перестала доверять даже тому, что видит. Она вышла за дверь, но материнское сердце забилось чаще и увиденное не давало ей покоя. Тяжело дыша Мэри отворила дверь детской, боясь поверить своему предчувствию.       Но оно не обмануло. Болезнь отступила так же быстро и неожиданно, как началась — дети проснулись и с радостным возгласом бросились к расчувствовавшейся матери. На крики в комнату примчался и мистер Дарлинг, изо всех сил отгоняя от себя плохие мысли. Но увидев очнувшихся и вполне здоровых детей, бегающих с радостными возгласами по детской и рассказывающих невероятные истории о путешествии в неведомую страну, Джордж лишь обескураженно выдохнул и осел на пол, распахнув руки для кинувшихся в его объятия детей.       Мэри тихо подошла к окну, чтобы закрыть его, но перед этим ещё раз взглянула на небо, на этот раз с благодарностью, и с улыбкой шепнула тихое «спасибо». Ответом ей было мерцание одной из двух далёких звёзд — той, которая была правее.       Питер Пэн был счастлив, если, конечно, он мог испытывать это чувство. Наконец он смотрел за тем, как окна закрывают «чтобы детей не продуло», а не потому, что держать их открытыми больше не было смысла. Наконец он возвращал надежду, а не отбирал её. Наконец видел лица родителей счастливыми, а не перекошенными от страданий. Сотни детей возвращались домой, перестав быть Потерянными. Питер обманул Смерть и сделал то, что считал нужным.       Дети всегда будут прилетать к нему. Но он не станет больше насильно отбирать их у несчастных родителей. Отныне он будет спасать детей.