Heart Broken

Больше всего сейчас Джонни хотелось спрятаться. Укрыться от всех – от жестокого мужа, от сочувствующих фанатов, даже от заботливых родителей. Он лежал, скорчившись, на кровати и думал, что же ему теперь делать. Оставаться под одной крышей с монстром, в которого за последние месяцы превратился Виктор, было невозможно, дом родителей находился слишком далеко от тренировочного катка, и Вейр принял решение снять небольшую квартирку где-нибудь на окраине Нью-Йорка, подальше от любопытных глаз. Джонни пошевелился, и правый бок отозвался тупой болью. О том, что произошло этой ночью между ним и мужем, фигурист старался не думать – ещё слишком свежи были жуткие воспоминания. С трудом поднявшись, Вейр вздохнул, огляделся по сторонам и направился к шкафу. Достал две большие спортивные сумки и принялся аккуратно складывать в них свои вещи. Жаль, конечно, бросать большую часть гардероба, но что поделать? Пока придётся захватить лишь самое необходимое, за остальным он вернётся потом, когда найдёт жильё. Сейчас главное – привести мысли и чувства в порядок, а то так и до нервного срыва недалеко. Слёзы душили Джонни, и ему пришлось на несколько минут остановиться, чтобы хоть немного успокоиться, после чего он снова вернулся к сборам. И спустя полчаса Вейр покинул дом, в котором прожил с мужем последние два года. Подходящую квартиру Джонни нашёл довольно быстро. Не президентский люкс, конечно, но на ближайшее время сойдёт. Несколько раз обойдя своё новое жилище, Вейр остановился в небольшой спальне и присел на краешек кровати, которая сразу показалась ему страшно неудобной. На душе у него было тоскливо, и дождь, бодро барабанивший в окно, ещё больше усугублял мрачное настроение фигуриста. Просидев без движения несколько минут, Джонни раскинулся на неуютной постели и мысленно поздравил себя – заснуть на таком старом и неудобном матрасе будет очень нелегко. Тут его взгляд упал на неразобранные сумки – распаковывать вещи и хоть как-то обустраиваться совершенно не хотелось. Желание было только одно – лежать вот так, не шевелясь, и слушать, как капли дождя стучат по карнизу. Джонни не заметил, как его сморил сон. Тишину маленькой комнатки теперь нарушало лишь размеренное дыхание фигуриста, и потому неожиданно раздавшийся звонок сотового показался оглушительным. Вейр испуганно подскочил и несколько секунд растерянно хлопал глазами, пытаясь определить, откуда доносится его любимый «Bad Romance», затем подцепил свою оранжевую «Биркин» и выудил из её недр надрывающийся телефон. Увидев на экране имя абонента, Джонни чуть помедлил, словно не решаясь ответить, но потом всё же поднёс трубку к уху. - Я слушаю, - спортсмен старался говорить, как можно спокойнее, но голос его предательски дрожал. - Джонни! – радостно завопили на другом конце провода. – Это я! Привет! - Здравствуй, Стефан, - в горле встал ком, и Джонни пришлось приложить немалые усилия, чтобы выдавить из себя эти два слова. - Ты не поверишь, - швейцарец почти кричал, и Вейру даже пришлось чуть отодвинуть от уха руку с телефоном. - Ты не поверишь, где я сейчас! Ну-ка, попробуй угадать! - Я... я не знаю, - еле слышно прошептал Джонни. Отчего-то от этого весёлого голоса ему стало ещё горше. Вспомнились волшебные ночи, проведённые вместе с любимым, жаркие ласки, торопливый жадный секс... Вспомнились и события, последовавшие за всем этим, ужасная расплата за измену, за супружескую неверность... Однако Стефан, ничего не зная о проблемах друга, счастливо рассмеялся. - Никогда не угадаешь! - воскликнул он. Ламбьель говорил по-английски, и от волнения его акцент был заметнее обычного. - Я в Нью-Йорке! В аэропорту! Джони едва не выронил телефон. - Что? - только и смог вымолвить он. - Я здесь по делам, у меня встреча с продюсером. И ещё я очень хочу тебя увидеть! Как устроюсь в отеле, сразу тебе позвоню, и мы встретимся! - Сейчас не самое подходящее для этого время, - по щеке Джонни скатилась одинокая слезинка. - Я... я не могу... - Говори громче! - снова закричал швейцарец. - Я тебя почти не слышу, тут так шумно! Чего ты не можешь? Встретиться? Ни за что не поверю! Найди предлог ускользнуть от мужа на пару часов, и тогда мы... - Я ушёл от него, - Вейр опустился на пол. - Я ушёл от Виктора. И он бросил трубку. Стефан перезванивал ещё несколько раз, но Джонни не отвечал. Сидя на полу, он бездумно смотрел на вибрирующий телефон, валявшийся перед ним, и сердце его готово было разорваться от боли. Но вот звонки прекратились, и в комнате снова повисла тишина. Джонни некоторое время ждал очередной попытки швейцара достучаться до него, однако телефон молчал. Возмущённый столь быстрой капитуляцией друга, Вейр сам набрал знакомый до боли номер. - Я знал, что это сработает, - тут же отозвался Ламбьель. Теперь от его весёлости не осталось и следа, в голосе слышалось беспокойство. – А теперь рассказывай, что случилось! Но Джонни лишь назвал свой новый адрес и отключил телефон. Стефан приехал через два часа. Всё это время Джонни не находил себе места. Он мерил шагами комнаты, выглядывал в окно, за которым по-прежнему шёл дождь, и, проходя в очередной раз мимо зеркала, бросал на своё отражение критические взгляды. И всё спрашивал, спрашивал себя, правильно ли он поступил, открыв Ламбьелю место своего пребывания? Не усугубит ли это неожиданное свидание и без того сложную ситуацию? Уверенный стук в дверь выдернул Вейра из плена безрадостных мыслей, и Джонни поспешил впустить гостя. Перед ним стоял Стефан, его любимый Стефан, но в каком виде! Мало того, что швейцарец был мокрым с головы до ног (дождь и не думал прекращаться), так ещё его куртка и брюки были забрызганы густой грязью. - Что с тобой? – посторонился Джонни, пропуская Ламбьеля в комнату и стараясь, чтобы тот ненароком его не задел. – Ты упал в лужу? - Нет! – Стефан даже не пытался скрыть раздражение. – Я переходил через дорогу, и меня окатила грязью несшаяся на полной скорости машина! Только полюбуйся – все вещи испорчены! Вейр, всегда очень трепетно относившийся ко всем предметам гардероба, сочувственно покачал головой, разделяя скорбь друга. - Раздевайся и иди в душ, - велел он. – Ты же весь промок! Ещё заболеешь… А твои вещи я заброшу в стиральную машину, и через пару часов они будут как новенькие. Стефан принялся было стаскивать с себя куртку, но остановился. - Эй, а что я надену, пока моё барахло стирается и сушится? – с некоторым беспокойством поинтересовался он. - Вещей у меня сейчас немного, - задумчиво произнёс Вейр, бросив взгляд на свои так и не раскрытые сумки, - но я что-нибудь для тебя найду. Стефан снял с себя грязную куртку и, брезгливо поморщившись, протянул её Джонни. Затем принялся стаскивать прилипшие к телу брюки и свитер. - Полотенце в ванной, - подсказал ему Вейр. – А ванная там. Ламбьель последовал в указанном направлении, и через пару минут до Джонни донёсся шум льющейся воды. Пока швейцарец грелся под душем, Джонни закинул его мокрую испачканную одежду в стиральную машинку. Действуя на полном автомате, он пытался разобраться в охвативших его эмоциях, но получалось плохо – сердце радостно замирало от одной только мысли о том, что Стефан, его Стефан был сейчас здесь, рядом с ним. Всё остальное сразу отступало на задний план, главное – Стефан был рядом. Порывшись в сумках, Вейр выбрал для любимого несколько вещей из своего личного гардероба и аккуратной стопкой сложил всё на кровати. Как раз в этот момент шум воды стих, и через некоторое время в комнату вошёл Стефан. Одно махровое полотенце было обёрнуто вокруг бёдер швейцарца, другим Ламбьель, что-то тихо напевая, растирал мокрые волосы. Залюбовавшись его стройным подтянутым телом, Джонни вдруг почувствовал в ногах неожиданную слабость и был вынужден присесть на кровать. - Нравлюсь? – заметив его взгляд, Стефан отбросил в сторону полотенце, которым он вытирался, и принял картинную позу. Вейр не выдержал и фыркнул – уж очень забавно выглядел сейчас его швейцарский друг. Лицо Ламбьеля расплылось в улыбке – ему так хотелось прогнать боль и тоску, поселившуюся в зелёных глазах Джонни! Вместо ответа тот протянул ему стопку одежды, но Стефан, лукаво улыбнувшись, покачал головой. - Похожу так, пока окончательно не обсохну, - заявил он, зная, как выигрышно сейчас смотрится в своей «набедренной повязке». – К тому же, боюсь, твои шмотки будут мне велики. - Да я миниатюрней тебя! – тут же возмущённо вскинулся Джонни, а Стефан рассмеялся – ему удалось поддеть друга, поддразнить его, встряхнуть. - А теперь рассказывай, - Ламбьель опустился в глубокое кресло напротив Вейра, - что у тебя стряслось? - А нечего особо рассказывать, - вздохнув, кисло отозвался Джонни. Его взгляд снова стал печальным, в тихом голосе мелькнула нотка обиды. – Мы поссорились с Виктором, и я… я ушёл от него. - Надолго? – спросил Стефан. - Думаю, навсегда, - ответил Джонни и снова вздохнул. – Виктор сильно изменился в последнее время, и, возможно, мои частые разъезды стали тому виной, но… Я не могу больше жить рядом с ним. Я не в силах больше терпеть его пьяные выходки и бесконечные претензии! Стефан внимательно посмотрел на друга, и Джонни поёжился от его проникающего в душу взгляда. Ему не хотелось рассказывать Ламбьелю о том, что произошло между ним и Виктором, тем более сейчас это уже не имело никакого значения. - Поссорились, говоришь? – переспросил Стефан. – И всё? Вы и раньше вроде ссорились, насколько я знаю, но ты ни разу от него не уходил. Ты мне что-то недоговариваешь, - он снова пытливо посмотрел на поникшего Вейра. - Послушай, милый, - Джонни старался не смотреть в глаза швейцарцу, - давай не будем сейчас об этом говорить. Я не хочу и не буду обсуждать с тобой свои семейные проблемы! Просто побудь со мной, мне так хорошо, когда ты рядом! Стефан тепло посмотрел на него и поднялся из кресла. - Просто побыть с тобой? – он медленно двинулся в сторону замершего Вейра. – В смысле – посидеть рядом и подержать тебя за руку? Думаешь, меня это удовлетворит? Я не за этим приехал к тебе, – и Ламбьель опустился на пол у ног Джонни, положив подбородок ему на колени. А Вейр сидел, боясь пошевелиться, и чувствовал, как его затягивает в омут этих карих бархатных глаз, таких родных и… Он не удержался и, склонившись, поцеловал ещё влажную шевелюру любовника. - Вот, так уже лучше, - прошептал Стефан. Он поднялся, и теперь Вейр заворожённо смотрел на него снизу вверх. Не говоря ни слова, Джонни дрожащими пальцами ухватился за край полотенца, плотно облегающего талию швейцарца, и потянул на себя. От волнения ему не сразу удалось справиться с непослушной тканью, и Стефан, улыбнувшись, решил помочь другу. Незаметное движение руки – и полотенце упало к его ногам, оставив швейцарца полностью обнажённым. Стефан протиснул своё колено между колен Вейра, вынуждая его развести ноги, и встал у него между бёдрами. Джонни подался вперёд и осторожно коснулся губами его твердеющего пениса, затем ещё раз, и ещё, потом вобрал в рот показавшуюся головку. - Боже! – простонал Ламбьель, запрокинув голову и зажмурившись. – Ради этого я готов каждую неделю летать через половину земного шара! - Ты вроде на встречу с продюсером приехал, а не ко мне, - подловил его Джонни, ненадолго оторвавшись от своего занятия. Стефан рассмеялся и взъерошил ему волосы. - Тебя не проведёшь, - он качнул бёдрами, снова скользнув крепким членом между приоткрытых влажных губ Вейра. Джонни языком ласкал плоть любовника, ладонями оглаживал его ягодицы и бёдра и чувствовал, как с каждой секундой растёт, разгорается его собственное желание, подобно начавшей раскручиваться тугой пружине. Стефан вдруг отстранился, потянул Вейра вверх, заставляя подняться на ноги, и одним движением сорвал с него футболку. Джонни прильнул к нему всем телом, и их губы слились в страстном поцелуе. Швейцарец обвил его руками и ещё крепче прижал к себе, но Джонни вдруг резко дёрнулся и охнул. - Что такое? – испуганно спросил Стефан, с беспокойством заглядывая в лицо Вейру. - Ничего, всё нормально, - торопливо ответил Джонни. Он стоял, чуть согнувшись и прижимая обе ладони к правому боку. - Ну-ка, дай взгляну, - потребовал Стефан, и Вейру ничего не оставалось, как убрать руки и показать огромный лиловый синяк. Ламбьель присвистнул: - Ничего себе! Где это ты так? Джонни отвернулся, стараясь, чтобы Стефан не видел его лица. Отвечать ему не хотелось. - Ты ведёшь себя как похотливая сучка! – орал Виктор на стоявшего перед ним мужа. – Не стесняясь, ты тискаешься на глазах у всех с другим мужиком, а потом в Интернете тоннами всплывают ваши весёленькие фотографии! - Не тебе указывать, как мне себя вести, - Джонни смерил Воронова холодным взглядом. Перед отъездом Вейра в Японию на очередное ледовое шоу отношения между ним и мужем накалились до предела. В последнее время Джонни, которого уже давно тяготил этот брак, старался как можно реже бывать дома, пропадая либо на катке, либо в спортивном центре, либо в офисе в компании своих менеджеров. Виктор же коротал дни дома в ожидании супруга, и с каждым днём всё росло, крепло его недовольство – по его мнению, супруг перестал уделять его персоне должное внимание. Он чувствовал, что Джонни отдаляется от него, почти физически ощущал растущую пропасть между собой и мужем, но исправить это или хотя бы замедлить ужасный процесс был не в состоянии. Всё чаще Джонни уезжал по делам один, даже не утруждая себя объяснениями, куда и зачем он направляется. На все вопросы Виктор получал лишь пренебрежительный взгляд и несколько слов, брошенных через плечо. Что и говорить, Воронов давно понял, что сказка для него закончилась, но отпустить супруга просто так он не мог. Обида жгла его изнутри, постепенно вытравливая из сердца последние остатки некогда прекрасного чувства, с которого два года назад начались их с Джонни отношения. Чтобы хоть немного скрасить серые будни, проводимые в одиночестве в пустом доме, Виктор стал время от времени прикладываться к бутылке, оправдывая себя тем, что пытается заглушить душевную боль. Но через некоторое время и выпивка перестала помогать отчаянно ищущему спокойствия мужчине. Как же он хотел вернуть прежние времена, когда им с Джонни было так хорошо вдвоём! Но, увы – это было уже невозможно. Хуже всего было то, что даже близость между супругами теперь случалась крайне редко и всегда происходила по инициативе Воронова. Некогда жадный до ласк Джонни теперь ограничивался торопливым сексом, не особо стремясь доставить удовольствие мужу. Как, впрочем, и самому себе. Когда в Интернете стали появляться многочисленные фотографии с последнего шоу, на которых был запечатлён счастливый сияющий Вейр в обществе другого известного фигуриста, терпение Виктора лопнуло. Он не собирался больше сносить унижение от охладевшего к нему супруга – он хотел серьёзно поговорить с ним и расставить все точки над «i». Если ещё оставался шанс спасти их брак – то надо было постараться и сделать всё для этого возможное. Если же нет – необходимо было принять нелёгкое решение и прекратить мучить друг друга. Таковы были благие намерения Воронова. Однако за день до возвращения Джонни с гастролей Виктор сорвался и напился до полной отключки, напрочь забыв о том, что обещал мужу забрать его из аэропорта. Впрочем, Вейр не сильно удивился и уж тем более не расстроился, когда у терминала его никто не встретил. И вот сейчас Воронов, покачиваясь, стоял перед супругом и сверлил его ненавидящим взглядом. - Не мне указывать, говоришь? – угрожающе произнёс он, и Джонни поморщился – в нос ему ударил запах перегара. – Д-дрянь! Маленькая похотливая дрянь! - Отвали! – окрысился Вейр. Он устал после многочасового перелёта, и всё, чего ему сейчас хотелось – это принять душ и завалиться спать. - Не смей так со мной разговаривать! – пьяно икнул Воронов, схватив мужа за плечо. Джонни со злостью сбросил его руку. - Иди, проспись! – посоветовал он Виктору. – Я не собираюсь разговаривать с тобой, пока ты не протрезвеешь! И он, оттолкнув Воронова, взбежал по лестнице, ведущей на второй этаж. Спал Джонни плохо. Ему было душно, подушка казалась неудобной, одеяло постоянно соскальзывало. Да и сны он видел мрачные, тягучие, словно дёготь, безрадостные. Один раз, возясь на горячей простыне и стараясь устроиться поудобнее, Вейр приоткрыл глаза и увидел сидящего в кресле Воронова. Тот не сводил с беспокойно ворочавшегося супруга тяжёлого взгляда. - Ви? – сонно пробормотал Джонни. – Ты чего не спишь? Ложись, уже поздно, - и он снова провалился в тяжёлый сон. Воронов ещё некоторое время разглядывал его, время от времени прикладываясь к горлышку очередной бутылки. Затем встал, не совсем уверенно держась на ногах, медленно снял с себя рубашку, джинсы, швырнув одежду на пол, и завалился на кровать. - Эй, ты чего? – возмутился Джонни, сквозь сон почувствовав, как по его телу принялись шарить жёсткие ладони. – Отстань, я сплю! Он лежал спиной к Воронову, который прижался к нему сзади и недвусмысленно намекал на своё желание. Пальцы Виктора бесцеремонно гуляли по груди и животу Джонни, опускаясь к дорожке мягких волосков, ведущих от пупка к паху, и снова взлетая к ключицам. Жаркое дыхание обожгло затылок Вейра, Виктор двинул бёдрами, и фигурист сквозь тонкую ткань пижамы почувствовал его возбуждённую плоть. - Я хочу тебя, - хрипло произнёс Виктор, сунув ладонь в штаны мужа и сжав его ягодицы. – Хочу сейчас! И ты обязан мне дать! - Иди к чёрту! – Вейр окончательно проснулся и развернулся лицом к Воронову. – Я не собираюсь сейчас трахаться с тобой! - Зато я собираюсь, - гадко ухмыльнулся Виктор. Протянув руку, он вцепился пальцами в волосы на затылке Вейра и притянул его голову к себе. Смяв губы мужа грубым поцелуем, Воронов расхохотался. – И попробуй только вякнуть! Джонни охватило самое настоящее бешенство. Даже в полумраке комнаты можно было видеть лихорадочный румянец, разлившийся по его щекам. - Только тронь меня! – зашипел он, подскочив на месте. Однако его отказ лишь ещё больше разозлил Воронова. Вцепившись в ворот его пижамы, Виктор повалил мужа обратно на постель и вжал в подушки. - Я даже спрашивать тебя не буду, гадёныш! – прорычал он, навалившись на барахтающегося Вейра. – Сегодня обслужишь меня по полной программе! Давненько я тебе не вставлял! – Виктор одной рукой ухватил Вейра за горло, а другой принялся остервенело срывать с него пижаму. Раздался жалобный треск ткани, и на Джонни осталось только нижнее бельё. Которое Воронов так же ловко стянул с извивающегося мужа. - Отпусти! – прохрипел Джонни, чувствуя, как ладонь Виктора беззастенчиво хозяйничает у него между ног. – Не смей! - Перестань дёргаться! – прорычал Воронов в ухо Вейру и прихватил его мочку зубами. – Иначе я сделаю тебе больно! - Мне уже больно! – Джонни не оставлял попыток вырваться из его медвежьих объятий. – Оставь меня в покое! Ему удалось извернуться и оттолкнуть Воронова от себя. Но Виктор уже явно не соображал, что творит – оскалившись, он снова кинулся на мужа, который успел вскочить с постели и рвануть к двери. Воронов настиг его у самого порога. Схватив фигуриста за плечи, он швырнул его обратно на кровать, но не рассчитал силу броска, и Джонни, не удержавшись на ногах, неловко повалился на прикроватную тумбочку. Слёзы брызнули у него из глаз – правый бок обожгло такой сильной болью, что на несколько секунд стало невозможно дышать. А Воронов, воспользовавшись замешательством супруга, подхватил его под руки и, не обращая внимания на болезненный возглас, толкнул на кровать. Быстро стянув с себя бельё, он навалился на слабо сопротивляющегося Вейра и, поплевав на ладонь, торопливо размазал слюну по своему члену. - Обойдёмся без прелюдий! – рыкнул он и грубо ворвался в неподготовленное сопротивляющееся тело. Джонни охнул – боль в боку была нешуточной, а тут ещё между ягодиц словно огнём обожгло. Он ужом извивался, пытаясь сбросить с себя мужа, но тем самым делал себе только хуже. Виктор мёртвой хваткой вцепился ему в плечи, каждый его мощный толчок заставлял фигуриста тихо вскрикивать, и Вейр понял, что пощады ему не будет. Он постарался расслабиться, чтобы хоть как-то облегчить боль от грубого вторжения, но ничего не получилось – Воронов явно намеренно причинял мужу страдания, вымещая на нём всю скопившуюся злобу и ярость. Но вот движения насильника стали ещё резче, мощнее, и через пару мгновений Виктор, застонав от наслаждения, излил своё семя на истерзанное тело, что слабо вздрагивало под ним. – Хорошая шлюшка! - скатившись с Вейра, он несколько минут лежал неподвижно, пытаясь восстановить дыхание, затем встал, подобрал свою одежду и, не говоря ни слова, вышел из спальни. Джонни тут же вскочил на ноги, кинулся к двери и защёлкнул замок, надеясь, что это сможет помешать Виктору вернуться и устроить над супругом ещё более жестокую расправу. После чего снова забрался на кровать, скорчился под одеялом и зарыдал. Утром Виктора в квартире уже не было. - Я упал, - сказал Джонни, стараясь не смотреть Стефану в глаза. – Упал на тренировке. - На тренировке? – швейцарец недоверчиво приподнял бровь. – Сейчас межсезонье, никаких шоу не предвидится… Да ты вроде уже несколько недель не тренируешься! Сам же говорил – хочешь отдохнуть, восстановиться… - Ну, надо же как-то форму поддерживать, - натянуто улыбнулся Вейр. Момент был упущен, желание исчезло, зато на душе остался горький осадок от неприятных воспоминаний. – Слушай, я зайду в душ, ладно? – и Джонни выскользнул из объятий Ламбьеля. Шум воды несколько успокоил фигуриста. Сбросив с себя оставшуюся одежду, Джонни встал под душ, подставив лицо под тёплые струи. Зачем, ну зачем Стефану потребовалось задавать ненужные вопросы и тем самым бередить ещё свежие раны? Ведь они могли провести вдвоём такой чудный вечер, не омрачая свидание неприятными разговорами! Опять Стеф всё испортил! Джонни в сердцах ударил кулаком по белоснежному кафелю. И в тот же миг сзади его обхватили сильные руки. - Я не могу так долго ждать тебя, - горячее дыхание коснулось уха Джонни, губы поймали его влажную, чуть вьющуюся прядку волос. - Я… мне… - залепетал Вейр, повернувшись к Стефану и невольно глянув вниз. Его взгляд упёрся в возбуждённое достоинство Ламбьеля. – Я не хочу… не хочу заниматься этим сейчас. - Ты уверен? – промурлыкал Стефан. Он опустил руку, и его пальцы чуть коснулись члена Вейра. Джонни почувствовал, как по его телу пробежала лёгкая судорога. – Скажи это ещё раз… - тёплая ладонь накрыла опавшую было плоть американца и несильно сжала её. – Ну же, скажи! Повтори: «Я не хочу», - в карих глазах плясали озорные искорки. - Я… - тут Джонни дёрнулся всем телом, - я… Я хочу! Я хочу тебя! Губы Стефана растянулись в улыбке, а Вейр уже понял, что не сможет долго сопротивляться натиску своего умелого любовника. Впрочем, и нужды в этом не было. Отбросив все сомнения и тягостные мысли, он расслабился и полностью отдался жарким ласкам. - Вот так, мой хороший, - шептал Стефан, жадно целуя лицо, шею, плечи, грудь партнёра. Горячая вода, стекающая по обнажённым телам, распаляла мужчин ещё больше. – Вот так… Ты такой сладкий, так и хочется тебя съесть! Почувствовав, что Джонни уже достаточно возбуждён для следующего шага, Ламбьель медленно провёл пальцем вдоль его позвоночника, задержался у поясницы и скользнул ниже, осторожно протолкнувшись между крепких ягодиц. Он вопросительно посмотрел в зелёные глаза, затуманенные страстью, и Вейр едва заметно кивнул. Ещё крепче прижав к себе подрагивающее от возбуждения тело, Стефан медленно ввёл указательный палец в тугое отверстие и тут же замер, почувствовав, как напрягся Джонни. - Всё хорошо, - успокаивающе произнёс швейцарец, плавно двинув рукой и ощутив, как расслабляется, становится податливым тело Вейра. – Всё хорошо… Я – не он, ты же знаешь… Я никогда не сделаю тебе больно, - его губы коснулись губ Джонни. – Никогда… И Вейр сдался. Теперь уже он сам ласкал и целовал любовника. Его тонкие пальцы легко скользили по груди и животу Стефана, аккуратные ноготки легонько царапали гладкую смуглую кожу, заставляя Ламбьеля жмуриться от удовольствия. Джонни чуть нагнулся, коснулся губами соска швейцарца, покружил вокруг твёрдого комочка языком и легонько прикусил зубами. Стефан застонал и вцепился пальцами в волосы любовника, который так же старательно принялся охаживать другой сосок. Увлёкшись друг другом, молодые люди не заметили, как в бойлере закончилась горячая вода. - Твою мать! – завопил Джонни, когда на его голову и плечи обрушились ледяные струи. – Холодно! - Предлагаю переместиться в спальню, - заявил Стефан, выдернув американца из-под ледяного водопада и накинув ему на плечи последнее оставшееся махровое полотенце. Вытирая хихикающего Вейра, он шаг за шагом принялся вытеснять его из ванной комнаты. До кровати парочка так и не добралась. Оказавшись в гостиной, Джонни, подталкиваемый любовником, зацепился ногой за ковёр и, взмахнув руками, повалился на пол. Стефан попытался было его удержать, но Вейр, падая, увлёк его за собой, и швейцарец оказался лежащим на хохочущем Джонни. Приподнявшись на руках и нависнув над ним, Ламбьель разглядывал притихшего вдруг Вейра, и вода с его чёлки капала тому на лицо. - Какой же ты красивый, - прошептал Стефан. – Сводишь меня с ума! Заставляешь делать безумные вещи… Джонни не понял последней фразы. Попросту не обратил на неё внимания, не услышал. Он потянулся к Ламбьелю, ловя его губы. Полотенце съехало с влажного тела, и Стефан немедленно этим воспользовался – чуть сместившись назад и склонившись над пахом любовника, он провёл языком по его возбуждённому члену. Джонни зажмурился и выгнулся дугой – Стефан пропустил его плоть глубоко в горло. - Больше не могу! – простонал Вейр. – Давай же! Не тяни! Возьми меня… Ламбьель легко поднялся с пола и подхватил на руки не успевшего опомниться Джонни. Без труда он перенёс свою драгоценную ношу в спальню и осторожно уложил на постель. - Ну, держись! – хохотнул Стефан, запрыгнув в кровать, которая под ним жалобно скрипнула. Джонни уже сгорал от желания. Тяжело дыша, он закинул стройные ноги на плечи любовника, тем самым полностью доверив ему себя. Стефан нежно поцеловал его колено и придвинулся ближе. Теперь его налившийся кровью член упирался Вейру между ягодиц. - Ты готов? – хрипло спросил Ламбьель, лаская бёдра Джонни. – Тогда поехали… И он осторожно протолкнул истекающий смазкой пенис в разгорячённое тело. Джонни застонал – никогда ещё ему не было так хорошо! Сейчас для него весь мир сжался до этой маленькой комнатки со скрипучей неудобной кроватью, до тёплых рук, ласкающих его тело, до мягких толчков внутри, от которых по коже разбегались мурашки… Ничего другого больше не было. Просто не существовало. На всей планете остались только он и Стефан. Одни. Навсегда. - Господи, Стеф! – еле-еле выговорил Джонни, когда Ламбьель чуть сбавил темп. – Мне кажется, я сейчас умру! - Рановато, любимый, - в тон ему отозвался швейцарец. – Мы только начали! Так просто я тебя не отпущу… Спустя час молодые люди лежали в обнимку и старались перевести дух. Джонни тихо улыбался своим мыслям, а Стефан, полностью выбившись из сил, лежал на спине и, казалось, дремал. Вдруг из кухни донёсся странный тихий писк. - Что это? – сонно пробормотал Ламбьель, не открывая глаз. – Пусть перестанет… - Стиральная машина, - отозвался Вейр. – Твоя одежда готова. - Да Бог с ней, - лениво протянул Стефан. Он повернулся на бок, лицом к Джонни. – Я никуда не тороплюсь. Вейр перебирал пальцами его волосы, до сих пор ещё влажные, и не мог оторвать взгляда от любимого лица. - А как же встреча с продюсером? – спросил он вдруг. – Не опоздаешь? - Каким ещё продюсером? – Стефан сладко зевнул и потянулся. - С твоим, - Джонни приподнялся на локте и с подозрением глянул на любовника. – Ты что, забыл? Ты же прилетел для встречи с… - Ах, это! – Ламбьель рассмеялся и притянул Вейра к себе. – Не было никакого продюсера. Я прилетел к тебе. - Что?! – Джонни не мог поверить своим ушам. – С ума сошёл? Зачем? - Я же говорил, - Стефан серьёзно посмотрел в зелёные глаза, - ты заставляешь меня делать безумные вещи. Когда мы разъехались по домам после шоу, я места себе не находил. Я так тосковал по тебе, так скучал! И понял, что не смогу жить один. Не смогу без тебя. И вот я здесь… - Но я женат! – возразил Джонни. – Пока, во всяком случае, - тут же добавил он. - Знаю, - с грустью произнёс Стефан. – Знаю. И мне тяжело мириться этим фактом. Вейр открыл было рот, чтобы возмутиться, но Ламбьель приложил палец к его губам. - Тссс, - прошептал он. – Давай не будем сейчас об этом. Оставим всё как есть. Я не знаю, что произошло между тобой и Виктором, но обещаю, что склею твоё разбитое сердце. По маленьким кусочкам соберу. Джонни положил голову ему на плечо. - О чём ты думаешь? – спустя пару минут спросил Стефан. Джонни некоторое время молчал, потом ответил, ещё теснее прижавшись к Ламбьелю: - Я думаю, что это самая удобная кровать из всех, на которых мне доводилось лежать. Я так люблю тебя, Стеф. - Я тоже тебя люблю, мой хороший, - улыбнулся Стефан и чмокнул Вейра в нос. – Очень люблю. И никому больше не отдам…