Нежно любимый...

— Я женюсь. Обычно, когда 17-тилетний парень, которого ты знаешь и ценишь говорит что-то подобное, ты начинаешь паниковать, и поэтому, когда Айзек Лейхи при встрече воскликнул «Всем, кто мне дорог» и сказал эти слова, то все, скажем так, заинтересовались. И засмеялись. По крайней мере, все подростки. Потому что шериф Стилински и Мелисса не нашли в этом ничего смешного и уже было приготовились к самой длинной речи в их жизни, но Айзек, конечно же, раскусил их. — И я не хочу даже спорить. Я много думал об этом, и решил, что он тот, с кем я хочу провести всю свою жизнь, и к тому же, есть вероятность, что он долго не проживет, так что я хочу быть с ним так долго и так близко, насколько это возможно. Как правило, после этих слов родители начинают чувствовать вину за то, что они чуть не отвергли больного человека. И в этот раз случилось также. — И кто он? — Приходите на свадьбу и узнаете. Я хочу, чтобы это была небольшая церемония. Дерек будет организатором. Стайлз будет отвечать за еду и напитки, Лидия и Кира будут заниматься приемом гостей, Лиам и Мэйсон отвечать за украшения, а Скотт… Ну, Скотт может делать, что хочет, — сказал Айзек и тут же подумал, что это было чересчур. И Скотт, конечно же, затаил обиду. — И почему он не назначил меня ответственным за что-нибудь? Он намекает, что я ни на что не годен? — Чувак, я думаю, он имел в виду, что ты хорош во всем и можешь сам выбрать, чем тебе заняться, — ободряюще предположил Стайлз и похлопал друга по плечу, но затем он совершил ошибку, добавив: — Так ведь, Айзек? — Ээээээээээээээм…. Ну да. Да, наверное. Конечно. Почему бы и нет? Все нахмурились. А Дерек почувствовал гордость за эту компанию: «Наконец-то они ведут себя как стая» — подумал он про себя, и, нарушив собственное правило, улыбнулся. — Видишь? Нерешительность! Он сомневается! Даже сейчас, он не уверен! — Скотт эмоционально разорвался на миллион маленьких конфетти. Шутя, конечно. — Кто, Айзек? — Мелисса поелозила на кресле. — Да, мам, — проговорил он сладким голосом, тем самым отбив у Мелиссы желание ругаться. — Здесь есть и светлая сторона, — подал голос Пэрриш, и все обернулись на него. — Я отказываюсь видеть в этом хорошие стороны, — все никак не мог успокоиться Скотт. — По крайней мере, он упомянул тебя. Про меня никто даже не вспомнил. Эта фраза… да, она, определенно, указывала на светлые стороны. Затем все обратили свой взор снова на Айзека, который выглядел как никогда непримиримо. — С вашего позволения, я пойду, мне нужно попрактиковаться, — постарался снять напряжение Дерек и... о, подождите. Да. Снова нахмурился. — Я думаю, нам всем нужно печенье, — наконец воскликнула Мелисса. — И болеутоляющие средства, — добавил шериф. Шли дни. И хотя казалось, что Айзек забыл о свадьбе, стая знала, что это не так. Скотт пытался все разнюхать. Как и Мелисса, и Стайлз… В общем-то, все пытались хоть что-то разузнать. Но… Никаких странных телефонных звонков, визитов в больницу… За исключением странной привязанности к подушке Скотта. Айзек даже сделал перестановку без разрешения! Наконец, он назначил дату. 17 марта. День, когда святыми узами брака будут связаны Айзек и Чак. И никаких шуток. Так кто же такой этот Чак-у-меня-нет-фамилии? В любом случае, это не было похоже на «официальную» свадьбу. Где организатор Дерек и все такое. В день свадьбы Айзек Лейхи вошел во двор Дерека с подушкой в руках. Ах да, он был в костюме. — Я так полагаю, это твой жених? — спросил Дерек со странным выражением лица, а Айзек лишь кивнул в ответ. — Да, это Чак, — хотя мало кто признал Чака. Лишь Стайлз, который много раз «спал» на Чаке (и боже, это заставляет его выглядеть как шлюху) и Мелисса, которая «купила» Чака. Но настоящего владельца нигде не было. Скотта. Спустя некоторое время после начала церемонни, пока все выслушивали торжественные обеты Айзека, Скотт ворвался на задний двор. — Айзек! Айзек, стой! Ты не можешь сказать «Да» этому… — «где же он?» — Не важно. Потому что единственный, на ком ты женишься… Или на ком тебе разрешат жениться, это я! Повисла пауза… Стоп, что? Стайлз уж точно не ожидал ничего подобного и оглянулся, чтобы убедиться, что это правда. Никто не ожидал. — Ой, да ладно, Скотт, вытащи свою голову из задницы, — начал говорить Айзек, а Дерек лишь прокашлялся. — Прости. Но я люблю Чака. Твою подушку. Потому что мне он ближе… — Ближе чем я? Так? — вспылил Скотт и быстро подбежал к нему. — Но Чак и я… — глухо проговорил он. Все же, это было неожиданно, — Не будь таким самонадеянным, Скотт... И как Айзек мог продолжить свою речь, если он буквально перестал дышать? Айзек отстранился от поцелуя, его щеки покраснели, он громко сглотнул и раскрыл рот, чтобы заговорить. — Айзек? — М? — Заткнись. — Вытащи свой чертов яз… Кто-то громко прокашлялся. — Язык, — добавил Дерек серьезно.