Сожгу все мосты

Следующие два дня были сущим кошмаром для Елены. Труднее всего было переживать эти ужасные нескончаемые ночи. Пусть рядом был и Стэфан с крепкими теплыми объятиями, но даже это не спасало страдающую от безысходности девушку. Она постоянно думала о Клаусе, но не как об объекте любви и страсти, вовсе нет. В голове так и крутилась одна и та же мысль – СВОБОДА. Но почему эта свобода должна достаться через унижения, обман и постель? Да, он придумал гениальный план! Отпустить навсегда, но разрушить ее морально. Разобрав по частям. Отличный стратег. Безжалостный палач. И все еще официальный муж. Увы… Все эти кошмарные ночи были полностью заняты Клаусом. Она просыпалась в холодном поту, видя страстную парочку в немыслимых позах. Не трудно было догадаться, кто в главной роли. Становилось мерзко и противно, учитывая богатую фантазию мужа. Какие только роли в этих снах она не исполняла: раба, прислуга, жрица Египта, секретарь в офисе. Сколько же способов пыток и издевательств он придумывал ей! Просто мороз по коже. Мурашки табуном неслись наперегонки, внушая страх и ужас. Она слышала его противный, тошнотворный смех. Видела его убийственно ехидную улыбку и терпела миллион мерзостей, которые он постоянно ей говорил. Даже в эротических снах она всей душой ненавидела Клауса. Никакого удовольствия, лишь сплошные унижения. Она хотела немедленно рассказать обо всем Стэфану, но чувство стыда ни на секунду не отпускало ее. Ведь где-то очень далеко, в самых глубинах ее измученной души пряталось влечение к презираемому мужу. Она мотала головой и твердила себе, что не желает ЕГО тела. Ничуть. Ни капли. Но отказаться НАВСЕГДА от его горячих ласк и грубых поцелуев оказалось совсем не просто. Однако она никогда это ему не покажет. Никогда не признается. Никогда не вернется. Именно эти мысли вертелись в ее голове 24 часа в сутки. Она так и повторяла себе «НИКОГДА». Просыпаясь посреди ночи, Елена бегом мчалась в кухню за стаканом воды. Успокаивала себя и все время твердила, что это всего лишь сон. Чувство стыда гонялось за ней вдогонку. Стэфан, конечно, не мог не заметить нервозность своей любимой девушки. Он следовал за ней и с немым вопросом в глазах пытался добиться вразумительного ответа. Однако Елена повторяла одно и то же, что ей приснился какой-то кошмар. При этом она не могла даже посмотреть ему в глаза. Это был сущий ад – видеть в эротических снах своего мужа и лгать в лицо своему любовнику. Куда же катится мир? С каких пор у нее изменилось все с ног на голову? Стэфан не давил на нее. Не набрасывался с детальными расспросами, а лишь с пониманием относился к ней. Он считал, что расставание с Клаусом давалось ей слишком тяжело, учитывая какие он мог бросить с пылу и с жару унизительные слова. Елена могла слишком глубоко и близко к сердцу воспринимать все. Но он даже и представить не мог, что творилось с ней на самом деле. Она постоянно молчала. Уходила в себя. Неохотно поддерживала разговор. К счастью, сегодня был замечательный повод для веселья – день рождения Бонни. Может быть, там удастся расслабиться и забыться. По этому поводу Елена приготовила фирменные печенья с клубникой, которые ее подруга любила больше всего, а Стэфан съездил в магазин и купил подарок. Идеальный повод расслабиться. Через несколько часов они уже сидели за столом, искренно радуясь наступившему веселью. Напряжение куда-то ушло. Елена кружилась на кухне, помогая подруге накрывать на стол. Стэфан сидел за общим столом, поддерживая разговор с Мэттом. - Дорогая, посмотри, как там наша индейка? – попросила Бонни. Они вместе стояли на кухне, протирая мокрые бокалы. Перебирая последние сплетни, какие девушки считают обычно новостями, они заливисто смеялись. - Еще пару минут и будет готова, - ответила Елена, взяв временную передышку в увеселительном разговоре с подругой. Затем снова схватила полотенце, вернувшись к бокалам. – Стой, а зачем нам одиннадцать? Нас же всего лишь десять человек! – внезапно спохватилась она. - Как раз об этом хочу с тобой поговорить, Елена. – Неожиданно понизила голос Бонни, перейдя на тихий шепот. - У тебя кто-то появился? – засмеялась Гилберт, вопросительно изогнув бровь. - Если бы, - шепнула девушка. – Я неспроста вытащила тебя на кухню. Ты только не обижайся на меня, ладно? Бонни пыталась максимально мягко донести до своей подруги не очень приятную новость. Но каждое слово давалось с таким трудом, будто кто-то вытягивал клешнями из нее каждый звук. - Нет, только не говори, что ты позвала ЕГО! – быстро догадалась Елена. Улыбка быстро испарилась, как будто и не было для нее места на слишком напряженной коже лица. - Прости, но Клаус и мой друг. Я не могла его не пригласить! – виновато извинилась Бонни, готовая принимать на себя всю атаку Гилберт. - А предупредить меня заранее ты не могла? – закричала от злости Елена, бросив полотенце в мокрую раковину. - Тогда ты бы не пришла! - Конечно, не пришла бы! Господи, тут еще и Стэфан! Ты хоть понимаешь, в какое положение ты нас ставишь? Она чуть не разревелась, не находя себя места. Бродила из угла в угол, доводя себя до привычной истерики, которая давно стала ей верной подругой. Хотела расслабиться, а получилось еще одно нервное расстройство. Пора уже лечиться! - Елена, здесь все свои. И я очень хочу, чтобы вы оба были на моем празднике! Как и раньше! - Вот именно раньше! Сейчас мы расстались! Думаешь, мне приятно видеть его физиономию? А ты о Стэфане подумала? Нет, мы сейчас же уедем! – твердо произнесла Елена. Она побежала молниеносно к выходу. Бонни всеми силами пыталась остановить подругу. К счастью или нет, но в двери как раз появился Клаус с огромным букетом цветов. Елена замерла на месте, не зная, что делать дальше. Притаилась как мышь. Ее сердце бешено колотилось. Так ненормально и так сильно. Да, что это за странная дрожь и полное оцепенение при виде его? Как будто видела призрака, мертвого или серийного маньяка! - С днем рожденья, Бонни! – улыбнулся он обворожительной улыбкой. «Красивый, черт возьми. Как всегда сексуален, гаденыш!» - подумала про себя Елена. Он стоял в черном приталенном пальто, которое, конечно же, идеально подходило ему. Хотела бы она крикнуть, какой же он урод, но глядя на его безупречный стиль, язык сам не поворачивался. Под темным классическим пальто виднелась темно-синяя рубашка. Как всегда стильно! Расстегнутый ровно на три пуговицы ворот оголял привлекательные ключицы. Как же ему идет классика! Лакированные черные туфли и черные перчатки добавляли еще большего статуса, стиля и ПРИВЛЕКАТЕЛЬНОСТИ. На долю секунды Елена пожалела, что «подарит» кому-то такого импозантного и представительного мужчину. Сколько же хищных дурачок будет крутиться около него, как только он освободиться от обручального кольца на безымянном пальце! Впрочем, он тоже задержал на ней взгляд, внимательно рассматривая простенькое, лишенное лоска ее бежевое платье. В таком наряде он бы никогда с ней не вышел бы в свет. Только с наличием крупных бриллиантов платье, конечно же, по-другому заиграло на ее стройной модельной фигуре. Сейчас она снова была той самой Еленой, скромной провинциальной девушкой, какую он встретил несколько лет назад на пустынной улице. И хотя в его окружении водились настоящие «породистые» леди, он бы все равно не променял бы свою простоватую малышку Гилберт на какую-нибудь светскую утонченную львицу. Ее простота так сильно пленила его! Не платье украшало ее, а она сама спасала этой ужасный наряд! Вот в чем парадокс. - Наконец-то, а то мы тебя заждались! – улыбнулась Бонни, прервав их зрительный контакт. Он немедленно перевел взгляд на виновницу торжества. Вручил ей цветы и поцеловал в щечку, не забыв пошутить несколько раз. С Бонни он всегда был таким обходительным! И это был тот самый редкий случай, когда Клаус не притворялся. Елена молча наблюдала за ним, борясь сама с собой. Уйти сейчас же, значит, показать свою слабость, стать в очередной раз поводом для насмешек. Остаться – все-равно терпеть его колкости в свой адрес. Так что же лучше? - Привет, Елена! – улыбнулся он, снимая с себя пальто и перчатки. Елена манерно кивнула головой, экономя слова. Каждый звук был на вес золота. Нет, она не станет с ним разговаривать, только в случае острой необходимости. - Проходи за стол! Ты как раз успел к горячему, - пригласила его Бонни. Клаус последовал за ней, не обращая больше внимания на свою жену. Поприветствовал всех гостей, Клаус занял место около именинницы, но к страшному разочарованию для Елены, прямо напротив нее и Стэфана. А значит, придется столкнуться с его высокомерным взглядом и возможно, еще и с пошловатыми шутками. Стэфан побледнел в лице, заметив своего лучшего друга и теперь главного противника в одном лице. Он сразу напрягся, приняв каменное выражение лица. Клаус же вел себя как всегда расковано, как обычно. Обмолвился парой слов с ним, словно ничего и не произошло. Затем поддержал шутку Мэган, улыбнулся ей и поднял бокал вина. - Боже, я забыла поставить твои печенья! Елена, прости меня! – извинилась Бонни. - Это те самые с клубникой? – внезапно оживился Клаус, вмешавшись в разговор. - О да! – подхватила Бонни, радостно хлопнув в ладоши. Клаус внимательно посмотрел на свою жену. Она сидела по иронии судьбы напротив него, всего лишь в нескольких метрах от него. Отделял только небольшой стол. - Люблю с клубникой! – лукаво улыбнулся он, сделав глоток красного вина. Елена заерзала на месте. Одна ехидная улыбка и игривая интонация придали его словам совсем иной смысл, от чего она побледнела в лице. Он смял в руках салфетку, не отрывая от нее глаз. Заставил вспомнить глубоко личное, слишком интимное, то, что касалось только их. Клубника, бесспорно, являлось приятным воспоминанием в их «постельной» жизни. - Пойду принесу, - робко произнесла Елена, опустив невинно глаза. «Господи, как же устоять на ногах? Он, что добивается моей скорой смерти? Еще немного и я упаду в обморок. Придурок!» - мысленно протараторила себе Елена. Но это было только начало вечера. - Обожаю сладости моей жены! – крикнул он вслед, заставив покраснеть ее еще больше. Конечно, все подумали о кулинарных шедеврах Гилберт, но Елена была на сто процентов уверена, что Клаус говорил совсем о другом. Она даже не стала оглядываться, потому что знала, что сейчас он уставился на ее пятую точку. Намеки на секс у него были слишком явными. Хорошо, что Стэфан ничего не замечал. Он продолжал разговаривать с Мэттом, не заподозрив ничего, как и все остальные. Скрывшись из виду, Елена быстро оказалась на кухне. Кусала от злости губы. Ругалась про себя. И глазами искала самый большой нож. «Вот бы вонзить в сердце этому идиоту! Стала бы вдовой, это куда приятнее! Я бы такую речь приготовила на его похоронах!» - иронично сказала вслух Елена. Она все еще сомневалась, стоит ли соглашаться на его условия. Переспать с бывшим мужем ради развода – не так сложно. Но спать с мстительным Клаусом – вот это сложно, еще как сложно! А как жить дальше честную новую жизнь со Стэфаном, начиная с маленькой лжи? Вот ведь вопрос! Тем временем индейка уже прожарилась, но вытаскивать из духовки было нечем. Полотенце промокло в раковине, больше ничего подходящего Елена так и не нашла. - Помочь? – услышала она позади противный голос с характерным британским акцентом. Раньше этот акцент сводил ее с ума, а сейчас так сильно нервировал! «Он что преследует меня? Где же нож? Отрежу его длинный язык, чтоб уж замолчал!» - мечтала Гилберт. - Нет, сама справлюсь! – огрызнулась она, все еще бегая нервно по кухне в поисках какой-нибудь тряпки. Клаус засучил рукава по локоть, боясь испачкаться. Эта его чрезмерная чистоплотность ужасно раздражала Елену в их семейной жизни. Вечно он менял по десять раз рубашки. Требовал идеальной чистоты во всем доме. Попадалась хоть одна пылинка, все служанки вылетали пулей из их дома. Да, и сам он был до тошноты аккуратным и чистоплотным. - Я же сказала, сама все сдела… - не успела она возразить, как Клаус спокойно открыл духовку. Достал оттуда поднос узорчатыми прихватками без всякой суеты и без ее согласия. - Где ты их нашел? – удивилась девушка. - Как обычно. Висят на стене около плиты. Странно, что ты их не заметила, – рассмеялся Клаус. - Так ты подумала о моем предложении? Он говорил так спокойно, будто говорил о своей любимой политике, а не о будущем сексе. Аккуратно переложил сочную поджаристую индейку на большой красивый поднос, достал из шкафа еще одну бутылку вина. И все с тем же спокойным видом следил за каждой реакцией своей жены. Елена держалась, как могла. Умышленное убийство своего ненавистного мужа стояло первым пунктом в ее списке безумных поступков. Останавливало лишь одно – придется сидеть за решеткой. А он того не стоит! Хотя руки так и чесались отнять у него большой нож. - Я задержусь еще на неделю. Доведу еще одно дело, ты помнишь? Мужик расчленил свою жену, застав с любовником. Будь я на его месте, не стал бы прятать тело любовника в озере. Лучше бы сжег, чтобы уж наверняка! Как говорится, нет тела – нет дела. Он засмеялся так громко. Будто это был самый смешной анекдот. Будто это совсем не касалось их обоих. Будто эта история не имела никаких параллелей! - Господи, да, как же земля носит таких, как ты! Как же можно быть таким циником! А ему было все равно. Он не мог остановиться. - Знаешь, а в Иране женщин закидывают камнями за измену мужу. На смерть! Посмотрел бы я на это! Он воткнул нож прямо в стол. Неожиданно. Резко. Она даже вздрогнула. Задрожала. Испугалась, а он лишь улыбнулся. - Индейка готова. Разложи свои печенья! – продолжил он, подойдя к ней ближе. Его улыбка… Она всегда была разной. Если уголки губ были слегка растянуты, он смущался. Опускал глаза. Тогда он не знал, что ответить. Такую улыбку она любила больше всего на свете. Но обычно в серые будни Клаус примерял другую улыбку. Глаза полностью оставались равнодушными, иногда бывали злыми, но он все равно улыбался. Так называемая его дежурная улыбка на все случаи жизни, которую она так презирала. Сегодня он встретил Бонни своей неповторимой доброй улыбкой. Тогда его брови были приподняты, а глаза горели. В них читалась симпатия и доверие. Но эта улыбка была обращена только к Бонни, а не к ней. Сейчас же он немного опустил голову и наклонил ее вбок. Тогда у него получался взгляд исподлобья. Выражение лица становилось почти детским и игривым. Вот так он всегда флиртовал. Это была КОКЕТЛИВАЯ улыбка. - Милая время идет, могу и передумать! Дерзай, лови момент, поехали со мной! Она лишь на мгновенье подняла глаза и опять отвела их в сторону. Этот фирменный трюк красноречиво говорил об ее обиде, злобе и ненависти. - Иди ты в задницу! – огрызнулась Елена, отвернувшись от него. - Если только в твою! – ответил он, вплотную подойдя к ней. Он положил руку на ее талию и прижал к себе, заставив почувствовать несколько толчков сзади. Этот пошлый жест довел ее до очередной истерики. - Козел, мразь, скотина! Господи, как же ты бесишь меня! – крикнула она, вырвавшись из его рук. Схватила первую попавшуюся сковороду с явным намерением убить его. Клаус же выставил перед собой ладони, демонстрируя полную капитуляцию. Однако хитрый смешок и полные похоти глаза никуда не делись. Он будто играл с ней, как кот с мышкой. Ловил, издевался, а потом отпускал. Затем снова ловил, и снова отпускал. И эта игра приносила ему нескончаемое удовольствие. - Я лучше затаскаю тебя по судам! Отсужу половину имущества. Сам будешь не рад! Она кинула сковороду в раковину. Наградила презираемым взглядом и поспешила с подносом в гостиную. Она даже боялась оглянуться, потому что чувствовала на себе его пожирающий пошлый взгляд. Ах, если бы выжечь его глаза и отрубить язык! Может быть, тогда она смогла бы дышать ровнее, идти помедленнее и спать покрепче? В атмосфере радости и веселья, настроение девушки скатилось к полному нулю. Ничего не могло развеселить ее, даже выдержанное красное вино. Развод еще не начался, а война уже в самом разгаре. Сколько же надо моральных сил, чтобы выдержать все это! - Друзья, мне пора, - внезапно появился Клаус в накинутом наспех пальто. Толпа вся приутихла. Бонни с грустью посмотрела на него, не желая так быстро расставаться с близким другом. Однако Стэфан и Елена сразу воспрянули духом. - Позвольте, мне сказать пару слов, – попросил блондин, взяв в руки бокал вина. Он встал в самый центр комнаты. Уверенно расправил плечи. Поправил подол своего пальто и сразу начал: - Заранее прошу прощения, если мои слова покажутся слишком мрачными. Но я должен рассказать историю про великого французского писателя Эмиля Золя. Гениальный человек, талантливый публицист, политический деятель, все в одном лице. Он прожил 62 года и написал десятки выдающихся романов. Клаус сделал паузу, окинул взглядом всех гостей. Все с интересом смотрели на него, кроме Елены. Она нарочно игнорировала его, уставившись в свой телефон. - Он прожил бы еще, если бы не скончался от отравления угарным газом. - Клаус, я не понимаю, к чему ты ведешь, - прервала его Бонни, удивленная не меньше, чем все остальные. Но Клаус будто ее не слышал и не стал прямо отвечать на ее вопрос. Он по-прежнему смотрел то на равнодушную Елену, то на мрачного Стэфана, словно больше и не было никого в этой комнате. - По официальной версии – Золя скончался из-за неисправности дымохода в камине. Уснул и не проснулся. Вот ведь злой рок судьбы! И вроде несчастный нелепый случай для всей Франции. Но один фармацевт признался, что некий трубочист намеренно заблокировал дымоход квартиры Золя в Париже, поскольку ему не нравились политические убеждения писателя. Вот ведь история, да? Великий публицист перешел дорогу какому-то трубочисту! А Золя уснул спокойно, считая, что просто съел что-то не то. Угарный газ медленно и верно проникал в его легкие… Стэфан сделал пару глотков воды, теряя над собой контроль. Его глаза поникли, дыханье перехватило, голова закружилась. Слова Клауса действовали на него сильнее, чем красное вино. - Знаете, был еще один случай, - продолжил блондин. - Про Ван Гога все слышали? - Что он отрезал себе ухо? – рассмеялся Мэтт, разрядив накаленную обстановку. Клаус кивнул в ответ, подняв вверх бокал вина. Бросил мимолетный взгляд на Елену. Внутренне наслаждался ее подавленным видом. Она опустила голову, закрыв рукой разгоряченный лоб. Кажется, ей стало дурно. Теперь телефон лежал на краю стола, значит, она была полностью вся во внимании. «То, что нужно!» - подумал Клаус, уставившись теперь на Стэфана. - Да, Ван Гог действительно отрезал себе ухо, страдая приступами безумия. Однажды он вышел побродить по полю, зашел на крестьянский двор. Хозяев не было дома, он достал пистолет и выстрелил себе в живот. Зажимая рану рукой, художник вернулся домой и лег в постель. Ночью он умер. И официальной версией его смерти стало – самоубийство. - Клаус, по-моему, мы пришли сюда веселиться, а не слушать истории про смерти великих людей, - прервал его Стэфан. - Так ты дослушай до конца, друг! – ехидно улыбнулся блондин. – Ты знаешь, что самоубийцы редко стреляют себе в живот? Это ведь очень медленная и мучительная смерть! Да и пистолет тот самый так и не нашли. - Так его убили? – поинтересовалась Бонни, не в силах больше терпеть развязки. - Возможно! – подхватил Клаус. – По мнению американских искусствоведов, в Ван Гога выстрелил один из местных подростков. Просто мальчики постоянно дразнили художника и любили играть в ковбоев с его пистолетом. Возможно, его смерть стала печальным исходом одной из пьяных игр. Он сделал шаг вперед, приблизившись к праздничному столу. Выставил перед собой бокал красного вина и с торжественным видом закончил: - Видите ли, жизнь – такая непредсказуемая штука! Никогда не знаешь, что тебя ждет впереди. Возможно, ты сидишь и думаешь, что у тебя нет врагов, и ты никому не насолил, а твой дымоход вдруг окажется случайно заблокированным. Ты можешь просто гулять по улице, а какой-нибудь пьяный подросток может выстрелить тебе в живот. Будьте внимательнее господа, прежде чем переходите кому-то дорогу! Любое преступление можно мастерски превратить в несчастный случай! Так давайте выпьем за нашу дорогую жизнь! Чтобы никогда всякие случайности случались неслучайно! Любите жизнь! И помните, что она всегда может оборваться в любой момент! Вся толпа просто ликовала от такого зажигательного тоста, ведь Клаус произвел неизгладимое впечатление. Все мигом осушили свои бокалы с радостными криками. Лишь бокалы Стэфана и Елены так и остались нетронутыми. - Всем приятного вечера, - пожелал на прощание блондин. В прекрасном расположении духа он направился к выходу в компании с Бонни. Девушка решила немедленно проводить дорогого гостя, потребовав от него еще одного визита. Елена не могла успокоиться, с трудом сдерживая свой приступ паники. Для нее этот вечер превратился в полный кошмар. Грустный и поникший Стэфан. Ликующая и визжащая толпа. Радостный довольный Клаус. И она. Потерянная во всей этой толпе. «Хорошо. Пусть будет по-твоему, Клаус!» - решила она, соскочив со своего места. Побежала к выходу, натянула быстро на себя пальто и догнала его… Догнала…