***
- Тебе не надоело танцевать? Ты протанцевал всё утро, затем весь день, я... - Почему я должен уставать от того, что заставляет чувствовать меня особенным, - я невежливо перебил девушку перед тем, как она бы зашла слишком далеко, - от того, что заставляет чувствовать меня важным как солнце, красивым как яркая луна в полнолуние? Балет - моя поддержка. Моя зависимость, что ли. Знаешь, Розлин, я не собираюсь останавливаться, пока не переломаю каждую кость на своих ногах. Девушка тяжело вздохнула, обняв на прощание и помахав, она ушла в противоположную от меня сторону, закинув ярко-фиолетовую сумку на плечо. Я наконец-то добрался до студии в северном крыле школы. Открывая дверь ключом, который дал мне господин Сан Клэр, чтобы я больше мог тренироваться и приходить сюда когда захочу, я неловко улыбнулся самому себе, толкая дверь вперёд. Запах вымытых деревянных панелей в студии приятно разносился по помещению, напоминая аромат весенних трав. Наслаждаясь им, я опустил рюкзак на пол и достал из него свою бледно - розовую форму для тренировки, чтобы переодеться. Осталось только два дня, Люк. А потом всё будет, как по маслу.***
Домой я вернулся около пяти часов. В воздухе приятно пахло черничным вареньем, который мама считала своим коронным десертом. Изучив меня лучше, чем саму себя, она прекрасно знала насколько сильно я устаю после тренировок и поэтому каждый раз по возвращению я получал мои две самые любимые вещи - клубничное молоко с шоколадным печеньем и горячую ванную. - Ты самая лучшая мама, которая только может быть, - захихикал я, пережевывая. Тёплое клубничное молоко приятно согревало горло и я невольно улыбнулся маме, которая сидела напротив и с радостью наблюдала за мной. - Я рада, милый, - она засмеялась и потрепала меня за щеку, - Когда доешь, тебя ждёт ванна. Я радостно кивнул, допив молоко до дна, встал из-за стола и, чмокнув маму в щёчку, вышел из кухни. Медленно раздевшись, я сел в горячую воду, ощущая приятное покалывание по всему телу в течении следующих получаса. Я бы уже продолжил расслабленно лежать, если бы не ощущение чего-то странного. Чей-то взгляд пугающе неприлично ощущался на мне. Кто-то наблюдал, но откуда и как, я не знал. Зажмурив глаза я принялся медленно считать. 1,2. Зачем кому-то это надо? 3,4. Почему бы им всем не оставить меня в покое? 5,6. ... 7,8. Я резко открыл глаза, ощущая некую лёгкость. Медленный счёт до 8 всегда помогал мне собраться с мыслями и успокоиться, начиная с моего первого выступления в 6 лет, когда я подглядел этот трюк с расслаблением. Я никогда не ощущал подобное чувство тревоги, ощущение, когда к тебе прикован любопытный взгляд незнакомого человека. И не всегда с хорошими намерениями. Но затем я выглянул в окно напротив меня и обнаружил лишь темноту ночи. И никого больше. Глубоко вздохнув, я решил, что лучше будет просто, прикрываясь полотенцем встать и уйти. Но что, если бы я поймал человека смотрящего в упор на меня или... Человека от наблюдения которого я бы не отказался. Маленькая и не очень приличная надежда промелькнула в моей голове и я покраснел перед тем, как в дверь резко постучали. - Всё в порядке, моё маленькое солнышко? - из-за двери выглянула мама и заботливо произнесла, - Ты такой красный, тебе не плохо? Я неловко улыбнулся, наслаждаясь голосом мамы, который был таким же прекрасным, как тающий шоколад во рту и еле слышно сказал: - Мои ступни немного болят, но я был рождён балериной и надо смириться с этим. - Это мой мальчик-балерина! - женщина воскликнула и показала большой палец вверх.