Раз Блэк, два Блэк

Сириус терпеть не мог ноябрь. Слякотный, зависший где-то между осенью и зимой, он обдавал холодным уже ветром, сыпал за шиворот мокрый снег, а на земле растекался лужами. Блэк точно знал, что Джеймс ноябрь тоже не любит: самое мерзкое время для квиддича. Вообще, непонятно: кто может любить ноябрь?.. Мародёры сидели в арке крытой галереи, высунув ноги во внутренний двор. Настроение было где-то подстать погоде: окно, которое всегда было в это время, закрыли внеплановой трансфигурацией для тех, кто хочет сдать её на высший бал. Как бы Поттер и Блэк не вопили о том, что и так сдадут, да ещё и на бис что-нибудь исполнят, МакГоногалл была непреклонна. Блэк курил. Курил нагло, нервируя этим Лунатика и тихо присевшую рядом с Джеймсом Лили. Он затягивался и выдыхал дым. Иногда получалось кольцами, но он не особенно старался. Эванс открыла было рот, чтобы сделать приятелю замечание, но Поттер легонько сжал её колено и покачал головой: Сириуса трогать не стоило. За семь лет дружбы, Мародёры успели отлично изучить друг друга. Все знали, что перед матчем по квиддичу, Джеймс ест только тост с джемом и пьёт чуть тёплый чай, и то лишь потому, что его заставляет сидящий рядом Сириус, у которого даже перед матчем аппетит не пропадает. У Люпина перед экзаменами проявляется маниакальное желание каждый час играть в "вопросы и ответы". Вернее, он-то уверяет, что готовится, но друзья-то всё знают. Питер первую неделю после каникул очень скучает по матери, но говорить ему об этом не стоит. А у Сириуса иногда бывали "периоды облэкивания", как это окрестил Джеймс. Люпин это называл "приступы мрачности". А Питер деликатно говорил, что Сириус "не в настроении". В целом, все они были правы. И все знали, что трогать Бродягу, когда он настолько не в духе просто небезопасно. Для него, для окружающих... для всего Хогвартса, если честно. Оправдывало Бродягу то, что чаще всего у него были веские причины для такого настроения, правда, очень редко он кому-то о них рассказывал. Поттеру только, да и то не всегда. Сегодня Джеймс грешил на ноябрь. Но и это не было единственной причиной, о чём Поттер, правда, не знал, но смутно догадывался. Была у Сириуса дурацкая привычка: держать всё в себе до определённого момента. А потом он взрывался. Мог сорваться в кутёж, нарваться на драку или, что было самым мерзким, наехать на собственных друзей. Просто потому, что те попались под руку. Впрочем, он потом чувствовал себя виноватым, неуклюже извинялся, слов извинений, однако, не произнося. Он предпочитал делами прощение зарабатывать. Ну, или просто словами каяться не умел. Сейчас же Блэк сидел и вовсе какой-то странный. Джеймс заметил, что у него даже пальцы, сигарету держащие, дрожат. И смотрит он куда-то в себя. Такого Бродягу лучше было обходить по широкой дуге. Ну, или быть рядом, готовясь подставить плечо в любой момент. Но с Блэком нельзя было быть готовым хоть к чему-то. Поттер как-то пропускает момент, когда отсутствующий взгляд Бродяги становится внимательным, злым и каким-то шалым. Сохатый смотрит туда, куда уставился друг, а в следующий миг уже пытается схватить внезапно сорвавшегося Сириуса за край развевающейся мантии. Но даже лучший охотник Хогвартса не в состоянии остановить взявшего разгон Блэка, Джеймсу, да и остальным, остаётся только вскочить и ринуться следом. Туда, где среди толпы мелькнул худощавый темноволосый парнишка со слизеринскими знаками отличия. Лицо его отличалось особенной, аристократичной надменностью. - Джеймс, что происходит? - тихо спросил поравнявшийся с Поттером Римус. - Понятия не имею, - пробормотал в ответ Поттер, незаметно доставая палочку. Сириус свою тоже достал, молниеносно направив на младшего брата, обезоруживая того. Регулус, попросту не заметивший родственника-ренегата, не успел среагировать и лишь проводил палочку несколько удивлённым взглядом. Бродяга же сунул собственную палочку в карман и попросту кинулся на брата, с размаху зарядив тому в челюсть. Толпа ахнула и всколыхнулась, удивительно плавно отхлынув от Блэков. Даже Мародёры и Лили замерли. Регулус, от удара упавший (Сириус был сильнее, да и как работать кулаками знал лучше), поднял голову и посмотрел на брата. Недоумения в его взгляде не было. Он точно знал, за что его бьют, но, судя по всему, не считал себя виновным. Он смотрел зло, надменно и с лёгкой насмешкой. Во взгляде Сириуса насмешки не было. Только злость и ещё что-то плохо различимое. Он наклонился и, схватив Регулуса за грудки, вздёрнул того на ноги. - Привет, Р-регси... - прорычал он, почти скалясь. - Ну? Как у тебя дела, братишка? Младший из Блэков вздёрнул брови. - Ого. Ты, никак, вспомнил, что у тебя есть брат? - О, Регси, я никогда про тебя, сволоту такую, не забывал... знаешь... - Бродяга криво усмехается, не разжимая стискивающий мантию брата пальцев, - присматривал. Что ты? Как ты? Где ты? - М. Следил? - Зачем же?.. И не хотел, а так получилось... ничего не хочешь рассказать? Регулус пожимает плечами. - Зачем? Ты же и так всё знаешь. Разве не так? Бродяга молчит. Зубы его сжаты до скрипа, глаза на миг стекленеют. А потом он медленно, растягивая слова произносит: - Значит, это правда?.. Регулус смеётся, вскидывая голову. - А у тебя были сомнения? - Идиот. - Идиот из нас двоих всегда был ты. - Заткнись! - Сириус резко встряхивает брата, а потом толкает того к стене, буквально впечатывая его в неё, почти отрывая от земли. - Заткнись... придурок... ты... ты понимаешь... - он вдруг переходит на свистящий шёпот, - ты понимаешь, во что ты влезаешь? - Не хуже тебя, - чуть морщась отвечает Регулус. - Ты же тоже собрался... "влезать", как ты изволишь выражаться. - Да. Собираюсь. Потому что так надо! Потому что ваш... вы... суки вы! Маньяки ублюдочные! Регулус, мы же... мы же враги теперь! Ты что, не понимаешь этого?! Ты... - Сириус снова срывается в крик, уже не обращая никакого внимания на любопытно-опасливые взгляды окружающих, на их перешёптывания. Даже на обеспокоенный оклик Джеймса он никак не реагирует. - Я всё понимаю, Сириус. И в отличии от тебя я выбираю ту сторону, которую должен! - Младший Блэк ещё пытается сохранять спокойствие. Но на щеках уже вспыхивает неровный, гневный румянец. - Должен?! Кому ты должен, Рег?! Нашей спятившей мамаше?.. - Не называй её так! Ты... это ты довёл её! Ты и только ты! - Её довели её собственные мании и тараканы! - Сириус рычит, наклонившись к самому лицу брата. - А ты и рад плясать под их, тараканов, дудку! Гадёныш... мы же можем друг друга убить! Ты это понимаешь?! Почему ты не думаешь, кретин?! - А почему не думаешь ТЫ?! - Голос Регулуса всё же переходит в крик, срываясь на фальцет. - Ты ушёл! Ты нас бросил! Почему я должен идти за тобой?! - Ты не должен идти ПРОТИВ меня! Просто будь в стороне, и... - А я не-хо-чу! Я хочу драться! И не на стороне тебя и твоих грязнокровых дружков, этих магглолюбцев, этой грязи... - Не смей! - Бродяга встряхивает брата. Тот, почему-то, даже не пытается отбиваться. - Ты не смеешь так говорить о моих друзьях! - Ты так говоришь о собственной матери! Ты неблагодарная сволочь, Сириус, признай уже это и оставь меня в покое! Просто оставь меня в покое! Сириус бледнеет и ослабляет хватку, делая шаг назад. Толпа замерла, гадая: закончился ли сей странный конфликт или просто перешёл на новую стадию. - Рег.... - голос Бродяги звучит внезапно сипло. - Рег, я не хочу однажды во время битвы обнаружить тебя среди врагов. Регулус, не надо... откажись... Младший Блэк исподлобья смотрит на старшего. Его глаза прищуренны, губы сжаты. Наконец, он буквально выплёвывает: - Я не стану! - а потом, сглотнув, тише добавляет. - И уже не могу. - Что?.. - Сириус выглядит потерянным и ошарашенным. Кажется, что сейчас он даже плохо воспринимает происходящее. - Уже? Рег... Регулус, мать его, Арктурус Блэк! О чём ты думал?! Ты видел Его? Видел Их?! Ты понимаешь, что ты станешь скоро таким, как наша кузина Бэлла?! Ты это понимаешь, сучий ты выблядок?! - Знаешь... - Регулус говорит задумчиво, даже с сожалением. - Выблядок из нас двоих, скорее, ты. Только мать наша не сука. И, да. Я лучше буду походить на поехавшую Бэллу, чем на тебя. Хотя... - внезапно он усмехается. - Вы с ней очень похожи. Видел бы ты себя со стороны, брат. Вылитая Беллатрисса. Только с хером. И тут Джеймс понимает, что всё. Край. Они с Лунатиком кидаются одновременно, хватая Бродягу за руки с двух сторон. Тот же, с каким-то совершенно нечеловеческим рыком, пытается вырваться. - Не смей! Не смея сравнивать меня с ней!!! - Отчего же? Одно лицо! Безумно перекошенное! Ты же тоже любишь насилие, чужую кровь, адреналин, азарт битвы, а, Сириус? И она любит! Так чем ты лучше? Чем вы все, мать вашу, лучше?! Лицемерные скоты! - Джеймс. - И не проси. - Пусти. Поттер не отвечает. - Прости, Сохатый. И ты, Лунатик. Убью суку. Резкий рывок на миг ослабляет хватку Римуса и Джеймса. Этого мига Сириусу достаточно, чтобы вырваться. Регулус по прежнему не сопротивляется. Только смеётся, точно не чувствуя боли от исступлённых ударов старшего и повторяет: - Выблядок! Лицемерный скот! Беллатриса с хером! Бродяга бьёт. Швыряет Регулуса на землю и, стоя на коленях, бьёт кулаками. По смеющемуся лицу, по животу, плечам, спине, снова по лицу. Он замечает задравшийся рукав брата. Видит метку. Неосознанно одёргивает рукав, не дав никому больше увидеть то, что приведёт к исключению, а то и аресту Регулуса. Свирепеет ещё больше и снова бьёт. - Сука.... сука.... сука... - на большее Сириуса уже не хватает. По щекам Бродяги текут злые, горячие слёзы. Джеймс, попытавшийся оттащить его в сторону, получил локтем по носу. - Мистер Блэк! Сириус! Что здесь происходит?! Мистер Блэк! А вы что стоите? Почему никто не вмешивается?! - Профессор... это Блэки. К ним лучше не лезть. Голос декана и чей-то, донёсшийся из толпы, ответ прорываются сквозь странную пелену бешенства и, наконец, отрезвляют. Бродяга отшатывается, резко встаёт на ноги. Сверху-вниз смотрит на брата. В глазах мелькает ужас, но Сириус молчит. Зато говорит, еле шевеля разбитыми губами, Регулус: - Ты Блэк... и всегда им будешь... от себя не убежишь. Сам видишь. Брат... Блэком был и Блэком будешь... "Был и будешь... был и будешь..." Сириус молчит. Он даже не слышит, как МакГонагалл, совершенно выбитая из колеи произошедшим, снимает с собственного факультета добрую сотню баллов. Он не сразу понимает, что идёт за ней следом, зато замечает подбежавшую к Регулусу мадам Помфри, Джеймса, который прижимает к разбитому носу платок, протянутый Лили. Джеймс коротко кивает: понимает, прощает, сочувствует. Чему? Сириус уже не очень понимает. В себя он приходит только в кабинете директора. Сам профессор Дамблдор сидит напротив, по другую сторону стола. И просто молча смотрит. Это жутко раздражает Бродягу. - Ну, что? Исключите? Давайте, - он дёргает плечом, чуть жутковато усмехаясь. - Мне-то что? - Наверное, ничего. Ты прав, Сириус. Школьное образование - это не самое важное. А исключение - не самое страшное, что может с нами произойти. - Рад, что мы друг друга поняли. Повисает странная пауза. Блэк слышит щёлканье каких-то приборов, в изобилии стоящих в кабинете директора. - Ты ничего не хочешь мне рассказать, Сириус? Бродяга удивлённо поднимает брови. - Например, что? Вы всё знаете: я избил собственного брата. На этом, думаю, можно вопрос закрыть. - Да, наверное... - Директор чуть поджимает брови и кивает на коробочку с леденцами. - Возьми лимонную дольку. - Спасибо. Как-то не хочется. Дамблдор добродушно пожимает плечами, чуть улыбаясь. - Знаешь, Сириус. Ты, возможно, удивишься, но исключать я никого не собираюсь. Ни тебя, ни Регулуса. - А его и не за что. Это же я его... избил. И снова директор пожимает плечами, делая вид, что поверил. - Может и так. Впрочем, мы оба знаем, о чём речь. Скажи, Сириус. Что тебя так тревожит? Блэк фыркает, закатывая глаза. Сцепляет руки в замок. - Если "мы оба знаем, о чём речь", так зачем вы меня спрашиваете? Раз знаете? - Я хочу услышать твои мысли. Только и всего. - Мои мысли?.. - Бродяга зло смеётся, запрокинув голову. - Только и всего? Вы думаете, что что-то поняли? Да ни черта вы не поняли! Знаете, каково это? Когда брат становится врагом? Не просто не понимает или не поддерживает, а... врагом? Профессор, при всём уважении, понять вы это не сможете. Лицо директора кажется совершенно спокойным, участливо-сочувствующим. Ни один мускул не дрогнул. Только пальцы переплелись, чуть крепче сдавив друг дружку. - Ну, так расскажи мне. Сириус качает головой. - Я не могу. Не могу. Сами же сказали, что всё знаете. Но доказательств у вас нет. А я вам их предоставлять не собираюсь. Дамблдор улыбается, но теперь чуть грустно. - Сириус, тебе стоит научиться доверять людям. Ты слишком подозрителен. - Семейная черта. - Скажи мне, пожалуйста... неужели ты не знал о намерениях твоего брата? Бродяга опускает голову, запуская пальцы в волосы. Он молчит некоторое время, а потом глухо, отрывисто произносит: - Догадывался. Я надеялся, что он не такой дурак. - А теперь что? - Теперь?.. - Сириус снова вскидывает голову, буквально пронзая директора холодно-яростным взглядом серых глаз. - Теперь однажды я убью его. Или кто-то из моих друзей убьёт. Или он убьёт меня, или кого-то из них. И всё. Край. Конец. Понимаете? Ни черта вы не понимаете. Дамблдор первым нарушает вновь повисшую тишину: - Тебе всё это не нравится? Ты бы хотел, чтобы вы с братом были по одну сторону? - Простите, но это был тупой вопрос. Конечно же! Но он упрям... ему промыли мозги... он... - Блэк сглатывает и заканчивает шёпотом.- Он всё решил... - А ты? Бродяга моргает, выходя из своих размышлений. - Что - я? - Он не хочет, он упрям... а ты?.. Сириус недоумённо хмурится. А потом понимает, на что намекает директор. Спина его выпрямляется, а лицо приобретает надменное выражение. То самое. Присущее аристократии. - Господин директор. Ваши подозрения беспочвенны, а намёки оскорбительны. То, что я Блэк и всё ещё... люблю своего брата вовсе не значит, что изменю своим - не семейным!- принципам. Простите, но дальше я продолжать эту беседу не намерен! Назначайте наказание, исключайте, делайте что хотите. Но без этих намёков. - Прости, Сириус, - директор смотрит серьёзно, хотя, вроде бы, без чувства вины.- Наверное, я правда, задал некорректный вопрос. И влез не в своё дело. Наказание тебе назначит профессор Слизнорт, как декан факультета Регулуса. Благодарю тебя за откровенность. Почему-то стыдно становится Блэку. - Простите, директор. Наверное, я вёл себя по-хамски. Спасибо за понимание. - Пустяки, Сириус, - улыбается Дамблдор, а после серьёзно, даже с грустью добавляет. - Я, что бы ты не думал, очень хорошо представляю, что такое конфликты в семье. Сириус немного удивлённо хлопает глазами, а затем качает головой. - Это уже не в семье, профессор... к сожалению. До свидания. - Всего доброго. Блэк выходит из кабинета. Он не думает ни о чём, даже о загадочных конфликтах в семье Дамблдоров. Механически добравшись до спальни, он падает на кровать, задёргивая полог. Потом он будет просить прощение у друзей. Потом подойдёт к Минерве и попытается что-нибудь объяснить. Потом он будет отрабатывать все потерянные баллы. Потом. Сейчас же в голове бьётся только одна фраза. Блэком был и Блэком будешь.