Из пепла.

На дне очередной бутылки еще осталось вино. За черненым стеклом в отблесках скупого света камина оно было похоже на кровь. Одна из самых дорогих бутылок коллекции. Фенрис поднял сосуд со стола, разглядывая алое содержимое. Демон знает какое по счету за этот вечер. По пустому холлу разлетелись гулкие шаги, эхом ударяясь о пустые стены. Пробраться в это место незамеченным почти невозможно. Эльф лениво поднялся из своего кресла и выхватил меч, всегда стоящий рядом. Он привык, что его хотят убить. Но Фенрис легко узнал гостя и невольно удивился, что она так легко обнаружила себя. Обычно она ходила иначе: мягко, едва слышно. Хоук всегда без проблем пробиралась в пустой особняк, взламывая замок и неслышной походкой подбиралась к его обитателю. Она отлично умела скрывать свое присутствие. Но не сейчас. Эльф почти физически ощущал ту ненависть, что исходила от нее. Упрямый и до непривычного озлобленный взгляд, сверлящий его. Она была невероятно зла. - Хоук. – Он уселся обратно в проеденное временем кресло и схватился за недопитую бутылку. – Вина? - Ты знаешь, почему я здесь. Хватит прикидываться идиотом. – Девушка с силой сжимала руки в кулаки и Фенрис подумал, что она вот-вот накинется на него. Это напрягало. Эльф не терпел угроз в свою сторону. Ни от кого. Он мог простить Варрику нелицеприятные шуточки, мог промолчать на гневный взгляд Андерса, хотя это всегда давалось ему с трудом. Но угроза от Хоук. Не обыденное предупреждение, когда они закусывались с Отступником, не шутливое ругательство, когда он в очередной раз перегибал палку, а настоящая, сдавливающая воздух угроза. Этого он не будет игнорировать. - Я понятия не имею зачем ты здесь! – Почти прорычал эльф, уперевшись руками в стол и вновь поднимаясь со своего места. - Ты подставил меня, чертов эльф! Втравил в эту гребанную дуэль! А теперь делаешь вид будто-ничего не произошло!? – Она со злостью пнула лежавшую на полу бутылку, и та разбилась вдребезги, встретившись со стеной. Хоук продолжала сверлить эльфа взглядом, но он молчал, так же гневно глядя в ответ. –Черт тебя дернул тогда за язык! На что ты надеялся? На то что Аришок наконец-то избавит тебя от меня?! Прости, что так разочаровала! В ее словах смешивалось все: горечь, обида, злость. Фенрис еще никогда не видел столько гнева в её синих глазах. Но эльф был слишком упрям, чтобы признать свою вину и успокоить девушку. Нет. Когда на него столь открыто выплескивали всю ненависть, что могла копиться годами, бывший тевинтерский раб не мог терпеть. Теперь не мог. - А что бы ты сделала на моем месте?! Позволила бы кунари сжечь город дотла?! – Он не кричал, лишь гневно рычал, повышая тон. - Сражаться рядом со мной! - И погибнуть вместе с тобой? У тебя одной было больше шансов на победу! И ты победила! Или ты думаешь, что Аришок стоял бы в стороне и смотрел бы, как мы убиваем его воинов? – Он вышел из-за стола и приблизился к ней, сдерживая жгучее желание ударить ее по лицу, отрезвить. Лириум пылал под кожей, причиняя боль, разжигая гнев. - Я могла погибнуть! Ты хоть это понимаешь? А потом и все вы! Если бы мне не удалось… - Я бы не позволил! – Выпалил эльф прежде, чем понял, что он сказал. Но девушка, казалось пропускала мимо ушей все, что могло хоть как-то уменьшить ее гнев. Цепляясь за слова и не видя в них смысла. - И что бы ты сделал?! Набросился бы на Аришока и вырвал сердце?! Тогда бы все остальные кунари тоже напали! Неужели ты настолько беспросветно туп!? – Она почти выплюнула эти слова, пиная ногой очередную бутылку. - Ты могла отказаться. - Я всегда могу отказаться! Но что дальше?! Кто займет мое место?! Ты, который печется только о своей шкуре?! Андерс, который не может помочь даже себе?! Или может слабохарактерная Мерриль?! Ну да, с помощью демонов она бы точно победила! – Хоук подошла к нему почти в плотную, упрямо глядя в глаза. Чего она ждет от него? Извинений? Обещаний, что такого не повторится? Так она же сама лезет туда, куда не следует, и его тянет за собой. - Вы способны только жалеть себя! Ныть о том, как вас обидела жизнь! Какие вы все слабые и несчастные! Что ты, что Андерс! Только и делаете, что вините всех вокруг в собственных ошибках! Она резко схватила его за ворот рубашки и притянула к себе, сталкиваясь с эльфом лбом. - Ты не волк, Фенрис, и даже не волчонок! Ты щенок, который может только тявкать на протянутую ему руку и убегать, поджимая свой короткий хвост! Ты даже не способен доверять! Андерс и тот не бежит, как последний трус! – Она выкрикивала слова ему прямо в лицо, заставляя лириумные метки пылать ярче, а гнев смешиваться с ревностью. - Ты не знаешь, через что я прошел! Ты не была рабом! – Он тоже схватил девушку за ворот рубахи и толкнул спиной в стену, вышибая воздух из ее легких. - Я потеряла брата! Мать! А моя сестра заперта в этом чертовом круге! Я настолько же одна, насколько ты считаешь себя брошенным! - Так попроси утешения у своего мага! - Я прогнала его, но какое дело до этого трусливому щенку?! - Не смей называть меня так! – Он сорвался. Впервые за долгие годы своей жизни. Он уже не просто рычал, а действительно кричал, ударяя кулаками в стену по обе стороны от головы защитницы. - Или что?! Вырвешь мне сердце, как очередному врагу!? - Хоук. – Эльф сморщился, борясь со столь соблазнительным предложением. В ее словах было столько обиды и правды, что он уже не мог просто игнорировать это. Она была права, до боли в груди. Чужое дыхание обжигало его губы, а взгляд продолжал давить и больно жалить. - Ты бросил меня, Фенрис...Оставил…- Каждое слово она уже не кричала – шипела, сквозь стиснутые зубы. Но он не дал ей договорить. Фенрис поцеловал ее. Резко, до боли кусая губы. Лишь бы она прекратила. Он не вытерпит больше и, либо все-таки вырвет ей сердце, либо уйдет. Ему не хотелось уходить. Он не ожидал, что она ответит на поцелуй, но она отвечала. Так же рьяно и жестоко, как он. Закусывая губы, больно стукаясь зубами и пытаясь глубже проникнуть языком в его рот. Он рычал, унимая пылающие метки. Эльф скользнул рукой по ее телу, обтянутому кожаной броней, и обхватил ногу под коленом, рывком притягивая к себе. Когда губы уже болезненно ныли, а дышать стало почти невозможно, Фенрис оторвался от нее и измученно заглянул в синие глаза. - Я бы никогда… Я бы не причинил тебе боль. - Я знаю. – Хоук успокаивающе коснулась рукой его щеки и вновь притянула эльфа к себе, не давая тому возможности снова сбежать. Все эти годы он думал только о ней, пытался разобраться в своих мыслях, отвлечься. Но эта женщина каким-то образом заставляла эльфа забыть обо всем прочем, кроме жгучего желания быть рядом с ней. Хотя бы в бою, спина к спине отбиваясь от убийц, магов, демонов. Хотя бы так. Ловя короткие взгляды в Висельнике, присаживаясь в отдалении ото всех и наблюдая, как она смеется, злится, спорит и шутит вместе со всеми. Не с ним. Злость, не унявшаяся до конца, заставляла его быть резким, почти грубым. Он сминал штаны на ее бедрах, путаясь пальцами в складках. Фенрис сильнее прижимал ее к стене, терся болезненно возбужденной плотью о ее тело, а она кусала его губы. Больно, почти жестоко. Он с трудом смог разорвать поцелуй, срывая с губ Хоук удивленный стон, когда его зубы закусили мочку ее уха. - Прости меня… - шепчет эльф, и девушка сильнее подается вперед, выдыхая ответ ему в шею. - Всегда прощаю. Ее руки с болью сжимают волосы, на мгновение, а затем она расслабляется, нежно скользит ладонями по шее, плечам, сутулой спине. Он выгибается, поддается на ласку. И уже не имеют значения ни обиды, ни боль, причиняемая каждым прикосновением к меткам на теле. Сейчас есть только он и она, жадно ищущие друг в друге спасение. Как шанс сбежать от озлобленного мира у них за спиной. Эльф одной рукой ловко отстегивает пояс с тела девушки. Хрипит ругательства, когда так же не получается с ее броней, отпускает стиснутое пальцами бедро и двумя руками срывает с нее кожаный доспех. Фенрис не позволяет ей раздеть себя, сам расправляется со своей рубашкой, продолжая прижимать Хоук к стене и жадно целовать. Пускай губы ноют и кровоточат. Пускай в легких не будет хватать воздуха для вздоха. Она будет его. Он не отдаст ее. Больше не сбежит. Ни за что. И эльф снова рычит, когда ее горячие пальцы проходятся по оголенному телу, когда она сама прижимается к нему, скользя рукой ниже вдоль живота. Он резко притягивает ее за бедра и заставляет обхватить его талию ногами. Одной рукой эльф проходится по спине девушки, придерживает ее, не давая ни мгновения, чтобы отстраниться, и тащит к стоящей в углу кровати. Он укладывает ее на одеяло, все так же соприкасаясь с ней оголенной кожей. Стук сердца гулко отдается в висках, а все его тело содрогается от мелкой дрожи, пока эльф стягивает чертовы сапоги с женских ног. Затем его собственная обувь, штаны, его и ее. Ткань, кожа, горячая плоть и ворох мыслей, жадных и болезненно возбуждающих. Черные волосы разметались по кровати, руки стискивают одеяло, когда эльф целует ее ноги. Сильные, но такие прекрасные. Он скользит языком по коже, останавливаясь, чтобы поцеловать. Он замечает все, всегда внимательно смотрит за каждым ее движением. Чувствует, как она приятно вздрагивает, когда он отмечает родинку или шрам поцелуем, как она сильнее сжимает ткань, когда его горячее дыхание обдает внутреннюю сторону ее бедер. Фенрис поднимает голову и пытается заглянуть девушке в глаза. Он видит смесь желания и страха, и удивленно приподнимает бровь. Неужели с ней такого еще не было? Неужели ее не целовали… там. И возбуждение горячей волной охватывает тело. Он будет первым. Он сделает то, на что не осмеливались другие. За всю боль, что он ей причинил, эльф доставит Хоук максимальное удовольствие, на которое только способен. -Фенрис, не надо.. Ах… – с ее губ срывается стон, и все слова сопротивления тонут в нем, когда эльф проводит языком между половых губ, проникает в нее. Пальцы Хоук путаются в его волосах, и она уже сама сильнее прижимает его голову к своему телу. Сама подначивает эльфа. Он аккуратно всасывает кожу, играет языком с клитором. Его пальцы с силой сжимают кожу на ее бедрах, оставляя красные следы. Ему так мучительно хочется проникнуть в нее, завладеть всем ее телом, но он продолжает ласкать ее промежность, ловя каждый стон и вздох. Когда пальцы до боли сжимают его волосы, когда он чувствует мелкую дрожь в ее теле, и громкий, похожий на крик стон ударяется о стены, Фенрис замирает. Хоук тянет его за плечи, и эльф подается вперед, нависая над девушкой, заглядывает ей в глаза и все понимает без слов. Его не нужно просить дважды. Его губы трогает улыбка, когда она жадно тянется за поцелуем. Такая близкая и почти родная, раскрасневшаяся, с томным полным желания взглядом. Нет, он никогда не забудет эту ночь. Эльф целует Защитницу, пристраивается между ее ног и чувствует возбужденным членом ее влажную, горячую плоть, такую желанную. От каждого прикосновения боль волнами расползается по телу. Но он не замечает ее, ощущая чужое тепло, когда пальцы впиваются в плечи. Фенрис не помнит, испытывал ли он что-то подобное. Ему казалось, что она срывает с него старые оковы, залечивает раны, успокаивает бунтующие мысли. И его руки, погрязшие в крови, с жаждой ласкают ее тело. Она приручила его, как дикого зверя, подарила ему надежду, и Фенрис подпустил Хоук достаточно близко, чтобы впервые вздохнуть свободно. Теперь ему казалось, что до этого он не жил, не был свободен и не знал истинного значения этого слова. Сейчас эта свобода отдавалась теплом чужих рук на израненном клеймами теле, горячим дыханием, обжигающим его губы. Она подается бедрами вперед, почти умоляя его наконец-то войти, но он медлит, наслаждается ее видом, растрепанным и желанным. Его пальцы снова скользят по ее бедру, он обхватывает свой член и пристраивает его, медленно проникая в ее тело. Хоук выгибается, подается на встречу, желая как можно быстрее полностью ощутить его плоть в себе. И он не выдерживает, полностью проникает в нее, издавая стон, больше похожий на рык. Замирает, прислушивается к ощущениям, о которых так давно мечтал и по которым скучал с их первой ночи. Она такая же тугая и горячая, как тогда. И мысли сбиваются, смешиваются с удовольствием, почти уходят из его головы. Думать не нужно и невозможно. Он начинает медленно двигаться, все еще одаривая ее губы поцелуями. Но уже более рваными, короткими, в такт толчкам. Хоук выгибается, царапает пальцами кожу, кусает подставленную шею. Он тоже кусает, засасывает кожу, оставляет следы. Отмечает. Ускоряет темп, нависает над ней, продавливает руками одеяло, сжимая его. На теле проступает пот, а волосы уже липнут к лицу, и девушка помогает ему, отодвигая мешающие пряди, смотрит ему в глаза. Короткие, возбужденные взгляды, а затем она снова закрывает глаза и стонет от удовольствия. Его стоны, редкие и тихие, тонущие в тяжелом дыхании, изредка прорезают воздух, когда он входит особенно глубоко. И сил уже не хватает упираться руками в кровать, он опускается, обнимает девушку, ловит ртом ее стон. Она изворачивается, сильнее прижимается к нему, прогибаясь в спине и с силой кусает его за плечо. И Фенрис чувствует ту сладкую дрожь в ее теле. Еще несколько резких толчков и эльф так же содрогается, изливаясь в нее, заполняя горячее тело. Она целует покусанное плечо, когда Фенрис с трудом перекатывается на бок. Легкие горят, а каждый вздох отдается слабой, почти сладкой болью. Хоук кладет свою голову ему на грудь и довольно улыбается. - Надеюсь, в следующий раз ты не будешь устраивать подобных представлений. – Хрипло произносит Фенрис, глядя в потолок. - Если каждая наша ссора будет заканчиваться так, то я постараюсь найти еще несколько причин задеть тебя. - Она ухмыляется, тихо проговаривая эти слова, и эльф обнимает ее рукой за плечо, прижимая к себе, смотрит в синие глаза и улыбается. - Я и так уже весь твой, Хоук. – он с трудом приподнимается и целует ее. Нежно, словно извиняясь за искусанные губы, за боль, неосторожно причиненную ей. - Я знаю.