29 сентября. 2010 год. Пригород Наммимори. 09.40
Голова трещала неимоверно, грозясь взорваться. Это был первый опыт похмелья в жизни Тсунаеши, и повторения он не хотел. Он клятвенно обещал себе, что больше никогда не будет пить, и были у него подозрения, что выпивка, доставшаяся старшим ребятам из приюта, была паленая. Видимо, другую ребята достать не смогли, хотя сами сидели довольные, не чувствуя никакого дискомфорта, и готовили новый план, как скроются от надзора взрослых, не забывая в сторону Савады поглядывать ехидным взглядом. Тот на это мог только хвататься за голову и болезненно постанывать в ожидании, когда подействует таблетка, выданная одной из воспитательниц, и радоваться уже хотя бы тому, что не было желания совсем не этичным способом очистить организм. И как будто этих несчастий ему было мало, так еще вокруг бесновали мелкие, споря друг с другом, пытались добиться от него внятный ответ. Из их споров он смог уловить только часть... - Тсуна, пошли с нами, - детский настойчивый голос ворвался прямо в сознание, которое после очередной бессонной ночи готово было уплыть в такой желанный для него сон, где никого точно не будет, ну разве только мама с её восхитительно понимающей улыбкой, на которую он готов любоваться вечно, как и на теплые карие глаза. - Почему? Он вчера провел с вами почти весь день! - девичий голос, полный нескрываемой обиды и непонимания. Из этого следовало, что главной целью спора становился именно он, и речь шла о том, с кем Тсуна на этот раз будет играть. С содроганием он вспомнил эпизоды, которые ему пришлось вчера пережить. И зубами разорванные штаны - это не самое страшное, что с ним произошло. Мелкие монстры валили его на землю, потом всем скопом принимались ползать по нему. Все, что ему оставалось в такие моменты, это неподвижно лежать в ожидании, когда этот кошмар закончится, но он не заканчивался, а вслед за ним начинался новый, еще кошмарней, чем до этого. Потом обязательно кто-то кого-то задевал, после чего начиналась масштабная драка, которая состояла из слез, соплей и криков, что никак не способствовало спасению его нервной системы. А вслед за этим кошмаром, который, казалось бы, только закончился, его выловили ребята постарше. Те позвали продегустировать то, что смогли достать перед выездом, от него возражения не принимались. На половине этого действия он вырубился, и дальнейшее, соответственно, не помнил. Очнулся уже в своей палатке, где спали еще двое мальчишек. И теперь у него было два варианта: играть в девичьи игры, чего ему хватало в повседневной жизни, или же повторить вчерашний день. Выбор был очевиден... - Я вчера с вами был, так что сегодня весь день буду с вами, девчонки, - надеясь, что это правильный выбор, ответил Тсуна, вымученно улыбаясь, но на это уже никто не обратил внимания.30 сентября. 2010 год. Наммимори. 20.30
- Ну, и как тебе Тсуна? - внимательный взгляд зеленых глаз, голова покоилась на сложенных на столе руках, тело расслабленно восседало на стуле, правая нога качалась под столом, так и норовя задеть ногу Реборна. - Совершенно обычный подросток, - едва заметно повел плечами. - Это по твоим стандартам или других людей? - продолжал допытываться, с ленцой протянул руку, чтобы забрать последний бутерброд с тарелки своего мужа. Тот безразличным взглядом проследил за этими движениями, после чего перевел свой взгляд на вид, что открывался из окна. - Если говорить о странностях, то кто в наше время без них. В нем же ничего особо интересного нет. Семья тоже, насколько я видел, нормальная, и обычная ситуация, когда глава семейства все время пропадает на заработках. Среди знакомых все гражданские, хоть и есть несколько занимательных личностей. Безобиден как обезьянка, если только той не дать гранату, думаю результат будет тот же. - Ого! - глаза ехидно сверкнули. - А знаешь ли ты, мой дорогой муж, что Тсуна смог в одиночку вывести всех противников, когда здесь забавы ради проводились военные игры. Некоторые только шепотом между собой поговаривают, что тогда он смог одолеть самого Хибари Кею, и что в тот же день этот мальчишка был единственным, кто вышел к стартовой линии на своих двух и без единого пятнышка краски. А на следующих играх он за три минуты умудрился прирезать вражеского капитана, и это незаметно пробраться во вражеский лагерь! Вот это действительно заставляло задумываться... - И он рассказал, как это сделал? - Нет, только краснел и сразу убегал! А те, кто тогда участвовал, тоже ничего не говорят, только напускают на себя важный вид и поговаривают о том, что это был невероятный стратегический ход. Но с тех пор Тсуна не принимает участие в таких играх, говоря, что результат все равно в независимости от его стараний не изменится, - печальный вздох. Видно было невооруженным взглядом, что Бьянки сожалела о том, что в тот момент не присутствовала там. - А вот это уже интересно... И почему же у тебя сейчас он Тсуна, не Тсу-кун? - Когда его так называешь при нем, он так забавно бесится. То же самое относится и к нему; Бья он меня называет только при мне. Это что-то вроде спортивного интереса, кто быстрее взбесит другого. Пока ничья, - в глазах плясали черти. - Тогда и я предлагаю тебе игру, кто продержится дольше, - кончиками пальцев провел по предплечью женщины, наблюдая за тем, как она приняла правила его игры, потеряв всю напускную ленцу, облокотившись на стол, демонстрируя притягательный для чужого взгляда изгиб. - Поиграем, - томный шепот, который утонул в поцелуе.1 октября. 2010 год. Наммимори. 16.00
Прикрыть глаза, чтобы всего лишь на мгновение перед глазами пронеслись события тех дней. Те, что заставили отбросить повседневную суету, забыть обо всех незначительных проблемах. Подарить себе небольшую надежду на то, что и все остальные забыли о нем. Особенно это касалось Хибари. До сих пор неприятная дрожь пробегала по спине только от воспоминаний о нем. Никто не знал, злопамятный глава дисциплинарного комитета или нет, так как виновных он в ту же секунду наказывал и забывал об их существовании до следующей провинности. Так что Тсуне оставалось жить только до следующей встречи с ним. Так же он боялся звонить Хару, чтобы разузнать ситуацию, опасаясь того, что она еще могла придумать, чтобы заполучить к себе внимание своего возлюбленного, и тогда уж ему точно не жить. Не хотелось так же думать и о Бьянки, а вместе с ней и о её муженьке, так как эти два образа теперь слились в один и раздельно о них думать не выходило, и Савада даже не пытался. По крайней мере, пока этот пугающий человек находился в стране под названием Япония. И об остальных знакомых думать и вспоминать не хотелось тоже, что он с удовольствием и делал, слушая радио, нарезая легкие салаты к приезду матери, при этом неуклюже стараясь пританцовывать, из-за чего уже успел посшибать все углы, заработав этим себе несколько синяков, но оставлять попытки даже и не думал. Он с содроганием вспоминал те недолгие времена, когда он по собственной глупости записался в кружок смешанных танцев, где ему в кураторы попалась ужасающая женщина, при мысли о которой его до сих пор передергивало и при виде силуэта которой он старался оказаться как можно дальше от того места… Эта на самом деле удивительная женщина с замашками фюрера на полном серьезе вознамерилась сделать из него звезду мирового уровня, не смотря на все его протесты. Наоборот, для неё это был вызов как для лучшего тренера танцев, коим она себя считала, так что за Тсуну она взялась всерьез, для начала пытаясь искоренить из него неуклюжесть, что даже с её стараниями давалось тяжело, но все же в этом она добилась небольшого успеха. Так, например, даже когда он за что-то запинался или спотыкался о собственную ногу, то за редкими исключениями не летел кубарем вниз, сшибая все на своем пути, что лично он считал величайшим достижением, только вот ей самой этого казалось мало. Ему не оставалось ничего другого, как сбежать оттуда и обходить стороной свой третий в списке кошмар, благодаря интуиции ему это неплохо пока удавалось. Чему он искренне был рад… Входная дверь скрипнула, оповещая о том, что Нана уже прибыла домой. Надо сделать себе заметку о том, чтобы смазать дверь, а то уже слишком громко извещает о всех, кто вознамерился зайти или выйти из дома. Быстро сполоснув руки и наскоро вытерев не до конца, он поспешил в прихожую, где застал разувающуюся маму, которая буквально сияла и была как никогда прежде отдохнувшей. - Привет, мам. Как отдохнула? – не дожидаясь, когда она до конца выпрямится, обнял ее, вдохнув неповторимый запах, теперь с примесью хвои, а не излюбленной выпечки. Та смущенно и довольно засмеялась, выпрямляясь в полный рост, становясь одного роста с сыном, и притянула его ближе к себе. За те пять дней, что они не виделись, хоть и регулярно созванивались, она успела соскучиться так, как будто не видела его всю жизнь, и даже боялась представить себе, как переживет его переезд в Италию, только надеялась, что для этого у неё будет больше времени и что через несколько лет Емицу окончательно решит вернуться к ней, передав все дела новому поколению. И возможно они даже заведут еще одного ребенка. От этой мысли она вспыхнула и смущенно прижалась головой к плечу сына, теперь еще смеясь и смущенно. - Все хорошо, мы целыми днями только и делали, что отдыхали, даже ни разу не заваривали себе чай! А несколько раз даже заказывали себе чайные церемонии! – глаза, когда она оторвалась от плеча сына, искрились неподдельным счастьем. – Мы обязаны туда съездить все вместе, когда приедет Емицу, я уверена, вам обязательно понравится! - Уверен в этом, - в ответ тоже сияющая улыбка, которая не померкла даже при упоминании отца, что было большим достижением. Этому он научился раньше всего, так как совершенно не хотел расстраивать самого близкого человека, так что он делал вид, что с энтузиазмом слушает все, вникал, задавал вопросы и не давал ни одной лишней эмоции появиться на его лице. В такие моменты были важны только мечтательные глаза матери и её нежная улыбка. Постояв так несколько минут, Тсуна мягко отстранился и, прихватив за ручку чемодан на колесиках, потащил его к лестнице, вслед за ним пошла Нана. - Быстро принимай душ, переодевайся и спускайся вниз. Я как раз успею накрыть стол, и ты мне все расскажешь, - уже закатывая чемодан в комнату, проронил Савада. - Будет исполнено! – в шутливой манере отдала честь Нана, даже выпрямившись по струнке смирно и предано заглядывая в глаза, готовая слушать новые приказы. - Исполнять! – негромко топнул ногой, но так чтобы было слышно, и махнул рукой, отпуская её. Постояв несколько минут с серьёзными лицами, они не выдержали и вместе засмеялись, после чего Нана поспешила сделать все так, как и сказал сын. В это время Тсуна поспешил на кухню, чтобы накрыть на стол к приходу матери. И успел он как раз вовремя: когда мама спускалась с лестницы, он заливал горячей водой заварку. Неспешно перехватив у женщины из рук пушистое, мягкое и хорошо впитывающее в себя влагу полотенце, он подтолкнул её к столу, в то время как примостился у неё за спиной и принялся просушивать ей мокрые волосы, так как фены эта невозможная женщина не воспринимала всерьез, говоря, что они портят волосы, хотя несколько штук и было в доме. - Как доехала? - Отлично! И водитель такой приятный попался, столько хороших историй рассказывал! Было весело, - Нана мечтательно улыбнулась, даже не подозревая, что выглядит сама как молодая девушка двадцати с небольшим лет, про которую уж точно не скажешь, что у неё есть взрослый сын. - Ага, - скептицизм так и сочился в этом слове. Тсуна вообще был мастером одного слова, даже не так, одной интонацией выразить свое отношение к той или дугой ситуации. – Много людей было? - Нет, было совсем не многолюдно, но так хорошо; спокойствие и тишина. Мы часто выбирались во вблизи находящийся городок, два раза даже попали на проводимые там фестивали; увидела и познакомилась с новыми людьми. Все же давно я так не выбиралась, это было как глоток свежего воздуха. Ходили целыми днями в разных кимоно, совсем как в молодости, ели сладости, забыв о лишних килограммах, я почувствовала себя молоденькой девчушкой! А ты как провел без меня здесь время? - Ты и есть самая молодая девчушка, и даже дашь фору паре моих знакомых, это уж точно! А так было весело, на какое-то мгновение почувствовал себя первобытным человеком, особенно когда мы при помощи камней пытались разжечь костер, но в итоге, когда спустя полчаса ничего не вышло, решили как все нормальные люди воспользоваться спичками, так как к тому времени готовы были умереть голодной смертью, и совсем не храбрецов. Выпечку все смели в первые же дни, всем хватило, и даже некоторым на второй заход. Все ребята очень довольны, особенно младшие, только все время спрашивали о тебе, узнавали, когда ты сможешь прийти к ним. Мам, а ты не хочешь попробовать просто устроиться в детский дом, на полставки? Тебе и заняться будет чем, и ты уже вся извелась, не зная на кого выплеснуть свой поток любви. - Тсу-кун, это не так просто, как ты думаешь. Эти дети, они действительно ждут того, кто сможет подарить им свою любовь, но они так же надеются, что человек, который их полюбит, рано или поздно заберет их к себе. Я не могу так, не могу никому из них давать надежду, которую не смогу оправдать. Я лучше так и останусь странной тётушкой, которая приходит ко всем и обязательно приносит с собой что-то особенное, и беззаботно проводит с ними определенное время. Они не видят во мне человека, который действительно может забрать их к себе, так что лучше оставить все так, как и есть. Ты совершенно другое дело, ты смог стать для многих из них своим человеком, хоть и отличаешься от них. Цени эти связи. - Понял я, только не надо тут делать грустное лицо. Вот когда отец приедет, поставь его перед фактом, что хочешь второго ребенка. И не надо так краснеть и прятать лицо, ты мне мешаешь волосы сушить! Чай уже заварился, так что можешь себе наливать, там под салфеткой я испек шоколадные маффины, как ты любишь, так что нечего тут просто так рассиживаться! - Ты невыносим, Тсу-кун… - Я знаю, - на губах появилась непроизвольная горделивая улыбка.3 октября. 2010 год. Наммимори. 16.40
Играть на приставке в Текин с кем-то, особенно впервые, - это весело. Нажимать все кнопки подряд в надежде, что у тебя просто обязательно выйдет какое-нибудь крутое комбо, еще круче, когда тебе это удается. Но совсем не круто, когда эти комбо используют против тебя, выбивая этим половину жизни, вдвойне не круто, когда эти комбо соперник успел наизусть выучить и использовал их при первой же возможности, в то время как Тсуна не успевал ничего предпринимать. Ну а что окончательно добивало, что играл он против собственной матери, которая была таким же новичком, как и он сам, но уже успела превратиться из Нуба в Аса, в то время как он оставался на том же уровне. - Еще раз? - глаза сияли и смотрели на подростка с такой надеждой, что единственное, что ему оставалось сделать от безнадёжности, это с кислой миной кивнуть. - Чуть позже, если хочешь, сыграешь с Шоучи-куном. Я думаю, он будет не против, - едва уловимый шепот, но женщина услышала и энергично закивала, довольно улыбаясь. Все, что оставалось, это мысленно пожалеть Ирие, потому что, когда у Наны вот так сияют глаза, она ни перед чем не остановится, пока не добьётся своего. А сейчас у неё одна цель - выиграть у компьютерного гения, и не важно, сколько времени это займет. Тсуне же казалось, что он с матерью провел наедине не целый день, а как будто вечность. Они успели убраться во всем доме, наготовить столько еды, что все и в холодильник не влезло. Так же просмотрели несколько мелодрам, от которых женщина была в восторге, в то время как сам подросток пытался не заснуть. В настольные игры они тоже играли, в которые младший Савада чаще всего с сокрушением проигрывал без шансов на победу. Теперь вот очередь дошла и до приставки, где ему опять же не везло, но он мужественно это терпел. Оставалось радоваться, что завтра они пойдут гулять в торговый центр, а то еще один день взаперти с этой женщиной он бы не выдержал, хоть и обожал и ценил её больше всех живущих на этой земле.2 октября. 2010 год. Наммимори. 13.10
Еще ни один мужчина не смог миновать этой участи, как бы не старался. И Реборн не был исключением, так что со всей своей выдержкой и величием он принял это испытание. Шляпу чуть сильнее натянул на глаза, чтобы лучше скрыть их, на губах подобие улыбки, что намного больше похоже было на ухмылку. Неизменный деловой стиль, только под напором Бьянки пришлось снять пиджак, а вместе с ним и кобуру с пистолетом. И подставив локоть для своей дамы сердца, куда та вложила свою изящную кисть, только вот тонкие пальцы сильнее положенного сжали локоть, молча предупреждая, что сбежать не выйдет. И раз под боком нет такого полезного в таких ситуациях примата, то за покупками вместе с ней пойдет именно он и никто больше. Такие процедуры, как оказалось, мальчишка переносил стойко, имел отличный опыт и вкус, и вообще, он-то Бьянки никогда не отказывал, в отличие от собственного мужа. Так что сильнейший киллер поколения сам не заметил, как его взяли на слабо, а когда уже заметил, было слишком поздно что-либо предпринимать. Вот кого он действительно не горел желанием видеть, так это несносного подростка. Несмотря на то что он был в компании такой великолепной женщины, как Нана. И даже более того, примат сегодня выглядел вполне по-человечески против своего житейского обыкновения. На волосы не было нацеплено ни одной заколки или резинки, одет в простую неброскую одежду. А то иногда Реборну начинало казаться, что мелкий просто не может жить без того, чтобы не привлечь чужое внимание, и делал это настолько небрежно, что создавалось впечатление, что он сам этого не желает. Женщины только завидев друг друга тут же поспешили навстречу друг к другу, забыв, что у них есть сопровождение, и, таща мужскую часть компании за собой, они не успели и глазом моргнуть, как оказались сидящими в кафе, где за них уже делали заказ, не спрашивая их мнения. Очнулись они только когда к их столу принесли заказ. - И как прошла твоя поездка, Тсу-кун? - Бьянки сладко улыбалась, сложила пальчики домиком и выглядела максимально заинтересованно. Реборн закатил глаза. Нана заглушила смешок за ладошками. - Дети - это самые настоящие монстры! - театрально схватился за сердце, ошеломленным выражением лица смотря на стальных. - Сначала меня заставили возиться с мальчишками, которые вдоволь поиздевались надо мной, порвали мои любимые штаны! - глаза печальные, слезы готовы были политься из них. - Он не может ни в чем отказать детям, вот они и пользуются его слабостями, - шепотом, придвинувшись ближе к Реборну, произнесла Нана. - На следующий день меня в оборот взяли девчонки, где в игре дочки-матери я был младшей дочерью! Потом устроили чаепитие, и так до бесконечности, - голос безнадежный, лицо спрятано в ладонях, плечи подозрительно подрагивают. То, чем он по вечерам и ночам занимался, решил, что им знать совершенно не надо, особенно маме. - Напоследок развели на то, чтобы его накрасили; могу сказать смело, что красная помада ему идет, а вот яркие тени совершенно не подходят, - та же Нана, но теперь так, чтобы слышала и Бьянки, у которой глаза удовлетворенно сверкнули. - Мама! - вскинутая голова, глаза полные обиды, голос возмущенный. Женщина виновато пожала плечами, беспомощно улыбаясь. И сама полностью приняла вид оскорбленной невинности, что не поверить ей было просто невозможно. Тсуна беспомощно махнул на неё рукой. - Я уверена, Тсу-кун, ты был горячей штучкой! - вскинутый вверх большой палец, издевательское подмигивание. - Бья-чан! - в голосе еще больше возмущения. - Как корова на льду, - отпивая кофе и прикрыв глаза шляпой, в никуда произнес киллер. - И вы туда же, Реборн-сан, - теперь простонал безнадежно. Они явно все издевались над ним. - Вот обижусь и уйду от вас! - Ну и уходи, - легко махнула рукой Бьянки, нисколько не ведясь на столь детскую угрозу, которую она слышала бессмертное множество раз и которая ни разу не была приведена в жизнь. - Вот и уйду! - в глазах стояли уже настоящие слезы. - Мы просто пошутили, Тсу-кун, не обижайся, - ладошка мягко потрепала пушистые волосы, подросток в эту же секунду поменялся и теперь довольно жмурился, подсев ближе к матери. Видя такую умилительную картину, Бьянки тоже потянулась, чтобы потрепать подростка по волосам. Но тот мгновенно отреагировал, зло зашипев на неё. - Прям котенок, - еще довольнее улыбнулась, но руку убрала, смотря на эту идиллию. Реборн чувствовал в этой идиллии себя явно лишним, и, чтобы отвлечься, подозвал официантку, заказывая еще одну чашку кофе, в который раз заметив, что у примата слишком резкий скачок эмоции и со всеми разными людьми и по-разному... Еще примерно полтора часа они просидели в кафешке, периодически что-то заказывая. И неизменным оставалось только то, что всю нить разговора умело направлял Тсуна, ловко уводя разговоры от неудобных для него тем, больше не допуская тех ошибок, что уже успел сделать. Разошлись все довольными, только Реборн был слишком задумчив.4 октября. 2010 год. Наммимори. 14.15
- У меня законного отпуска еще две недели, так что говори, что тебе нужно, Тимотео, - в голосе проскользнуло раздражение, ведь звонки от Девятого могут значить только одно: что столь долгожданный отдых закончился и ему срочно теперь требуется сорваться с места и мчаться в Сицилию. Все же было намного лучше, когда он просто был вольным киллером, не отвечавшим не перед кем, но обстоятельства вынудили пойти на поклон к Вонголе. Так как именно она была инициатором снятия проклятия два года назад, не только придумав способ как избавиться от проклятия, но и взяла на себя все организационные вопросы. И теперь вся восьмерка аркоболено была в должниках у этой могущественной семьи. Только все проклятые младенцы подозревали, что со снятием проклятия было не все так просто, как им преподнесли, и должен был появиться тот, кто предложил эту идею и придумал способ, как можно снять проклятие без вреда для носителей. Но личность этого человека строжайше скрывали и недоуменно взирали на них, приговаривая, что раз уж за это дело взялась могущественная семья, то они просто обязаны были найти выход из сложившиеся ситуации. И даже Ария, используя свой дар, не смогла ничего рассмотреть, только иногда у неё перед глазами вспыхивало чистейшее пламя неба, необузданное, неконтролируемое, но при этом невероятно теплое и мягкое, которому хотелось довериться, зная, что её обладатель не причинит никакого вреда, а наоборот, постарается успокоить и помочь. Больше чем это ощущение, она не смогла больше ничего увидеть. Но и этого ей было достаточно, чтобы уговорить других проклятых, согласиться на любые условия первой семьи, точно зная, что после Девятого на престол взойдет совершенно другое небо, которое снимет с них оставшиеся оковы. - Знаю, но случилась непредвиденная ситуация, и требуется твое присутствие. Тебе уже оформили на завтрашнее утро билет, прямым рейсом до Сицилии, - голос, не терпящий возражения, приказной, жесткий. Некоторые наивно верили, что Девятый босс такой могущественной семьи как Вонгола может действительно быть добрым и понимающим по отношению к другим, только вот Реборн был знаком c совершенно другой стороной этого человека и совершенно не велся на его добродушный вид. Ведь этот человек ради благополучия семьи пойдет на все, не побрезгует никакими методами. Но вот только была и еще одна сторона у этого человека, о которой действительно мало кто знал. И никто даже не подозревал, что есть у босса Вонголы такие люди, к которым тот искренне привязан, о ком тот действительно старается изо всех сил заботиться, оберегая от всего, от чего только возможно. И Реборн знал пока только одного такого человека, хоть никогда и не видел его в живую, но о мистическом единственном наследнике Вонголы мало кто не знал, только вот мало кто подозревал, что этот человек о нем заботится намного больше, чем о своих погибших сыновьях, и если бы не обстоятельства, никогда бы не провозгласил того будущим боссом могущественной семьи. - Во сколько вылет? - голос, лишенный всех эмоций, потому что сейчас Тимотео не будет слушать никаких возражений, есть только приказ. И он надеялся, что это не очередное воспитание нерадивого наследника в удобном для Вонголы ключе. Хотя Реборн не был человеком совести и особой человечностью не страдал, но все же не стал до конца ломать наследника семьи Каваллоне, и лепить из него полностью верного для Вонголы человека, который будет ставить интересы чужой семьи превыше своей. Да и Дино оказался не таким уж и простым мальчишкой, который уже жил со своими принципами, которые не хотели ломаться ни под какими напором и угрозами, и он решил закрыть глаза на это. - В семь часов. После прибытия я буду ждать тебя у себя, - короткие гудки в телефонной трубке, и мужчина убрал сей аппарат в карман брюк. Бросил взгляд на окружающее пространство, пытаясь взглядом зацепиться за несносного мальчишку, который уже стоял перед ним и смотрел на него выжидающим взглядом. На улице стояла солнечная, хоть и ветреная погода, из-за чего мальчишка был одет в мешковатую футболку, которая так и норовила сползти с одного плеча; шея была обмотана в несколько обхватов легким шарфом; мешковатые штаны кое-как держались на тазобедренной кости, и казалось, что они только чудом с него не сползали. - У вас что-то случилось, Реборн-сан? – произнесено буквально шепотом, глаза заинтересованно блестели. - Завтра вылетаю назад на работу, - ответил ему, хотя совершенно точно не собирался этого делать. - Что с горлом? - Вчера слишком много мороженного съел, теперь только теплые чаи пью и мед ем. Бьянки расстроится, - на последних словах недовольно скривился, сразу вспомнился отец: тот точно так же появлялся, когда хотел, и по первому же звонку с работы улетал. О том, что у отца любовница, он даже не допускал мысли, интуиция послушно молчала, и насчет работы он не врал, только вот здесь не раз выручавшая его в повседневности эта полезная вещь тревожно позвякивала. И это же чувство было и с этим мужчиной. Неужели, их работы как-то связаны? Только вот самому в это лучше не впутываться, это тоже с охотой подсказывала интуиция. - А тебе какое до этого дело, мелочь? - усмехнувшись произнес Реборн, но все же бросил на примата внимательный взгляд. Тот неумолимо изменил отношение к нему, хотя никто другой и не заметил бы этого. Губы едва заметно дёрнулись в вежливой дежурной улыбке, в которой не было ни грамма живых эмоций. Глаза больше не блестели заинтересованностью, в них появилось отторжение. И если раньше казалось, что стоит только протянуть руку, и сможешь свободно прикоснуться к этому неуклюжему мальчишке, то теперь казалось, что между ними пропасть и что одно неосторожное прикосновение может сжечь тебя на месте. Небеса вовсе не всепрощающие и необъятные. Они могут протянуть руку помощи, согреть в мягком пламени, стать единственным смыслом продолжать жить дальше, сгорать в чужом огне. Но все имеет свою цену, так именно небеса всегда становились самыми безжалостными палачами, особенно для самых близких для них людей. В своей правоте они не обращают внимание на истину. Не видя того как страдают другие, неосознанно делая больно, стремясь к определенной цели, не видя окружающий мир. Именно для этого небу нужны хранители, те, кто сможет научить новым чувствам, те, кто откроет ему мир, добавив полутонов. Где небу ради хранителей придется переступать через себя, обращать внимание на мелочи, к стремлению понять других людей, к пониманию их мотивов и что ими движет. Задумываться о последствиях для других, об их чувствах, учиться сосуществовать с другими людьми, не причинять им боль. А молодые, неопытные небеса не потерпят полутонов. Сами не замечая, отталкивали людей, закрывая на них глаза, не замечая мольбы о помощи, становились глухи к их боли. Савада Тсунаеши был именно таким небом, только благодаря Нане не замкнулся в собственном мире. Ему пришлось научиться взаимодействовать с людьми без поддержки своих хранителей, не отталкивая никого, учиться выживать самому. И это ему удавалось так, что люди тянулись к нему и он не стремился их отталкивать, а прислушивался к ним, старался неосознанно контролировать рядом с ними свои чувства, не причинять им неудобства. Но все же Тсуна оставался тем самым эгоистическим небом, которое могло причинить людям боль, сам не осознавая этого. Так он отгораживался от людей, ставя между ними и собой стену, сам не замечая того, как постепенно прекращал с ними общаться. Вот и сейчас, всего лишь из-за одной фразы он готов был отгородиться от очередного человека, который и сам-то не стремился налаживать с ним какие-либо отношения. - Не хотелось видеть, как тебя верно будет дожидаться Бьянки, пока ты будешь где-то шляться. И могу даже сейчас сказать, что когда она родит ребенка, то вы, Реборн-сан, будете дома появляться еще реже и только переводить деньги на счет Бья. Так и вижу, как она становится такой же как мама, которая верно дожидается блудного муженька, который, побыв неделю дома, исчезает на полгода, только для того чтобы снова без предупреждения приехать, - губы кривились, глаза были гневно сощурены. Для Тсуны Бьянки стала одной из самых близких людей, и совершенно не хотелось, чтобы она повторяла судьбу матери. И что обидней всего, он успел привыкнуть к этому мужчине, и казалось, что Реборн всегда присутствовал в его жизни, что действительно странно, так как тот появился в этом городе всего лишь две недели назад. - Мы с Бьянки сами разберемся в наших отношениях, тебе в них делать совершенно нечего! - сравнение с каким-то совершенно посторонним мужиком, к которому примат имеет явные претензии, совершенно не понравилось, как и то, что кто-то пытался диктовать, как ему жить. Этого он не позволял никому, а те, кто осмеливался, после этого долго не жили. Он, не осознавая своих действий, схватил мальчишку за футболку и в ближайшем закоулке больно приложил к кирпичной стене. Только мальчишка, как будто не чувствуя боли, вскинул на него злые глаза, поджал упрямо губы, и уцепился тонкими пальцами за удерживавшую его руку. И то, что случилось дальше, Реборн не ожидал сам от себя, не отдавая полный отчет своим действиям... Прикосновение других губ к своим на этот раз обжигало, опаляло внутри яростным пламенем. Заставило хоть и на краткое мгновение, но вцепиться в плечи Реборна, чтобы иметь хоть какую-нибудь опору и самому не рухнуть в пропасть, где ничего не будет. Такое было впервые, для него стали обыденностью поцелуи, для него до этого момента в нем не было ничего интимного, просто соприкосновение без особых чувств, не вызывающее ничего, разве только смущение. За всю свою жизнь была только одна девушка, которая вызывала в нем калейдоскоп чувств, на которою хватало только взгляда, чтобы весь мир прекратил существовать, самая первая детская влюбленность, которая даже оказалась взаимной, и они даже целый год встречались. Все отношения были пропитаны смущением, страхом сделать что-то не так, что могло оттолкнуть человека. Это напоминало один шаг навстречу, после которого следовали два назад, пока кто-то из них не срывался и резко не сокращал дистанцию. Они не афишировали свои отношения, но и не скрывали. Оба странные, находящиеся в своих собственных мирах, и где-то эти два мира соединились и уже не хотели разрываться. Пока их не вынудил разлучиться переезд родителей, после этого они полгода поддерживали отношения на расстоянии. Но встретившись в следующий раз, когда он приехал на четыре дня к ней в гости, они поняли, что между ними снова пропасть и сокращать её никто из них не стремился. Они просто остались близкими друзьями, которые без раздумий доверяли друг другу, которые, не общаясь и не перекинувшись и словом, в любой момент могли сорваться в гости к друг другу и спокойно гулять по городу, находить то самое спокойствие, которое им так было необходимо. Но никто из них после расставания не попытался завести другие отношения, для других просто выстроилась стена, которую никто и не пытался пробить. Но только вот мужчина, её даже не замечал, прорвался напролом, одним движением, одним поцелуем превратив её в пыль. Заставляя зажмуривать веки до цветных пятен в глазах. Цепляться за плечи настолько крепко, настолько это вообще возможно, так что одеревенели пальцы, и казалось, что больше никогда в жизни он не сможет выпустить из своей цепкой хватки черный пиджак. А мысль, что целовал его почти незнакомый мужчина, две недели слишком мало, чтобы узнать друг друга, особенно тогда, когда вы к этому общению не особо и стремились, а мысль о том, что это не просто какой-то мужчина, а муж Бья, даже не мелькнула, как и все стальные. В голове было восхитительно пусто, ни одной мысли, а время как будто многократно ускорило свой бег, и он уже задыхался. В то время как тело горело, готовое расплавиться, стать податливым пластилином, в руках этого человека. И только почувствовав холодные пальцы под своей футболкой, хотя он думал, что они будут горячими как раскаленная лава, на него как будто вылилось ведро холодной воды. Деревянные пальцы смогли как-то разжаться, и даже непослушные в данный момент руки предприняли слабую попытку оттолкнуть от себя Реборна, которую никто бы даже не заметил… Только вот киллер, как будто сам не веря в то, что происходит прямо здесь, в этом закоулке, в который он, поддавшись какому-то странному импульсу, затащил примата, отошел на полшага назад, почувствовав слабое сопротивление худых рук, посмотрел на все больше и больше красневшего совсем еще мальчишку, на широко распахнутые карие глаза, которые как-то бессмысленно смотрели на него и до которых постепенно доходило произошедшее здесь, как и до самого мужчины. Рука, которая была до этого под футболкой примата, резким движением была отдёрнута, и, как будто потеряв последнюю опору, тот скатился по холодной кирпичной стене вниз, обнимая колени худыми руками, пряча в них пылающее лицо, из которого как будто вот-вот со свистом пойдет пар. Резкий разворот, и Реборн стремительно изчез из закоулка, боясь признаться даже самому себе, что в этот момент он просто сбежал, боясь взглянуть в глаза этому наивному ребенку, когда тот все осознает. Только вот самый большой страх, мысли о котором он не позволял даже проскочить в своей голове, это то, что этот мимолетный импульс, которого он не испытывал никогда в жизни, прошиб его насквозь, и нестерпимо хотелось еще попробовать прикоснуться к коже, провести холодными пальцами по еле заметным мышцам и зайти намного дальше, чем этот импульсивный поцелуй. Только он будет гнать от себя все эти мысли, стараться не вспоминать неловкие взмахи тонких рук, наивные глаза, в которых слишком много чувств для одного человека. Улыбки, всегда разные, но никогда не исчезающие. Слишком сладкие губы, которые он ненавидел, но при этом хотелось прикоснуться еще раз, даже просто чтобы провести по ним пальцем, продавливая, проскальзывая глубже… все это он будет отгонять подальше от себя, как и Тсуна. Они будут оба стараться жить так, как будто этого момента никогда не было, постараются вычеркнуть из своей жизни этот момент. И молча, клятвенно обещая самим себе, что это никогда не повторится. Даже не предполагая, что нить судьбы уже связала их, и новой встречи им никак не избежать…5 октября. 2010 год. Аэропорт Наммимори. 06.40
Даже в такой ранний час суетились люди, по кафельному полу бегали дети, так и норовя потеряться в суете и посбивать тележки, взрослые с каким-то безразличием наблюдали за ними, проверяя документы и дожидаясь посадки. Все это Реборн наблюдал со стороны, спеша на частный самолет Вонголы, который специально был выслан для него. Это только звучит красиво, - личный самолет - на деле же почти такая же суета, но не с его стороны. Все, что требуется от него, так это приехать за двадцать минут до вылета и, никому не мешая, дождаться вылета. Так как аэропорт здесь был небольшой, каждый рейс расписан поминутно. И из-за чьей-то прихоти другие самолеты никто отменять не будет. Так что если не успел, то можешь прождать все сутки, до следующего рейса, и это если повезет. Так что не торопясь, киллер пил кофе, раскрыв прихваченную из дома книгу, не вчитываясь, листал её. Бьянки сразу после его отъезда легла спать, на прощание поцеловав его и потребовав, чтобы он непременно позвонил ей после прилета, что Реборн все же пообещал ей, но мысли в этот момент у него, как бы он не старался, были заняты совершенно другим. Только вот у него будет достаточно времени, чтобы забыть о нем и больше не вспомнить. И все же кофе в самолете кошмарный, и даже щепотка корицы не смогла бы этого исправить.