Вы разве не мертвы?

      - Мы все знали господина Генриха как истинного любителя сражений, битв. И, увы, сея его забава погубила его в столь раннем возрасте. Но, несмотря на то, что его с нами уже нет, давайте же помолимся, дабы жизнь его на небесах была спокойной и счастливой. О, Великий господь, сохрани раба твоего Генриха и позаботься о нем. И покуда мы будем помнить о нем, пускай дух его не будет осквернен. Аминь! Послышалось церковное пение. Голоса, такие нежные и будто невинные, пели о таком ужасном происшествии. Смерть человека неизбежна, но мы не понимаем этого, пока она не придет к нам или нашим близким. И будто ее и не было, она уносит жизнь, как мусор. Ибо когда человек уже мертв, лишь душа его остается ценна, а тело и все, что было при нем на момент самой смерти уже не нужно, его можно уносить на помойку. Люди же поступают остроумнее - они погребают тело под землей, оскверняя душу. Конечно ей будет обидно, когда лицо, руки, ноги ее будут исчезать под слоями земли. Но и если просто так оставлять тело на свалке, будет не красиво. Тогда останки человека сравниваю с грязью, что не есть приятно. Тогда куда же девать человека после смерти? Точнее будет сказать, тело, ведь душа в любой момент может быть перед скорбящими. Египтяне красиво оставляли тело человека гнить. И это, возможно, ответ на вышеназванный вопрос. Да вот беда: в мире умирает около сотни человек в минуту, где же найти столько гробниц и саркофагов? Нигде. Тогда люди, скорее всего, правы. Лучше закапывать тело в землю. Продуктивнее. И времени много не занимает. А это главное. Все таки, песня красивая. Люди поют о смерти красиво. Оно верно: смерть того заслуживает. Почти в каждом случае. Она на самом деле молодец. Иногда умирают и сбрасывают с себя грехи прошлого молодые люди, часто уходят, сбрасывая бремя жизни старики. Иногда уходят совсем маленькие дети, не прожившие недели. Это уже ошибка смерти: виновата, да. Но все же она облегчает жизнь. Смерть дарует свободу.       Дионисия не пришла на похороны. Она не видела своего мужа с того самого турнира, когда он получил смертельный удар в сердце. Она не выходит из комнаты уже четвертый день. Девушка уже не может плакать. Она не может спать. Она устала. Ее яркие, рыжие волосы стали стали блеклыми и потемнели. Карие глаза стали красными из-за слез, кожа приобрела оттенок мрамора. Губы были сжаты до такой степени что порой казалось, что их у девушки вовсе нет. У девушки болело сердце, тело, душа. У нее болела голова. Дионисия долго думала: а правильно ли поступила смерть, забрав Генриха? Она думала о его положительных и негативных качествах, и каждый раз приходила к мысли, что смерть ужасно ошиблась. Мужчина искренне любил подданных, почти не ставил себя выше них. Он помогал, если его друг попадал в беду. Но, видимо, чем-то он все-таки смерти не угодил, и она выбрала именно его, как Дионисия три года назад. Девушка, когда ей становилось совсем плохо, начинала петь. Она не задумывалась про то, то пела, ее разум сам подсказывал слова. Она надеялась, что ее покойный муж стоит возле нее и слушает ее пение, одобряя такт и хвала ее, что девушка попадает в такт. На пятый день девушка пошла на бал. Заставить пойти куда-либо для нее было огромной заслугой, а вот быть дружелюбной со всеми ее знакомыми было поистине трудно. К концу бала тяжесть немного ушла: Дионисия думала, что ее любимый ждет ее во дворце, ведь сам не любит шумных пиршеств. И придя домой, вновь начала захлебываться слезами, ведь сколько раз она не обходила замок, мужа ее нигде не было. Спустя месяц Боль поизящнее смерти. Если та делает свое дело быстро - забрав жизнь и умчавшись с душой, то боль долго преследует тех, кто любил умершего. Боль любит смотреть на слезы, они доставляют ей удовольствие. Она лишена возможности плакать, но находит свое спасение в рыдании других людей. Боль преследует человека долго, пока не надоест. Иногда они со смертью помогают друг другу: боль так доканывает человека, что тот сам умирает, и наступает очередь плакать другим людям. Боль оставляет свое клеймо, если она один раз настигнет - ее не забыть. Но когда-то боль уходит. Ей надоедают слезы одного человека. Она уходит, не попрощавшись. Это, конечно, не вежливо, но это небольшое извинение за слезы: боль могла бы уходить так, как приходит. Слезы Дионисии надоели боли аж через месяц.Она довольно редко так долго задерживается у одного человека, но как же тут не наслаждаться: рыдания девушки, которой нет двадцати пяти лет, всегда доставляют удовольствие. Но боль решила таки помиловать девушку и снова ушла. Будто ее не было. Именно тогда, когда боль исчезла, Дионисия решила пойти на могилу к своему покойному мужу. Взяв на рынке самые красивые цветы, она пошла на Последний Холм, как называли кладбище обычные люди. Здесь было мало людей. На каждые десять могил приходилось по двое гостей, если их можно так назвать. Памятник был красиво украшен: свежие цветы, изящное ограждение. Но то удивило Дионисию, это то что возле могиле был человек. Он имел странную внешность: темные, почти черные волосы, и черного цвета глаза. Одет он был красиво: темное пальто, из-под которого выглядывал воротник рубашки и коричневого цвета штаны. Туфли на нем были так же темного цвета с довольно незаурядной формой, хотя выглядели они дорого. И все же, лишь глаза делали этого человека странным: они с одной стороны манили, как сладкий плод, а с другой отталкивали, пугая людей. Дионисия подошла к могиле и положила цветы. Она взглянула на незнакомца и представилась. - Добрый день, молодой человек. Мое имя Дионисия Аркхель. Не изволите сказать ваше? - как можно вежливее и дружелюбнее произнесла девушка, ведь за тот месяц, который она провела в замке, она имела жуткий вид. - О, высокопочтенная госпожа Аркхель, жена недавно ушедшего Генриха Аркхеля! Как мне повезло, что я встретил вас! Простите за мою грубость, миледи, я не представился сразу. Меня зовут Ангуш Сирон, я давний друг вашего на данный момент, увы, покойного мужа. В последний раз мы общались года два назад, и он говорил, что у него хорошая жена, но он не уточнил насколько она красива! - пылко начал незнакомец, но Дионисия его прервала. - Благодарю конечно, но что вы здесь делаете? - О, как я глуп! Стою на могиле своего покойного друга и осыпаю его жену комплиментами! Я узнал о смерти Генриха только вчера, и лишь сегодня смог навестить его могилу. О, госпожа Аркхель, я жутко устал после дороги, не могли бы вы угостить меня чашкой чая, если вас, конечно, не затруднит? Я буду вам очень благодарен! - Думаю, не затруднит. Пройдемте со мной, - Дионисия попыталась мило улыбнуться, но точно не знала, мило это получилось или устрашающе. - Миледи, я вам премного благодарен! Как такое вообще возможно: что бы девушка была и красивой, и доброй, и милой? Госпожа Аркхель, поделитесь секретом! - Агнуш тихо хихикнул, но тут же понял нелепость своего положения и уставил взгляд вверх, боковым зрением наблюдая за девушкой. - Вам то оно зачем, господин Сирон? И да, - называйте меня, пожалуйста, просто Дионисия. Я пока не привыкла к таким обращениям. - И не успеешь привыкнуть, - тихо, что бы не услышала девушка, произнес Агнуш. Глаза его при этом странно сверкнули. Но через секунду он громко продолжил. - Да-да, как пожелаешь, Дионисия! Какой красивый город, прямо как ты! *** Обман это всегда плохо. Плохо и для обманутого, и для того, кто обманывает. Но все возвращается бумерангом, не так ли?