Там, за туманами

Дахок пришел ночью. Или правильнее будет сказать – пришла? Зена никогда не пыталась определить пол у огня, но у этого злого сгустка пламени лицо было явно женским. Костер вздыбился, взметнулся к небесам, яростно осветив стоянку, на которой, не ожидая нападения, расположились Зена и Габриэль. Сны уже захватили их в плен, и Зена так и не поняла, что заставило ее очнуться. Темноволосая женщина с глазами злыми и равнодушными склонилась над Зеной, одним взглядом пригвождая ее к земле, не позволяя шевелиться. В черных зрачках плясали желтые искры. Пальцы женщины шевелились у лица Зены, с кончиков их срывалось жгучее тепло. Зена лежала ни живая, ни мертвая, не в силах проверить, рядом ли Габриэль, дышит ли она, а сквозь тело ее пробивались насквозь тупые раскаленные иглы: выпускали кровь, запутывали вены. Перед глазами стоял туман, в ушах гудело что-то далекое, язык пересох, но сглотнуть не получалось. Как и закричать, как и вдохнуть. Женщина нависала над Зеной злобной тенью, Зена и хотела бы отпихнуть ее подальше, вскочить и обнажить меч, однако тело не желало подчиняться. – Моя дочь мертва, – прошептала женщина, и черты ее хищного лица на мгновение исказились, потекли, словно оплавляясь. Она смотрела на Зену, как на подыхающую птицу, и максимум, что было в ее глазах, это больное любопытство: на сколько еще хватит это существо? – Моя дочь мертва, – повторила женщина, и ветер загудел за ее спиной, словно голодное пламя. Оранжевая энергия взметнулась ввысь, ослепила Зену на мгновение. – А значит, мне нужна новая дочь. Зена не знала, в какой из моментов поняла четко: Дахок! Но как?! Они загнали его в ловушку, они убили его дитя, всех его детей! Он умеет забираться в чужие тела? Может являться не только в виде потоков гневного пламени? Женщина кончиком пальца дотронулась до щеки Зены, и тело пронзила новая вспышка боли: внутри словно разлилась лава, выжгла все, до чего дотянулась. Зена отчетливо и с ужасом ощутила, как сердце останавливается, высыхает, превращается в жалкую изюмину. В следующее мгновение Зена потеряла сознание. А когда пришла в себя, компанию ей составили почти потухший костер и темнота. Габриэль рядом не было.

– – –

– Это все, что ты помнишь? Зена посмотрела на Геракла, сидящего напротив нее. – Да, – коротко ответила она, осушая кубок с вином. Геракл только кивнул. Первые попытки поиска Зена предприняла сама. Она исколесила всю Грецию, перетрясла всех своих друзей и недругов, спустилась в Тартар и заглянула на Елисейские поля, встревожила Олимп и подводный мир. Долгие месяцы Зена шептала имя Габриэль, надеясь, что услышит в ответ хоть что-нибудь, хоть один звук, хоть ползвука. Тщетно. Габриэль не была мертва – Зена сердцем тут же почувствовала бы это. Но Габриэль нигде не было. Впрочем, нигде – слишком большое слово. Нигде в Греции – да. Но Греция – это еще не весь мир. Заручившись поддержкой Ареса и пообещав ему в случае удачи то, что он так долго от нее хотел, Зена в кратчайшие сроки обыскала Поднебесную Империю, вновь и с отвращением прошлась по земле Акеми, разминулась с Одином в северной стране и основательно прожарилась во владениях фараонов. Ни единого следа Габриэль, ни намека, ни сплетни, ничего. Остальной мир Арес облетел самостоятельно, подстегиваемый обещанием, но вернулся с пустыми руками и разъяренным сердцем. А вернувшись, заявил, что свою миссию выполнил, дальше впустую он действовать не намерен. Зена его не уговаривала. Тем более, что осталось лишь одно место, где она не побывала. Британия. Острова и вечный туман на них. Именно там впервые они столкнулись с Дахоком и его силой. Именно там следовало искать сразу же. Когда Зена подумала о Британии, то немало удивилась тому, как поздно она о ней вспомнила. Словно кто-то старательно отводил ее глаза и мысли от холодного острова. Словно… Словно Дахок был там. И Габриэль тоже. Тогда Зена разыскала Геракла, понимая, что в этот раз одной ей не справиться. К тому же, Геракл, как и она, бывал в Британии и завел там полезные знакомства. По крайней мере, ходили слухи. – Есть немного, – чуть смущенно улыбнулся полубог, когда Зена прямо спросила его об этом. – В любом случае, без помощи не останемся. Геракл знал, кто такой Дахок, и долгих рассказов не потребовалось. А узнав, что в беде Габриэль, Геракл приложил массу усилий и все свои связи. Теперь нужно было всего лишь дождаться корабля. Какая-то пара дней – сейчас это уже не играло большой роли. Они сидели в старой покосившейся таверне и пили теплое невкусное вино, заедая его козьим сыром. Зена успела научиться не волноваться за Габриэль больше, чем следовало, а потому не торопила время, не выглядывала с надеждой в окно, дожидаясь рассвета. Она знала – а откуда, и сама не понимала, – что с ее подругой все будет в порядке. Если бы Дахок хотел убить Габриэль, он бы уже это сделал. А так – сколько времени прошло? Семь или восемь месяцев, и Габриэль все еще дышала этим воздухом. Зена вертела кубок с вином в руках и размышляла о том, что их прибытие на остров не явится тайной. Скорее всего, Дахок выждет, пока они зайдут достаточно далеко, а потом нанесет удар. Возможно, божественная кровь Геракла и ловкость Зены помогут им отразить его. Хорошо, что они пойдут вдвоем: Геракл сказал, что Иолай гостит у матери. – Нам нужно оружие, – сказала Зена внезапно, и Геракл посмотрел на нее. – Оружие против богов. Геракл усмехнулся. – Полагаешь, кровь Хинды подействует и на Дахока? Зена покачала головой. – Закаленная сталь, выдерживающая большую температуру, – она приподняла бровь. – Я знаю, что боги нам в этом деле сейчас не помощники. У тебя есть кто-нибудь на примете, кто владеет их секретом, хотя бы приблизительно? Геракл задумался, затем кивнул. – Найдем, – отозвался он и поднялся из-за стола. Зена немедля последовала за ним, не забыв оставить на столе пару медяков. Знакомый Геракла, владеющий тайными знаниями, оказался высокой мускулистой женщиной в одежде, открывающей больше, чем незнакомцу следовало бы знать. Впрочем, в ином одеянии тут было бы не выжить. Когда Зена и Геракл вошли в кузницу, удушливый жар тут же полыхнул в их сторону, а женщина обернулась, утирая пот. Светлые глаза ее счастливо блеснули. – Геракл! – воскликнула она голосом, ясно выдающим в ней слишком трепетное отношение к полубогу. – Сколько зим! – Аталанта, – улыбнулся Геракл, обнимая женщину, для чего ему даже почти не пришлось наклоняться. – Ты простишь меня за то, что я по делу, а не просто так? Зена внимательно разглядывала женщину и думала, где же могла слышать ее имя. – Аталанта, это Зена, еще один мой старый верный друг, – Геракл представил женщин, и они кивнули друг другу. Зену немного покоробило, что ей не протянули руки, однако она заметила, каким ревнивым на мгновение стал взгляд Аталанты, и отбросила прочь все свои негативные эмоции. Аталанта была влюблена в Геракла. Раньше или сейчас, а может быть, и так, и так – кто знает? В любом случае, Зена не собиралась упоминать о том, какие отношения связывают их с Гераклом. Друзья – старые и добрые. И все. Аталанта оказалась на диво проворным и умелым кузнецом. Откуда она раздобыла секрет стали Гефеста, Зена так и не поняла, но вряд ли сейчас ей хотелось докопаться до сути. В кузнице оказалось три готовых меча, спрятанных от чужих глаз, и Аталанта отдала их, обещая изготовить еще пару щитов. Для Зены было достаточно и того, что она уже имела, однако Геракл сказал, что щиты им тоже пригодятся. Он задержался с Аталантой в кузнице, а Зена вышла на свежий воздух, жадно дыша полной грудью. И покачала головой, усмехаясь, когда заметила, что по заднему двору, воровато оглядываясь, пробирается никто иной, как Салмоней, с зажатыми в руках полевыми цветами. Конечно же. Он и рассказывал про Аталанту Зене. С красочными эпитетами, придыханием и затуманенными любовью глазами. Зена подумала было окликнуть торговца, но не стала. Салмоней никогда не нравился ей настолько, чтобы хотелось общаться с ним в свободное от проблем время. Только поэтому, считая, что его никто не видит, Салмоней толстой навозной мухой прополз по двору и просочился сквозь заднюю дверь кузницы. Почти сразу оттуда раздался удивленный возглас, и Зена поморщилась, прикидывая, сколько времени Гераклу потребуется, чтобы избавиться от надоедливого торговца, который, несомненно, захочет либо что-нибудь всучить, либо поговорить. К большому облегчению Зены, Геракл появился на улице почти сразу же. – Салмоней не ожидал меня увидеть, – улыбнулся мужчина. – Я не стал портить ему попытку назначить Аталанте свидание. Зена усмехнулась и ничего не сказала. Через два дня Салмоней и Аталанта провожали Зену и Геракла на корабль вдвоем. Низенький пухлый торговец и статная сильная женщина неожиданно хорошо смотрелись рядом. Они не держались за руки и не говорили друг другу ни слова, однако Зена неведомым образом поняла: в их отношениях что-то поменялось в лучшую сторону. – Я думала, она влюблена в тебя, – сказала Зена Гераклу. Они стояли на палубе отплывающего корабля и смотрели на машущего им обеими руками Салмонея. – Так и было, – спокойно отозвался Геракл. И добавил: – Ты тоже была в меня влюблена. Зена с тревогой повернулась к нему. – Послушай… Не время было прояснять их отношения, Габриэль все еще находилось в беде, следовало думать о ней и только о ней, но Зена предательски радовалась тому, что находится что-то еще. Какие-то другие тревоги и проблемы, которые отвлекают ее от надвигающегося сумасшествия. К счастью, прошло достаточно времени, и Зена уже не представляла себе, как Габриэль, полностью обнаженная, корчится и рыдает от боли в огненных руках Дахока; как похожие на иглы пальцы рисуют на ее коже кровавые узоры; как пламенный член, сочащийся лавой, проникает вглубь тела Габриэль и движется там, оставляя метки, выжигая жизнь. В первые дни после исчезновения Габриэль Зена не находила себе места. Она готова была выть от бессилия, от боли, разделенной с Габриэль, от невозможности тотчас же вырвать подругу из лап немыслимого божества. Зена закрывала глаза и кусала костяшки пальцев, стараясь не думать, каким истязаниям подвергается ее Габриэль, сколько раз Дахок может убить ее, а затем оживить, чтобы убить вновь. Зене чудилось, что она чувствует запах опаленной плоти, запах крови, стекающей по внутренней поверхности бедра. Кошмары становились все четче ночь от ночи, день ото дня, Зена не знала, куда деться от них, где спрятаться. А потом просто разрезала себе руку от запястья до локтя, и с облегчением смотрела, как боль вытекает вместе с кровью. После этого стало легче, Зена встряхнулась и вновь начала спать по ночам, а не вертеться от ужасных мыслей. – Послушай… – повторила она, вынырнув из воспоминаний, но Геракл вскинул руку. – Все в порядке, Зена, – миролюбиво улыбнулся он. – Что было – то прошло. Слишком много воды утекло. Зена облегченно выдохнула. Ища встречи с Гераклом, прося его помощи, она ни разу не подумала о том, как станет вести себя, если случится так, что Геракл все еще влюблен в нее. Что-то далекое царапнуло было сердце и тут же исчезло. Прошло. А ведь Зена могла сделать так, чтобы не проходило. Вот только нужно ли ей было это? – Да, – сказала Зена и коснулась ладонью плеча Геракла. – Спасибо тебе. Геракл положил свою большую ладонь поверх ее пальцев. – Я надеюсь, ты счастлива, Зена, – он чуть наклонил голову. – В твоей жизни есть любовь? – Да, – отозвалась Зена просто. – Есть. Любовь эта ветром освежала ее в жаркие дни, согревала в холодные и всегда была в сердце, даже тогда, когда не могла взять за руку. Зена не думала, что достойна этой любви, но делала все, чтобы стать такой. – Мы плывем, чтобы спасти ее, – ответила Зена на немой вопрос Геракла и увидела неподдельное удивление в его взгляде. Он явно был поражен, и Зена не стала спрашивать его, знает ли он, какие слухи ходят про них с Иолаем. Жестокий шторм, разыгравшийся в первую же ночь после отплытия из гавани, заставил Зену спуститься в трюм. У нее никогда не было морской болезни, но сейчас она чувствовала себя так, словно кишки отплясывали безумный танец, а живот поддерживал их волнообразными движениями. Пока Геракл помогал команде, обозленная Зена лежала на полу трюма и боролась с приступами тошноты. Наконец, ей удалось задремать, и в том сне она, полностью обнаженная, склонилась над такой же обнаженной Габриэль, пальцами ведя по ее плечам, грудь и животу. Габриэль молчала и только кусала губы, Зена видела страх в ее глазах и удивлялась, откуда он там. Она склонилась, чтобы поцеловать любимую, и вдруг заметила свое отражение в расширившихся зрачках Габриэль. Другое, другое лицо! Та женщина, чей облик пришелся Дахоку по нраву! Зена забилась, заколотилась внутри своего сна, пытаясь вырваться из чужой шкуры, ощущая, как злая усмешка искривляет губы, как зубы впиваются в плоть Габриэль, как ногти вскрывают вены. Зена едва могла дышать и бесновалась в ужасе, слыша, как ее Габриэль кричит от боли, когда жесткие пальцы проникают внутрь и ворочаются там, пуская кровь. Зена чувствовала знакомую теплоту, понимая, что она сама и только – причина страха и боли Габриэль. Тогда и сейчас – все смешалось в единое целое, сон и явь, жизнь и смерть. Если бы они тогда не отправились в Британию, если бы Зена не отпустила от себя Габриэль… Габриэль умирала в ее руках, а Зена ничего не могла сделать и выла, как раненое в сердце животное, продолжая мучить девушку закованными в чужую плоть руками. Геракл разбудил ее от кошмара двумя резкими рывками, затем вытащил на палубу и дал напиться. – Ты лежала в бреду пять дней, – сказал он, гладя Зену по спутавшимся мокрым волосам. – Пять дней, – пробормотала Зена, щурясь и всматриваясь в полоску берега на горизонте. – Мы доплыли так быстро? – Я попросил Посейдона помочь, – отозвался Геракл, и Зена благодарно прижалась к нему плечом, зная, что Гераклу пришлось переступить через себя, чтобы воззвать к богу. Но он сделал это ради нее. И ради Габриэль. Кошмар был еще жив в памяти, однако сердце Зены не убеждало ее в том, что Габриэль умерла. Напротив: после этого сна Зена уверилась, что Дахок хочет отомстить не столько Габриэль, сколько ей, а значит, маленькая сказительница доживет до того момента, как ее спасут. Они плыли еще более суток, потому что ветер почти стих, и Геракл все смотрел в подзорную трубу, пока окрепшая Зена не спросила его: – Кто-то должен встретить нас? – Да. Тот, для кого мы везем третий меч. Я послал весточку. Зена кивнула и не стала больше расспрашивать. А потом, сойдя с корабля, улыбнулась рыжеволосой невысокой женщине, первой подавшей ей руку. – Морриган, – сказала женщина, и пожатие ее было крепким и уверенным. – Зена, – прозвучало в ответ. Холодный британский ветер бросил Зене в лицо пару капель дождя. Морриган была полубогиней, правда, сила ей от рождения не принадлежала. Она сама рассказала Зене свою историю, благодаря Геракла, который спас ее от саморазрушения. Зена только улыбалась, помня, что ее история с Гераклом была такой же. Но таков уж удел Зевсова сына – помогать тем, кто сам себе помочь не в состоянии. Как и Морриган, Зена считала раньше, что принять помощь – значит, проявить слабость. Но Геракл сумел показать ей, насколько слабой она была на самом деле. – Он не увидит вас, пока вы со мной, – заверила Морриган, когда Зена заговорила о Дахоке. – Это мой остров. И я знаю, где находится его храм. Утром мы отправимся туда. У Зены не было причин не доверять ей, ведь Геракл доверял. Они устроили привал в каких-то развалинах, и Зена первая сомкнула веки, полагая, что Гераклу и Морриган есть о чем поговорить. Среди ночи она проснулась от тихих вздохов и лежала, стараясь не шевелиться, стараясь не показать, что не спит. Зена почти рассердилась на них. Где-то там, под покровом ночи, ее ждала Габриэль, а эти двое, забыв обо всем, отдавались плотскому желанию. Зена лежала к ним спиной, но почти видела, как тесно белое тело Морриган прижато к смуглому Гераклу; как сильно сплетены их пальцы; как глубоко естество Геракла погружено в Морриган; как сладко им обоим от долгожданной встречи. Стоило ли сердиться? Жизнь вокруг продолжалась. Как бы Зена ни возмущалась, жизнь продолжится и в том случае, если она или Габриэль умрут. – Ты думаешь, он мстит за дочь? – спросила Морриган утром, когда они шли к храму. – Он мстит за упущенную возможность. Зена не стала спорить. Тем более, что вряд ли Морриган была далека от истины. Приспешники Дахока атаковали их в тот самый момент, когда до храма оставалась пара шагов. Одного Зена убила на месте, вонзив меч ему в живот. Со вторым справился Геракл, откинув его прочь так далеко, что несчастный при падении неминуемо должен был бы сломать шею или спину. С третьим покончила Морриган, задвигавшись вдруг с абсолютно немыслимой скоростью так, что Зена не сумела за ней уследить. Не уследил и нападавший, чья голова оказалась перерублена острым краем щита. Но если бы их было только трое… Из-за холма показалось еще не менее пары десятков жрецов. Морриган отрывисто засмеялась, светлые глаза ее стали еще светлее. – Иди! – крикнул Геракл, сжимая кулаки. – Мы их задержим! Одновременно с Морриган они вытащили выкованные Аталантой мечи и встали спиной к спине. Не оборачиваясь, Зена бросилась вперед. У нее не было ощущения, что она видит Геракла в последний раз. Никто не встретил ее в темноте храма, не пытался помешать, не рассмеялся в лицо. Зена бежала, сохраняя дыхание, и сила копилась на кончиках ее пальцев. Ни одной двери, ни одного окна, только длинный, бесконечно черный, коридор с колеблющимися призраками факелов. У Зены закололо в боку: воздуха ощутимо принялось не хватать. Внезапная вспышка на мгновение ослепила, Зена остановилась, невольно прикрываясь рукой. А когда посмотрела вновь, то поняла, что стоит посреди поросшего мхом зала, в центре которого высится алтарь, и на нем… – Габриэль! – Зена без промедления рванулась вперед, но ноги ее словно увязли в тягучей смоле. Едва не упав, с трудом выправив положение, Зена вскинула голову и сквозь нависшие над глазами пряди увидела, что Габриэль даже не пошевелилась, услышав свое имя. – Габриэль! Тщетно. Зато Зену услышала женщина с колючим взглядом, склонившаяся над Габриэль. Длинные, словно паучьи, пальцы ее пробежались по обнаженному вздутому животу Габриэль, выстукивая какой-то ритм. Зена зарычала, дергаясь, но невидимая смола держала крепко. Ужас стукнулся в голову одновременно с пониманием. Габриэль была беременна. И то, что сейчас шевелилось под натянувшейся кожей, принадлежало Дахоку в человеческом обличье. На этот раз бог решил сам принять свое дитя. Зена устало поразилась тому, что и это она забыла. Что Дахоку нужно было новое дитя. Как она могла не помнить? – На мгновение мне почудилось, что ты не придешь, – Дахок прижал – Зена все еще не могла считать его женщиной, пусть даже он выглядел ею – свою ладонь к животу неподвижной Габриэль, и Зена едва не сломала ноги, пытаясь выбраться из ловушки. Она схватилась за шакрам и запустила его, удовлетворенно слыша, как поет он песнь новой смерти, но Дахок небрежным движением руки изменил траекторию верного оружия. Шакрам, на мгновение повиснув в воздухе, упал, не долетев до цели всего ничего. Дахок тут же вскинул руку вновь, и поток силы его расплавил щит, которым успела прикрыться Зена. Обжигающие капли дикой болью пробили плоть. Зена дернулась было и замерла, с ненавистью следя, как Дахок разводит ноги Габриэль в стороны, сгибая их в коленях. – Пришло время, – сказал Дахок, и в тот же миг Габриэль закричала, выгибаясь. Зена хотела зажмуриться, хотела не смотреть на то, как лезет из девушки окровавленная головка младенца, но не могла: та же сила, что мешала ей сойти с места, не позволяла моргать и отворачиваться. Дахок гладил бьющуюся на алтаре Габриэль по животу и не отводил сытого взгляда от отчаявшейся Зены. Затем воздух словно всколыхнулся, и Дахок очутился рядом с Зеной, дотрагиваясь до ее лица. Голову насквозь пробил холод, тут же сменившийся адским пламенем. Зена открыла рот, чтобы закричать, но наружу не вырвалось ни звука, крик осел где-то внутри и исполосовал сердце. – Расслабься, Зена, – сказал Дахок, когда его пальцы-иглы вонзились в виски Зены. – Ты еще долго не умрешь. Габриэль будет счастлива видеть тебя рядом. Вспышка цветной боли и искаженное криком лицо рожающей Габриэль были последним, что увидела и запомнила рухнувшая на каменный пол Зена, освобожденная от незримых пут. Больше Зена не помнила ничего.