SpletniWesterosa.net

      Прошло почти четыре года с тех пор, как она делала это в последний раз. Но это не значит, что к этому можно привыкнуть. В тот раз она не чувствовала ничего - наелась прозака, который ее отцу тогда уже больше был не нужен. Сколько интересных таблеток скрывалось в черных лакированных ящиков в ванной, она даже подумать не могла! В этот раз все иначе - она теперь трезвая, наверное, поэтому с самого утра она чувствует, как незримое чувство утраты давит на нее, преследуя словно грозовое облако. Вроде и нет никакой боли, но отчего-то так невообразимо тяжело. Но она должна притворяться сильной и вести себя "по-взрослому", эмоции сегодня ей не позволены. Она в последний раз осматривает себя в зеркале - черное платье без рукавов идеально сидит на ее худеньком теле, серебристые волосы аккуратно рассыпаны по худеньким плечам, макияж "базис-ноль" безупречен. Даже в такой день она должна выглядеть безукоризненно. Усаживаясь на постель, она одевает на хрупкие ступни черные лодочки на каблуке, и поднимается, чтобы снова взглянуть на себя в зеркало, принимает спокойный вид и только после выходит из комнаты. Она медленно идет по коридору, тихо постукивая каблуками по светлому паркету. Один конец ее шелковой шали черной змеей ползет вслед за ней по коридорам кажущегося нежилым родного дома. Она останавливается у белой двери, двери, ведущей в комнату, когда-то бывшей комнатой ее старшего брата. Короткий стук в дверь разрывает тишину дома. Ответа не слышно. Тогда Дени медленно нажимает на посеребряную ручку и приоткрывает дверь, тихо интересуясь у ее временного постояльца: -Можно войти? И никакого ответа. Она стоит еще немного, прежде чем вслух предупредить: -Я вхожу. И вновь тишина. Она ожидала увидеть его в постели, смятой белой постели, увидеть его неспособным пондняться, человеком, от которого несет горем, словно спиртным.       Но в противовес видит всего-то только сидящим на кровати, уже полностью готовым. В черной рубашке, застегнутой у самой шеи, на фоне которой его бледное лицо кажется почти восковым. Вот такие они Таргариены всегда идеальные, по-аристократически бледные, до тошноты богатые, но никогда не счастливые. — Нам пора, — тихо замечает она. — Угу, — тянет в ответ он, но даже не думает двигаться со своего места. Дейенерис нерешительно топчется на месте, не зная уйти ей или остаться, но выбирает второе. Она тихо затворяет за собой дверь и спрашивает: — Я присяду? Он еле заметно кивает. Она присаживается рядом с ним на широкую двуспальную кровать, застеленную свежим постельным бельем, и берет его за руку. — Ты в порядке? - не самый подходящий вопрос в подобной ситуации. — Нет, — просто отвечает он. — Послушай, Эйгон, — она крепче сжимает его руку, — Я понимаю, как тебе тяжело. Оба моих родителя мертвы, маму я почти что убила, а отец... Ладно, не будем об этом. Я понимаю, как тебе тяжело, но нам нужно встать и пойти туда, нас ждут, тебя ждут, — она посмотрела прямо ему в глаза. — Как на тебя посмотрят, если ты не придешь на похороны собственной семьи? — Все о чем я могу думать, это почему умерли они, а не я, — прошептал себе под нос он. — Хватит! Такие мысли ни к чему хорошему не приведут, — она взяла его за подбородок и заставила посмотреть ей в глаза. Она тоже проходила через это. Визерис столько раз орал ей в лицо, что если бы не она, мама была бы жива. Так себе воспоминания. Но она смогла жить с этим, не пережить, нет, просто смириться. Ведь ничего нельзя было уже изменить. — Мы не разговаривали, — неожиданно признается он, — Они пытались, а я только игнорировал, а теперь даже извиниться за это не могу, — он продолжал пялиться в одну точку, словно пребывая в каком-то трансе, — Если бы только это я умер. Это мне стоило сдохнуть. — То, что ты сейчас здесь, чудо. Я даже думать не хочу, чтобы бы со мной было, если бы ты не выжил, ведь я потеряла бы еще одного дорогого мне человека. Слава богам, что ты жив, не знаю, как я бы сейчас справилась, не будь тебя рядом со мной, - это правда, в прошлый раз с ней был Визерис. И какие бы между ними были отношения, он никогда, на самом деле, не бросал ее, преданно держа за руку, пока она расфокусированным взглядом пялилась прямо перед собой, — Ты знаешь, мы тоже с твоим папой не ладили, я тоже в свое время столько всего ему неговорила. И теперь мне кажется, что я совершила ошибку, не нужно было всего этого. Но ты не должен винить себя в том, что случлось, - в отличие от меня, и в голове яркими кадрами Визерис на больничной койке, кажущийся мертвым. Наступила ломающая тишина. — Визерис с нами? — осмелился прервать тишину Эйгон. — Не думаю, что он сможет, если честно. Ему хуже, врачи сказали, что ему лучше остаться под наблюдением пока, он постоянно под препаратами, - прямо как я в прошлый раз, но я-то хотя бы была в состоянии двигаться, - Я очень переживаю за его состояние, это так его подкосило… Мы никогда об этом не говорили, но я знаю, что их связывало большее, в отличие от меня. —А как ты? — она протянула руку к его лбу, на котором белел пластырь, — Болит? Он резко отшатывается. -Не надо. -Ладно. И снова эта ужасающая тишина. - Ты знаешь, они ведь хотели остаться здесь, отец хотел вести дела в Волантисе отсюда, меня и Рейнис хотели отправить учиться с тобой в одну школу, а ему столько наговорил тогда, возненавидел за это, — он тяжело вздохнул, — Оказывается, был прав, если бы мы только не приехали сюда... — почти задыхааясь уже. — Иди сюда, — Дейенерис заключила племянника в объятия. — Все будет хорошо, — она старалась, чтобы ее голос не дрогнул, но это случилось помимо ее воли. Каждый из них знал, что хорошо не будет точно. ______________________________________________________________________       В Королевской Гавани было гораздо теплее, чем в Орлином Гнезде, погода здесь была больше похожа на осеннюю, оранжевая листва опадала с деревьев, устилая землю разноцветным ковром, в небе ярко светило солнце, щебетали птички. Когда машина Таргариенов подъехала к Великой септе Бейлора, там уже собралось множество людей, вереницей вдоль дороги тянулись черные лимузины и другие презентабельные автомобили. Перед тем, как выти из машины, Дейенерис сразу же потребовала посмотреть ей в глаза и четко проговорила: — Чтобы не сказали эти стервятники, не слушай их, это все неправда, не верь ни единому их слову, сохраняй спокойствие, не отвечай на вопросы, просто пройди мимо, будто их и нет, они пустое место, ладно? - Эйгон никогда не имел дела с папарацци, должно быть, это непривычно, что здесь их семья в центре внимания медиа почти постоянно.       Когда телохранитель открыл дверцу машины, мир будто бы взорвался. Шум, бесконечные вопросы, протянутые микрофоны, раздражающие вспышки фотокамер. Дейенерис, тотчас же схватит за руку Эйгона, стала пробираться ко входу в септу, пока телохранители помогали им, отгоняя назойливых журналистов. Эйгон слышал лишь клочки речи журналистов: «Подтвердите… Правда ли, что ваш отец… Дейенерис, как вы прокомментируете… Связь Рейгара Таргариена и … Кто наследует корпорацию… Вашего отца… Эйрис Таргариен… Ваш брат Визерис, правдивы ли слухи о его диагнозе…» Дейенерис игнорировала абсолютно все, а Эйгон старался сохранить невозмутимое выражение лица, но не едва ли справлялся, слышать все это - новую информацию, некрасивые вопросы, неправдивые сплетни - хотелось закрыть уши руками и заорать что есть сил: "Да замолчите вы все!". Лишь когда они, наконец, вошли в здание, он смог перевести дыхание, успокоить быстро бьющееся сердце. Дейнерис с волнонием посмотрела на Эйгона и поинтересовалась: — Все в порядке? Эйгон только кивнул, продолжая потирать шею. Но не успел он отойти от всего этого, как его встретило новое испытание. Как только они вошли в главный зал, где проходила прощальная церемония, то все взгляды обратились на них, Дени тут же подбадривающе сжала его ладонь, призывая сохранять вечное хладнокровие. Вот сейчас на него посыплются бесконечные: «Мне так жаль…»; «Твой отец был прекрасным человеком!»; «Тебе, вероятно, так тяжело» и так до бесконечности. И снова вот бы заткнуть уши и ничего этого не слышать.       Столько людей, некоторых он видел впервые, они продолжали и продолжали подходить, пожимать руки, обнимать, хлопать по плечу. Эйгон же сухо кивал им в ответ, бормоча какие-то слова благодарности, даже не слушая, о чем они говорят. Когда он почти отвязался от них все, навстречу ему бросилась Арианна. Она порывисто обняла его и прошептала в самое ухо: — Помни, у тебя еще есть семья, ты никогда не останешься один! — а после еще сильнее сжала его в объятиях, и только затем отпустила. Он, наверное, должен был почувствовать себя лучше, зная, что столько людей поддерживает его, переживает о нем, но, правда была в том, что он не чувствовал ничего. Все эти люди для него словно чужие, что Дейенерис, что Арианна. Все они. Арианна между тем подхватила его под руку, бархат ее черных перчаток касался незащищенной кожи его ладоней, отчего ему было некомфортно. Она отвела его к своим. Семья его матери - дяди и кузины. Дядя Доран подозвал его к себе, а затем накрыл его ладонь своей, вздутыми пальцами коснулся его запястья, вновь заставляя Эйгона чувствовать себя неприятно. Столько касаний, контактов, от которых только и хотелось, что отмыться поскорее. В этом касании не было ничего от маминого, хоть он и был ее братом. Как и не было ничего утешающего в "держись, малыш" от дяди Оберина. Никто их них не был в силах помочь. Никто не мог знать, каково это - чувствовать себя выжившим. Когда пришло время произносить речь, Эйгон не вышел. ______________________________________________________________________       После посещения кладбища, они поехали в отель на поминки. Банкетные столы ломились от разнообразной еды и напитков, словно это были не похороны, а свадьба. Рог изобилия продолжал свое бытие даже сейчас. Ни к чему было говорить, что Эйгону в рот ничего попросту не лезло, даже несмотря на тот факт, что ничего не ел он с самого дня аварии. В больнице они "кормили" его через капельницу, но вот уже больше суток он и крошки в рот не брал - сейчас бы в обморок грохнуться, но он продолжал функцинионировать практически на автомате. Засел в самом уголке зала, с целью оставаться незамеченным. Это излишнее внимание, фальшивые соболезнования, ложь и лесть, выговариваемые в лицо надушенными пухлыми дамами в дорогущих траурных костюмах, вызывало отвращение. Ему просто хотелось уменьшиться в размерах, стать незаметным и уползти, словно мышка в свою норку, но этому не дано было свершиться, словно специально его не хотели оставить в покое. Дейенерис, к счастью, он потерял из виду еще на входе, ее утащила в сторону сморщенная маленькая старушонка в черном брючном костюме и шляпке. Но как только он, наконец, остался в блаженном одиночестве, к нему, пробираясь сквозь толпу людей, заспешила его кузина, казавшаяся особенно приставучей сегодня. «Почему она не оставит меня в покое?» — подумал раздраженно Эйгон, когда она подошла к его столику и присела напротив.       Да, она его близкая родственница, но это не повод постоянно доставать его. Она нахочет помочь, но делает только хуже, раздражая своей назойливостью. Его просто нужно оставить в покое. Это не так уж много. — Эйгон, может, ты поешь? На тебя ведь столько навалилось в последние дни, тебе нужны силы, чтобы справиться, - здорово, вот если бы какой-то салатик просто взял и отмотал время назад, только тогда это помогло бы ему "справиться". Так бесит. — Арианна, — резко перебивает ее Эйгон, тотчас же переводя дыхание, как бы лишнего не наговорить. - Я, правда, не… И именно в этот момент в ее изящном клатче зазвонил телефон. Эйгон же, воспользовавшись ситуацией, поднялся со своего места и хотел уже было уйти прочь, но тут же подскочила и Арианна, загородив ему дорогу: — Подожди, — она говорила быстро, параллельно ковыряясь в своем черном клатче, пытаясь, очевидно, отыскать и заткнуть звонящий телефон — Секунду, я только… — она, наконец, с трудом достала мобильный, когда миниатюрная сумочка выскользнула из-под ее локтя, и все ее содержимое разлетелось по полу. -Черт, - выругалась она, а после посмотрела на дисплей и отклонила вызов, — Прости, пожалуйста… - с этими словами она вздохнула и присела на корточки. Схватив сумку с пола, она стала собирать все вещи обратно. Эйгон присел рядом и начал ей помогат, — Спасибо, — сказала она, улыбаясь, и продолжила запихивать в сумку помаду, тушь, зеркальце. Эйгон удивился, как столько вещей смогли поместиться в этой крохотной сумке. Когда он поднял с пола последнюю вещь и протянул Арианне, то заметил под столом что-то еще, что, на первый взгляд, идентифицировать было не так уж легко. Но было похоже на крошечный пакетик. Эйгон, поднявшись, двинулся вбок, закрывая тем самым обзор на данный предмет кузине, и совсем незаметно придавил его подошвой ботинка. Арианна встала вслед за ним, а после закрыла свой клатч на изящный золотой замочек. — Вроде все, — сказала она, снова зажимая клатч между предплечьем и талией, - Точно ничего не пропустили? — Вроде да, — солгал в ответ Эйгон, - Чего ты не хватает? —Да так, просто подумала... Ничего, - отмахнулась в итоге она. —Могу поискать, если скажешь, что мы ищем, - предложил свою помощь он. —Неважно, правда, - мягко коснулась его плеча она, — Может, тебе принести суп? Он очень вкусный, — сказала она. — Нет, не стоит, я справлюсь, — вежливо отказался Эйгон. — Я принесу, мне не сложно, подожди тут, - положив обе руки на его плечи, стукнув при этом сумочкой его по плечу, - Никуда не уходи только, - и не дав ему даже ответить, направилась к банкетному столу.       Лишь после Эйгон вздохнул спокойно, а затем наклонился и поднял с пола белый пакетик. В пакете был кокаин, или какой-то другой наркотик, но то, что это был наркотик, Эйгон ни на минуту не сомневался. Эйгон осмотрелся по сторонам и быстро спрятал его в кармане своих брюк. А затем, воспользовавшись отсутствием кузины, быстро покинул ресторан и направился через холл к стойке регистрации. ______________________________________________________________________       Маргери даже не удосужилась снять с себя кружевное черное платье с коротким рукавом из мирийского кружева и шифоновой юбкой, плечи были открыты, и Маргери поежилась от холода. Сразу с похорон она поехала к Ренли. Им о многом надо поговорить. Они договорились встретится в уютном кафе, как можно дальше от центра, надеясь, что там их не увидят.       Они сидели с Лорасом на веранде в удобных плетеных креслах за столиком, застеленным желтовато-зелёной скатертью. Маргери заказала себе кофе, а Лорас хотел взять глинтвейн, но в последний момент передумал, решив не вызывать подозрений, показывая удостоверение Гарлана, в которое он вклеил свое фото. Там, где они обычно бывали, знали, кто они такие, и какими проблемами им обернётся то, что они пошли наперекор «золотым детям», поэтому там им наливали без всяких слов. В обычных же местечках, вроде этого, приходилось действовать иначе. Нет, определённо рисковать не стоит, все знают, кто такой Гарлан Тирелл, поэтому не стоит лишний раз привлекать внимание. Хотя Маргери давно говорила сделать Лорасу липовые документы, на чужое имя, а не приклеивать фото к документам брата, он не желал, как он выразился «париться» и сделал все по-своему.       Маргери уже в сотый раз за 15 минут пожалела, что не накинула хотя бы кардиган, ее плащ остался в городской машине, на которой они приехали с кладбища в ресторан, а сюда они приехали на такси, в котором тоже было тепло, в отличие от веранды кафе на берегу Черноводной. Лорас не жаловался. Еще бы. На нем был черный крупной вязки свитер и черные брюки. Это не он сидел в легком платье и балетках, одетых на почти голые ноги, не считая телесного цвета капроновых колгот. Он мерно постукивал пальцами по столу, что немного раздражало Маргери. Их близкие отношения ухудшились после того, за чем она их застала, и она уже хотела прикрикнуть на него, как появился Ренли, сияя широкой улыбкой. На нем была черная куртка-жакет, в которой он как впрочем, и обычно выглядел просто потрясно. — Привет, — он очаровательно улыбнулся Маргери, и поцеловал в щеку Лораса. Маргери скривилась. — Ну, а что, — развел руками Ренли, — раз ты все уже знаешь, зачем притворяться. Маргери уставилась на них двоих в ожидании объяснений. Они взялись за руки, улыбнувшись друг другу. Это начинало раздражать. — Ну не при мне же! — не выдержала Маргери. — А что? — невинно похлопав глазками, спросил Ренли. — Пару дней назад ты был только моим парнем! А теперь мой собственный брат увел тебя у меня! Это вообще-то не очень радует! Они посмотрели друг на друга, и спрятали руки. — Ну, долго будете молчать рассказывайте. Сколько вы уже вместе? — Почти год, — ответил Ренли. У Маргери, кажется, вот-вот глаза из орбит повылезали. — Ренли, мы же с тобой встречались полтора года, то есть из этих лет ты почти все время изменял мне с моим братом? — Маргери готова была заплакать, все это время не было никакой любви, ее бойфренд изменял ей, изменял с ее же братом, ужаснее просто быть не может. — Да, прости, Марго, я согласился встречаться с тобой, чтобы сблизиться с Лорасом, но, пожалуйста, прости меня, что использовал тебя! — Ренли искренне раскаивался. — То есть, меня использовали, со мной согласились встречаться только из-за моего брата, — Маргери сглотнула. — Я что такая страшная, что ты не захотел со мной встречаться? — Дело не в тебе Марго, я уже давно играю за другую команду, ты здесь не причем, и, правда, если бы я был натуралом, то отдал бы полмира, чтобы быть с тобой, потому что ты реально очень-очень красивая, но я интересуюсь мальчиками, — он поджал губы. — Ну, а ты, Лор? Почему ты мне ничего не сказал, мы же с детства делились самими сокровенными тайнами! — она укоризненно посмотрела на брата. Лорас промолчал. — И как я раньше не догадалась о том, что ты гей, — она раздосадовано покачала головой. — Маргери, прости меня, — Лорас накрыл ее руку своей ладонью. — И меня, — Ренли подошел к ней сзади и набросил на плечи свою куртку. — Ты что злишься? — спрашивает Лорас. — Еще как! — ответила Маргери и сделала глоток кофе. — Что нам сделать, чтобы ты нас простила? — спросил Ренли. — Для начала, закажите мне пирожное, и чай с сахаром, эта диета мне осточертела, а потом уже будем решать, что делать. Ренли подозвал официантку и сделал заказ, а потом в ожидании уставился на Маргери. — Так, значит, сделаем вот что. Мы с Ренли продолжим встречаться, для вас маскировка, для меня мой статус, не могу же я остаться без короля. Позже, я придумаю, что-нибудь, и мы расстанемся, а пока ни слова никому о вашей ориентации, если сплетница узнает, и я и вы падем так низко, что ничто нам не поможет подняться вновь! ______________________________________________________________________       Как только Эйгон вошел в снятый им на эту ночь номер, то тотчас же рухнул на диван. Наконец, он в гордом одиночестве. Но как только он остался в том самом так желаемом им одиночестве, то понял, насколько это было ошибочно, ведь он остался наедине со своими мыслями. Запертый в собственной голове. Не в силах просто валяться, терпя это, поскольку контролировать никак не мог, он поднялся и подошел к окнам во всю стену. Нажав на кнопку пульта, он погрузил номер в полутьму, а затем решительно направился к бару, откуда достал маленькую бутылочку текилы. «То, что надо» — подумал он и одним махом осушил почти половину. Он так давно не пил. Горьковатый вкус вначале заставил его поморщиться, а затем, ощутив послевкусие, заставил выпить еще. Эйгон остановился только, когда опустошил три таких бутылочки. Тогда-то он и вспомнил, зачем вообще сюда пришел. Рука в нетерпении похлопала по карману брюк, а затем выудила оттуда пакетик. Эйгон еще ни разу не употреблял ничего подобного, они с друзьями в Волантисе частенько баловались травой, но никогда чем-то подобным, серьезным. При неправильной дозироке, это могло убить. Но так уж вышло, что это последнее, чего он мог бояться.       Поэтому он, долго не думая, высыпал содержимое на стеклянную поверхность столика. Он хоть ни разу и не пробовал это, но сотню раз видел как это делается. Он достал из кармана брошенного на пол где-то в недрах номера пальто кредитную карту, и расчертил ровные дорожки кокса. Наличных не было, поэтому он не мог использовать ничего в качестве трубки. Он втянул порошок в себя просто так - в носу его тотчас защекотало и захотелось чихнуть, но Эйгон сдержал порыв. Он откинулся на спинку дивана и закрыл глаза, ожидая эффекта.       Сколько прошло? Час или два? Эйгон поднялся с кровати, слегка покачиваясь на ходу. Он подошел к окну и раздвинул пластинки жалюзи, смотря на улицу, яркие огни ночного города резанули по глазам, отчего парень тотчас зажмурился и отошел от окна. Он подошел к стеклянному столику и хотел продлить свой кайф, но белого порошка больше не было, он закончился. Сколько раз Эйгон затягивался? Два или три? От злости он с силой стукнул кулаком по столу, и нетвердой походкой двинулся к бару, в поисках чего-то еще. В конечном счете кайф ушел резко, оставив его со всеми его проблемами, страхами и ужасными ощущениями. Эйгон тихо сполз по стене, оседая на пол, и сильно задрал голову назад, намеренно желая удариться о бежевую стену номера. Он остался наедине с этой болью. Эйгон сильно зажмурился, сжал кулаки, до боли прикусил нижнюю губу и горько заплакал, наконец, позволив настоящим чувствам вырваться наружу.Он закрыл глаза ладонями и всхлипнул. Тяжелое сбивчивое дыхание, соленые дорожки слез по щекам. Он еще несколько раз ударился затылком о стену. И все бился и бился головой, пока дверь с грохотом не отворилась. Эйгон открыл глаза и перед его расплывчатым взором предстали высокий крупный мужчина весь в черном и молодая девушка, кажется, в форме отеля. -Мне вызвать скорую? - спросила она у мужчины. Тот тем временем лишь провел пальцем по стеклянной поверхности столика и выдал: — Ясно, - самому себе, а после уже ей, - Не стоит, мы сами разберемся. Постепенно взор Эйгона стал проясняться. Его взгляд скользнул по силуэту мужчины. Он не удержался от новой порции рыданий, когда узнал лицо этого человека: — Дядя Джон! — Он самый, пойдем, мальчик, - наклонившись, он помог Эйгону подняться и повел к выходу из номера, - Приведем тебя в порядок!