***
Семён, свесив ноги, сидел на лестнице квартердека и задумчиво курил, кончиками пальцев поглаживая рукояти висевших на поясе пистолетов. — Слушай, — вдруг обратился он к Лене, стоявшей за штурвалом, — спасибо, что прикрыла. Если бы не ты, то плясал бы я сейчас под дудку Морского Дьявола. — Пустяки, — ответила та, мило улыбаясь, — мы же команда! Мы должны прикрывать друг друга и сражаться спиной к спине. Да и вообще, когда увидела, что вражеский кэп целился в тебя из мушкета — я будто взбесилась и тут же выхватила пистолет. — Вот я и удивляюсь... С такого-то расстояния навскидку зарядила супостату аккурат промеж ушей. Страшный ты человек. Напомни мне потом, чтобы я тебя никогда не сердил. — Ой, да ладно тебе! Просто повезло, — засмеялась Лена. — А куда Алиса пропала? — Строит матросню в кубрике, наверное, — пожал Семён плечами. — Зная её, наверняка сначала осыпала бедолаг такими эпитетами, на которые не каждый боцман способен, а потом распила с ними же пару бочонков рома. Нет, я не говорю, что она неисправимая пьяница. Сколько бы она не выпила — ей всё нипочём. Да и чего греха таить — сам с ней не раз сливал из капитанской особой бочки. Скажи лучше, почему ты меня выдвинула на капитанский пост? По всем негласным правилам Берегового Братства им должна была стать ты, после того как эффектно шлёпнула предыдущего кэпа. — А я и стала, — загадочно ответила Лена, растянув губы в лукавой улыбке. — И мой первый и последний приказ был назначить новым капитаном тебя. А я лучше за штурвалом постою. Ты всё равно опытнее — тебе и капитанскую треуголку на макушку. — Да не люблю я эти треуголки, — отмахнулся новоявленный капитан. — Дурацкие шляпы. Падают с головы всё время... А вообще, команда из нас получилась отличная, как по мне. Элита прям! — Эй! Семён! На палубе показалась Алиса. Она явно была чем-то довольна: в глазах горели искорки, на щеках играл румянец. — Вообще-то, капитан Семён. Смекаешь? — Семён водрузил на голову ненавистную шляпу, которая тут же сползла ему на глаза. — Как тебе ром в местном трюме? Не разбавлен? — Ай, да ну тебя! — Алиса махнула рукой и облокотилась на планширь фальшборта. — Я вот поражаюсь, как тебе в голову вообще могла прийти идея вчетвером захватить пиратский корвет, переполненный головорезами? Если бы знала наперёд — ни за что бы не согласилась! — Так ведь сработало же! — возразил Семён, улыбаясь во все тридцать два, и направил восхищённый взгляд в сторону Лены. — Всё во многом благодаря нашей зеленоглазой бестии. Плана-то у меня особо никакого и не было. — Да-да... Всегда все лавры достаются ей, — обиженно протянула Алиса, насупившись. — Она мне жизнь спасла, между прочим. Да и вообще, не всё ведь прошло гладко: Женя, Шурик и Сыроежкин погибли. Но, что ни говори, а эти чертяки своего добились, мать их. Сумели замедлить брандер и не дали ему подойти к «Совёнку». Если хоть ещё раз помяну ребят сухопутными крысами — можете без зазрения совести пустить меня по доске! Семён ударил кулаком по ступеньке и, сняв треуголку, швырнул ту на палубу. — С радостью, морской чёрт бы тебя побрал... — ухмыльнулась Алиса беззлобно, на последней фразе отведя взгляд в сторону и чуть приглушив голос. В разговор вмешалась Лена, которая всё это время безмятежно привыкала к штурвалу: — Ребят, а что нам теперь делать-то? Наши уже далеко ушли, и наверняка успели нас похоронить... — А что нам ещё остаётся? Будем догонять: фрегату не тягаться с корветом в скорости. А если и похоронили — ты представь их рожи, когда снова нас увидят! — Семён перевёл взгляд на Алису: — Что там с матроснёй? — Все поголовно согласны служить под началом нового капитана! — торжественно отрапортовала Алиса, лучезарно улыбаясь. — Видимо, понятие чести и пиратам не чуждо, — задумался Семён. — Всё-таки нам несказанно повезло: они ведь могли и прирезать нас без лишних разговоров, невзирая на свои неписанные законы. — Рада стараться, ка-пи-тан! — гордо заявила Алиса с расстановкой, не без издёвки акцентируя внимание на последнем слове. — Ладно. Пойду выгоню матросню на палубу, пусть принимаются за работу. — Ага, давай. Только без фанатизма, — сказал Семён и сделал вид, что подкола не заметил. — Уж чего-чего, а харизмы тебе не занимать. — Дурак, — фыркнула в ответ Алиса и скрылась в проходе к нижней палубе. Семён снова закурил. Через пару минут на палубу вылезли матросы, которых качественно перевоспитала Алиса. — Надо отдать ей должное, своё дело знает, — вполголоса отметил Семён и, выпуская носом струйки дыма, повернул голову в сторону Лены. Она по прежнему стояла у штурвала. Солнце уже почти село, но те его лучи, которые ещё вырывались из-за горизонта, хорошо освещали верхнюю палубу. В их свете Лена была особенно прекрасна. Тёмный кожаный корсет поверх свободной белоснежной рубахи с закатанными по локоть рукавами; ботфорты с золочёной вышивкой и чёрные кожаные брюки, идеально подчёркивающие бёдра; пара бретерских пистолетов и отличная офицерская шпага на поясе; красная бандана на голове, из-под которой виднелись пряди тёмно-фиолетовых волос и уверенный взгляд чуть исподлобья, устремлённый вдаль, к горизонту — настоящая морская волчица! — Лен, держи курс к закату с поправкой на ветер. Наш «Совёнок» ушёл примерно в том направлении. Слишком далеко они уйти не могли — к утру догоним, — сказал Семён, отмечая про себя прелести её фигуры. — Есть, мой капитан! — мурлыкнула Лена и крутанула штурвал так, что корабль ощутимо качнуло. — Попутного нам ветра и семь футов под килем!***
Солнце уже давно скрылось за горизонтом, его место на склоне небосвода заняла серебристая луна. Ночь стояла тёплая. Море было относительно спокойным, и лишь невысокие волны, время от времени бившие в борта, неустанно несли на своих гребнях пиратский корвет с гордым именем «Икарус». Ветер наполнял паруса. На грот-мачте развевался уже не оскалившийся «Весёлый Роджер», а точно такой же флаг, как и у «Совёнка»: алый, с пятиконечной звездой и двумя золотыми колосками. Семён заранее распорядился сменить флаг, чтобы свои не дали жару со всех бортов, едва завидев пиратское судно. Матросы исправно несли службу: кто-то драил палубы, кто-то чистил бортовые орудия, а кто-то юрко лазил по вантам и рангоуту. Одним словом, порядок и дисциплина. Алиса постаралась на славу. Страшно подумать, что такого она могла внушить бывалым корсарам, чтобы те, поджав хвосты, присягнули на верность новому руководству и даже не помышляли о мятеже... Лена, Семён и Алиса сидели в кают-компании, неспешно потягивали найденный в трюмах превосходный ямайский ром и перекидывались в картишки на солидный интерес. — Вскрываемся, — заявила Лена и выложила карты на стол. — У меня Еллоу бой. — Агрх! Фулл хаус... — досадно буркнула Алиса. — Три семёрки, два вальта. Семён выдержал удачную паузу и торжествующе плюхнул на стол свои карты: — Хе-хе-хе. Рибл страйп! Семёрки и дракон бубей! Я выиграл! Он одним махом сгрёб к себе пригоршню золотых дублонов. Не согласные с поражением, девушки в один голос воспротивились: — Ах ты, шельмец! Да ты же жульничал! — Но-но-но! — Семён деловито покачал пальцем. — Всё честно! Ловкость рук и никакого обмана! Жульничать не спортивно, как выразилась бы Славя. Так что смиритесь и научитесь проигрывать, девчонки. Семён был явно доволен победой и последнюю фразу произнёс, не скрывая наслаждения. Он триумфально поднял свою уже почти пустую бутылку и жадно выхлебал остатки содержимого. С верхней палубы вдруг донёсся бой корабельного колокола. Картёжники переглянулись, вскочили с табуретов и опрометью рванули наверх. Небо стремительно затягивалось сплошными и чёрными как смоль тучами. Капли хлынувшего дождя мелкими брызгами разбивались о настил палубы, куда из кубрика высыпались матросы, разбуженные звоном колокола. Изредка сверкали молнии. Из «вороньего гнезда» что-то невнятно кричала Мику. Семён никак не мог разобрать, что именно, но, судя по виду, встревожена вахтенная была не на шутку. Наконец, устав от собственных безрезультатных криков, Мику со злостью дёрнула себя за длинные аквамариновые косы и вытянутой рукой указала в направлении левого борта, ближе к носу корабля. Семён достал из-за пазухи потёртую подзорную трубу, взглянул в указанном направлении и чуть поодаль увидел корабль. По очертаниям, несомненно, фрегат, хоть и странный. Благо глаза привыкли, в темноте разглядеть можно было многое: рваные, поросшие то ли мхом, то ли водорослями паруса; заплесневелая, ссохшаяся и потемневшая древесина рангоута и обшивки корпуса... Складывалось впечатление, что корабль очень старый, никогда не подвергался даже элементарному ремонту и дрейфовал в море не одну сотню лет. К этому времени Мику уже спустилась и стояла рядом с остальными. Она взяла Семёна за рукав, уставилась испуганными глазами в сторону странного корабля и тихо спросила: — Это ведь... он, да? — Она сильнее стиснула рукав Семёна, прижалась к его плечу и застыла в оцепенении. — Это ведь «Летучий Голландец», да? Легендарный корабль-призрак, ужас всех моряков! Семён ощутил мелкую дрожь Мику и был готов испугаться сам: только что при вспышке молнии он разглядел в трубу флаг странного судна. Он невольно отпрянул на пару шагов назад, чуть оступился и едва не повалился на палубу. — Что там? — взволнованно спросила Лена, выхватив подзорную трубу из рук Семёна. Несколько секунд она вглядывалась в темень, после чего обеспокоенно повернулась к Семёну с Мику: — Никакой это не «Летучий Голландец». Это же... «Совёнок»? Что с ним произошло? — Понятия не имею, — растерялся Семён, вернул себе трубу и продолжил рассматривать старый фрегат, затем, передав оптический прибор Алисе, неуверенно спросил у Лены: — Ты... ты хорошо разглядела? Там, на палубе все наши! И Женя, и Шурик, и остальные, и... и мы тоже?! — Что за бред? — недоумевая, переспросила Лена. — Как мы можем там быть, если находимся здесь? Мы что, в Бермудский треугольник забрели? Всю компанию охватило недоумение и нешуточный страх. Алиса испуганно вскрикнула и тут же подтвердила дрожащим голосом: — Да, именно! Там вся наша команда! Только все они какие-то странные, бледные... словно мертвецы... Сверкнула очередная молния. Она резко переменилась в лице и тут же выпалила, переходя на крик: — Семён! Они... они на нас смотрят! И пасти скалят! — Мне страшно, Семён... — тихонько произнесла Мику и задрожала сильнее. И она, и притихшая Алиса, казалось, вот-вот заплачут, скованные леденящим кровь ужасом. Семён хотел их успокоить, но не находил слов. Он и сам был напуган не на шутку. Самообладания не потеряла только Лена, которая отвесила всем по хлёсткой пощёчине и прикрикнула: — Не время нюни распускать! Надо уходить, они разворачивают корабль! Она сломя голову рванула на квартердек. — К-куда они направились? — робко спросил Семён, побежавший вслед за ней, ещё толком не придя в себя от шока. — К нам! — рявкнула Лена и, ухватив штурвал, крутанула его что есть сил. Корабль тряхнуло так, что все едва не попадали, и он стал стремительно разворачиваться. Кто-то снова забил в корабельный колокол. Семён сообразил, что происходит, и заорал, надрывая голосовые связки: — Свистать всех наверх! Полный вперёд! Ловите ветер, чтобы каждый дюйм наполнился! Канониры, мать вашу так-перетак, живо к пушкам! Зарядить ретирадные книппелями! — Кэп! Они на расстоянии выстрела! — прокричал кто-то из матросов на вантах. — Огонь! — скомандовал Семён во всё горло. Раздался оглушительный грохот ретирадных орудий. За густыми клубами пушечного дыма было видно, как одна из мачт «Совёнка» рухнула в воду. Ещё залп. Следующая мачта упала вслед за первой, а за ней и третья. Но, лишившись почти всей парусной оснастки, корабль-призрак даже не думал замедлять ход. — Семён, догоняют! — закричал кто-то из девушек. — Идут на абордаж! — Да что ж это за чертовщина такая?! — прошипел Семён, стиснув зубы, и сжал кулаки так, что костяшки пальцев захрустели. Сердце бешено колотилось, словно собиралось выпрыгнуть из груди и камнем ухнуть в воду. В висках пульсировало, поджилки тряслись, рука потянулась к сабле. Семён в сердцах выругался: — Чёртову дюжину акул вам в бухту! Картечь к бою! Приготовиться рубить канаты! — Семён... — тихо сказал кто-то рядом. Он обернулся. Лена отпустила штурвал. Её лицо выражало страх и полное отчаяние. Она всем телом прижалась к нему, обхватив шею руками, и лицом уткнулась в плечо. — Семён, все кончено... Они... Крепко обнимая его, Лена плакала. Семён, ощущая на плече её горячие слёзы, окинул взором палубу. Действительно, всё было кончено: на нок-рее, покачиваясь, висели в петлях два мёртвых тела, в которых он опознал Алису и Мику, а вся остальная команда теперь выглядела в точности, как и те живые мертвецы, которых видели на корабле-призраке. Абордаж был проигран даже не начавшись. Смертельный ужас не давал шевельнуться. Они были повсюду. Хищно оскалив пасти, мертвецы сверкали дьявольскими глазами и жадно смотрели на последних живых людей на борту. Семён отстранил Лену, крепко схватил её за руку и крикнул: — Бежим! В трюм! Преодолевая страх, Лена покорно побежала за ним. Одним рывком преодолев лестницу квартердека, размахивая клинками, они расчистили путь от противников и почти достигли входа на нижнюю палубу. Откуда-то раздался громкий хлопок. Лена дёрнулась и выпустила руку Семёна. Тот остановился, обернулся, и глаза тут же намокли. Он не хотел, отказывался в это поверить. Белоснежная рубаха на груди Лены неумолимо окрашивалась в тёмный, рубиново-красный цвет. Девушка опустилась на колени и, отдавая последние силы, прошептала: — Се-мён... бе-ги... Последняя слеза выкатилась из угасающих изумрудных глаз. Лена выронила шпагу и медленно повалилась набок. Он остался один. Он бежал, очертя голову, оставив позади бездыханное тело Лены. Бежал, преследуемый нежитью с проклятого корабля-призрака, рассекая головы всех, кто оказывался на расстоянии вытянутого клинка, но тварей становилось только больше. Семёну оставалось лишь одно. Он — капитан. И как порядочный капитан — он не покинет корабль... Семён остановился перед массивной дверью, открыл её и шагнул внутрь. Недалеко позади себя он услышал множество устрашающих голосов. — Се-е-е-мё-ё-ён! — завывали они в разнобой. Догнали. Семён обернулся. Впереди толпы, прямо напротив него, стоял, осклабившись, сам Семён, выглядевший как залежавшийся труп: посиневший, со впалыми щеками и высохшими глазницами. В руках «мёртвый» двойник сжимал разряженный мушкет. — Это ты её убил, мразь... — вполголоса процедил Семён, набираясь решимости. За спиной противника он разглядел остальных. Они злобно улыбались, тихо рычали, но ничего не предпринимали. Наверное, ждали чего-то. Или вдруг поняли, что задумала их добыча. — Играть со мной вздумали?! — процедил Семён сквозь зубы, сняв со стены увесистый масляный фонарь. Он заглянул двойнику прямо в пустые глазницы, злорадно, истерически рассмеялся и яростно выпалил: — Хер я вам дамся! Это вам за Мику, Алису... за Лену! Я вас, ублюдков, всех с собой заберу! Твари медленно зашагали к нему, протягивая разлагающиеся руки. Семён, сморщившись от мертвецкого смрада, перестал смеяться. Он отвернулся и на мгновение закрыл глаза, в которых отпечатался улыбающийся образ Лены. — Горите в аду, — хладнокровно сказал Семён, резко разомкнув веки, разбил тускло мерцающий фонарь и поджёг крюйт-камеру.