Допутешествовалась...

*** Проснулся как-то ночью Инуяша И слышит: Кагоме его зовет. И он проверить, все ли с ней в порядке, Без стука к деве в комнату идет. Лишь только он над нею наклонился, — Во сне его за шею обняла. Конечно, полудемон наш смутился, Но так прекрасна спящая была! Она вздыхала томно: «Инуяша!» (Видать, то эротический был сон.) И парень растянулся с нею рядом, Сглотнул комок невольно в горле он. Она его плотнее притянула, Не удержался он — поцеловал. И ощутил в себе тут страсть такую, Что голову, буквально, потерял. От поцелуя Кагоме тогда проснулась, Не закричала с перепугу чуть «сидеть!». Хоть ночью темною не видно было краски — Тот со стыда готов был умереть. Но все внутри его той близости желало, И замер он, не в состоянии дышать… И все, что мог — довольно неуклюже и несмело Свой «гений чистой красоты» так обнимать. Луна их комнату украдкой осветила; Тот лунный свет его посеребрил… А он, когда не злится и не лезет в драки, Она заметила, бывает очень мил. И надо бы уйти, но хочется остаться, Во тьме блестят сомнением глаза… А Кагоме — та в замешательстве не меньше, Сама не знает, «против» или «за». Горячею ладонью очень нежно Он по щеке ее провел, такие вот дела, И Кагоме решила: «Будь, что будет». И после знак согласия дала: Та, приглашающе откинув одеяло, Смущенная, подвинулась чуток; Он к ней нырнул в ответ на приглашенье, Да тут бы удержаться кто бы смог? По запаху он чуял, та не против; Так пахла соблазнительно она! И кровь огнем по жилам забурлила, И кругом шла от страсти голова. И аура любви их разгоралась, — За стенкой аж Мироку покраснел, И даже предложить вторично Санго Ему родить ребеночка хотел. Тут Шиппо-чан проснулся: «Что случилось?» И он вскочил, готовый, во весь рост. Но не успел малец и шага сделать — Был схвачен взрослыми за уши и за хвост. *** А наш герой любил самозабвенно, Он деву юную ласкал и лобызал, И пусть его потом побьют за дело — Ее слегка он даже покусал. Он проклинал себя за то, что торопился, Что недостаточно он с девой нежен был. А жар в крови так сильно раскалился… (Он даже про Кикё свою забыл.) А жрица пусть теперь кусает локти, У той любви союз неразрушим. Теперь пора смириться с пораженьем, Пора уже дорогу дать живым. *** И радостью их утро озарило, Восторг и нега этих новых уз, И солнце их лучами осветило, Благословляя дивный сей союз. И не хотелось больше расставаться, И было жаль: уже пора вставать, Но с новой силою их чувства занимались, Что ж, даже мир весь может подождать… Забыв об утреннем стыде и дискомфорте, Они продолжили друг друга познавать; Бачан с компанией не стали беспокоить, Не стали их на завтрак даже звать… *** Вернулась Кагоме к себе в пенаты. Тошнит ту по утрам уже дней пять. А дед ворчит: «Ты чем там отравилась? Не буду я в тот мир тебя пускать!» Тут мама деду редьки предложила, А Кагоме — соленый огурец. (И шёпотом на ушко расспросила, Не Инуяша ли — счастливчик и отец?) Девчонка в ужасе: так школу не закончить! И стала она призрака бледней; Неужто понесла прям с первой ночи? И что теперь подумают о ней? *** Подруги, как голодные пиявки, К девице стали дружно приставать: — У вас там все серьёзно? — Что-то вроде… (Нельзя же про ребенка им сказать!) Все мысли Кагоме про то, что делать… И как ей Инуяше сообщить? Сперва, конечно, надо б убедиться… (С ней мама хочет к доктору сходить.) Счастливый наш отец — ни сном, ни духом; Ее ждёт-не дождётся все пять дней. В колодец прыгнуть он готов сейчас же И прямиком отправиться за ней. *** Его сюрприз там ждал, причем немалый, Он в предынфарктном состоянии весь был; Но полудемон наш — ответственный мужчина, Ей тут же сердце, да и лапу предложил. Дед Кагоме от счастья прослезился, Кричал «ура!» и прыгал младший брат, А мама с Кагоме ревут в обнимку… (Их успокаивали долго, говорят.) *** Бачан и Санго свадьбу уж готовят, И суетится весь народ честной; На славу всей деревней расстарались — Богатый пир устроили горой. На свадьбе были все (и волчье племя). Тоскуют волки, сдались наконец; А Кога грустно воет лишь в сторонке; Сестренку провожают под венец. Три дня гуляли, пили веселились; Лишь Кога много с горя выпивал, А молодые быстро испарились — Их каждый поздравлять уже достал. *** Родился после сын у Инуяши — Такой милашка, просто красота! Он резвый и с пушистыми ушами. Гоняет по квартире всё кота. А папка-пёс, тот счастлив в преисподней: «Вот Инуяша мой, вот молодец, сынок!» Пусть старший Сейшамару благородней, Но младший сделать дедом его смог.