Fatal duel

Шертовы законы Светлых, пусть катятся они к Тхуриаль! Едва ли не вслух орал Элеммир, меряя шагами большой шатер, выделенный ему в единоличное пользование, как одному из элитной гвардии. Если бы мог, он бы и на стены и потолок залез, да те были ткаными. Больше часа он метался, никого не пуская к себе. И чуть более часа назад он передал ритуальный вызов на бой в стан Ночного клана, чтобы отсрочить неизбежное – резню. Передал без имени получателя, “самому сильному, которому хватит смелости выйти и сразиться”, и указал своё полное имя, место и время – перед самым рассветом - неукоснительно следуя традициям воинской чести. Ответ пришел неприлично быстро. И откуда-то, каким-то разрывающимся от дикого крика чутьем Синэллен знал, чье родовое имя увидит там. Знал – и не желал верить, заткнув голос сознания, но так и не взял в руки свиток, оставив его на суд других. Пусть прочтет вслух кто-то другой. Пусть он ослышится… Эл мысленно молился всем богам, внешне сохраняя отрешенность и беспристрастность. Для всех ему плевать, с кем сражаться. Пожалуйста, только не дури. Не смей, слышишь меня, идиот остроухий? Только не… Имя будущего поединщика, зачитанное кем-то из генералов армии, глухо, набатом отозвалось в голове, повторяясь раз за разом. Будто бы судьба напропалую издевалась нам ним, “Снежным мечом”, не давая заглушить ненавистное эхо внутри. Принявшим вызов был Саахриэл нэо’Вил, после Тёмных островов прозванный “Белогривый”. И только для Элеммира он был просто Белогривкой, только они двое знали, кем дано это имя, принятое полукровкой, как личное неродовое. Именно поэтому Снежный сейчас едва ли не крушил свой шатер и подавлял желание покромсать ткань в клочья. Хотя сдержаться всё же не удалось. А потому несколько часов спустя эльф вышел из палатки отнюдь не через “дверь”, изрезав одну из боковых стен, хотя к тому времени он был спокоен, по крайней мере на вид. Не заботясь больше о состоянии обиталища, темноволосый кинул кому-то из проходящих мимо воинов отстегнутые от пояса ножны с клинками, и пропал в неизвестном направлении до самого рассвета за пределами лагеря. Только в стане Ночных, у временного дома Сааха через некоторое время тихо зашуршали импровизированные створки. Пришелец, воспользовавшись отсутствием хозяина, оставил на небольшом столике рядом с кувшином воды крохотную цепочку с плетеной подвеской гномьей работы, добытой непосредственно в землях Каменного престола, и так же бесшумно исчез. Чего ему стоило обмануть вышколенных стражей отступников – лучше не знать никому. *** Синэллен явился только тогда, когда небо уже начало светлеть, знаменуя приближение рассвета, а с ним и поединка. Просто вышел из-за строя уже отчертившей поляну армии своих, ловко поймал на лету свое оружие, которое, как оказалось, тот воин всю ночь таскал с собой, и встал напротив войск клана Ночных и их поединщика. Элеммир замер, пристально, неверяще вглядываясь в прорези черного шлема и сжимая рукояти белых, едва не светящихся, клинков. В ожидании поистине Судного для обеих армий сражения, снежный на мгновение поднял глаза к серым небесам, где-то далеко у горизонта едва заметно окрашивавшимся в ало-золотые всполохи. Времени всё меньше, но сдвинуться с места он не мог, пока отступник – для всех Светлых, как и его соплеменники – не потянулся к парным клинкам. Вот только на открывшейся на мгновение шее Элеммир увидел знакомую серебристую “змейку” и сжал зубы. Пора. И черно-белая сталь запела, словно знаменуя радость встречи после долгой-долгой разлуки. Искры летели в разные стороны, фейерверками взметаясь над головами эльфов. Вслед за Ночным на темп перешел и Снежный, ловко уворачиваясь от касательных ударов. И мог поклясться на чем угодно, что Саахриэл видел то же, что и он сам. - Ну же, давай, Белогривка, - то и дело подначивал противника Эл. Они уже минут десять кружили, не нападая, но словно выискивая слабые места друг друга. Светлый следил за отступником в оба, что, впрочем, не мешало ему обращать вызов в беззлобные подковырки в попытке заставить Ночного напасть. Тот не велся, отмахиваясь от Элеммира, как от назойливой мухи, и ожидал какого-то ему одному ведомого мгновения. И вот оно наступило – улучив момент, нэо’Вил оттолкнулся от земли и рванул вперед, держа клинки перед собой и обращая лезвия к Синэллену. - Наконец-то! Я уж думал, до ночи хоровод водить будем, – залихватски присвистнув, остроухий приготовился отбить натиск, как вдруг такой предсказуемый приём отступника превратился в опасную игру: уже рядом с ним Саах будто перетёк в другое положение, оказываясь сбоку, и закрутил мельницу, отчего снежному пришлось уходить едва ли не в глухую оборону, а после невидимкой разорвать близкий контакт, выигрывая себе несколько метров форы. Хорош, ничего не скажешь. - Потанцуем, Белогривый!.. На одном из головокружительных финтов оба противника оказались лицом к лицу, теплое дыхание коснулось кожи Звездного… А дальше он запомнил только насмешливо-ласковое, знакомое еще с Тёмного архипелага “Здравствуй, Снежинка…”, и сверкнувшие в пламени рассветного солнца клинки на траве. *** Оторваться от Ночного Элеммир смог только когда тот сам дал ему это сделать. На искусанных Светлым губах то и дело появлялась усмешка, но руки Саахриэла по-хозяйски лежали на талии темноволосого. - И тебе не хворать, Белогривка, - хрипло откликнулся Синэллен, не больно, но ощутимо потянув за одну из тонких ритуальных кос отступника. После чего запустил ладонь под свой доспех, извлек оттуда плетеную подвеску, копию той, которую подкинул нэо’Вилу накануне вечером, и, усмехаясь, стащил через голову, отшвыривая куда-то в сторону. Саах удивленно воззрился на Эла, а удивляться было чему: вместе с амулетом с длинных волос сползла и иллюзия, проявляя их нынешний цвет – точь-в-точь такой, как у самого Ночного. - Ты? - Нет, я не забыл о своем обещании, - рассмеялся Снежный, снова целуя отступника. А через минуту выдохнул: - Заклинание продержится четыре дня. Успеешь, Белогривка? Только много лет спустя Саахриэл узнает и о спешно отловленном из лагеря маге, наложившем заклятие, и о том, что в случае своей победы Элеммир собирался оставить этот цвет навсегда. В память об обещании. Но сейчас им обоим не было никакого дела до советов, послов и воссоединения кланов. Они вновь встретились.