Daydreamer

― Фрэнк! Я сполз со шкафа, вздыхая так тяжко, как только мог. Мама не любила, когда я забирался наверх, поэтому она постоянно пыталась согнать меня веником, но была слишком мала ростом. Из этого следовало, что она только махала прутьями, разрезая ими воздух. В нашей семье я был самым младшим и пока жил с родителями, помогая им управлять трактиром. Я люблю эту работу, особенно - ту часть, где путники рассказывают о том, что они видели, но мне не разрешают слушать их. На самом деле, я только и делал, что раскладывал горы овощей, фруктов и круп по полкам в подвале, пек хлеб, или же просиживал время в комнате. А когда я выходил из погреба, кухни или из-за двери, то новоприбывшие посетители шарахались, остальные же устраивались удобнее на своих местах, чтобы послушать мою игру на домре. Я замечал страх и замешательство в глазах людей, когда они первый раз видели меня, мои способности. Они были чуть ли не бесполезными: мои ладони просто светились непонятными искорками, а тело было до невозможности гибким, будто во мне не было костей. Отец говорил, что в этом нет ничего зазорного, а мать считает, что я мог бы и работать в главном зале, если бы не моя страсть бегать по потолку. Знаю, они желают мне только лучшего, но из-за такого давления, я не могу по-настоящему раскрыться. Также я не могу уйти из дома, потому что без меня ночлежка потеряется, станет обыденной, не оскверненной загадочностью, ха. Так вот, это было утро. Алое пылающее солнце только поднялось над крышами домов, на улице стояла дымка сизого тумана, а освежающий ветерок трепал чьи-то волосы. В таверне витал теплый запах свежего хлеба и другой разнообразной еды. Посетители, остановившиеся в своих комнатах, мирно посапывали, храпели как эхо тысячи повозок или же полировали свое оружие, сидя на скамейках. Желая помочь родителям, я вышел в главную комнату, открывая окна и туша жаркий костер, который был никому не нужен. Предложил гостям поесть и выпить, как делала это матушка, только путники вздрагивали от того, что я прикасался рукой к их плечам, будто разрывая какие-нибудь внутренние связи. Чуть позже я принес им приготовленный отцом завтрак, включающий похлебку, дымящуюся аппетитным паром, хлеб и сверенный по личному рецепту напиток. Они благодарили меня, а глаза их горели беспокойством и недоверчивостью. Я взял музыкальный инструмент в руки и забрался на перила второго этажа, перебирая струны, чтобы отвлечь напряженных путешественников, но они все равно изредка косились на меня. Мне казалось, что таких людей уже трудно чем-либо удивить, что они уже повидали сотни таких, как я. Казалось, что мир наполнен магией, а я лишь какая-то отбившаяся ее часть. И, видимо, я глубоко ошибался. Музыка, вылетавшая из-под струн, сменилась с безмятежной на более мрачную, подгоняющую на размышления о темных днях жизни. Ближе к полудню начали просыпаться посетители, заходить жители города, а также среди них был еще и странник. Легким шагом он ступил на порог нашего трактира, сразу же привлекая к себе внимание. Лук и колчан со стрелами побрякивали на его спине, не позволяя плащу развеваться. Темные одеяния обтягивали статную фигуру, делая ее формы немного женственнее, несмотря на то, что это был молодой человек. Мать наблюдала за мной из-за прилавка, поскрипывая зубами от напряжения. ― Я бы хотел остановиться здесь на ночь. Женщина ласково улыбнулась, переводя взгляд на стрелка, указывая комнату второго этажа, которая находилась прямо за мной. Охотник кротко кивнул и двинулся вверх по лестнице. Проходя мимо, он подмигнул мне и мгновенно скрылся за поскрипывающей дверью. Я оглядел помещение, болтая ногами, останавливаясь на отдельных прихожанах, сидящих за столами, придумывая их историю. Мужчина в тяжелой одежде, с густыми волосами и бородой сидел около вновь разведенного огня. Его взгляд был пустым и отстраненным, пять или около того лет назад он потерял жену и дочь в пожаре и до сих пор не оправился от произошедшего. Я начал ощущать душащий дым в легких и пропасть в том месте, где должно было биться сердце. Мужчина отхлебнул из кружки, и его взгляд прояснился. ― Я забыл покатать Агнесс на осле! Так, это был промах, у него есть семья, более того, на пальце, переливаясь, блеснуло кольцо. Я обратил внимание на следующую жертву ― уставшую девушку в углу. Она перебирала что-то мелкое в руках, бросая небезразличные взгляды на лоснящихся девиц и совсем молодого парнишку. Ревность подкралась ко мне, злость и раздражение, как будто мне пообещали золотые горы, а я получил даже меньше, чем ничего. И уже невозможно было сдерживать гнев, а малейшее недовольство вспыхивало зеленым пламенем. Я дотронулся до раскрасневшихся щек, удивляясь тому, что мои руки полыхали так, что ими можно было осветить поместье с высокими потолками. Такое бывало, когда я увлекался сюжетом книги, наполненный сражениями или продолжительными эмоциональными моментами. Не выдержав, девушка ринулась к мальчику, разгребая на своем пути завораживающих блудниц. ― Майлз, почему ты прохлаждаешься здесь? Кто должен был погулять с Ветерком? Он же подпускает только тебя к себе, каждый раз приходится тебе об этом напоминать! Я затаил дыхание, вникая в суть перепалки, уже не различая слов кричащей девушки. ― Любишь наблюдать за чужими жизнями, малец? ― задал вопрос лучник. Я чуть не шлепнулся назад с деревянных перил, испугавшись внезапного появления молодого человека, который снял свой плащ и теперь стоял здесь, начиная беседу со мной. Он усмехнулся, закатывая глаза какого-то неестественного цвета, сразу же привлекшие меня. ― Я Джерард, ― представился он, слегка наклоняя голову. Раньше со мной никто не разговаривал просто так, разве что отдавали поручения, которые я должен был сиюминутно исполнять, чтобы потом получить новое задание. Такой расклад мало радовал меня, но дела все равно должны быть сделаны. Я ловил ртом воздух, не находя, что ответить. ― Хорошо. А я вот глупый: брожу тут везде по миру, живу своей жизнью, ищу приключения. Скажи, это ведь так скучно! ― Я бы хотел путешествовать с тобой, ― вдруг выпалил я. Джерард сдержанно хохотнул. Он оперся на перила, прожигая меня взглядом, и можно было только гадать, что было у него на уме, и от этого становилось до одури неловко. Я резко отвернулся от него, рассматривая свои руки. Матушка ушла за очередной партией продовольствия, а отец находился в родительской комнате, решив немного отдохнуть. Никто сейчас не мог остановить меня. Сердце забилось в учащенном ритме, предвкушая новые истории. ― Расскажи мне о самом завораживающем событии, которое ты пережил. Уголки губ Джерарда на мгновение поползли вверх, но он, отчего-то, подавил в себе желание улыбнуться. Молодой человек поправил свои черные волосы, заправляя их за уши, но они все равно торчали в разные стороны, как ветки гнезда. Он переступил с ноги на ногу, возвращая свое внимание ко мне. ― Позволишь ли рассказать сию историю перед всеми? ― Почему бы и нет? Я кивнул, и путник поспешил спуститься вниз, чтобы потешить зевак отрывком из своей жизни. Он разместился на столе около прилавка, там, где его было бы видно всем без исключения. ― Это случилось со мной недавно! Мне и моему брату пришлось идти по красивейшему полю, которое мы когда-либо видели. Там росли прекраснейшие цветы, пахнущие воспоминаниями из детства. Над ними летало столько разномастных бабочек, что от них невозможно было оторвать глаз… Я сморщился от образовавшегося в желудке комка, постепенно поднимавшегося к горлу. В панике, что меня сейчас стошнит, я хотел было уйти на другое место, но не смог сдвинуться. Все, что у меня получилось сделать, так это покрепче стиснуть зубы. Только вот что-то защекотало глотку изнутри, и я, на свой страх и риск, открыл рот. Поток разноцветных бабочек наполнили комнату, пугая меня и завораживая всех посетителей. Джерард довольно улыбнулся, продолжая свой рассказ: ― Щебетали птицы, которые выглядели как разодетые торговцы, их пение завораживало, туманя рассудок. Мы словно погрузились в мир своих тайных грез, падая на камни под ногами. Брат взвыл, так как днем ранее он пострадал в бою с разбойниками, и нестерпимые боли в ноге мучили его с того момента. Я предложил остановиться, но он, Майки, лишь отмахнулся, попросив помочь ему встать. Тогда я вновь ему сказал: «Мы ведь всего лишь путники, в конце никто нас не ждет, давай отдохнем, устроим привал». К нашему несчастью, никто из нас не понимал, где мы оказались, и что нужно было бежать со всех ног оттуда. Земля стала расползаться под нами, будто мы вступили в болото. «Выдумка!» ― скажете вы; «Поляна Пропащих Душ», ― отвечу я! Путники, слушающие эту историю, вздрогнули, вспоминая об этом загадочном месте, а жители лишь покачали головой, припоминая все эти дедовские байки, рассказывемые перед сном, как там пропадали люди. ― Эй, парень, ты читал примечание на вывеске перед входом? Держи свои рассказы за зубами, ― вдруг прогремел отец, очутившийся у стойки. ― Фрэнк, ты будешь полезнее на кухне! Я вздохнул, почесав затылок, и спрыгнул с перил, направляясь к печи, чтобы сготовить несколько партий хлеба. Настроение сделалось скверным, но я погрузился в работу, стараясь не особо зацикливаться на этом. Хмурясь, я бессмысленно мял тесто в руках, стоя в жаркой комнате.Как же мне хотелось сбежать отсюда куда-нибудь, чтобы никто не мог меня остановить, командовать и контролировать каждое действие. Горечь в горле медленно нарастала и причиняла достаточно много неудобства, но она никуда не исчезала. Я посмотрел на свои белые от муки руки, которые выглядели сейчас обыкновеннее некуда. Прыснув, я отгородился от мира иссиня-черными волосами, выделывая из теста нечто непонятное. Постепенно, я забывал о всех размолвках с отцом, больше думая об успокаивающем голосе лучника-Джерарда. Мне было жаль его, он потерял своего брата, хоть тот и не показывал скорби на лице, твердо стоя на ногах. Нравился ли мне этот молодой человек? Какая-то симпатия определенно была между нами, я точно чувствовал это! Мысль о том, что чувство взаимно, стало греть меня изнутри, отчего улыбка засияла на моем лице. ― Ты закончил дуться на меня, Франклин? ― отец бесшумно ходил по кухне, проверяя разные кастрюли и разгоряченные печи. ― Ух ты! Получится прекрасная партия булочек, но тебе следует поспешить ― хлеб кончается. - Я покачал головой, делая работу на пару оборотов быстрее, чем было до этого, но так и не смог посмотреть на отца, потому что боялся, как бы уголек обиды не прожег мне горло. Поэтому я просто сжал зубы, так, что челюсть жалобно пискнула, и работал, не обращая внимания на манящий мир вокруг. Родители точно взбесятся, если я убегу, но, с другой стороны, они даже не смогут поймать меня. Я неуловим, а если они пойдут по моим следам, то просто разорятся, потому что Франклин не сможет присмотреть за трактиром во время их отсутствия. Вот в чем заключалось преимущество. Только здесь присутствуют и отрицательные стороны: я не так уж и приспособлен к отдельной жизни, если подумать. Продержался бы от силы неделю, а потом бы меня застали в каком-нибудь амбаре, ворующим зерно вместе с мелкими грызунами. Я усмехнулся, отчего горки муки разлетелись в стороны и на пол, оставляя белые дорожки. Постучав по столу, я немного недовольно огляделся, отправляя будущие булочки в печь, тут же переключая внимание на другую горку теста. Был уже глубокий вечер, когда я смог покинуть адски нагретое помещение, от которого у меня кружилась и болела голова. Я шагал между столами и лавочками к лестнице, потому что у меня не было сил, чтобы взобраться сразу по стене и столбам в свою комнату. Когда я проходил по второму этажу, меня остановил Джерард, выглядывающий из-за двери, приглашающий зайти к нему. ― Как тебя зовут, солнышко? ― спросил он, подходя ко мне, когда я уже рассматривал разложенные по местам вещи лучника. Я чувствовал теплое дыхание на своем лице, которое уносило меня далеко: на цветущие поля с одуванчиками, на высокие горы с чистейшим воздухом и густые леса. Путник медленно подходил ко мне, прожигая взглядом. ― Фрэнк, ― тут же ответил я, не заставляя себя ждать. Джерард манерно кивнул, элегантно хлопая длинными черными ресницами, разгладил складки на одежде и вернулся к пожиранию меня. Он казался таким загадочным, что кровь стыла в жилах так, что хотелось бежать, как от дикого мощного зверя, охотящегося за пташкой. На самом деле, стоило только взглянуть в его глаза ― и ты уже словно в огромной паутине, проживаешь свои последние жалкие минутки. Вот что я чувствовал, окаменело стоя посреди комнаты, залитой апельсиновым светом, отчего и мягкое лицо путешественника отливало различными золотистыми оттенками. Он провел рукой по моим волосам, щеке, шее, контролируя свои движения туманным взглядом. Его рот приоткрылся оттого, сколько внимания молодой человек вкладывал в то, чтобы я забыл обо всем вокруг. А мне здесь была определена роль, которая включала в себя только одно: безоговорочно подчиняться всему, несмотря ни на что. ― Я хочу, чтобы ты отправился со мной в путешествие, Фрэнк, ― шепотом произнес он около моего уха, заставляя меня дрожать всем телом. Я точно понимал, что не могу пошевелить ни одной своей конечностью, так же как и отвести глаз от этого прекрасного человека, поглотившего мое сознание. Даже мысль запутанно и одиноко бродила где-то вовсе не там, где должна была быть. Знаете такое ощущение, будто вас связывают? Оно шевелилось во мне сейчас, и я был, в общем-то, не против этого. Джерард прикоснулся губами к моей щеке: лениво, будто решая, правильный ли поступок он сейчас совершил. Его явно что-то не устроило, нечто волновало глубоко внутри или несколько ближе. Он покачал головой, не соглашаясь с самим собой или отбрасывая какие-то свои мысли, что выглядело странно. Я буквально почувствовал, как глаза путника блеснули, правда, не знаю, что бы это могло значить. Стрелок вдруг приник в моим губам, открывая для меня портал ко всей его боли, которую он пережил и которая его только ждет. Он хотел, чтобы я узнал ее? ― Думаю, тебе будет интересно, солнышко, ― промолвил Джерард, отходя от меня. ― У тебя уникальные способности, как ты мог заметить, и, да, ты не один такой в этом необъятном жестоком мире. Но им нет места на земном шаре: как ни крути ― безопасность превыше всего. Пойми это, пожалуйста, ― Джерард опустил глаза, чтобы избежать моего рассеянного и испуганного взгляда. Что же мне делать, чтобы понять все правильно? ― И что же делают с этими людьми? ― Лучник развел руки в стороны, что означало некоторую неопределенность. ― Сажают в тюрьму, тиранствуют и сжигают. Разговор всегда кроток и прост. ― Я почесал затылок, раздумывая над сказанными словами, и сел на жестковатую кровать. Конечно, я не хотел, чтобы на меня на какой-нибудь площади собрались поглазеть многочисленные зеваки, когда мое тело будет привязано к стогу сена. Это было не то, что я хотел получить от жизни. Мне меньше стал нравиться внешний мир, но манящее желание убежать только увеличило свои обороты. Джерард встрепенулся, протягивая мне свои руки, но я, наоборот, обратил внимание на свою пару, потому что они болезненно гудели, а я же не понимал, что это вообще может значить. Я так запутался! Вздохнув, стрелок сам опустился передо мной на колени, потрепав по щеке. ― Фрэнки, это не означает, что ты не можешь отправиться со мной. Я... научу тебя контролировать этот ручной фейерверк, ― молодой человек улыбнулся, и я понял, что это было не так. Его глаза переливались всеми существующими цветами да еще и невероятно светились. Я кивнул. Мне всего семнадцать, я непредсказуем и полон сил! Мне нельзя сидеть на одном месте, потому что именно так и пролетает жизнь - на одном месте. Я улыбнулся во все зубы, сам не понимая по какому поводу. Я просто захотел выбежать в поле, чтобы закричать там во все горло и рухнуть в мягкую траву, наблюдая за неподвижным полетом звезд. Джерард вздохнул, потирая виски. ― К чему я веду, солнышко. У тебя есть два варианта: отправиться со мной или же остаться. Я даже настаивать не буду, здесь будет господствовать только твое решение. ― Конечно, я уже знал свой ответ. Я отправлюсь с путешественником на рассвете! Никто меня не остановит! Это выглядит так эгоистично с моей стороны, но сейчас я просто отброшу все сомнения в сторону, потому что они не имеют значения. Все так и случилось. Как только показались первые лучи солнца, мы вышли через заднюю дверь трактира. Снаружи все было в росе, а пока еще прохладный свежий воздух обжигал легкие. Это было начало. Джерард закинул на спину колчан со стрелами, слегка прогибаясь под его весом. Он бесшумно перемахнул через невысокий забор, терпеливо дожидаясь меня. Признаюсь, я тормозил его, но я же ничего не знал о хитрых маневрах, мне только предстояло все это выучить. Когда солнце благополучно выползло из-за горизонта, мы были уже далеко, там, где кончалась зона поисков глупого юного мальчишки по имени Франклин. Теперь приключения ждали меня, а не я их, томясь в темном углу душного трактира, стоя за столом с руками в муке. Это была свобода.