Настоящая любовь - вечна

Лунной ночью ведьмы плясали, Пели о князьях, что их зачаровали, Пели, что травы душисты видали... Ведьмы плясали, они танцевали, В звонки бубенцы звеня... Вдруг слышится хруст у старого пня. Видать, инквизиция всех нас нашла... Выходит фигура в черной рясе. Нет жизни ведьме на этой земле... Святой отец с беспокойством поглядывал на ведьм. Все как на подбор, рыжие, с зелеными глазами, жутко худые и злые. И лишь одна из них выделялась. Это была русая синеглазая девчонка лет 10, ученица ведьм. Помнится, ту сожгли еще раньше. О, как она ругалась, молила не трогать девчонку! Но святая инквизиция не знает возраста, не знает чувств. Самое главное в их жизни - отправить ведьм в ад, и не важно, кто она. Ведьмам нет жизни в этом мире! Глаза девчушки испуганно выглядывали из-под челки. Не получится, ведьма, очарованием его не взять! - Увести ведьм! - святой отец отвернулся от ведьмочки. - Отец, но это я, Милена! - дернулась было девочка, но ее увели подальше от отца. В темницу. До того, как испуг холодной волной накрыл здравый рассудок, ведьмочка успела окинуть взглядом темницу. Сейчас это было по-настоящему жуткое место. Даже не верилось, что когда-то это была светлая, уютная детская. О прошлом напоминали только маленькая грязная детская куколка и разбитое зеркальце, что лежали напротив приговорённой. Вдруг, все тело Милены, каждую клетку, пронзило невыносимой, не детской болью. И она начала вспоминать то, что давно забыла... ...Малышка лет трёх, в лёгкой ночнушке, плакала, сидя на своей кроватке и обняв колени худенькими ручками. Скрипнула половица. Знакомый, такой родной силуэт возник в дверном проеме. Это был папочка. Он - ее единственный друг в этом мире. И хотя взрослые старались скрывать это от Милены, она знала, что ее мамочка умерла во время родов. Только одна вещь досталась Милене от матери - зеркальце, которым та очень дорожила. Папа подошёл и обнял любимую дочурку, которая уже забыла о причине слез, забыла страшный сон. Ей было хорошо... ...Весна. Майская духота так радовала девочку, похожую на цветочек. Вдруг подошёл папа. Радостно подбежав к нему, Милена нежно обняла его. Сегодня был ее день рождения. Папочка подарил маленькую куколку, с которой Милена не хотела расставаться и теперь положила рядом с собой на кровать. Девочка уже начала засыпать, но вдруг внизу послышались крики. К ним ворвались чужие. В комнату вбежал её папа. Взяв дочку на руки, он побежал к двери, которой ранее никто не пользовался. Это был потайной ход. Сзади слышался лязг мечей. Оставив дочку в безопасном месте, святой отец бросился назад к дому, пообещав, что вернётся, надо лишь чуть-чуть подождать. На глаза Милены навернулись слёзы, когда она подумала об оставленных зеркальце и отцовском подарке... Воспоминания прекратились. Она не помнила, что произошло дальше. Только в голове долго звучал отцовский голос - Я ВЕРНУСЬ ЗА ТОБОЙ!!! Боль исчезла... Сколько ни пыталась Милена вспомнить прошлое, раньше не получалось. На полу валялись окровавленные осколки старого фарфора вперемешку со стеклом, острые щепки и много разной гадости. Тусклый лунный свет едва пробивался сквозь ржавую решетку, освещая женщин, старушек, девушек, и саму Милену, которых заперли здесь на ночь. Утро. Солнце пробивалось сквозь решетки грязной камеры. Загремел засов, в камеру заглянул стражник. - Подъем, ведьмы, ваш час пришел! Девушки, женщины и старухи начали подниматься с пола. Одна лишь Милена сидела в своем уголке и плакала, уткнувшись носом в колени. - А тебе что, отдельное приглашение надобно?- грубо позвал ее стражник. Девочка подняла лицо. Голубые глаза с испугом посмотрели на стражника. - Я сказал, вставай! - стражник сам подошел к девочке и, больно сжав бледную тоненькую ручку девочки, вздернул ее вверх. - Больно, дяденька, больно,- почти прошептала Милена. Сил кричать не было. - Отстань от ребенка, ирод, - встала на ее защиту одна из старух. - Много я за свой век повидала, но чтобы Святой отец, родной её отец, свою дочь на гибель отправлял, это впервые. Сердца у вас нет, - осуждающе прошамкала она. - Не ври,- расхохотался стражник.- Ты, да ничего не видела? Сколько ты лет на свете живешь? Двести? Триста? - Нет у вас сердца,- повторила старуха и взяла девочку за руку.- Не бойся, малышка, все будет хорошо. - Конечно хорошо, - подтвердил стражник.- Мир избавится от таких, как вы! А теперь на выход, твари! Толпа с нетерпением смотрела на закрытые ворота тюрьмы. Сейчас произойдет самое любимое их действие: будет гореть плоть проклятых ведьм. Каждый день сжигали хоть по одной, но самой настоящей ведьме. И, наконец, ворота открылись, и толпа с ревом встретила так называемых ведьм. А они шли. Рыжие, зеленоглазые, невероятно худые, они шли на верную гибель с высоко поднятой головой и гордым видом. Шли молодые девушки, женщины и старухи, совсем седые. Была даже маленькая девочка. Она единственная шла, испуганно смотря на толпу. На голубых глазах блестели слезы, которые она стирала маленькой бледненькой ручкой. Девушка, идущая в самом конце, с осуждением смотрела на толпу. Среди обвиняемых не было ведьм. Были знахарки, ведуньи, целительницы, но злых, воистину страшных ведьм среди них не было. Как низко пало их поколение! Ведь ведьмы на самом деле-это женщины, которые многое знали, но не наносили этим вред. Но католическая церковь объявила это даром дьявола и повелела сжигать всех их. Ей было искренне жаль эту толпу, которой нужны были только развлечения. О да, как низко пало их поколение! - Все эти мерзкие творения дьявола,- громко начал свою речь святой отец,- обвиняются в колдовстве, которое не может быть от бога, ибо бог дает чудеса, а не проклятое колдовство. Эти женщины все ведьмы, и их полагается сжечь, дабы очистить этот мир от этих мерзких созданий! Ввести первую на костер!- громко крикнул он своим помощникам. Те, не долго думая, схватили первую и потащили к костру. Крепко привязали. Доложили больше хвороста. Все это время девушка с презрением смотрела на них, каждым сантиметром выражая гордость за свой дар. - И так, эта дева будет первой, которая взойдет на костер святой инквизиции! Загорелось пламя. Оно пожирало ведьму, не оставляя шансов на спасение. Вот нет уже волос. Запахло паленым. Горела ее плоть, оставляя лишь пустоту. Горела плоть, вызывая жуткую боль. Любой бы уже закричал, но она ведьма. Она была всегда с гордо поднятой головой. Такой она и умрет. - Ведите следующую! - яростно зарычал святой отец. - Это неправильно! Жертва должна кричать, молить о пощаде или сыпать проклятия, но не уходить из мира сего с гордо поднятой головой! Милена смотрела, как уходили на костер одна за другой ее подруги. Вот забрали добрую старушку, которая обещала, что все будет хорошо. Вот забрали еще одну девушку... Девочка поняла, что вот-вот настанет ее очередь. Вот она осталась последняя. Сжимая в руках крепко-крепко игрушку, девочка ступила на костер. - Не привязывайте, - тихо попросила она. - Я не убегу, честно-честно. Пожалуйста, папа. Стражник с удивлением и презрением на нее посмотрел, но, встретившись с глазами цвета летнего неба, согласился. Он отправил свою дочь на погибель. Он её презирал. Взыграло пламя. Рубиновые языки скользили по телу десятилетней девочки, оставляя жуткую боль и жженую плоть. Ужасно хотелось закричать, но раз другие не кричали, то и она не должна. Внезапно, игрушка выпала из ее рук, и девочка поняла, что летит куда-то вверх... Толпа разочарованно смотрела на истлевшее тело последней. Сегодняшний костер был неудачен. Ни одна жертва так и не взмолилась и не сыпала проклятья. Но ничего, завтра будут новые казни и новые ведьмы. Кто-то из них наверняка сломается. Милена смотрела на людей и не понимала, почему на неё не обращают внимания. Она хотела дотронуться до ближайшей женщины, уходившей с площади, но ее рука свободно прошла сквозь нее. - Почему нас не видят?- спросила она у женщины, которая подошла к ней сзади. Она была такая же бледная, как и сама девочка. - Просто теперь мы Ангелы-Хранители,- пояснила ее собеседница. – Теперь мы можем охранять дорогих нам людей. Кого ты будешь охранять? Девочка на мгновение окинула взглядом площадь. - Папу, - не думая, выпалила она. - Знаешь, - Милена улыбнулась другому Ангелу, - я его очень люблю.