Не по своей воле

А ночью ей впервые за последние дни снился сон. И не простой, а волшебный. Рина никогда не чувствовала такой необыкновенной легкости во всем теле. Словно оно стало невесомым, или просто лёгким, как пёрышко. Она парила в облаках, срывая с них клочки словно кусочки сахарной ваты. Вот появился просвет – и ей захотелось вниз, посмотреть на землю с этой высоты. Когда-то она мечтала прыгнуть с парашютом, а сейчас и он был не нужен. Знала – не упадёт, будет так же плавно подобно перу скользить, качаясь на ласковых ветрах словно на качелях. Наконец облака расступаются до конца и в разрыве очень ясно видно землю — незнакомое побережье, песок, волны накатывают на берег, разбиваясь о скалы, а дальше зелёные склоны с вкраплением разноцветных пятен. Поля? клумбы с цветами? Но в поля не тянуло, хотелось ближе к прибою, на тёплый песок. Невесомо опустившись, погрузить в него босые ступни, закрыв глаза, подставить лицо соленым брызгам, раствориться в шуме ветра и волн. Словно переключившись, картинка сменилась. Песок стал горячим. Солнце палило сверху, а ступни жгло снизу. Но испугаться и почувствовать дискомфорт не успела. Жар стал приятен и мил, словно кожа враз покрылась защитной оболочкой. Нагнувшись, зачерпнула горсть золотистого песка, просеяла сквозь пальцы, подумав почему-то, как хорошо им полировать… Что? Она забыла. Или никогда и не знала. Но это было не важно, она снова в воздухе, и внизу лес, много-много деревьев, они начинают двигаться в такт мелодии, звучащей внутри. Или это звезды, сверкают в ночи, перемигиваясь друг с дружкой? А может, они ей поют эту странную завораживающую песню? Ещё миг и горизонт застилает туча. Молнии, беснуясь, пронизывают тёмное туманное облако. Нельзя подлетать так близко, но её неодолимо тянет в самую сердцевину. Нужно остановиться, обогнуть или подняться выше, но выше не получается, туча словно растёт вверх вместе с её полётом, а молнии всё также прорезают нутро громадной ловушки злыми зигзагами. И притягивают, словно свет мотылька, потому что, наверное, она сошла сума, ведь это страшное зрелище кажется ей прекрасным. Закружиться бы в вихре, искупаться в разрядах белоснежной энергии… Но туча тает, и Рина вновь над белыми барашками волн. Летит низко-низко, срывая шапки пены, пытаясь поймать весёлых рыбок, которые плывут внизу, перепрыгивая с волны на волну, и словно дразнят, предлагая поиграть в догонялки. Вдалеке вдруг появляется остров, и шпили неизвестного города уходят высоко вверх. На потемневшем небе ярко сверкают тысячи разноцветных огней, расцветивших городскую стену причудливым узором. Еще немного, и она долетит, но скорость падает, и тело начинает наливаться тяжестью. Бушующие волны всё ближе. Она падает? Тонет? Девушка чувствует, как в легкие врывается поток воды и сознание вдруг резко разделяется надвое — одно в неимоверном ужасе рвётся наверх, к свету и воздуху, обреченно понимая, что спасения нет, а второе, как секунду назад, парит, но теперь уже не над землей, а над дном. Последнее, что Рина успела запомнить перед пробуждением, это невероятной красоты раскинувшийся под ней пейзаж в котором не только дно, но и само пространство светилось и переливалась десятком цветов, для которых в человеческом языке и названий-то нет. И она мечтательно улыбается, уже просыпаясь , но не открывая глаз, еще различая в полудреме сокровища подводного мира, и ощущая словно бы мягкое покачивание. Сон уплывает вдаль, но всё виденное ещё так ярко перед глазами. Зазвонивший будильник заставил вздрогнуть, открыть глаза, неохотно сесть на кровати – иначе до полки не дотянуться. Выключив противный звон, сняла молчащие наушники. Вот и новый день. И надо на работу, а потом в автошколу. Улыбнувшись при этом воспоминании, вскочила, бросаясь в ванную. А жизнь не так и плоха. И день, судя по залитой радостными лучами кухне, обещает быть по-весеннему теплым. Да и пятница наконец-то, короткий рабочий день, впереди выходные. После душа, быстро одевшись, рванула на кухню, решив обойтись стаканом апельсинового сока. Должен был остаться в холодильнике. Достав таблетки, данные доктором, водрузила обе банки витаминов на стол, вынула одну утреннюю капсулу и запила оранжевой даже на вид аппетитной жидкостью, налитой в простой граненый стакан. Такой один только и остался еще с давних времен. Она им обычно отмеряла муку или сахар, когда что-то пекла. А сейчас захотелось попить из него, проигнорировав любимые бокалы из толстого стекла. Резкий звонок в дверь едва не привёл к катастрофе. Закашлялась, глотнула ещё, побежала открывать, гадая, кого принесло в такую рань. И даже не удивилась, увидев в глазок Толика. Кого же ещё? Парень подкупающе улыбнулся: — Привет. Позволишь тебя отвезти на работу? — Толик! А чего это ты вдруг? То есть, привет-привет! — Да вызвали в офис в такую рань. Не могли вчера сообщить. Ну и подумал, что, если хотя бы полдороги с тобой, не так обидно будет. — Хороший сон прервали? – улыбнулась она, понимая, что согласится. – Ой, ты проходи. Кофе там, сделай. Я сейчас, волосы только высушу. Или спешим? — Нет, собирайся спокойно. А от кофе не откажусь. Толик утопал на кухню, а Рина метнулась в ванную, прихватив фен. Хотелось с другом поделиться своим впечатлением от сна, но поняла с огорчением, что само сновидение почти ничего уже не помнит, только и осталось, что эмоции, да приподнятое настроение. Ну и само впечатление, словно побывала в сказке. А вот в какой? Ну, может ещё раз приснится, так она сразу как проснётся, всё запишет. Запах свежезаваренного кофе разливался по квартире, проникая даже в ванную. Рина забежала на кухню, отобрала у задумчивого парня большую дымящуюся чашку и сделала большой глоток терпкого напитка, вызвав понимающую усмешку на его лице: — Перешла на кофе? — Нее, — поморщившись, вернула чашку владельцу. – Слишком крепкий у тебя. Я за сумкой и готова. В машине сразу открыла окно, чтобы слышать птичьи трели, пока не отъехали, аромат весеннего утра наполнил автомобиль. Толик вырулил со стоянки, и они полетели по свободному ещё проспекту. Парень поглядывал на неё с улыбкой: — Вся светишься. Есть повод? — Так весна же! – пожала Рина плечами. Пусть сон почти не помнит, но на душе светло и радостно, легко и тревожно, словно предчувствие изменений к чему-то хорошему. Нигде ничего не болит. И совсем не тошнит. — И пятница опять же. Короткий день. — О! Во сколько заканчиваешь? — Ну, точно не знаю, — вспомнила она об автошколе и испугалась, что Толик предложит забрать её с работы, — мы потом с Маринкой собирались в кафешку. Он как-то странно поднял бровь, а Рина покраснела, вспомнив, что Маринка сейчас далеко. Но Толик-то этого не знает! — Понятно. — Что тебе понятно? — Занятая вся стала. В выходные-то чем займёшься? — Спать буду. Ой, смотри, почки уже распускаются. — Угу. До работы доехали быстро. Толик на прощание просто кивнул и умчался, едва она захлопнула дверь. Она что-то сделала не так? Впрочем, предаваться негативным мыслям желания не было. Дух весенней радости царил даже в офисе. А может, сыграло роль отсутствие Коли, уехавшего на какую-то конференцию. С работой справилась быстро. Даже помогла Лариске с письмами. Остальное время до конца рабочего дня просто мечтала, разрисовывая ненужные листочки смешными рожицами и зверюшками. Менеджер Светлана, вернувшись в офис после обеда объявила, что сегодня всех отпустит пораньше, мол, придут мыть окна. И улыбнулась на бурную радость сотрудников. Оставалось еще часа три до автошколы, когда Рина покидала офис. И можно было погулять в парке, или доехать пару остановок до набережной. А ещё лучше – прогуляться туда пешком. Звонок Вадима застал её на спуске к причалу катеров. — Рин, ты где? — И вам зарасти! – вздохнула она. – Гуляю. — Поужинать со мной не хочешь? Несколько секунд она обалдело смотрела на водную гладь. Потом спохватилась: — Нет! – и услышала, как он хмыкнул. — То есть… У меня ещё дела сегодня. Не могу. — Что за дела? Так тебе и скажи! — Личные, Вадим Андреевич. — Ясно. Хорошей прогулки. Глянув на отключившийся телефон, Рина ещё раз вздохнула. Мог бы и нормально попрощаться, в самом деле. И вообще – нервирует. То проси, что хочешь, то ужин. Того и глядишь, свидание назначит. Или это оно и было? А чего тогда таким деловым тоном? Встряхнув головой, решила выбросить из головы свои страхи, сомнения и Вадима заодно. По крайней мере, до воскресенья. *** В классе автошколы тоже царило весеннее настроение. Поразительно, но Рина сегодня ощущала его во всём. Или дело в ней самой? Вот хорошо на душе и всё тут. Даже несмотря на то, что скрывает от всех эту учёбу. Ну как от всех – от Толика и Вадима. А никому она больше неинтересна в этом мире. Разве что Маринке… Вот та бы порадовалась за неё. Наверное. — Держи, — протянул ей Максим диск, влетев в класс последним и устраиваясь рядом. – Как ты? — Нормально, — улыбнулась ему, пряча диск в рюкзачок. – Спасибо большое. Как учёба? — А, пересдача курсовой на носу. А так всё пучком. Тут к нам на днях одна певичка приезжает в универ. Не хочешь сходить? Будет весело. Максим смешливо улыбнулся, заглядывая в глаза, давай, мол, соглашайся. — Какая певичка… Но расспросить подробнее не удалось. Вошёл преподаватель, и началось занятие. Как только объявили перерыв, Рина извинилась и сбежала в уборную. Оставаться в классе с Максом, когда все высыпали на двор, посчитала уже не слишком хорошей идеей. Надо же – приглашает её уже. А ведь она никаких поводов не давала. Разве что этот диск. Теперь она перед ним в долгу? Надо всё-таки попросить Толика – пусть скопирует, а она вернет диск Максиму. Но с другой стороны, лучшему другу придётся рассказать всё. Да и глупо как-то, ведь Макс этот диск копировал именно для неё. В класс вернулась с толпой остальных, переживая, что подумает о ней студент-медик. Но тот лишь радостно улыбнулся, оторвавшись от книжки явно художественного содержания. — Что читаешь? – спросила она. Ага, лишь бы не о приглашении. — Про войну, — охотно пояснил он, но книгу убрал в сумку. — Про которую? — Вторую мировую. Хорошая книга. Попаданец из наших дней в сорок второй год. — Попаданец? — Если все готовы, — прервал их общение преподаватель, — то сейчас я раздам всем листы, посмотрим, как усвоили материал прошлого занятия. Смотрим на доске знаки и по пунктам пишем о них всё, что знаем. Подглядывать и переговариваться не рекомендую. После разберём то, что вы не понимаете. Жукова, будьте добры, раздайте всем листы. Ручки у всех имеются? Арина поднялась, сетуя, что заняла первую парту, и взяла кипу листов. Проходя вдоль рядов и раздавая листы, невольно отметила, что народу больше, чем на первом занятии. На последней парте, к примеру, сидел парень, который пристально на неё смотрел, пока до него шла. Ничего особенного – короткостриженый брюнет, худощавый, в джинсах и темной расстёгнутой куртке, под которой виднелась чёрная футболка. Самое интересное, что его взгляд она скорее ощутила, чем увидела. И чувствовала всё время, пока раздавала листы, наблюдая за новеньким боковым зрением. А когда протягивала листок, парень лишь безразлично глянул серыми глазами куда-то в район её шеи, буркнул что-то вроде «Пасиб», и уставился на доску. — Второй знак не знаю, — тихо пожаловался Макс, когда она заняла своё место, — блин, видел же недавно где-то. — А? Что? – Рину так и тянуло обернуться. — Второй сверху. — Жукова, Арсеньев! Я попрошу без разговоров, — подал голос препод, удобно устроившийся за учительским столом. – Если не знаете, всё разберём вместе. Это не экзамен и даже не зачёт. Рина покраснела, утыкаясь в свой листок. Ну вот, надо же было ей попасть за первую парту. И вообще лучше прекращать с паранойей. Мало ли зачем тому парню захотелось на неё смотреть. Может, ждал свой лист. После занятия она поспешила выйти из класса в первых рядах. Макс догнал на полдороге. — Эй, торопишься куда-то? — Домой, — улыбнулась, притормаживая. Что это она, в самом деле? – Задумалась просто. — А про вечер в универе так и не решила? Правда, весело будет, я тебя со своими друзьями познакомлю, классные ребята. «Ого, звучит почти, как – я тебя с родителями познакомлю» Рина с сомнением посмотрела на нового приятеля и ответ замер на губах. Тот сероглазый незнакомец шёл прямо за ними. Сдержав желание обернуться, пожала плечом. — А когда это будет? — В следующую субботу. Ты подумай, — поспешно добавил Макс, — время еще есть. Не обязательно отказываться сразу. Рина рассмеялась: — Ладно, подумаю. На остановке всё же обернулась. Сероглазого нигде не заметила и почти успокоилась. Она мило попрощалась с Максом и забралась в свою маршрутку. Привычно достала книгу. И вздрогнула, снова ощутив на себе фокус чужого внимания. Испугано метнулась взглядом за окно, но если б не проявившаяся вдруг уверенность ни за что бы не увидела. Сероглазый стоял в тени у киоска на остановке спиной к маршрутке, сунув руки в карманы куртки, и смотрел в отражение витрины с газетами прямо на Рину. Едва её взгляд уперся в сутулившуюся спину, как парень странно поежился и, поправив наушники на голове, наклонился к окошку киоска. Маршрутка заурчала, отъезжая, но парень даже не оглянулся. Девушка хмыкнула и покачала головой. И с чего она взяла, что он следит за ней? *** После прощания с Риной, Байков пребывал в не очень приятном настроении. Притормозив на выезде с парковки перед её работой, он проводил взглядом стройную фигурку и откинулся на спинку сиденья, прикрыв на миг глаза. На душе было погано и складывалась ситуация не в лучшую сторону. Вот уже и врать начали в глаза – что Маринка в командировке Анатолий знал из первых рук. Сзади просигналили, Толик вяло послал матом нетерпеливую газель и выехал на шоссе. Сева звонил ему перед отъездом – просил об одной пустяковой услуге. Помочь однокашнику ничего не стоило, так что Байков помог. Хороший парень Сева, устроил тогда девчонку в свою фирму. И не болтливый. Рина до сих пор уверена, что сама нашла себе хорошо оплачиваемую работу. Ну как хорошо? Средненько так, но и не тот минимум, которого хватает лишь на хлеб и проезд в общественном транспорте. Зато и на погашение процентов по кредиту хватало — что для многих мечта несбыточная по нынешним временам. И до недавнего времени Анатолий был уверен, что Рина довольна своей зарплатой, и совсем не испытывает потребности в деньгах. Уверен в её привязанности, и что пожалуется ему в первую очередь, случись что. И тут вдруг – как гром среди ясного неба – этот долбанный контракт. С какого перепугу, собственно? Ничего ведь не предвещало. Но самое главное, она ему врёт. С того самого дня. И последний вечер, похоже, всё только усугубил. Тот её взгляд вспомнить… да что там. Забудешь его! И главное — почему молчит? Если из-за контракта, хотя он его перечитал, всё стандартно, да и ничего там особого по секретности не пропишешь в рамках законодательства. Значит, "попросили"? В принципе могли, тем более, что прикрытие там с самого верха, но с чего вдруг? А вот если внезапная скрытность следствие начавшихся перемен... Нет, ну как неудачно всё сложилось! Теперь ведь и маневра никакого нет — пусть и дилетанты, но тут ведь еще и "свои" рекомендовали настоятельно... Ничего хуже нет такой комбинации – любители, которые неизвестно что выкинут в следующий момент просто потому, что толком ничего не умеют и не знают, и вполне себе профессионалы, и умеющие и знающие тебя самого как облупленного. Но ничего – найдем, за что зацепится, где наша не пропадала? Стрелочник-то походу уже все равно назначен... Подлетев к нужному зданию, Байков выбрался из машины и огляделся. Ага, джип друга на месте, значит, уже прибыл к своим «любимым» пациентам. Хотя ирония ни к чему. Доктор Буряк действительно любит свою работу, не отнимешь. Раздолбай, а руки золотые. Привычно пройдя мимо охраны – даже не поинтересовались, кто и куда – Байков разжился бахилами в гардеробе и отправился в нужное крыло больницы. На хирургическом отделении перед ним грудью встала дородная женщина в белом халате: — Вы куда, молодой человек? — А вы тут… — Старшая сестра. Посещение с четырёх. — Да я не к пациентам, а по личному делу, — улыбнулся обаятельно, вызывая ответную улыбку. – Мне доктор Буряк нужен. Позволите пройти, или позовёте? Моя фамилия – Байков. — Хорошо, позову. Постойте, пожалуйста, здесь. Ждать почти не пришлось. Старшая сестра вернулась, цветя улыбкой — на этот раз ещё более дружелюбной, и указала направление: — Его кабинет под номером триста двадцать. Прямо и налево. Трофим Лукьянович вас ожидает. — Благодарю. Есть места, где ничего не меняется. И кабинетик всё тот же, хотя доктор уже вырос до зав отделения. — Здоровенько булы. — И тоби нэ хвориты! — высокий поджарый доктор с вислыми усами и светлым чубом, спадающим на лоб, отложил пухлую историю болезни и с улыбкой поднялся на встречу. С чувством пожав руку, осведомился, — значит, на днюху некогда, в аське не отвечаешь, а как приперло, так и доехать смог. Ну, колись, гость залетный, какого рожна тебе здесь понадобилось? — Да так, вопросик есть небольшой. — И конечно жутко важный и секретный! Здесь поговорим, или в кафетерий? Скажу честно, кофею здесь нет, последний прикончил ещё на прошлой неделе. — Бедные доктора, — усмехнулся Анатолий, — даже на кофе не хватает их нищенской зарплаты. — И не говорь, Сергеич. Значит в кафетерий? — Обойдусь. Я бы лучше в лабораторию с тобой прогулялся. — Это в которую? Байков протянул маленький пакетик с пластиковым зажимом. Буряк взял, внимательно рассмотрел две таблетки разного цвета одинаковой продолговатой формы. Аккуратно разрезал пополам и посмотрел на срез, включив лампу на столе. Хмыкнул и, поскоблив торец скальпелем, даже попробовал на вкус. — Не ешь с ножа — злым станешь, эскулап! В ответ на подколку доктор только покачал головой и вернул половинки, упаковав каждую в свой отдельный кулечек с защелкой, да качнул головой: — Даже не представляю, что это. Вторые половинки отправились в точно такие же пакетики. — И я тоже, а надо знать. И хотелось бы не затягивать. — Тогда в кафетерий, а это я отправлю Семёнычу. Он суеты и посторонних не любит, но всё сделает. Один момент. – Буряк выглянул в коридор, — Машенька, будьте добры… Маленькую комнату с пятью столиками кафетерием Анатолий бы не назвал, но бывать здесь с Трофимом любил. Как всегда, оно еще не работало и кроме них никого в кафешке не наблюдалось. Приветливая продавщица поставила перед ними по чашечке дымящегося кофе и удалилась за перегородку. Поговорить, впрочем, не удалось. Звонок на мобильник и доктор досадливо взвился с места. — Подожди тут, а… Пациент мой там… Я не надолго. И умчался. Байков спокойно допил кофе, даже порадовавшись такому повороту. Разговаривать даже с лучшим другом сейчас настроения не было. Вернувшись в кабинет врача спустя некоторое время, застал его закрытым, предупредительная старшая сестра разрешила подождать возле двери в потрёпанном кожаном кресле. Доктор явился только спустя полчаса, довольный и энергичный как всегда. — Готово, проходи. В кабинете он протянул ему распечатку: — Ничего особенного, просто набор витаминов и микроэлементов. Хорошая штука, кстати. Не намекнешь, где взял? — Где взял, там больше нет. Я твой должник, Трохым. — Вот то-то. Значит, жду на днюху и желательно с барышней. — Какой ещё барышней? — Ну а кому ещё такие таблеточки прописать могли? — Ты не охренел? — Ладно, ладно, за полтора месяца можно и найти какую ради старого друга. А сейчас извини, я на конференцию, а ещё надо доклад дописать. Едва за старым товарищем закрылась дверь, с доктора мигом слетала вся его напускная озабоченность будущей конференцией. Цепкий взгляд впился в закрывшуюся дверь и, будь в кабинете сейчас свидетель, у него точно бы создалось впечатление, что для этого взгляда обтянутая пластиком "под молочный орех" деревяшка совсем не является преградой. "Барышни, говоришь, нет? Ну-ну, конспиратор, другого кого б дурил... Не говоря уже о себе! " — выпустив многострадальную пуговицу на кармане халата — дурацкая привычка, но что поделаешь, уже не избавишься — доктор потянулся к телефону. Но рука замерла на полпути в нерешительности — стоило ли рисковать многолетней дружбой? Долго менжеваться при принятии решения было не в его характере, но интуиция практикующего хирурга подсказывала — пара секунд на обдумывание у него есть. *** Байков притормозил у кабинета друга, словно хотел вернуться. Но постояв так несколько секунд, встряхнул головой, улыбнулся спешащей куда-то старшей сестре, и решительно направился к выходу. В машине он задумчиво сидел несколько минут без движения, уставившись перед собой и барабаня пальцами по рулю, словно в такт какой-то мелодии, крутившейся в голове. Со стороны Анатолий выглядел расслабленным и спокойным, будто кого-то ждал. Наконец, глубоко вздохнув, вернулся к действительности и вынул мобильник. Нужного номера в телефонной книге не было, но он знал его на память, как и большинство других. — Слушаю, — сразу отозвался абонент. — Ген, здорОво. Не подменишь меня сегодня? По старой дружбе. — Проблемы? — За ленцой в голосе не разобрать, но Анатолий себе живо представил, как подобрался, будто перед прыжком, невидимый собеседник. — Да нет, просто закрутился... Да и выдохся если честно — не могу я теперь как прежде "охотиться всю ночь и выть весь день". Эх старость не радость... — Трубка хмыкнула — Не вопрос, бросай контакт. И это... в частном порядке или отчет нужен? — а старую гвардию на мякине не проведешь. — В частном, так что без официоза, — поколебавшись лишь мгновение, отозвался Анатолий. — Понял, шеф, всё будет без шума и пыли — как в старые добрые! Байков в недоумении уставился на трубку, на экране которой горел значок завершения вызова — это ж на что ему сейчас отнюдь не тонко "намякивали"? Вот блин! Храни нас пуще всякой скорби... И действительно надо отдохнуть, а то башка совсем не варит. Очистив список исходящих вызовов, Толик швырнул трубку на пассажирское сиденье и помассировал виски. Голова болела от недосыпа, и кофе уже не спасал. Надо хорошо отоспаться, дел пока никаких. За Рину можно не беспокоиться, этот хитро выкрученный любитель трехслойных смыслов с подковыркой своё дело знает. Так что всех в сад и отрубиться часов на десять-пятнадцать. Завтра как никогда нужна свежая голова.