Не по своей воле

Машина сыто урчала, припаркованная у края взлётной полосы. Вадим подписал только что прочитанный документ и откинулся на сиденье, прикрыв глаза. Воспоминание о ночи, а также о крепком столе в офисе Севы вызвали невольную улыбку – получилось! И как вовремя! Тянуть дальше было просто опасно. Неожиданно задавить укол собственной совести удалось с большим трудом. Странно в конце концов, он даст ей гораздо больше, чем она могла бы увидеть в самых смелых мечтах. Тем не менее ощущение «это хуже, чем преступление, это ошибка» — так просто сдавать позиции не собиралось. Так и вегетарианцем стать недолго. Или веником перед собой дорогу подметать — чтоб ненароком какую букашку не раздавить. Роман барабанил пальцами по рулю в такт какой-то мелодии, и усилием воли Вадим сдержал внезапное раздражение. — Сколько ждать? — Так, шеф, Борисыч звонил, будет с минуты на минуту. И если я не ошибаюсь, то это его самолёт только что показался на горизонте. Пять минут, может десять. Просто мы доехали слишком быстро. Кто же знал, что не будет пробок. — Ладно, — Вадим открыл новую папку и углубился в бумаги. Водитель вновь забарабанил по рулю. Шеф окинул его взглядом, но промолчал. Пусть. Не так много осталось… — Подлетает. Точно он. Подъехать? — Не спеши! — Есть, шеф! Поездка в Женеву пришлась очень некстати. Закрепить бы отношения с Риной, а лучше – забрать её на недельку на Багамы, или ещё куда. Девчонки падки на широкие жесты. — Стюардесса по имени Жанна, — пропел Роман, обрывая тяжёлые раздумья и дробный стук по рулю. – Не, вы только гляньте, шеф, она теперь в красном, и чемодан такой же. А в Париж вся в белом летела. Пришлось поднять глаза и оценить взглядом секретаршу, спешащую к взлётной полосе. Хороша! Такой походкой в стиле Мерлин Монро стройная красотка доберётся до трапа аккурат к остановке самолёта. И как у неё получается появляться всегда в последний момент, но не опаздывать даже на минуту? — Интересно, в Лондон она в зелёном полетит? – не унимался Роман. — В чёрном. Поехали. — Девочку подвезём? — Дойдёт. Роман хохотнул и стронул машину с места. Мягко зашуршали шины. — Хороша, — не удержался водитель, повторяя вслух мысль шефа. К Севе заезжать Вадим не планировал, но то, что девчонка сбежала утром и не стала разговаривать по телефону, не на шутку встревожило, ну и разозлило, что скрывать. Сколько ещё нервов ему будет стоить связь с этой курочкой, несущей золотые яйца, даже думать не хотелось. А что делать с её просыпающимися способностями… Нет, в Лондон полетит на следующей неделе – дела подождут. Признаться честно, секс с ней оказался неплох, лучше, чем представлялось. Есть, оказывается, и в неискушённости своя прелесть. Определённо Лондон подождёт. — Так бы и съел, — Роман лихо затормозил у трапа, не отрывая взгляда от подходящей к трапу секретарши Жанны. — Отравишься, — не одобрил шеф. — Жди звонка вечером, сам звони только в крайнем случае. Проследи, как она доедет до дома. Ну и завтра там, по обстоятельствам. Кто «она» уточнять не требовалось. Лицо водителя утратило восхищённое выражение. — Да помню я всё. И что вы в ней нашли? — Не твоего ума дело. — Понял, простите дурака, шеф. Прослежу в лучшем виде. — И не так, как в прошлый раз. — Так это не я же. И всё получилось неплохо, разве нет? — Молчать! Дилетанты! Рано я отозвал команду. — Вызвать? — Шофер внутренне подобрался и совсем уже не производил впечатление рубахи-парня. К сожалению филерская работа не совсем по его профилю, тут другие качества нужны. — Нет. Пока не пойму, что такое этот её сосед, светиться не будем. — Принято. До связи? — Да. В самолёте Вадим попытался расслабиться. Поспать бы не мешало. Он чувствовал себя готовым погрузиться в блаженную дремоту. Перед глазами материализовалась секретарша. Ярко-красные губы под стать костюму ничуть не портили её смуглого личика. Темные волосы заплетены в тугую косу, открывая высокий лоб с красиво изогнутыми бровями. Большие выразительные глаза смотрят с вызовом и покорностью. — Что-нибудь желаете, шеф? Низкий с едва слышными интимными обертонами, голос Жанны Кеплер вполне определённо указывал, какой спектр услуг она охотнее всего готова предложить. И в принципе, частный самолёт имел отличные условия для самых разнообразных … желаний. Вадим мысленно легко представил, сколько раз и каким образом он мог бы использовать жгучую брюнетку, пока долетят до Женевы. А это не меньше двух часов. Но после плодотворного общения с Риной, заниматься тем же самым с секретаршей откровенно лень. Кто бы мог подумать, что изображать героя-любовника окажется не только приятно, но и жутко утомительно. Так что Жанна отменяется. Пока, по крайней мере. Хотя, впереди ещё ночь в отеле. И если он не слишком устанет… — Одиночества, Жанночка. Иди, отдохни. Работа предстоит интенсивная и займёт весь вечер. — Кофе? Коньяк? — И то, и другое перед прилётом. С милой улыбкой секретарша исчезла, ничем не показав разочарования. Вот и славно, за это он её и ценит. А теперь спать. *** Ночь прошла просто ужасно. Хотя, если быть точнее, это началось ближе к утру. Рине казалось, что никогда ей ещё не было так плохо. Она даже не могла вспомнить, что ела накануне на ужин, да и обед вспоминался смутно. Кажется, кроме бутербродов ничего и не перепало её бедному желудку. И пицца? Заглянуть в холодильник было просто страшно – вид еды грозил очередным путешествием к унитазу, а из неё давно уже кроме желчи ничего не выходило. Облегчение она, совершенно несчастная и измученная, почувствовала лишь к восьми утра. Умылась, и после получаса попыток — боялась рецидива — тщательно почистила зубы. Мысль об отравлении не давала покоя. А ведь она последние два дня пренебрегала музыкой, да и таблетки от доктора последний раз принимала больше трех дней назад. Точнее и не вспомнить. Мысль, не позвонить ли Вадиму, отмела сразу — не хотелось даже думать, что он увидит её в таком состоянии. Доктору сообщать тоже почему-то страшно не хотелось. Ведь уже сама поняла причину. И как признаваться в своей халатности? Для очистки совести проглотила утреннюю таблетку, запила водой, и зажима рот, снова бросилась из кухни. Спазмы прекратились не сразу, хотя кроме воды и таблетки в ней давно уже ничего не осталось. Так казалось. Соскользнув на пол, Рина ощутила, что сил не осталось даже подняться. Старалась не глотать хлынувшие из глаз слезы, свернулась клубочком прямо на полу. Почему-то вспомнилась мама, и то, что у неё никого нет в целом мире, никто не придет, не утешит, не прижмет к себе. Вадим? Он вообще мог улететь за границу. Да и не станет она ему звонить. Толик? Всхлипнув, заставила себя подняться на колени, да так и доползла до комнаты, стараясь двигаться очень осторожно, отдыхая и часто дыша короткими вздохами. Телефон обнаружился на полу у кровати. Быстрый вызов – она сразу его добавила в «избранные», когда получила этот телефон. — Алло, — хриплый со сна голос соседа, заставил непроизвольно закусить губу, чтобы не расплакаться. – Рина? Рина! Почему ты молчишь? Что случилось? — Мне плохо, — прошептала она, боясь глубоко вздохнуть и всё же расплакаться. Но непроизвольный всхлип всё же выдал её с головой. — Сейчас буду. Два коротких слова, а такое ощущение, что камень с души свалился. На прикроватном коврике было даже удобно. Вялую мысль, что дверь открыть она не способна, заглушило воспоминанием, что у соседа, кажется, были запасные ключи. Казалось и минуты не прошло, а он уже стоял возле неё на коленях. Отметила домашние штаны, мятую футболку, особенную лохматость шевелюры. Похоже, он только проснулся. — Что болит? – быстро спрашивал он. – Живот? Что случилось? Почему ты на полу? — Толик, — прошептала девушка и улыбнувшись ему, просто уплыла куда-то. Словно не надо было больше держаться. Ведь Толик рядом. И у него такой красивый вихрь нежно зеленых песчинок. Придя в себя, первым делом ощутила, что сосед и друг всё ещё рядом. Сидит на кровати, прикладывая к её лбу холодную мокрую тряпку. — Ну как ты, зайчишка? – улыбнулся парень той самой родной улыбкой, которой она уже давно не видела у соседа. Как же все запуталось! — Кажется лучше. Всю ночь рвало. Извини. Наверное, что-то съела не то. — Доктору звонила? Она вскинула на него испуганный взгляд. Вроде бы про доктора она ему не говорила. — Какому? — Я имел в виду в скорую. — А-а… Нет, я думала, само пройдет. — Ну конечно. Сейчас я сам позвоню. — Не надо, пожалуйста! Всё уже прошло! Ну, Толик! Парень нахмурился, но тут же вздохнул: — Точно лучше? Пришлось прислушиваться к себе. Но нет, больше не тошнило, даже чувство голода обозначилось легким намеком, но есть она сегодня точно не станет. Может быть завтра. — Да, мне хорошо. Спать хочется. Только не уходи… пока не засну. Ей было стыдно, но страх остаться снова одной был сильнее. И ничем ведь не объяснить эту панику, никогда с ней такого не было. — Не уйду, спи, — он сжал её кисть, и она с благодарным вздохом закрыла глаза. *** Прочитать её мысли не составило никакого труда. Вадим ухмыльнулся, секретарь Жанна не хочет его, но готова на всё. И в обмен – хотя бы одну слабость шефа. Как это старо и знакомо! Странно, что в голову Рины так и не удалось пробраться, как ни старался. Впрочем, сейчас о девчонке лучше не думать. Решить же предстояло, нужно ли ему это – связь с неплохой секретаршей, ведь сменить её придётся, как бывало уже десятки раз. Оно ему надо? Осталось не так много времени на этой бренной Земле, так стоит ли заморачиваться с подготовкой новых кадров? Играть же надоело, смертельно. Смысл существования в чужом мире давно не казался заманчивым и интригующим. И выбор свой – стать Странником – он проклял уже сто двадцать раз – каждый раз в годовщину своего рокового шага за Завесу. Никакие блага этого мира не могли заменить нескольких минут полёта над родными горами. Купание в облаках, бреющий полёт над бушующим Бригейским океаном. Вкус солёной пены на языке, тяжесть намокших сильных крыльев. Золото песка на Изначальном побережье, ласково полирующего каждую чешуйку на могучей груди… Как долго не позволял он себе таких мыслей, чтобы не сойти с ума, чтобы продолжать жить, а не просто существовать. Но теперь, когда возвращение из невозможного превратилось в не просто реальное, осуществимое, а практически в гарантированное и скорое, стало невозможно удержаться. Как не думать о родине, когда ты в двух шагах от порога? — Спасибо за прекрасный вечер, — холодно улыбнулся он секретарше, внезапно забыв её имя, и с удивлением оглядывая дорогой номер отеля, словно не помня, как здесь оказался. – Будьте готовы к восьми утра. Направляясь к двери, он равнодушно услышал облегчение и досаду в её мыслях. И отгородился, ему до боли хотелось обратиться и полетать. Забыть о людях, об изгнании, просто почувствовать единение с ветром, ощутить мощь крыльев. Вызвать вертолет, который доставит в горы? Слишком рискованно. Это не Россия с бескрайними просторами, где легко затеряться от вездесущих радаров. Значит спать? Звонок мобильного вырвал из мрачных мыслей, едва он вошёл в свой номер. — Доброй ночи, шеф. — К делу, — прорычал Вадим, холодея от взметнувшегося внутри беспокойства. — Два часа назад к ней вошел сосед из номера этажом ниже. — Уничтожить! — Слушаюсь. — Погоди, — он устало потер виски, успокаивая клокотавшую внутри ярость, — Почему не позвонил сразу? — Ваш номер не отвечал, и я… — Ясно. Ничего не предпринимай. Действуй по плану. С девчонки не спускать глаз. Камеры в квартире активированы? — Да, но вы же запретили… — Идиот! Быстро посмотри, что в спальне и доложи. Те несколько секунд до ответа подчиненного показались вечностью. — Она спит, шеф. Он сидит рядом на стуле. — Всё? — Да, кажется держит за руку. — Включи запись, и по прилете отдашь мне. — Слушаюсь. Ночь прошла ужасно, ни к одному человеку до сих пор он не испытывал такой чистой незамутнённой ненависти, как к этому соседу Рины. И это чувство убивало его, отдаваясь болью в каждой клеточке мозга, не давая уснуть. И отнюдь не ревность его сжигала, обратная сторона любви. Любовь – выдумка для слабаков. Но посягнувший на его собственность не мог рассчитывать даже на его жалость. *** Голова гудела. Рина ощутила, что проснулась, но медлила открывать глаза, прислушиваясь к своему организму, бунтовавшему полночи. К её удивлению, ни тошноты, ни боли, нигде не ощущалась. Только сладкая истома. Вот голова… Что-то такое смутное зудело казалось прямо в мозгу. Прислушаться… Напряжение дало совершенно неожиданные результаты. Зудение походило на слова, ещё чуть-чуть и она сможет различить их. Хмурясь, настроилась, как могла. «Проснулась? Бедная девочка. Какая бледненькая!» Глаза распахнулись сами собой. Толик сидел рядом и по-прежнему держал её за руку. Выглядел он измученным и по-домашнему встрепанным. — Доброе утро, принцесса! – широкая улыбка согревала. «Как странно она смотрит… Не помнит ничего? А если она…» Рина вырвала руку из ладони Толика и чужой мыслепоток мгновенно покинул её мозг, принеся чувство странной легкости в голове. Она правда слышала его мысли? Она теперь что — как Мел Гибсон из фильма «Чего хотят женщины»? Только вот на неё никакой фен в ванну не падал, да и вообще никакого электричества… О чём она вообще думает? — Рин, ты в порядке? Улыбнуться удалось легко. — Доброе утро. Всё нормально. Спасибо тебе… — Не за что, — криво улыбнулся парень и потянулся. – Если я тебе больше не нужен… — Конечно, иди, — Рина села на кровати, натянув одеяло до подбородка. – Прости, что вызвала… — Только не надо глупостей! Правильно вызвала. Но лучше бы тебе показаться доктору. Он встал и направился к двери. — Ладно, я так и сделаю. Иди уже. Он было замер у двери, словно хотел что-то добавить, но тряхнул головой и пробормотав: «Я позвоню», — вышел из комнаты. Хлопнула входная дверь. Девушка вздохнула и протянула руку к окну, захотелось отдернуть занавески и глянуть, какая погода на улице. Вставать было лень, а окно далеко от кровати. Надо было попросить Толика открыть окно. Была бы она как Гарри Поттер, вот так, взмахнула бы рукой и… Штора вдруг качнулась, приоткрывая окно и опала обратно. Рина застыла, не в силах пошевельнуться от ужаса. Первой мыслью было, что кто-то невидимый стоял у окна и сделал это. Второй – что теперь она не только мысли читает, но и предметы может двигать. Она что – ведьма? Стакан с водой на тумбочке притянул её взгляд. Внутри поднялась мелкая противная дрожь. Но ничто не могло остановить проверку. Пальцы дрожали, вытянутые в сторону тумбочки. Стакан шевельнулся, подполз к краю и свалился, со звоном разбившись где-то за кроватью. Вот тогда она и ощутила чье-то внимание. Исходило оно от картины на стене. Страшнее не стало, и без того ужас уже был на пределе. Ощутив бьющую через край энергию, девушка вскочила с кровати, решительно подошла к картине и сняла её. Вздохнула, увидев совершенно голую стену. Собиралась было рассмеяться и посоветовать себе ещё и шапочку из фольги соорудить — от голосов в голове и взглядов из картины, говорят, помогает, но остановило чувство, что направление на источник чужого интереса изменилось — теперь внутренний компас указывал именно на картину. Девушка внимательно посмотрела на очень неплохую копию «Девятого вала» и даже скорчила самую зверскую рожу, но ощущение взгляда не пропало. И шло оно... в самом низу, с оборотной стороны к раме приклеился обрывок старого коричневого скотча — видимо остался с тех времён, когда с ещё новенькой картинки снимали упаковку. Проклиная себя за любопытство, Рина попыталась подцепить его ногтями, но древний житель квартиры не хотел покидать своего места, пришлось лезть в косметичку — пилочка для ногтей прекрасно справилась с ролью стамески, сняв клочок скотча местами вместе с частью краски. И снова показалось, что на том краю обрывка, что прилегал к ткани картины, что-то блеснуло — будто приклеенная к скотчу прозрачная рыбья чешуйка. Да и не производил обрывок «упаковки» впечатление мусора — скорее чего-то живого, тёплого и пульсирующего. Осторожно посмотрела странный предмет на просвет — но понять, искусственная это структура или просто прилипшие к куску скотча волоски, чешуйки краски и прочий мусор, было решительно невозможно. Тут разве что микроскоп бы помог, да и то — к микроскопу не помешало бы приложить человека, который в таких штуках разбирается. Рина решительно тряхнула головой — в её распоряжении, как оказалось, есть вещи очень продвинутой техники, так что... решилась на острый опыт. Щёлкнула зажигалка, и в её огоньке синхронно с сворачивающимся от жара клочком так же скрючилась и затихла странная "жизнь", напоследок завоняв горелым пластиком. И, кажется, не показалось — в огне действительно сгорали тоненькие, наверное, даже тоньше волоса... провода? Ну и ладно, а то ещё пришлось бы гадать — не на самом ли деле была живой эта штуковина. Брр – гадость какая! На всякий случай завернула остатки в мокрую гигиеническую салфетку и понесла на кухню, вспоминая, где же у неё стоит бутылка со "святой водой" – бережёного, как известно... Новый источник внимания, теперь уже на кухне, не стал сюрпризом и нашёлся не в пример быстрее — она подцепила ножом и отодрала наклейку с бока стоявшего на полочке возле мойки цветочного горшка. Теперь на просвет точно обнаружилась некая регулярная структура, но имела ли она какое-то отношение к "чувству взгляда" неизвестно. Вспомнилось, что во многих магазинах специальными чипами метят товар — чтобы покупатели не "забывали" оплачивать покупки. Но "волшебная" зажигалка помогла и в этом случае, после чего останки электронной «живности» отправились в мусорное ведро. — Сволочи, — прошептала девушка, когда спустя десять минут, обойдя ещё раз всю квартиру в поисках подобной «жизни», ничего не обнаружила. Даже при полной концентрации непривычного нового дара, внутреннее чутье молчало. Ощущение чужого взгляда больше не тревожило. И хотя это её немного успокоило – явно не магия, однако чувство самосохранения взбунтовалось не на шутку. Ужасно не хотелось поддаваться паранойе, но первое же решение — позвонить со своего телефона – отмела. Наспех одевшись и накинув куртку, она долго рассматривала лестничную площадку в глазок, прежде чем покинуть квартиру. Никого так и не обнаружив, выскользнула за дверь и быстро взбежала на два пролета выше. В квартиру бабки своей одноклассницы позвонила только один раз. Но открыли ей сразу. — Тёть Кать, телефон не работает. Можно я позвоню? — Риночка? Заходи, милая, заходи. Давно что-то не видно тебя. — Да всё дела… Хорошо, что номер она помнила наизусть, еще с тех пор, когда мобильника у неё не было. На пятом гудке трубку на том конце взяли. — Слушаю. — Деда, это я, можно приехать? Молчание на том конце затягивалось. Она уже отчаялась дождаться ответа, когда суровый баритон произнёс: — Что с матерью? — Умерла. Давно. Почти два года. Говорить это по-прежнему было больно, на глаза навернулись слёзы. Очередное молчание показалось ещё более долгим. — Приезжай. И короткие гудки. Ни что случилось, ни зачем. Ничего. Вот так просто: «Приезжай!» Хотела зайти в квартиру, но передумала. Куртку накинула, на ногах джинсы и сапоги, кошелёк в кармане, как и ключи от машины. Да, жаль свитер не одела, только футболку. Но деньги на карточке есть. Авось успеет обналичить. Поблагодарив бабулю, с трудом отказавшись от банки с вареньем, Рина поспешила вниз по лестнице, но замерла, не преодолев и половину пролёта. Играть в шпионов, так до конца! На крыше она не была ни разу. И подозревала, что ничего у неё не получится. Наверняка там замок висит. Но проверить-то можно. Никакого замка на ржавых петлях не обнаружилось. Вылезать наверх было жутковато, но, преодолев себя, выбралась, пригибаясь добралась до соседнего по её прикидкам, подъезда. А вот тут замок был. Не очень огорчившись, короткими перебежками направилась к следующему. Ну может хоть у одного еще повезет? Повезло только у пятого, предпоследнего. Спускалась вниз, ощущая необычное вдохновение. И страшно вроде, и здорово. Жалко будет, если за ней и правда следят, и всё же отловят внизу. Не дураки же там? Раз и камеры поставить умудрились. До боли стало жалко новенький смартфон, оставленный в квартире, да и машину тоже. Как бы здорово было просто сесть за руль. Радость поджидала её внизу. В этом подъезде оказалось два выхода – на обе стороны дома. Собственно, не совсем выход, а маленький магазинчик секонд-хенда, имевший вход с лестницы и во двор. Уже открытый. Рина сделала вид, что выбирает, не купить ли что-нибудь под придирчивым взглядом немолодой продавщицы. И задержалась взглядом на черной куртке с капюшоном. — Сколько? Наличных хватило и на куртку, и на плотный вязаный свитер. Примерив все вместе, улыбнулась продавщице: — Спасибо. Я в этом пойду. А вам такая куртка не нужна? Свою модную красную курточку отдавать не хотелось, но выбрасывать было еще более жалко. Переложив из кармана ключи, паспорт и платок, отдала удивленной продавщице, пытающейся вручить ей обратно часть денег. — Вы лучше скажите, а рюкзак сколько стоит, — заметила в углу, уже собравшись уходить. — А забирай. Набросив капюшон на голову и пустой рюкзак на плечи, вышла во двор дома. Посетовала, что продавщица уж точно её запомнила хорошо, но понадеялась, что доберутся до неё не очень скоро. Куртка была чуть велика и потрепана жизнью, и к тому же явно мужская, но тёплая и из приятного материала. Да и фигуру скрывала неплохо. Дворами Рина вышла к остановке за две улицы от дома. Там на маршрутке доехала до метро, где в уличном банкомате сняла все деньги с зарплатной карты и с карты Вадима тоже. Полученную приличную сумму сразу упрятала в подставленный рюкзак и рванула к маршруткам. Где-то в фильмах она видела, что по снятию денег человека тоже можно отследить. В подземку спускаться не решилась, и вскочила в первый же подвернувшийся автобус. Оказалось, он ехал в противоположную сторону от нужного вокзала. Но сразу выходить не решилась. Лишь проехав пять остановок, вышла, купила в киоске карту города с указанием транспортных маршрутов. Ехала с двумя пересадками. На вокзале смешалась с толпой, но всё равно оказавшись у кассы, почувствовала, как её затрясло от накатившего страха. Купила два взрослых и два детских билета до конечной остановки пригородной электрички. Вряд ли это могло кого-то сбить с толку, но ничего другого не придумалось. А пройдя через турникеты на платформы, бросилась к поезду, отходящему через минуту, в совершенно другом направлении. Всегда можно сказать, что перепутала, да и штраф заплатить не проблема. Внутри всё дрожало от возбуждения, когда двери электрички с шипением закрылись прямо за спиной. Отдышавшись, прошла в вагон, заняв место у окна, напротив спящего солдатика. — Навалилась апатия, и она осторожно, из-под ресниц, оглядела окружающих пассажиров. Впрочем, определять степень подозрительности, она точно не умела, так что бросила это занятие. Отсутствие смартфона ощутилось очень остро – почитать бы в нём последние скачанные книжки. А то сидеть и ничего не делать оказалось труднее, чем действовать. Ехать долго, а заняться-то и нечем. О новых способностях думать страшно, а может они и привиделись. Вот взять и сдвинуть газетку с колен солдатика. Затаив дыхание, попробовала направить пальцы правой руки, лежащей на рюкзаке, пристроенном на коленях. Потянулась мысленно к газете, та шевельнулась, поползла с колен и спланировала на пол. Выдыхала медленно, минуту, наверное. Сердце отчаянно билось в горле. А если поднять её? Но взгляд тетки с соседнего купе уставился на газетку. И Рина поспешно нагнулась и, подняв, положила её рядом с солдатиком, подавив желание забрать себе и почитать. К счастью, после первой остановки по вагонам пошли продавцы, продавали всякую мелочевку вроде ручек, заколок, батареек и перчаток, но и газеты были. А у одной даже стопка детективов. Купив томик, уткнулась в него, не посмотрев автора. Оказался не детектив, а какая-то космоопера. Но читать понравилось, очень уж инопланетяне симпатичные оказались. И хотя сердце стучало с перебоями, увлечься книгой вполне удалось. Лишь на остановках бросала настороженный взгляд на платформу, и снова утыкалась в книгу. Проводнику оплатила штраф, точнее протянула купюру молча, решив не светить билеты. Тот взял деньги, поджав губы, и ничего не сказал. Видать, нормально заплатила. А на спящего солдатика махнул рукой – не стал будить. Спустя полтора часа, Рина обнаружила, что клюёт носом. Книжка-таки усыпила. Испугалась, не проехала ли остановку. Солдатика уже не было, газеты тоже. Пришлось дожидаться следующей остановки в тамбуре. Вроде как покурить вышла. Спрашивать ни у кого не хотелось, мало ли… Остановка была не её, но всё равно из поезда вышла, вспомнив, что отсюда до следующей станции ходит рейсовый автобус. Причём не просто до нужной железнодорожной станции, а даже дальше, километров на десять ближе к нужному хутору. Это она правильно вышла. Вот только дожидаться автобус предстояло ещё около часу. Да и то повезло, ходит он тут четыре раза в день. Провела минут двадцать в маленьком кафе, поедая какие-то сомнительные пирожки и читая книжку. Потом вышла побродить. Обошла маленькие магазины вдоль станции. В одном, спохватившись, закупила дешевого нижнего белья, несколько футболок, ботинки на толстой подошве, пришедшиеся впору, чёрный свитер с кожаными вставками, камуфляжную флиску и пару штанов такой же камуфляжной расцветки. После того, как забила всё в рюкзак, места в нём осталось совсем мало. Так же запаслась в аптеке мелочами для гигиены и всякими средствами на все случаи жизни. Ну как на все – просто брала знакомые лекарства от головной боли, тошноты, гриппа, простуды. Набрала мазей тоже разных мастей: противовоспалительных, обезболивающих, против ожогов и всё в таком роде. Ну и бинтов, зелёнку, йод, перекись, пять упаковок разных пластырей, витамины всех мастей. Ну и несколько пачек прокладок и тампонов. Таблетки-то она дома оставила, от которых критических дней вот уже два месяца не было, так что теперь нужно их ждать не больше недели. А там, куда едет, магазинов нет. Всё с трудом, но тоже запихнула в рюкзак. Вместительный оказался. Зашла ещё в продуктовый, купила булку, молоко и докторской колбасы кусок, который попросила нарезать. Присев на тенистую лавочку, стоящую в стороне от площади, с большим аппетитом поела. А там и автобус подъехал. Дорогу почти не запомнила. Старенький автобус полз неторопливо. То и дело подсаживались бабульки с большими кутулями, да женщина с маленьким ребенком ехала, как и Рина, от станции, но все равно салон оставался полупустым. О чем-то она думала, ни о чём конкретном, мысли были хаотичные и отвлеченные. Потому что ни о работе, ни о Вадиме, ни даже о соседе Толике думать категорически не хотелось. Не сейчас, потом о них подумает. Когда не будет так страшно. — Берёзовка, — громко сообщил кондуктор, вырывая её из полудремы. Молча вскочила и вышла на обочину. В обе стороны от ленты шоссе высился лес, и ни единого признака жилья. И грунтовка уходит вбок, по которой топать еще километров десять, да не прямо, а с развилками и поворотами. Одна надежда, что вспомнит дорогу по мере продвижения, заметит все ориентиры, что деда показывал в тот давний единственный её приезд. Вот и дуб с расколотым стволом, а ведь могли и спилить на дрова. С облегчением улыбнулась. Здесь направо и в гору. Мост на реке запомнился хорошо, но по ненадежным доскам шла с опаской, пережив несколько падений сердца в область пяток, очень уж бурный поток струился по камням далеко внизу. А вот и дорожка на хутор, значит уже недалеко осталось. Деревеньку надо слева оставить, и топать в чащу по едва заметной тропинке. Потом овраг, потом снова речка и хлипкое деревце через неё в единственном месте, где перейти можно. А потом опять в гору, затем в очередной овраг, снова в гору, и долгий пологий спуск. И вот она, знакомая осиновая роща. Еще пара сотен шагов и прямо среди чащобы вырастает перед тобой высоченный забор из здоровых бревен, с воротами и калиткой, словно созданный для обороны от дикого зверя или маленькой армии дикарей. Послышался лай собаки, перешедший в близкий скулеж. Это кто-же её до сих пор помнит? Неужто Повеса? Ведь щенком был тогда… Калитка отворилась, не скрипнув, явив косматого мужика ростом под два метра. В одной руке ружье, из кармана ватника торчит спутниковый телефон. Придирчивый взгляд словно ощупывает с головы до ног. — Ну здравствуй. — Деда… — Да не реви ты! А ну в дом, шагом марш. *** Раннее утро застало Рину в уютной комнатке со скошенным потолком. Обстановка спартанская. Узкая железная кровать с пружинистым дном, вместо шкафа – пара полок наверху – вроде антресолей, под ними крючки, вбитые в стену, на которых висит её чёрная куртка с чужого плеча, да закупленные у станции обновки. На крепком табурете, аккуратно сложена одежда, хотя девушка совершенно не помнила, как раздевалась. Сквозь плотную штору угадывалось окно, а напротив дверь, на которой имелся даже засов, сейчас открытый. Наскоро одевшись, она с радостью нашла за дверью вход в уборную, в углу которой втиснулась вполне современная душевая кабинка. Это порадовало, её чуть пугали спартанские условия, в которых неизвестно сколько придётся жить. Если дед позволит. Умывшись и переплетя косу, Рина спускалась по крепкой лестнице, сразу определив, что «её» комната находится на третьем этаже. Или то был чердак со скошенным потолком? Ну ей это даже нравилось, она и не рассчитывала на хоромы. Лестница вывела прямо в большую комнату с длинным деревянным столом со скамейками по обе стороны. Только во главе стола стояло монументальное кресло, тоже деревянное, в котором и обнаружился дед. — Ишь, откликнулась, — довольно проворчал он. — Садись, завтракать будем, все разговоры потом. Егорушка, накрывай. Рина кивнула, садясь на скамейку посередине стола, не слишком близко к деду, которого побаивалась, но и не слишком далеко. На что она должна была откликнуться — не поняла, а после и забыла, когда тарелка перед ней появилась прямо из воздуха. Оставалось открыть рот и в шоке глядеть на наваристую кашу, блестящую от сливочного масла. — Как?... Дед посмеивался на её удивление, он уже придвинул к себе тарелку и взял в руки ложку. — Егорушка, покажись внучке, сделай милость, — весело попросил он. Рина вздрогнула, когда возле неё на скамейке появился маленький человечек с соломенными волосами, бородой и большими серыми глазами. Одет он был в белый кафтанчик, перетянутый ремнём с пряжкой, синие штаны и блестящие кожаные сапожки с каблуком. — Здравствуй, домовой, — решила быть вежливой Рина, а о странностях подумать позже. — Ой, простите… — Домовой, домовой, угадала, — поддержал её дед. — Знакомься, Рина, это Егорушка. Будешь с ним ласковой — не обидит. Егорушка, ты уж присматривай теперь за моей внучкой. — Ну а как же иначе? — скрипуче ответил домовой. — Пойду шкаф для неё подберу-сколочу. И исчез. Рина ощутила голод и принялась за кашу. Вкусно было, думала добавку попросит, но сумела наесться одной порцией. Запивала молоком. И к счастью, совсем не тошнило. Даже намёка не было, видно отравление наконец прошло. — А теперь, — дед вдруг показался суровым, как при встрече был. — Рассказывай всё с самого начала и со всеми подробностями. Мне надо знать абсолютно всё, девочка. Поняла ли? Она кивнула, понимая, что он в своём праве. Раз уж дал защиту, имеет право знать, от кого её защищать. Только если бы она сама знала, от кого. Рассказывала долго, кому довериться ещё, как не родному деду. В горле пересыхало несколько раз, но стакан с молоком сам собой наполнялся заново, и она покорно глотала, устав удивляться волшебству. Понятно уже было, что она если не ведьма, то близко к тому, а дед так точно непростой, раз домовой ему служит. — …и дорогу смогла найти к твоему дому, — закончила Рина свой рассказ, тяжело вздохнула и глотнула ещё молока. — Так-так, — дед, который почти не говорил, если не считать нескольких наводящих вопросов во время рассказа, откинулся на спинку кресла, внимательно на неё глядя. — Влипла ты, внученька, даже раньше, чем я рассчитывал. Ну да ничего не поделаешь. Главное, закладка моя сработала и позвонить мне ты догадалась. Теперь полегче будет. — Меня найдут? — спросила Рина с тревогой, хоть и не знала сама, кого имеет ввиду. — Охотники вряд ли, — задумчиво ответил дед. — Твои следы я сразу послал уничтожить. Даже духу не останется. Да и не найти им мою хату. А вот дракон… К вечеру знахарка явится, осмотрит тебя, тогда и скажу. — Д-дракон? — запинаясь, переспросила Рина, ощущая, как шевелятся на затылке волосы. — Дракон, — сурово подтвердил дед. — Думать надо было, кому девственность свою дарить. Если то, о чём я думаю, подтвердиться, придётся с драконом договариваться. А это народ непростой и гонору у каждого, как у принца. Впрочем, рано страдать. Осмотреть тебя надо. — Деда… Я ничего не понимаю! — вырвалось невольно. — Ещё б ты понимала, — фыркнул он с грустью. — Достался тебе дар, внученька, от меня, вестимо. Только пробудиться должен был постепенно, после полного совершеннолетия, в двадцать три года. Немного оставалось. И угораздило же тебя встретить дракона! Шанс был один на миллион. — Да кто он? Я никакого дракона не встречала! – но сложив два и два — отдала девственность, сказал дед — она убито спросила: — Вадим? — Он самый, — кивнул дед. — Теперь иди снова к себе, спать будешь до вечера. Не медли, травками тебя Егорушка напоил, надо восстанавливать организм. Как проснёшься, спускайся ужинать. Рина покладисто поблагодарила за завтрак и снова поднялась в свою комнату. Спать захотелось сильно. Но успела порадоваться новому шкафу, сильно пахнущему свежей древесиной. Внутри уже были разложены ее вещи, остальные развешены там же на плечиках. В комнате стало как-то уютнее даже, а на кровати лежала симпатичная пижама. Спала она без сновидений, проснулась удивительно отдохнувшей и бодрой. На тумбочке увидела стакан молока, выпила, вслух поблагодарив Егорушку, и вяло удивилась, что вообще молока столько пьёт. Раньше она его не сильно любила. Внизу ужин уже накрыли — горка блинов, картошка с укропом, грибочки солёные, от которых рот сразу наполнился слюной. И огурчики в пупырышках так же хотелось схватить сразу. Незнакомая женщина сидела за столом и о чём-то тихо говорила с дедом. — Вот и она! — громко сказал дед. — Я-то почти не сомневаюсь, но проверить следует. Ты уж посмотри повнимательней, Виринея. Женщина была очень красивой, высокой и статной, лет тридцати пяти. Она внимательно оглядела Рину и поднялась. — Пойдём, девонька, успеешь ещё солёненького поесть. Рина покорно кивнула, хотя так и не поняла, зачем её надо осматривать. Пошла вслед за женщиной в соседнюю комнату. И тут осенило, наверное, скажет ей теперь, что у неё за дар. — Раздевайся и ложись, — кивнула Виринея на топчан. Рина замешкалась, неловко было раздеваться, но не стала ничего спрашивать. Надо — значит надо. — Молодец, — одобрительно покивала знахарка, обойдя вокруг неё. — Теперь ложись на спину, руки вдоль тела и расслабься. Легла, ощущая, как голая кожа покрывается мурашками. Расслабилась как могла под строгим взглядом знахарки. Та вымыла руки в стоящем на маленьком столике тазу, вытерла полотенцем и стала ими водить над Риной. Сначала над головой, потом над грудью, потом над животом — там особенно долго. После чего, глубоко вздохнула и положила обе руки на живот Рины. Неприятно не было, руки были тёплыми и прикосновение осторожным. Неловкость тоже уже на второй план отошла. А кроме того, Рина увидела над руками Виринеи цветные пылинки зелёного и золотистого цвета. — Ну вот и всё, одевайся, — Виринея снова стала мыть руки в тазу, а Рина поспешила вскочить. Очень хотелось узнать, что она поняла, но задавать вопросы не решилась. — Пойдём ужинать, девонька, тебе надо хорошо питаться. Дед их ждал, и увидев кивок Виринеи, криво усмехнулся: — Дракон? — Два сердца, — спокойно отозвалась Виринея, усаживаясь на скамейку против Рины. — Магия у обоих, но одно драконье, а другое человеческое. Судя по тому, что тянутся друг к другу, и дракон защищает, он мальчик, а человечек — девочка. Примерно шестнадцать недель. Рина в некотором шоке переводила взгляд с одного на другого, боясь делать выводы. Но понимала, что надо глядеть правде в глаза. — О чём вы? — спросила жалобно. И осторожно накрыла живот руками. Неужели? — Ты всё правильно поняла, — с улыбкой поглядела на неё Виринея. — Детишки у тебя, двое. И оба тебя уже любят. — Но вы говорили… — Дракон? Да, дорогая. Уникальный случай. Так вышло, что ты одна из миллиона, кто может выносить сына дракону. И еще более чудо, что Странник тебя отыскал. Но вот то, что у тебя двойня… Даже не знаю, не слышала ни о чём подобном. Впрочем, дети здоровы, мать тоже, только подкормить бы, да Егорушка не подведёт. Гулять ещё, это славно, что ты сюда выбралась. Воздух тут — как раз для тебя. Свежий, чистый. — Я беременна, — выдохнула Рина, всё ещё не в силах переварить информацию. Руки на животе вроде бы даже что-то чувствовали или просто казалось. — Я хочу всё знать про драконов! — А про охотников? — лукаво улыбнулась Виринея. — Давай, старый, думай, я расскажу или сам внучку просветишь? Не поверю, чтобы охотники за ней не увязались, как бы не раньше дракона. — Увязались, — кивнул дед спокойно. — Хорошо ли ты знаешь своего соседа Толика, кровиночка? Рина было вскинулась, но потом выдохнула и помотала головой. А что она знает про Толика? Почти ничего. — Вместе расскажем, — решил дед. — Я начну, а ты дополняй, если что. Ночь длинная, управимся. Итак, Рина, слушай. Наш мир — не единственный во вселенной…