Драко Малфой
Ревность - чудовище, само себя и зачинающее, и рождающее. Уильям Шекспир
Как же меня бесит этот полудурок! Я, чувствуя бесконечное презрение, смотрю на Поттера, что-то экспрессивно рассказывающего своему рыжему дружку. Он размахивает руками, словно ветряная мельница, его громкий смех режет слух, да и сам он весь какой-то дерганый, как марионеточный паяц. Я понимаю, что мое предубеждение очень сильно влияет на то, как я воспринимаю нашу новую знаменитость - героя магической Британии и спасителя всех обездоленных и угнетенных грязнокровок. Но это дела не меняет - я был бы беспредельно счастлив, если бы он сейчас подавился собственным языком и сдох. Я не жестокий, но преграды на своем пути предпочитаю убирать качественно, безвозвратно и невоскрешаемо. Только вот с Поттером вышла осечка. Даже Темный Лорд с ним не справился. А я так надеялся на бывшего Повелителя… Восьмой год мне, наследнику древнего рода Малфой, портит жизнь Гарри Поттер - недалекий полукровка и магглолюбец. В разные периоды моей учебы в Хогвартсе его негативная роль воспринималась мной по-разному. На первом курсе он отказал мне в дружбе. Переживал я не очень долго, решив обогнать Поттера в учебе, доказав, что я гораздо умнее его. Да только оказалось, что ему это абсолютно безразлично. Учеба никогда не была в перечне жизненных приоритетов Поттера. Авада, полученная им в годовалом возрасте от Темного Лорда, явно, не прошла без последствий. Тупой плебей! Вечно он в центре внимания! Даже его дурацкие выходки постоянно удостаиваются благоговейного поклонения большинства студентов. Ловец в квиддичной команде на первом курсе, победитель гипотетического монстра - на втором, благородный спасатель гиппогрифа на третьем. Про четвертый курс и участие Поттера в Тремудром турнире я и вовсе молчу. Одно радует - именно его кровь использовал Темный Лорд для своего возрождения. Отец рассказывал, как орал Поттер, когда получил порцию Круцио. Жаль, не помогло это Повелителю уничтожить этого очкастого ублюдка. Никогда не прощу Поттеру его попытку убить меня на шестом курсе! Он так уверен в своей неуязвимости, что не побоялся применить темное заклинание прямо в Хогвартсе, гад. Я чувствовал, как жизнь вытекает из меня вместе с кровью, заливающей все вокруг. Еще немного, и я умер бы прямо там, на грязном полу школьного туалета, валяясь среди осколков разбитых унитазов в лужах не очень чистой воды, щедро сдобренной моей же алой кровью. Какой фарс! Я - Драко Малфой, чуть было не погиб от руки недоумка Поттера! А он стоял надо мной и ждал, когда я потеряю сознание и умру. За такое нет прощения! Спасибо Магии за узы, связывающие меня с крестным. Он почувствовал беду и успел меня спасти. Тогда-то и произошло самое важное волшебство в моей жизни - я понял, что для меня на самом деле значит Северус. Он нес меня на руках в Больничное крыло, крепко прижимая к своей груди, и я слышал, как громко стучит его сердце. Он был смертельно напуган. Он волновался за меня. Его руки оказались крепкими и очень сильными. Мне было уютно прижиматься ухом к его груди и слышать, как его сердце бьется для меня. Для меня одного! Я понял тогда, что Северус - самый дорогой мне человек во всем мире, что он - моя судьба! Если бы не крестный, остался бы род Малфоев без наследника в тот раз. И все по вине этого отморозка Поттера! А его не то что в Азкабан, его даже из школы не выгнали! Погрозили пальчиком, да и только. Что с недоумка возьмешь? Даже магглы своих идиотов в тюрьму не отправляют. Но их хоть изолируют от тех, кто еще не сошел с ума. А этого оставили, чтобы и дальше людей калечил. Но, если бы не бешеный Поттер, ни с того ни с сего напавший на меня, то я мог так и не догадаться, кому стоит посвятить свою жизнь. Северус Снейп с тех пор перестал быть для меня просто крестным, он превратился в мое наваждение. Крестный… Я вижу, как ты бросаешь снисходительные взгляды на Поттера, излишне шумного за обеденным столом. Тьфу! Противно смотреть! Как же ты меня подводишь, крестный! Северус, неужели ты тоже заразился идиотизмом у Поттера? Все никак не могу забыть наш с тобой разговор в начале учебного года.***
- Драко, сколько раз тебе повторять - не провоцируй Поттера. Зачем ты его задираешь? Неужели до сих пор не понял, кто победил в войне? Ты был не на стороне победителей. Это так, для сведения, если ты запамятовал, - Северус злился на меня за очередную стычку с Поттером и его компанией. - Хочешь выжить? Уймись! Прекрати вести себя вызывающе! Смирись с действительностью! - Я не боюсь их! Они грязь под… - Северус не дал мне договорить и выплеснуть всю свою ненависть на Поттера, он резко оборвал мои слова: - Драко! Не смей говорить то, о чем позже пожалеешь. Их и не нужно бояться. С ними нужно сосуществовать. Я не требую, чтобы ты стал близким другом Поттера, но ты обязан научиться уживаться с ним и его друзьями, - голос Северуса холодный и требовательный. Мне было больно слышать его слова, защищающие Поттера. Поттера, а не меня! - Будь хоть немного благодарен за то, что Темный Лорд больше не будет пытать тебя по поводу и без такового. …Тогда я еще не понимал всего размаха собственной трагедии. - Нужно прекратить эту никому не нужную вражду факультетов. И я ожидаю, что ты станешь примером для остальных. Ты - мой крестник, кто, как не ты, должен мне помогать налаживать отношения между студентами разных факультетов и нейтрализовать былую враждебность к слизеринцам. Помоги мне! - Северус настаивал, убеждал и почти приказывал мне. - Крестный, ты мне напоминаешь Дамблдора, - я не понимал, чего Северус хочет добиться. - Мир и равенство? Да? Может, еще и лимонные дольки начнем бесплатно раздавать в честь примирения? – я не сдержался и скривился так, словно мне пришлось самому испробовать любимую сладость бывшего директора. Я не мог поверить в то, что мой крестный встал на сторону голодранцев и любителей лозунгов о равноправии. Я надеялся, что он просто притворялся, чтобы вписаться в мир с новым порядком. Да, я знал, что он предал Темного Лорда. Но и мои родители во время последней битвы сделали вид, что не подчинялись его воле. Все это я называю - выживанием любой ценой. Но дружить с гриффиндорцами… с Уизли и Грейнджер… Это выше моего понимания. - Драко, я никак не уясню, зачем ты вернулся в Хогвартс на повторное обучение? Ты и в прошлом году неплохо усвоил школьную программу. Мог бы спокойно сдать выпускные экзамены и не изводить меня сейчас своим упрямством. Либо ты налаживаешь отношения с Поттером и остальными «неугодными» тебе студентами, либо я пишу Люциусу, чтобы забирал тебя из школы. Уж он-то сможет разобраться в ситуации и поймет мои опасения. Ему не нужны неприятности, которые, несомненно, появятся и у тебя лично, и у рода, если ты будешь вести себя как избалованный ребенок, не видя дальше своего носа и детских обид, - слова Северуса били наотмашь. Он никогда раньше не разговаривал со мной в таком тоне, даже если был недоволен моим поведением. Мне хотелось расплакаться и прижаться к нему, чтобы он обнял меня и перестал ругать. Но его настроение не давало мне шансов исполнить свое желание.***
Я пообещал тогда Северусу, что сделаю все так, как он хочет. И слово свое сдержал. Я хотел, чтобы он был доволен мной. Жаждал стать тем, кого он выберет себе в партнеры, как только я закончу обучение. Ведь именно для того, чтобы быть рядом с моим Северусом, я и решил стать второгодником, планируя начать его завоевывать. У меня, действительно, не было веских причин для возвращения на школьную скамью, кроме моего безмерного желания видеть и слышать Северуса как можно чаще. Весь предыдущий год превратился в сплошной кошмар, когда не было времени задумываться о личных отношениях - каждый день, каждый миг на карте стояло наше выживание. Зато лето после последней битвы позволило вздохнуть свободно. Теперь не нужно было ожидать в любой момент вызова к Темному Лорду, который мог окончиться весьма плачевно, и хорошо, если все ограничилось бы банальным Круцио. Северус редко появлялся в Малфой-мэноре. Бесконечные приемы и торжественные встречи его раздражали, но и отказаться от них он не мог. Почти все лето газеты пестрели колдографиями Северуса и Поттера - куда же без него, без победителя? И что теперь? Что мне теперь делать?! Мозг взрывается от понимания, что меня опередил этот шрамоголовый придурок. Он не стал ожидать окончания школы, чтобы залезть в постель Северуса. Я уверен в этом. Северус изменяет мне с Поттером! Правда, он не знает об этом - о том, что изменяет мне, ведь я так и не успел ему признаться. Больно… Ужасно больно, но я стараюсь не подавать виду и так же, как и накануне, почти приветливо улыбаюсь Поттеру, когда сталкиваюсь с ним, направляясь в Большой зал на завтрак. Вчера. Это случилось вчера - я наконец-то решил, что пора действовать решительнее.***
Со времени памятной беседы я стал активно помогать Северусу во всем, о чем он только просил меня. Беседовал с младшекурсниками, потерявшими родителей в прошедшей войне, помогая им смириться с потерей. Налаживал отношения между факультетами, объяснял слизеринцам, почему это для нас выгодно. Вызвался ассистировать Северусу, когда он варил зелья для больничного крыла. Я пересилил себя и первым подошел к Поттеру, предложив ему прекратить вражду. Благо, заверения Северуса оправдались - Поттер не стал меня унижать или высмеивать. Он пожал мою протянутую руку и сказал: «Дружбу не обещаю, но и вражды между нами больше не будет. По крайней мере, лично я не намерен ее продолжать». Он действительно перестал бросать в мою сторону косые настороженные взгляды, даже порою удостаивал меня вниманием и перебрасывался парой-тройкой ничего не значащих фраз об учебе. Но мне каждый раз было не по себе, когда он с улыбкой приветственно кивал в мою сторону. Что-то неестественное было во всей этой ситуации. Мне все время казалось, что вот сейчас он скинет приветливую маску и презрительно выкрикнет: «Я пошутил, Малфой! Ты навсегда останешься моим врагом!» Как же я был прав в своих предчувствиях.***
Вчера, проснувшись утром, я вдруг вспомнил, что забыл предупредить Северуса о том, что на рождественские каникулы останусь в школе. Родителям придется срочно отправиться во Францию по семейным делам - у кого-то из французской ветви Малфоев что-то стряслось: то ли крестины, то ли поминки - меня это не волновало сейчас, когда все мысли были только о Северусе. Учитывая то, что списки студентов, которые будут проводить каникулы в Хогвартсе, деканам необходимо было сдать директору сегодня до обеда, мне стоило поторопиться, если не хочу выслушать от негодующего Северуса длинный монолог о безответственности. Пока умывался, мне в голову пришла отличная мысль - напроситься к Северусу на чашечку кофе, который, как я знал, он выпивал каждое утро еще до того, как отправиться в Большой зал. У меня в таком случае появится возможность дать понять Северусу, что я хотел бы провести праздники с ним. И тогда я смогу на каникулах ему признаться, что он самый дорогой для меня человек во всем мире. А он в ответ улыбнется и скажет… От таких воображаемых перспектив у меня слюнки побежали в прямом смысле этого слова - замечтавшись, я чуть не подавился зубной пастой. Используя тайный переход, до покоев Северуса можно добраться в пять раз быстрее, чем если бы идти по известным всем студентам коридорам. Начинался он сразу у входа в нашу факультетскую гостиную и заканчивался в аккурат возле двери в апартаменты декана. Этим переходом, скрытым чарами, можно воспользоваться только, зная пароль. Мне, как крестнику декана и как старосте факультета, пароль секретного перехода был известен, как и сама тайна существования короткого пути до покоев декана. Поэтому не удивительно, что, будучи ограниченным во времени, я этим воспользовался. Моя волшебная палочка, направленная на ничем не примечательную каменную кладку, послушно нарисовала в воздухе невидимый хитрый завиток, делая стену призрачной и пригодной для моего проникновения сквозь нее. Чары здесь использованы особенные, позволяя миновать волшебную границу только колдующему, никто не сможет пройти следом за мной, даже если увидит мое исчезновение. А вот я, оставаясь незамеченным: невидимым и неслышимым - могу прекрасно наблюдать из этого тайного укрытия за всеми, кто будет проходить мимо. Для меня стены вроде и не существует, пока я нахожусь внутри зачарованного коридора, лишь легкая мерцающая дымка напоминает о том, где проходит граница с открытым для всех пространством. Сделав десяток шагов по тайному переходу, я в тусклом свете магических факелов уже мог различить дверь в покои Северуса. Ее очертания слегка искажались чарами на другом конце коридора, словно я смотрел сквозь толщу воды. Чем ближе я подходил, тем четче была видна дверь. Мне оставалось сделать всего несколько последних шагов, когда она резко распахнулась. Я, увидев, как открывается дверь, подумал, что это Северус куда-то спешит, и уже было рванулся навстречу, намереваясь его позвать, но вовремя затормозил перед самой границей тайного коридора, зажимая себе рот рукой. Мое сердце, казалось, билось где-то в районе горла, когда я с ужасом понял, кто именно рано утром покидал комнаты моего Северуса. Поттер! - До вечера, - бросил он внутрь покоев перед тем, как захлопнуть дверь. Его голос был довольным, а слова прозвучали так, словно служили привычным прощанием. На его голове наблюдался бардак, словно он только что оторвал голову от подушки. Выражения его лица мне рассмотреть не удалось, потому что он, торопливо застегивая на ходу свою мантию, быстро удалялся из тупичка, в котором был вход в апартаменты крестного. Злость, досада, боль, обида, ревность - все это бурлило во мне несколько минут, пока я пытался убедить себя, что все не так плохо, как мне показалось. Что это совсем не то, что я подумал в первый же миг, когда увидел Поттера, выходящим из комнат Северуса. Минут десять я не мог сдвинуться с места, пока брал свои эмоции под контроль - негоже наследнику рода Малфой устраивать скандалы. Про кофе можно было забыть - времени на него уже не осталось. Тогда у меня мелькнула мысль уйти и передать свое предупреждение о каникулах Северусу в Большом зале, но я не смог побороть желание увидеть его немедленно. Даже перспектива получить порцию Обливиэйта, если Северус догадается, что я видел его любовника, не могла удержать меня от этого. Мне сию минуту нужны были доказательства - не важно чего именно: моей паранойи или их связи. На мой стук Северус ответил не сразу, а когда открыл дверь, то я понял, что он только-только надел рубашку, потому что ее манжеты еще не были застегнуты. Ревность снова начала подниматься со дна колодца в сознании, куда я совсем недавно запихал свои эмоции. Поэтому я не рискнул долго разговаривать с Северусом, чтобы не сорваться. Сообщив ему о том, что не имею охоты сидеть дома в пустом Малфой-мэноре во время каникул и предпочитаю провести праздники в Хогвартсе, я поспешил назад в гостиную Слизерина. Мне всегда проще удавалось держать себя в руках, когда рядом было много людей, одно присутствие которых напоминало о необходимости соответствовать своему положению в обществе. Вчерашний день прошел для меня, как в тумане - я ожидал вечера. Меня не покидало настойчивое желание убедиться в том, что утром мне ничего не приснилось, и Поттер на самом деле выходил из покоев моего крестного. Это было похоже на самоистязание, но боль от осознания, что кто-то опередил меня в завоевании Северуса, туманила разум и заставляла раз за разом возвращаться мыслями к событиям утра. Не знаю, как мне удалось за целый день не подать даже вида, что ненависть и надежда внутри меня ведут ожесточенный бой, и первая уверенно продвигается к победе. Задолго до отбоя я улучил момент, когда возле гостиной Слизерина никого не было, и проник в зачарованный коридор, ведущий к покоям Северуса, намереваясь подкараулить Поттера. Тогда я еще втайне надеялся, что не так понял его слова. Что угодно могло привести Поттера рано утром к Северусу! Им приходилось много общаться после того, как война осталась в прошлом. Мало ли что должно было случиться вечером, где они могли бы увидеться! Но моим надеждам не суждено было сбыться. Где-то через час после прозвучавшего гонга, возвестившего про отбой по Хогвартсу, когда я уже начал подумывать о том, что зря сижу на полу в тайном коридоре и ожидаю невесть чего, раздался отчетливый звук приближающихся шагов, а через несколько секунд из-за поворота показался Поттер. Если утром мое сердце готово было выскочить из груди от возмущения, то сейчас оно, напротив, словно и биться перестало. У меня перехватило дыхание, будто стремительно тающая надежда забрала с собой и способность дышать. Поттер только протянул руку к двери, как она распахнулась, заставив его резко податься назад, и я увидел на пороге комнаты по-домашнему расслабленного Северуса. - Ты становишься пунктуальным. Это радует, - сказал он, отступая вглубь комнаты. Поттер в ответ расплылся в идиотской улыбке, входя в покои Северуса и неплотно прикрывая за собой дверь. - Я соскучился, - слова Поттера были отчетливо мне слышны, как и его довольное мычание секунду спустя. Никаких сомнений в том, что за дверью Северус целовал этого лохматого придурка у меня не осталось после следующей фразы: - Может, все же доберемся до постели? Там целоваться будет удобнее. Или ты так не считаешь? И сколько раз тебе повторять - дверь нужно закрывать тщательнее, - слова Северуса не звучали ни раздраженно, ни назидательно, а скорее, насмешливо. Так говорят о том, чего изменить нельзя и с чем давно смирились. Щелчок - и тяжелая дверь закрылась, не оставив мне возможности и дальше слышать их сюсюканье. Да мне и не нужно было больше никаких доказательств. Я же не мазохист, чтобы подслушивать, как мой Северус осчастливливает героя магической Британии. Хорошо, что я сидел, потому что после такого откровения судьбы ноги меня вряд ли бы удержали. Я плакал. Нет, я ревел, захлебываясь слезами, как какая-то девчонка, и не мог остановиться. Меня изнутри словно раздирало заживо. Видимо, это моя ревность выбиралась на волю, уничтожая на своем пути все преграды, расшвыривая вокруг ошметки моего разорвавшегося сердца, проламывая грудную клетку и даже не замечая, что я страдаю от этого. Я два года бредил Северусом, представляя, как стану достаточно взрослым, чтобы он поверил моим признаниям, чтобы не смотрел на меня, как на избалованного ребенка, чтобы мог считать меня равным. А теперь я увидел доказательства того, что опоздал со своими признаниями в любви. Если бы это был кто-то взрослый, а не мой ровесник, не ненавистный Поттер, я мог бы хоть как-то смириться. Но осознание того, что Северус обнимал и целовал именно Поттера в то время, когда я валялся на полу в коридоре и не мог вздохнуть от боли, меня просто убивало. Ненавижу Поттера! Каждой клеточкой своего измученного ревностной болью тела ненавижу! Ненавижу и не прощу! Ему нет прощения за то, что он отобрал у меня Северуса! Не помню, сколько я там просидел, стараясь совладать со своими чувствами и приходя в себя, но когда я вернулся в свою спальню, мои однокурсники уже крепко спали. А к утру у меня созрел план, как вернуть себе то, что по праву принадлежало только мне. Северус мой крестный, он связан со мной магией обряда, у него, лишенного родственников, нет никого ближе меня. Он сам мне это не раз говорил. И я нашел способ, как заставить его прогнать Поттера, вычеркнуть из своей жизни, забыть о нем и обратить внимание на меня.***
Уже за завтраком я начинаю претворять свой план в действие. За столом в Большом зале рядом со мной сидит Нотт. Я знаю, что он люто ненавидит Поттера, считая его виновным в смерти своего отца, погибшего в последней битве при Хогвартсе. Школу-то восстановили после битвы, а вот мертвых никто не способен вернуть к жизни. Каждый из тех, кто потерял родных в прошлой войне, по-разному справляется с собственным горем. Кто-то винит Темного Лорда, кто-то Дамблдора и Министерство Магии, кто-то своих близких за то, что неправильно выбрали сторону в войне. А кто-то, как Нотт, свою безмерную ненависть направляет на Поттера, но старается скрывать чувства, понимая, что до добра это не доведет, если прознает кто-то из приближенных победителя. Хоть я и не понимаю, чем Поттер мог помочь отцу Теодора, но использовать эту ненависть для своих целей могу. Еще за столом завожу беседу с Ноттом. Он уже поел, но, не желая прерывать разговор, ждет, когда я соберусь покинуть Большой зал. Его воспитывал отец в одиночку, а Нотт-старший, насколько я его помню, всегда был мужланом. Так что изысканностью манер Теодор похвастать не может. Его речь грубовата, а когда он особенно эмоционален, то и вовсе может скатиться до ругани и похабщины. Я замечаю, как Северус кладет салфетку и готовится выйти из-за стола, за которым завтракают преподаватели. Сейчас он спокойно и не особо торопясь пройдет через весь зал вдоль слизеринского стола, давая возможность студентам нашего факультета обратиться к нему, если у кого-нибудь есть вопросы, а затем, выйдя через главные двери, свернет в сторону подземелий - так происходит изо дня в день после завтрака. Поэтому мне легко устроить ему импровизированную ловушку. Я подхватываюсь с места и почти тащу за собой Нотта, продолжая бессмысленную болтовню. Останавливаюсь в конце коридора перед спуском в подземелья. Это выгодная позиция - хорошо видно, кто вошел в коридор, и здесь есть еще один плюс - я давно заметил, что акустика в этом коридоре просто изумительная, сказанное на одном его конце было прекрасно слышно на другом, если людей в это время тут не очень много. В точности, как сейчас. Студенты на завтрак зачастую немного опаздывают из-за того, что хотят немного дольше поспать, поэтому и покидают Большой зал позже, чем обычно это делает Снейп, а сегодня и мы с Ноттом. Перевожу наш разговор на пикантную тему, расспрашивая о последних победах Теодора на поприще сексуальных завоеваний. И когда в конце коридора появляется Северус, обрываю пространные объяснения Нотта о том, как правильно нужно уламывать девчонок и ребят, чтобы они прыгнули к тебе в койку, и тихо спрашиваю у него, игриво посмеиваясь: - А можешь представить, как бы ты это делал с Поттером? Опиши, - есть такое у нас развлечение – фантазировать на заданную тему вслух. - А Поттера я вообще имел во все дыры! - чуть не кричит Нотт, забывая, где он находится. Теодор доверяет мне, он знает, что все мое ручканье с гриффиндорцами - сплошное притворство, поэтому не стесняется выдумывать, заодно выказывая свою ненависть к Поттеру. - Он мне зад вылизывает, как дешевый хастлер. А как Поттер стонет, когда ему по самые яйца вставишь… Уммм… Сам насаживается, как течная сучка, и стонет, и стонет. А я его долблю, как тараном, и дергаю за яйца, чтобы у него искры из глаз сыпались, - Нотт входит во вкус, и я понимаю, что нужно немного поубавить его пыл, пока никто из гриффиндорцев не услышал. Не то быть драке, если ни чего еще похуже. Да и Северус уже близко, и я, поглядывая из-под челки, вижу, что он прислушивается. - И часто это бывает? - задаю наводящий вопрос для фантазий Нотта. - Поттер ко мне чуть не каждое утро бегает. У меня тогда стояк, знаешь какой? До печенки ему достаю, когда деру его в жо… - я резко дергаю Нотта за руку, не давая договорить то, за что можно получить взыскание, как за сквернословие. Уж не говоря, что от рассерженного Северуса можно всего чего угодно ожидать. Теодор замолкает и удивленно смотрит на меня, а я кошусь в сторону другого конца коридора, где к этому моменту очень удачно появляется довольно внушительная группа гриффиндорцев. Северус проходит мимо и никак не комментирует слова Нотта, но я вижу, что он стиснул зубы так, что губы превратились в тонкую полоску, на скулах играют желваки, а руки он сжал в кулаки до белых костяшек на пальцах. Неприятно ему, как пить дать - неприятно. А еще лучше, чтобы было противно. Не будь я Драко Малфой, если не добьюсь, чтобы ты возненавидел Поттера. Я знаю, Северус, что ты большой собственник, а еще ты брезгливый, вспыльчивый и очень гордый. И все, что я о тебе знаю, мне пригодится. До вечера я, не без активной помощи Нотта, ухитряюсь спровоцировать еще некоторых обозленных на жизнь однокурсников на эротические фантазии о Поттере, практически заставляя их играть в немудреную игру - кто лучше на словах поимеет Поттера. Игра продолжается без моего участия. Я это вижу по спонтанно возникающим вспышкам смеха, стоит только ребятам-старшекурсникам со Слизерина собраться небольшой компанией подальше от ушей студентов с других факультетов. Их похабные взгляды, скабрезные улыбочки, а временами и доносящееся презрительное «Поттер» доставляют мне немыслимое удовольствие от понимания того, что моего соперника тщательно втаптывают в грязь. Еще в сентябре никто не рискнул бы и слова дурного сказать ни на кого из лагеря победителей. Но прошло несколько месяцев и все расслабились, поняв, что репрессий не предвидится, а, напротив, всепрощающие «светлые» готовы забыть все плохое. Только вот мы не готовы забывать, как они убивали и бросали в Азкабан наших родителей и близких. Так что мой план по дискредитации Поттера легко набирает обороты. А Северус, до которого долетают обрывки этих разговоров, построенных по принципу хвастовства на поприще сексуальных побед, к вечеру становится все угрюмее и замкнутее. Открыто признаваться в своих симпатиях он не станет, поэтому и защищать Поттера, делая замечания и назначая наказания, не будет, понимая, что слово к делу не пришьешь. Я его крестник, кому, как не мне, знать его непростой скрытный характер.