Друг - такой, как я

Удивительно, в сущности, из-за каких мелочей порой меняется человеческая судьба. Люди расчерчивают свою жизнь на годы вперед, тщательно продумывая детали. Школа, колледж, в этом году я хочу выйти замуж, здесь – завести ребенка, тщательно приуроченного к долгожданному повышению по службе. Или проще: этим летом я собираюсь отправиться в Таиланд, загореть так, что мать родная не узнает, и как следует отдохнуть от унылых рож в офисе. Или еще проще: мне четыре года, и сегодня я собираюсь повозиться в песочнице. Стайлз прекрасно помнил этот день. Мама утверждала, что это невозможно. «Ты был таким малюткой», говорила она, и ее стремительная речь как всегда походила на пулеметную очередь, «ты не мог ничего запомнить, дорогой, это ведь было сто лет назад! Глупости, ты просто пытаешься разыграть меня» В ответ на ее беззаботную трепотню Стайлз в черт знает какой раз упирался и доказывал свою правоту неоспоримыми фактами. Рассказывал, во что был одет, когда они пришли в парк. Рассказывал, во что была одета она сама. Рассказывал, с кем именно она трепалась о всяких глупостях, сидя на скамейке и периодически кидая на него любящие, заботливые взгляды. Рассказывал, как после того, как вокруг стемнело и большинство мамаш растащило своих чад по домам, они тоже ушли. Завернули по дороге в лавку зеленщика, а потом медленно, нога за ногу, плелись домой, и она так энергично размахивала бумажным пакетом с бататами, что едва не засветила по лбу старушке, шедшей им навстречу по тротуару. Клаудия удивлялась, охала и ахала, сцепляя руки на груди. Но через некоторое время снова возвращалась к своему первоначальному мнению: не может он помнить о том дне, не может, и все тут. Стайлз только пожимал плечами. Она была беззаботной, нелепой и легкомысленной, а голова у нее была, словно решето. Но он все равно любил ее, и не «несмотря на», а «за». Так или иначе, Стайлз прекрасно помнил этот день. Детей в парке было - пруд пруди. И четырехлеток одного с ним возраста, и ребят постарше, и совсем неразумных головастиков в возрасте двух с половиной или трех, не заслуживающих никакого внимания со стороны такого взрослого и самостоятельного молодого человека, как он. Кто-то гонялся друг за дружкой по траве, неистово визжа на бегу по непонятным причинам, кто-то баловался на надувном батуте. Кучка ребят постарше и покрупнее оккупировала качели. Кудрявый малыш в зеленом комбинезоне с увлечением ел песок, периодически разнообразя рацион пучками травы. Поблизости заливисто лаял лабрадор, и даже по звуку его голоса было понятно, что он золотистый и добрый. Припарковав маму на лавочке рядом с миссис Хейл (это было легко. Легче, чем воткнуть вилку в розетку – он просто делал так, чтобы они уселись рядом, а дальше все работало само по себе. Мама становилась как магнит, намертво присасывающийся к дверце холодильника с громким металлическим щелчком), Стайлз направился к песочнице. Песочница, вне всяких сомнений, была хитом сезона. Огромная, с широкой деревянной оградкой, в ней могло бы с комфортом разместиться целое море карапузов, но сейчас археологические раскопки в песке проводили лишь двое. Смуглый мальчик в джинсовой куртке, который строил из песка постоянно рассыпающийся замок, и девочка с красивыми светлыми волосами, цветом напомнившими Стайлзу недоспелую клубнику, которой он объелся накануне. Мальчишка возился в правом углу, а девочка в левом, и Стайлз в нерешительности замер посередине, словно судья на ринге. Его посетило отчетливое ощущение, что в этот момент, прямо здесь и сейчас, он стоит на пороге самого важного решения, которое ему когда-либо придется принимать. Как выяснилось впоследствии, он был совершенно прав. Он совсем было решил присоединиться к мальчишке. Тот выглядел так забавно с этими своими упрямыми попытками собрать совершенно сухой песок в подобие замка. Дураку понятно, что ничего у него не получится. Нужно одолжить у кого-нибудь ведерко и притащить воды, вот тогда дело заладится. Если песок будет мокрым, им удастся выстроить и замок, и целый город, и вообще что угодно... - Вот так открытие! – вдруг произнесла девочка с красивыми волосами, и картинно всплеснула руками. Жест вышел наигранным – сразу было видно, что девчонка повторяет за взрослыми – но Стайлзу понравилось. - Что там у тебя? – поинтересовался он, все еще стоя посередине. Девочка вскинула голову, словно только сейчас вспомнила, что вокруг нее существует мир. - Научное открытие, - объяснила она, и ткнула зубной щеткой в торчащую из песка ногу зеленого пластикового динозавра, которого сама же предварительно туда и закопала. Стайлз тут же и думать забыл о грустном пацане с замком. Археологические раскопки – вот это было дело! Девчонка явно понимала толк в серьезных вещах. Не то, что этот дурачок, до которого так до сих пор и не дошло, что чтобы песок держался, его нужно смешать с водой. Стайлз Стилински всегда предпочитал компанию людей с мозгами. Да, он прекрасно помнил этот день. Некоторые детали, может, и стерлись из памяти, но то, что имело значение, он помнил отлично. И ни разу, ни разу за те тринадцать лет, что прошли с того момента, в который он осознанно предпочел общество Лидии Мартин обществу Скотта Дельгадо (впрочем, тогда еще МакКолла), он не пожалел о своем решении. Если уж на то пошло, каждое утро он благодарил Доктора, магистра Йоду и капитана Малькольма Рейнольдса за то, что поступил именно так.

* * *

Дельгадо, Уиттмор, Арджент и Лейхи появились на другом конце стадиона, когда матч уже подходил к концу. Видит бог, Стайлз никак не мог понять, зачем им это нужно. Неужели в этот солнечный полдень, когда уроки окончены, а впереди ждут целые два дня выходных, у этих придурков не нашлось занятия поинтересней, чем ожидать появления Снитча вместе с горсткой квиддичных болельщиков? Они считают эту игру глупой и смешной, и ни один из них не пропускает случая, чтобы выразить свое мнение по этому поводу в самой нецензурной и обидной форме, на которую только способен. Стайлз и сам считал квиддич смешным, однако в лучшем смысле этого слова. А что до глупости... Он отказывался понимать, почему семь игроков, носящиеся по траве за тремя мячами, оседлав игрушечные метлы, считаются в глазах школьной общественности кончеными придурками и задротами, а одиннадцать, пинающие один – чемпионами и уважаемыми спортсменами. Однако несмотря на то, что Дельгадо со своими приятелями-имбецилами не пропускали ни единой возможности, чтобы поржать над «убогими малышами, до сих пор не выползшими из пеленок», Стайлз часто видел их на играх. Народу тут собиралось немного, так что заметить высокого, как каланча, Лейхи и одетого в свою неизменную футбольную куртку Дельгадо не составляло никаких проблем. Эрика считала, что они трутся на матчах в поисках жертв. Выбирают, кого бы следующим окунуть головой в унитаз и все такое. Несмотря на то, что при всей своей отвратности Дельгадо вот уже два года никого не окунал в туалет головой, Стайлз был склонен с ней согласиться. У Лидии на этот счет имелось свое мнение. - Он запал на тебя, вот и все, - пожимала она плечами каждый раз, когда Стайлз шипел сквозь зубы, обнаружив пропажу учебников или Скотта, отирающегося рядом с его шкафчиком с таким видом, будто имеет на это полное право. – Квотербек, красавец, школьный любимец... Таким, как он, на роду написано западать на девчонок в готичных шмотках, которые смотрят на них свысока, читают Китса и мечтают стать библиотекаршами, когда вырастут. Ну, или на задротов в хипстерских очках, которые в пятницу вечером сидят дома, а под матрасом вместо порнушки хранят комиксы про Капитана Америку. Просто они ни за что в этом не признаются, потому что по логике вещей им положено встречаться с девчонками из группы поддержки. Из проверенных источников Стайлз совершенно точно знал, что Скотт Дельгадо еще год назад перетрахал весь основной состав группы поддержки, а также большую часть запасного, так что на бредни Лидии не обращал никакого внимания. По его личному непредвзятому мнению, Мартин утратила объективность после того, как в девятом классе Джексон Уиттмор пригласил ее на танцы. Она отшила его с таким видом, будто делала это по десять раз на дню, и процесс уже успел ей наскучить. Стайлз очень долго смеялся и был ужасно рад. Не потому, что имел на Лидию какие-то виды – Господи, он бы все на свете отдал, чтобы иметь виды на Лидию, но как он ни старался, виды отказывались появляться, хоть тресни – а потому, что выражение лица Уиттмора после того, как он услышал ее ответ, было просто бесценным. Он надеялся, что Джексон попытается провернуть этот фокус еще раз, и тот вправду пытался... Ровно до тех пор, как парень Лидии («Джордан, но ты можешь называть меня Джо, приятель. Так ты говоришь, твой отец – шериф? Как думаешь, в его участке не требуются люди?») не отловил его на парковке и не объяснил, что случится с его драгоценным порше, если он немедленно не успокоится. Так что он понимал, откуда у Лидии взялось такое мнение. Очень даже понимал. Однако Дельгадо отличался от Уиттмора, как небо от земли, и ничего схожего в их поведении не было и быть не могло. Уиттмор, какой бы скотиной он не был, и в самом деле пускал на Лидию слюни. Скотт Дельгадо никаких слюней не пускал, и уж тем более на Стайлза. Он просто... - Он просто придурок, - со знанием дела говорила Эрика, когда Стайлз в очередной раз вытаскивал из своей сумки помятый букетик сорняков, явно наспех нарванных на школьной лужайке. Сорняки были перехвачены резинкой для волос. С длинных влажных корней сыпалась земля и пачкала Стайлзу тетради. – Дурак, понимаешь? Не обращай на него внимания. Стайлз не обращал. Более того – был выведен из себя предположением, что обращает. Однако с тем, что Скотт – дурак, соглашаться отказывался. Он мог бы применить к Дельгадо массу нелестных эпитетов, мог бы сказать о нем многое, очень многое... Но глупым в классическом значении этого слова Скотт не был. Может, раньше Стайлз так и думал. Раньше, давно, когда они были детьми и Дельгадо не пропускал ни одной возможности, чтобы поддеть его, сбить с ног в коридоре, задеть плечом при входе в кафетерию. Тогда считать его простым недоумком с дефицитом серого вещества, каких хватало в каждой школе, было легко и удобно. В старших классах, когда поддевки и оскорбления плавно мутировали в вызывающие недоумение, нервные смешки и откровенный испуг ухаживанья, судить о вещах настолько поверхностно стало куда сложнее. Черт бы его побрал, если он знал, зачем Дельгадо делал вид, будто пытается его закадрить. Если он в лучших традициях ситкомов заключил с кем-нибудь пари, то плакали его денежки. Впрочем, вариант со спором не выдерживал проверки временем – ни одно пари не продержалось бы так долго, как Скотт. Должен был быть какой-нибудь другой вариант. Но другой вариант не придумывался, варианты, предложенные Лидией и Эрикой, не выдерживали никакой критики, так что Стайлз предпочитал подчистую игнорировать происходящее. Внезапно рядом – едва не над самым ухом - просвистел свисток. И сразу после этого на поле появился Золотой Снитч, отвлекая Стайлза от сумбурных мыслей. Никто, даже он, не мог смотреть на это зрелище и оставаться равнодушным. Кто именно выступал в роли Снитча в этот раз, оставалось загадкой, потому что человек, выбежавший на поле, был облачен в плотный облегающий костюм из золотой ткани. На лице красовалась лишь прорезь для глаз, чтобы Снитч видел, куда бежать, и не впоролся в одно из квиддичных колец. Между ног у него болтался привязанный на веревочке шарик. При виде гвоздя программы болельщики взвыли не своим голосом, и Стайлз взвыл вместе со всеми. Лидия подпрыгивала рядом, воинственно потрясая в воздухе бутылкой газировки. Снитч закрутился на месте, раздумывая, куда бы броситься, а ловцы обеих команд немедленно устремились к нему. Футболисты во главе с Дельгадо, глядя на все это, покатывались со смеху. - Давай, Тоби! – заорал не своим голосом комментатор матча, выступающий одновременно и в роли судьи. И Тоби дал. Визжа что есть мочи, он понесся по полю, виляя между игроками и ловко увертываясь от цепких рук ловцов, стремясь как можно больше увеличить расстояние между собой и ними. Толпа грохнула. Эрика хохотала так, что Стайлз забеспокоился, как бы ее не скрутил приступ. Уиттмор, Лейхи и Дельгадо ржали и улюлюкали, словно стая легковозбудимых гиен. В какой-то момент Снитч оступился и завалился на толпу, окольцовывающую поле, однако чужие руки тут же вытолкнули его обратно на траву. - Снитч обходит охотника из команды Хаффлпаффа! Неудивительно, учитывая, что тот на него хуй клал. Дунбар запускает квоффл в ворота – ГОЛ, еще десять баллов на счету команды Хаффлпаффа! Ловец Гриффиндора успешно минует вышибалу, он совсем близко к Тоби, в смысле, к Золотому Снитчу, ну же, ну же... Ах! Какая неудача! Ловец Гриффиндора свалился с метлы! Глядя, как какой-то малец на год или два младше него запутывается в собственных ногах и валится на землю, выпустив из рук позаимствованную из подсобки школьного уборщика щетку, Стайлз едва не помер от смеха. Лидия подавилась газировкой, однако это не помешало ей продолжать хохотать вместе со всеми. Господи, как же он обожал квиддичные матчи в пятницу после обеда, когда занятия закончены, друзья рядом, а дома ждет вкусный ужин. Если и существовал способ начать выходные лучше, Стайлзу о нем ничего не было известно. Ловец противоположной команды, воспользовавшись «падением» противника и минутным замешательством Снитча, который остановился, чтобы немного перевести дух, накинулся на него со спины и обхватил за пояс. Запрет выпускать из рук метлу заметно сковывал его движения, однако он справился – исхитрился ухватиться за болтающийся между ног Снитча золотой мячик и дернул что было силы. Бумажная веревочка разорвалась, ловец заорал, словно умалишенный, и вскинул руку с добычей в победном жесте. Орать долго у него не вышло – команда тут же погребла его под собой, причем не только его, но и команда противника. Болельщики бесновались. Комментатор бранился с таким восторгом и изобретательностью, что сразу становилось ясно, что ставил он именно на Хаффлпафф. Лейхи и Уиттмор ржали, повиснув друг на друге, и даже вечно меланхоличная Арджент выглядела менее удрученной тупостью окружающих, чем обычно. Стайлз поискал глазами Дельгадо, мысленно проклиная себя за это, однако тот исчез, как в воду канул. Отлично, ну и слава богу. Его присутствие на матчах нервировало Стайлза больше, чем что-либо на свете. Обоснованно или нет, но он постоянно ждал от этого парня подлянки. - По-моему, я подпустила в трусики, - поделилась с друзьями Эрика, вытирая слезящиеся от смеха глаза. – Господи, ну и матч. Тоби двинутый на всю голову! - Это было гениально, - согласилась Лидия. Толпа уже начинала расходиться, и, подхватив Рейес под руку, она потянула ее в сторону стоянки. – Пошли быстрее, пока на стоянке не образовалась пробка. Стайлз, шевелись! - Я не поеду, - помотал головой Стайлз. – Нужно вернуться домой пораньше и помочь отцу с ужином. Он задумал что-то грандиозное. Мама сегодня возвращается, так что я, наверное, не удивлюсь, если он захочет запечь над камином поросенка с яблоками во рту... - О, господи, ну конечно! Я и забыла! – Лидия всплеснула руками. – Вам нужна помощь? Ох, ну конечно, нужна! Я сейчас же... - Нет, - быстро перебил ее Стайлз. Если Лидия как следует раскочегаривалась, остановить ее было категорически невозможно, поэтому он предпочел сразу расставить все по своим местам. – Я люблю тебя, Лидс, и ты это знаешь. И Клаудия тоже любит тебя, любит вас обеих... Но сегодня – это только для нас, окей? Я позвоню тебе вечером, после того, как мы доедим поросенка. Эрика выглядела так, будто собиралась спорить, однако Лидия ткнула ее в бок. - Конечно, - мягко сказала она, и в ее голосе, так же, как и в глазах, сквозили нежность и понимание. – Это ее первый вечер дома за бог знает сколько времени. Ей надо побыть с семьей. Если бы моя мама возвращалась из больницы, если бы я так давно не видела ее дома... ну, я бы, наверное, чокнулась. А если не чокнулась, то хотела бы провести первый вечер только с ней. - Спасибо, Лидс. – Он и в самом деле не мог дождаться, когда патрульная машина затормозит у их подъездной дорожки, когда мама наконец окажется дома – усталая, слабая, постаревшая и изменившаяся, однако живая... и здоровая. По крайней мере, настолько, насколько может быть здоров человек, избавившись от всех метастаз, однако не имеющий никаких гарантий о том, что они не вернутся и не рассыплются по телу в мгновение ока, словно кнопки, выпавшие из опрокинутой коробочки. – Поговорим вечером, хорошо? - Отлично. До встречи, Стайлз! - Удачи, Стайлз! Они обе помахали ему руками, и бряцанье ключей в поднятой ладони Лидии почему-то еще больше подняло ему настроение. Поправив рюкзак на плече, Стайлз направился в противоположную сторону – к дальнему концу парковки, где неизменно оставлял свою малышку с тех самых пор, как приобрел ее вот уже почти год назад. Место было не самым удачным и располагалось далеко от ворот, так что когда занятия заканчивались и старшеклассники разъезжались по домам, бильярдным, кегельбанам, библиотекам или кафе-мороженым, ему приходилось выруливать последним, пережидая поток разномастных машин. Однако Стайлз не имел ничего против. Лучше подождать лишнюю четверть часа, чем парковать Малышку рядом с пижонским порше Уиттмора, оранжевым доджем Лейхи и уж тем более рядом с внушающим суеверный ужас громадным байком Дельгадо. Предстоящая встреча с Клаудией занимала все его мысли. Встреча, ужин, а потом и выходные... И будни, которые последуют за ними... Снова выходные, еще одна неделя, и еще... Он никак не мог поверить, что в этот раз она вернулась домой насовсем, что у ее визита нет срока годности. Что над их головами больше не тикают часы, отсчитывающие дни, часы и минуты до того момента, когда ей снова придется возвращаться в госпиталь, чтобы продолжить изнуряющее сражение с болезнью. То есть, он понимал это умом, однако все никак не мог осознать окончательно. Разве так бывает? Разве... Поглощенный своими мыслями, он не сразу заметил, что рядом с его тенью, шагающей перед ним по траве, выросла еще одна. - Привет, - поздоровался Скотт, когда Стайлз скосил на него взгляд. - Отвяжись, - привычно ответил Стайлз. Отлично, только этого не хватало! Иногда ему казалось, что Дельгадо активизируется рядом с ним, привлеченный малейшим мысленным импульсом. Прямо как дьявол, чье имя кто-то старательно выговорил над пентаграммой. Или Вольдеморт. - Пропустишь со мной по стаканчику сегодня вечером – отвяжусь. Стайлз с силой потер лицо ладонями, не сбиваясь с шага. Ну вот, опять. Иисус, Мария, Иосиф и святые ангелы-угодники. - Мечтай, Дельгадо, - неоригинально огрызнулся он. Мог бы, конечно, рявкнуть что-нибудь и получше – видит бог, ночью, перед тем, как уснуть, он часто развлекал себя тем, что придумывал достойные отпоры на подкаты этого придурка, однако в момент истины имел свойство тут же их забывать. Черт, почему именно сегодня? Почему именно сейчас, когда у него такое отличное настроение? - Именно этим и занимаюсь, - развел руками Скотт. Он хотел было добавить еще что-то, но Стайлз уже распахнул дверцу Малышки, забросил рюкзак на заднее сидение и уселся за руль. Скотт попытался было заглянуть внутрь – на его смуглом, улыбчивом лице читалось любопытство – однако Стилински захлопнул дверцу прямо перед его носом. Двигатель завелся с первой попытки, как и утром, подтверждая его мнение о том, что сегодня был лучший день на свете... Вернее, мог бы быть, если бы не этот умник со скошенной челюстью, который уже успел сунуть руку в открытое окно и вцепиться в руль. - Эй, ну чего ты, - не отставал Дельгадо. – Хватит ломаться. - Убери руку, или пожалеешь, - велел Стайлз, упорно не желая встречаться с ним взглядом. Скотт руку не убрал, только сжал руль сильнее с крайне упрямым выражением лица, и Стайлз не без удовольствия шваркнул его по ладони пластмассовым термосом для кофе, хранившимся сбоку от сидения. - Ой! Какого хрена?! – взвыл Скотт, наконец выпуская руль и отскакивая от машины. Он продолжал что-то возмущенно орать, растирая пострадавшую ладонь здоровой, но Стайлз не стал вслушиваться. Выжав сцепление, он резво вырулил со стоянки, развернул Малышку и направил ее к выезду со школьной территории. Сердце колотилось, как сумасшедшее. Стайлз Стилински всегда отдавал себе полный отчет в том, что ему на роду написано стать человеком, чья первая любовь обернется полным провалом. Он не знал, откуда взялась эта уверенность, но она была твердой и непоколебимой. Однажды, в недалеком будущем, кто-нибудь разобьет ему сердце, и это само по себе было печально. Не хватало еще, чтобы это сделал выскочка и задавака Скотт Дельгадо! Выруливая с Тулейн-авеню на автостраду, он в сотый раз похвалил себя за то, что однажды, много-много лет назад, принял такое правильное решение и предпочел общество Лидии Мартин обществу этого мальчишки. Случись иначе, Стайлз бы уже давно был в него по уши влюблен.