Всего лишь книга.

Это была всего лишь книга. С пожелтевшими, потертыми страницами и поблекшими буквами. Понять какого цвета был переплет, не представлялось возможным, выцвел. Покрылся сетью мелких трещин, а от некогда позолоченных букв названия остались лишь углубления с едва заметной золотой пылью в уголках. Но книга жила. Она дышала старинной и многовековой мудростью, её страницы все так же переносили своих редких читателей в далекие страны, каждый раз, заново переживая все те приключения, что они хранили. И каждому своему читателю книга дарила частичку своей истории. Она оседала пылью на кончиках пальцев, что бережно переворачивали ветхие страницы, впитывалась вместе с неровным дыханием, которое сбивалось в страхе за героя, и закреплялась в разуме вместе с последней прочитанной строчкой. Сейчас все по-другому. Ей некому рассказывать свою историю. Она задыхается, медленно умирает на дальних стеллажах библиотеки под, казалось бы, многотонным слоем пыли. И каждый раз, когда раздаются гулкие шаги, она замирает. Ждет и надеется, что вот, прямо сейчас к ней протянется рука, крепко схватит, а пальцы пройдутся по шероховатой обложке, будто поглаживая. И она откликнется и вновь расскажет свою историю, едва слышимым и заметным шуршанием страниц. Они ведь говорят, только тихо, очень тихо, боясь испугать. Но шаги удаляются и вскоре затихают, а заветная рука так и не сомкнулась на потертом корешке переплета. И книга молчит,уже почти забыв свою «шелестящую» речь. Ее историю уже давно «перевели» в электронный вид. Она не понимает значения этого слова, его нет на ее страницах, но оно ее пугает, своим металлическим холодом и неким бездушием. Что случилось, с ее историей она не знает, но ей страшно, страшно от того, что она еще не успела сделать. Ведь есть еще столько людей, не знающих ее историю! Но сейчас это уже практически не имеет значения. Алый язычок пламени, будто на пробу лизнул ее переплет, понравилось. Книга уже пылает, сгорая в алых лепестках трескучего деспота. «Эта история еще долго будет жить в сердцах людей». Ее последние строки и как хочется верить, что они правдивы. А за стенами полыхающей библиотеки уже собрались толпы зевак, и медленно из уст в уста передается единственная фраза: «Людей та не было, всего лишь книги». Да, наверное… Это была всего лишь книга.