Упаковка с таблетками

— Спенсер, — стонет Мейсон, хватаясь за раковину, пытаясь не сломать ее. Пытаясь не сломать себя. Он чувствует давление на поясницу, и это заставляет его прогнуться. Мейсон всхлипывает, когда Спенсер вгоняет член грубее, чем до этого. Но ему не привыкать. Спенсер всегда такой. Когда они занимаются «любовью», Спенсер всегда злой. Потому что он трахает Мейсона только после ссор с Алистером. Мейсон - болеутоляющее, успокоительное. Спенсер трахнет его - и сразу легче становится. А что думает и чувствует Мейсон… кому это вообще нужно? Другого выбора нет. Мейсон любит себя. Но Спенсера он любит сильнее. — Черт, такой хороший, — шепчет Спенсер и Мейсон удивляется этому, потому что обычно он не произносит ни слова. Мейсон чувствует влажные губы на своей спине, приходящиеся вдоль позвоночника, и он выгибается сильнее, толкаясь бедрами назад. — Быстрее, — выдыхает он. На этот раз он хочет побыстрее все закончить. Ему не нравится такой Спенсер. Ему не нравится нежность Спенсера. Потому что в такое влюбляешься. Мейсон не хочет влюбляться сильнее, потому что его душ пропитался слезами. Он пропитался слезами. Болью. Ненавистью. И любовью. Она будто пустила в него корни. Она заставляет смотреть на него. Даже если он с Алистером. А это больнее всего. Это как: он трахал тебя этой ночью, но утром уже извиняется перед своим парнем и целует его в губы. Так, как никогда тебя не поцелует. Просто потому что ты обычная упаковка с таблетками от головной боли. Ты вырезаешь ее и улыбаешься ему, а он закидывает тебя в обратно в аптечку. От переизбытка чувств у Мейсона на глаза наворачиваются слезы, и он дышит резче, глотая воздух, который из него выбивают. Блять, они на чертовой вечеринке, и Спенсер даже не удосужился отвести его в нормальную комнату. Вместо этого он ебет его в ванной. В чертовой ванной соединенной с туалетом. Это кажется все, что заслуживает Мейсон. Он зажимает рот рукой и старается не плакать, но это не выходит, и он просто задыхается под этим напором. Ему хочется исчезнуть, оказаться в своей теплой постели и забыть какого-то Спенсера, который поганит его жизнь. — Мейсон? Мейсон, ты в порядке? — его разворачивают, и он чувствует пустоту в своей заднице. Ему немного не комфортно, но дышать уже легче. — Кажется, я перепил, — шепчет он, пытаясь выкрутиться. Штаны Спенсера все еще спущены, как и его, и это смотрится, должно быть, жутко нелепо. — Ты не пил, Мейсон, — хмуро смотрит на него Спенсер и притрагивается ладонью к горящей щеке Мейсона. Тот вздрагивает и убирает руку, чувствуя, как успокаивается. — У тебя все еще стоит, — говорит он, прежде чем опуститься на колени. Когда через пару минут он сглатывает вязкую сперму, он чувствует себя шлюхой. Спенсер молчит, и Мейсон надевает штаны, уходя. Сегодня он не плачет в душе, он не может. ___________________________ Мейсон слишком громко смеется над шуткой сестры и бренчит на гитаре. Рядом с ним, помимо Медисон, сидят Джейн и Скайлар. Последний влился в их компанию недавно, а точнее тогда, когда Соловьи перешли в МакКинли, а Медди влюбилась в него. Странно было наблюдать за отношениями сестры, но Скай нравился ему и вроде был не плохим. После того, как у них с Джейн ничего не вышло, они решили остаться друзьями. И теперь она была ему, как вторая Медисон. Она знала о Спенсере, о котором в последние недели думать не хотелось. Мейсон все же знал пределы, за которые никому не стоит выходить. И унижаться дальше не хотел, хотя ничего не ушло. Все оставалось на своих местах, кроме того, что Спенсер больше не трахал его в любом попавшемся углу. Но Мейсон тупым не был и знал, что это надо лишь пережить. Первая влюбленность и все такое. Первая любовь никогда не бывает счастливой. Так сказала ему Джейн. Хрен его, где она нахваталась такого. Сейчас они сидят на детской площадке, курят одну сигарету на четверых и тихо подпевают дрожащим струнам. Мейсон бы не сказал, что ему хорошо. Ему хуево бесконечно. Но он не жалуется. Если ему было суждено пережить это, он не собирался забиваться в уголок и тихо плакать. — Рад, что Далтон сгорел, — говорит Скайлар. Медисон лежит в его объятиях и умиротворено улыбается. — Почему? — спрашивает она. — Я бы, наверное, никогда не заметил тебя, если бы не перешел в МакКинли. Она хихикает и поворачивает голову, легко целуя его губы. Мейсон задерживает дыхание, потому что представляет себя и Спенсера и это, наверное, то, от чего он никогда не сможет избавиться. Представлять себя счастливым - занятие, незапрещенное законом. ______________________________ — Хватит, а, — раздраженно говорит Родерик, откидывая пластиковую вилку. — Че такое? — Спрашивает Спенсер и разводит руками. Род вздыхает и поправляет очки. Он снова берет вилку и тыкает ею в стейк. — Просто иди и скажи ему, — уже спокойно проговаривает он. Спенсер хмурится и отворачивает голову, пытаясь найти в столовой одно единственное лицо. Но его нет. Его в последнее время нигде нет. Без него неудобно. Будто тебе руку отрезали. Или ногу. — Что я должен сказать и кому? — он прикидывается дурачком и боится, что Родерик сейчас его ударит, и Спенсер не будет сопротивляться. — Скажи, блять, Мейсону, что ты любишь его, и не еби всем вокруг мозги, — Спенсер честно в первый раз слышит ругательства от друга. — Иначе просрешь свои единственный шанс. — Че? — Он с кем-то встречается, вроде бы. Я слышал. — Ясно. Родерик закатывает глаза и уходит, оставляя Спенсера одного. Спенсера, которому хочется проблеваться. Потому что его виски пульсируют, а тело трясет. Он думал, что у него все под контролем, но все начало рушиться еще тогда, когда он впервые трахнул Мейсона. Все развалилось, Спенсер развалился, и он искал любой повод для ссоры с Алистером, только чтобы злиться. Только чтобы провести время с Мейсоном. Он запутался, он не знал, что можно было сделать все правильно. Сейчас, кажется, пришло время все исправлять. Родерик прав. _____________________________ — Мудак, — шепчет Мейсон. — Ты гребанный мудак. — Это так. — Я ненавижу тебя. — Я люблю тебя. Мейсон бросает в него сумку и отворачивается, обнимая себя руками. — Ты так и Алистеру говорил? А потом изменял ему. Сколько раз мы делали это, когда ты был с ним? Сколько раз ты изменял ему, Спенсер? — Плевать на Алистера. Он был лишь влечением. Но никто так не заставлял меня чувствовать себя так, как заставляешь чувствовать ты. — Не смей говорить мне это. Я был тем, об кого ты вытирал член. И внезапно ты осознаешь, что что-то чувствуешь ко мне? Ты ебаный эгоист. Делаешь все так, как захочется тебе. Не важно, как при этом себя почувствуют другие. Я не буду с тобой. Я никогда не буду с тобой. — Но я люблю тебя. — Подумай хорошо, Спенсер, возможно, я тоже лишь влечение. ______________________________ — Думаю, я и Скай — навсегда. — Тебе семнадцать, Медисон, — откликается Мейсон с кровати. Его сестра лежит на полу в виде морской звезды, и смотрит на обклеенный наклейками и звездочками потолок. — Думаю, ты и Спенсер тоже навсегда. ______________________________ — Хей, — окликает его кто-то позади и Мейсон оборачивается. Это Спенсер. На нем нет пиджака, который был вначале вечера. Верхние пуговицы на его рубашке расстегнуты, а руки засунуты в карманы брюк. — Хей, — отвечает Мейсон и останавливается. — Почему не веселишься со всеми? — Решил поностальгировать. Спенсер кивает и смотрит на пустое ночное поле, на котором он провел немало времени. Сегодня они выйдут за стены этого здания и больше никогда сюда не вернутся. Ну, только если с ними не приключиться такая же беда, как с Рейчел Берри. Хотя сейчас она вроде бы заканчивает колледж. Неважно. Они с Мейсоном не общались практически полтора года. Они учились вместе и ходили в хор, но никакого взаимодействия. Спенсер видел, как Мейсон заводил отношения, как Мейсон рвал отношения, как Мейсон смеялся и плакал, как Мейсон открывал свое письмо из колледжа при всех и как крепко обнимал всех. Кроме него. Он вроде как не простил Спенсера. — Я увидел тебя в первый раз здесь, — неожиданно выдыхает Спенсер и боится взглянуть на Мейсона, который смотрит на него. — Не надо. Не надо. Окей. — Я… Просто удачи, Мейсон. — Тебе тоже. Тебе тоже. _______________________________ — Я же говорила, что я и Скай — это навсегда?! — Ты была права, — соглашается Мейсон и поправляет ее фату. Она сейчас такая красивая. Она выходит замуж, и Мейсон бы соврал, что не рад. Он отдает ее в хорошие руки - проверенные и знающие. Скайлар любит его сестру до безумия, и этого хватает, чтобы согласиться вести ее к алтарю. Медисон смотрит на него и кусает губу. — Не делай так, смажешь помаду. — Я выслала приглашение и Спенсеру тоже, — выпаливает она, глядя на него широко раскрытыми глазами, будто пытается зацепить малейшую деталь на его лице. — Почему ты говоришь мне это? — спокойно спрашивает он, пытаясь справиться с приступом тошноты. — Потому что я знаю тебя. Мейсон не собирается спорить, а особенно ругаться и портить сестре день. Но она явно уверена в том, что давняя школьная любовь еще не покинула брата. Это не правда. Мейсон уже давно забыл Спенсера. Он остался каким-то далеким воспоминанием. Слишком далеким. — Я просто хочу, чтобы ты был счастлив, — говорит Медисон, подбирая юбку платья и подходя к нему. — Он не делал меня счастливым, если ты об этом. — Вы просто не дали друг другу шанса. ________________________________ Мейсон поднимается с постели. Он трясёт головой и тихо стонет от ломоты в теле. Нет, у него нет похмелья. Хотя, может и есть. Бывает похмелье от любви? — Не уходи, — сонно бормочет Спенсер в его кровати и тащит его за бедра обратно. — Я хочу в душ, — сопротивляется Мейсон. Руки Спенсера крепко держат его, прижимая к себе. — Полежи со мной чуть-чуть. Я скучал. — Ты говорил это миллион раз, — тихо смеется Мейсон. — И скажу еще триллион. Мейсон успокаивается и расслабляется в руках Спенсера. Тот трется носом о его щеку и от этого тепло разливается по всему телу. Еще месяц назад, перед свадьбой своей сестры он и подумать не мог, что будет нежиться в объятиях своей, как казалось, забытой и потерянной любви. Мейсон никогда не надеялся, но это произошло, и он был готов пройти через все круги ада снова, только чтобы оказаться на этом месте сейчас. Они, наконец, делают все правильно. Теперь Спенсер целует Мейсона так, как тот думал, что никогда не поцелует. Мейсон больше не упаковка с таблетками.