Начало

Минхо в очередной раз открыл глаза и посмотрел на часы. Половина пятого. Которую ночь подряд его преследует один и тот же сон – лес, в котором разбит лагерь, длинные переходы, похоже, что-то вроде лабиринта, костры, какие-то твари, нападающие по ночам… Раньше любимое им время суток начало превращаться в беспрерывную пытку. Он накрылся с головой одеялом и попытался выгнать назойливый сон из головы, но он был слишком мрачным, слишком явным, слишком липким. Надо было отвлечься, хотелось на воздух, туда, где больше пространства, где нет стен и есть ветер. Сильный, порывистый. За окном только начало светлеть небо, до рассвета было еще около часа. В комнате смутно угадывались очертания предметов, но свет включать не хотелось. Серость была сейчас очень кстати. Минхо оделся и проверил, заряжен ли. Голова гудела, во рту пересохло, но он, минуя кухню, вышел на улицу. Было здорово от зимней вернуться к кедам, мягким, легким, они будто пружинили по асфальту. Минхо даже захотелось пробежаться, и два квартала он преодолел бегом, окончательно сбрасывая с себя остатки сна. Ноги сами привели его на набережную. Небо уже голубело, во всю кричали птицы, возле воды ветер стал гораздо более ощутимым. Минхо закрыл глаза и вдохнул полной грудью - открытое пространство освобождало и опьяняло. Минхо присел у воды, умыл лицо по-октябрьски холодной водой и застонал от удовольствия. - Тяжелая ночь? – хохотнул кто-то. Минхо вздрогнул от неожиданности и завертел головой в поисках источника звука. Некто обнаружился на спасательной смотровой вышке, совсем рядом. Минхо неопределенно дернул плечами: - Скорее, плохой сон. - О, коллега. Залезай, отсюда вид лучше. - Часто тут бываешь? В это время? Минхо не особенно любил разговаривать с незнакомыми, да и со знакомыми это порой было не особенно желанно, но его утренний собеседник как-то очень ненавязчиво располагал к диалогу. - Тут, сейчас – первый раз. Да и вообще тут первый раз. Живя у океана – как-то всегда не хватает на него времени. Это чертовски неправильно, но, к сожалению, так и есть. - Приелось просто. Всё приедается. - Не скажи. Всё зависит от того, как ты к этому относишься. Вот, к примеру, океан. Просто много соленой и не очень чистой воды, казалось бы. Но представь, что где-то там – остатки Атлантиды. Там затонувшие корабли, заросшие водорослями. Представляешь, десятки, сотни, тысячи людей там ели, спали, рассуждали о политической ситуации в мире … а сейчас сквозь остатки кораблей рыбы плавают – это же для них Диснейлэнд просто какой-то. Они помолчали. - Я прихожу иногда сюда. Именно на рассвете. Солнце – оно прогоняет все кошмары. Я так любил раньше ночь. Ночь – будто…ну вот будто надеть на себя новую одежду, которую долго выбирал, выискивал – и вот именно то, что хотел. Или как вычитать то-то настолько классное, чтобы аж аплодировать. Ну, что-то в этом роде. Понимаешь? Минхо встретился взглядом с собеседником и, улыбнувшись, кивнул: - Даже не представляешь, насколько. - А теперь, просыпаясь от кошмара, только и ждешь, что наступление утра. А тут оно раньше всего. Первые лучи танцуют на воде – это здорово. Очень здорово. Сейчас сам увидишь. Солнце медленно выползало из-за горизонта, птицы стали кричать сильнее, ветер на недолгое время совсем стих. Слышался плеск волн, тихое шуршание камешков и поломанных ракушек, которые эти волны перекатывали. - Мне снится пожар, - заговорил собеседник Минхо, когда Солнце полным шариком поднялось над водой, - выжженная пустыня, дикая жара и везде огонь. Просыпаюсь с горящей кожей, в глаза – будто песок засыпали, а голова – такое ощущение, что там переливается раскаленная лава. Мне потому тут нравится. Сильный ветер, много воды. Первое время, веришь, даже думал, что мне Ад снится, - в голосе послышался смех, - намекают, мол, расслабься, все равно тебе к нам. А теперь и не знаю. Так… так реально всё. Будто я там на самом деле был, чувствовал всё это. Не знаю, как прекратить это. Уже думаю к врачу сходить. Ну не смех ли – просто сон, а уже с ума сводить начинает. Вот, тебе рассказал – и чуть легче стало. Ты хоть не высмеиваешь. - Не высмеиваю, потому что та же ерунда. Просто сон – но при этом полная потеря реальности. Они опять помолчали. - Меня зовут Ньют. - Минхо, - кивок в ответ. - Кажется, последний раз своими снами я с кем-то делился аж в детстве. Надеюсь, не смутил? Я вдруг понял, насколько это странно – торчать вдвоем в 6 утра тут, на берегу океана, на старой ржавой вышке, и рассказывать друг другу свои сны. Кстати, свой ты так и не рассказал. Минхо замялся: - Да я не понимаю толком ничего. Каменные лабиринты, какой-то военный, что ли, отряд. Всё время бежишь – от кого-то или за кем-то, - он обхватил руками голову, - как меня это достало. - Кажется, что вот-вот найдешь выход – и ничего, ничего. Ночь за ночью, - Минхо сжал руками металлическую трубу так, что побелели костяшки пальцев, и почувствовал, что Ньют накрыл его руку своей. Этот сочувствующий, сопереживающий жест моментально Минхо успокоил. - Эй. Вдохни глубже и открой глаза. - Извини. - Да нормально. Я понимаю. Хочешь – приходи сюда по утрам. И рассказывай. Выгоняй из себя. Минхо кивнул: - Да. Хочу. - Вот и договорились, - Ньют похлопал его по плечу, - а сейчас давай-ка убираться отсюда, людишки начинают сползаться. *** Минхо разбудил собственный крик. За ним бежали. Какой-то робот, что ли. Лязг пил и металлических штыков до сих пор звенел в ушах. Он с раздраженным рыком скатился с кровати на пол и начал отжиматься. Когда руки онемели от усталости, он нырнул в душ. Иногда это помогало, но сегодня явно был не тот день. Впрочем, он и так собирался пройтись по вчерашнему маршруту. Минхо купил два больших кофе у сонного официанта в ближайшей к набережной круглосуточной кафешке. Увидев темную фигуру на смотровой вышке Минхо испытал что-то вроде облегчения. Зажав оба стакана одной рукой, Минхо быстро вскарабкался наверх, где Ньют уже протягивал ему точно такой же стаканчик кофе. - Подумал, не самое худшее дополнение утра…хм, читаешь мысли, - слабо усмехнулся он Минхо. На фоне бледной кожи и светлых волос синяки под глазами Ньюта были особенно отчетливыми. - Совсем не спал? – скорее, констатировал, чем спросил, Минхо. - Отсутствие сна – это ладно, почти привык. У меня, будешь смеяться, паранойя начинается. Не могу отделаться от чувства, что за мной следят. Знаешь, вот это, когда затылком…не знаю, шестым чувством каким-то, ощущаешь чужой взгляд? Пристальный, постоянный. Минхо кивнул: - Да, паршивое чувство. - И оно везде. На улице, дома, на учебе. Даже когда сюда шел – чувствовал. Минхо искоса глянул на Ньюта. Его лицо побледнело еще больше, он сгорбился и говорил почти шепотом. Было видно, что он измотан. - Переезжай ко мне, - слова вырвались раньше, чем он обдумал эту мысль. - Ты рехнулся? – поднял Ньют удивленный взгляд на Минхо. - А, я понял, - лицо Ньюта тут же расслабилось, - обостренное чувство ответственности. Извини, не хотел. - Вообще ничего сейчас не понял, - замотал головой Минхо. - Ты мне сочувствуешь. Узнал о проблеме и врожденный человеческий альтруизм, сколько бы его там ни было, заставляет тебя чувствовать себя за меня ответственным. - Ой, заткнись, а? – Минхо потер руками виски, - просто собери свои чертовы вещи и поживи у меня хоть неделю. Мне это нужно не меньше. - А если я маньяк какой-нибудь? – уже почти весело спросил Ньют. - Ты хочешь спросить, не маньяк ли я какой-нибудь? – усмехнулся в ответ Минхо, - не бойся, не изнасилую. Даже с поправкой на твою идеальную задницу. - Э-э..спасибо, да. Но все равно это неудобно. - Значит так, - рявкнул Минхо, - через три часа ты тут с вещами. Неделю живешь у меня. А там посмотрим. Не обсуждается. Ньют нахмурился, но с интересом искоса глянул на Минхо. - Как скажешь, Кэп. Давай попробуем. *** Недосып и тревога, ставшие уже хроническими, сделали Минхо раздражительнее обычного. Он прекратил со всеми общение, почти забросил учебу и не выходил лишний раз на улицу. Только по утрам они гуляли с Ньютом. Иногда разговаривали, чаще молча делили одни наушники на двоих. Ньют днями читал, иногда они обсуждали что-то, сидя на кухонном полу. Они кинули на пол старый плед и подобные разговоры стали ежевечерней традицией. Каждый раз, когда Минхо выходил из дома, оставляя Ньюта в компании своей библиотеки, или Ньют уходил по делам, у Минхо возникало неприятное чувство потери. Он не скучал, нет, ему просто надежнее и спокойнее было, и за себя, и за него, когда Ньют находился в поле зрения. Ньют тяжелее переносил свои сны. Был более восприимчивым. Часто, когда тот впадал в беспокойный сон, Минхо сидел рядом. Прикладывал холодную руку ко лбу или напевал в полголоса, пока Ньют не успокаивался и не переставал метаться. Иногда, просыпаясь, Минхо обнаруживал у кровати Ньюта. Зажав в зубах фонарик, одной рукой он перелистывал книгу, другой – держал Минхо за запястье. Ньют абсолютно не доставлял дискомфорта и необъяснимо-органично вписывался в жизнь Минхо. Ему ничего не надо было объяснять, он был тактичным и смышленым. Умным. Словом, таким человеком, которого хочется иметь в своей команде, даже если никакой команды нет. Эти мысли лениво проплывали в голове, когда Минхо в очередной раз дежурил у спящего Ньюта. Тот спокойно уснул, но ночью он разбудил Минхо хрипом и всхлипываниями. Ньют был взмокший от пота, горячим, метался из стороны в сторону, не просыпаясь. Обычные способы успокоения не помогали и Ньют продолжал метаться, что-то лихорадочно шепча губами. Минхо даже послышалось что-то вроде «убей меня». Он попытался Ньюта разбудить, но тот, казалось, никак не мог вырваться из этого сна. Минхо не на шутку перепугался, он сел Ньюту на ноги, крепко сжав его колени своими, прижал руками его плечи и начал громко звать по имени. Ньют пытался вырваться, пот градом катился по лицу, но тут он резко выдохнул и открыл глаза. В них светился такой ужас, непонимания и отчаяние – хотелось выбить из Ньюта все эти чувства. Тяжелое дыхание заглушало все звуки вокруг. Одной рукой Минхо сильнее сжал Ньюту плечо, предплечьем другой прижал ему шею, чтобы тот меньше бился головой. - Успокойся! Ньют, успокойся! Тот, казалось, не узнавал Минхо, пытался вырваться и что-то бормотал. - Ньют! Ньют, это я, Минхо. Посмотри на меня! Ты слышишь? Посмотри на меня! Наконец Минхо удалось словить взгляд Ньюта. Тот, казалось, его узнал, и не отрывал теперь взгляд, стараясь, казалось, уцепиться за него. - М…М…Минхо?, - прохрипел он. Губы плохо слушались, голос было не узнать. - Да…я, - выдохнул Минхо, наклоняясь ближе, - я тут. На поцелуй Ньют ответит сразу, вцепился Минхо в волосы и притянул к себе ближе. В лихорадочных поцелуях Ньют то притягивал Минхо сильнее, то отбивался, пытаясь скинуть с себя. Они оставляли синяки и царапины друг на друге, поцелуи становились более жадными и требовательными. Внезапно раздался сигнал тревоги – повторяющиеся громкие гудки, кто-то, судя по звукам, выбил дверь. Оба вскочили на ноги, Минхо успел достать свою биту, которую всегда держал у кровати, А Ньют схватил первое более-менее тяжелое, что попалось под руку – полупустую бутылку коньяка, стоящую на книжной полке. Они переглянулись, Минхо знаком показал Ньюту встать за ним, вплотную к стене возле приоткрытой двери, биту он занес за голову, готовясь ударить первого, кто зайдет в комнату. Последнее, что он почувствовал перед потерей сознания – легкий укол в шею. *** Первое, что услышал, придя в себя – жуткий металлический лязг и скрежет, казалось, его куда-то везут, в багажнике, что ли. Со всех сторон он был придавлен кучей тел, невозможно было понять, живых или мертвых. Мигала красная аварийная лампа – это был единственный источник света. Справа от себя он увидел Ньюта, который старался спихнуть с себя какое-то придавившее его тело. -Ньют, - заорал он, стараясь перекричать шум. - Ох, Минхо, ты тут, - он протянул ему руку и Минхо крепко переплел их пальцы. - Черт, как же я тебе рад, - проорал Минхо сквозь скрежет. Скрежет резко прекратился и в глаза ударил яркий солнечный свет, пришлось зажмуриться и спрятать лицо в ладонях. Когда глаза перестали слезиться, Минхо осмотрелся. Огромная поляна, деревья, стены. Стены. Вокруг – сплошные, огромные серые стены. Возникло чувство дежа вю, но сразу прошло. Вокруг него на траве лежали, сидели и стояли примерно две дюжины парней. И ни одного знакомого лица. Черт, а как его самого зовут?..