Огонька не найдется?

- Чертовы близнецы! У них даже туалетная бумага с запахом ромашки! - пробормотал Хоро, показываясь из-за двери ванной комнаты и поправляя джинсы. - Готов поспорить, что это заслуга Хао, - хмыкнул Рен. - Этой дурацкой ромашкой в доме пахнет все. Они только приехали в Токио, где последние два года обосновались братья Асакура. Шикарная квартира с панорамными стеклами и личным бассейном на крыше — близнецы неплохо поднялись за восемь лет, прошедшие со дня «битвы за Йо». Много воды утекло с тех пор; теперь, если они и вспоминают об этом эпизоде жизни, то исключительно с улыбкой, а то и смеясь в полный голос - какими же детьми они были-то, великие духи. Только Йо хмурится, привычно бормоча что-то про «редкостных дебилов» и «эгоистичных придурков», а Хоро почти с гордостью поднимает рубашку, показывая всем желающим и нежелающим косой шрам в форме полумесяца. Тао краснеет, звереет, уходит за напитками — словом, делает все, чтобы не проживать снова тот день, когда чуть не убил Юсуи. Рену сложно представить, что было бы, если бы тогда все пошло не так; да и все остальные, честно говоря, стараются об этом не думать. Восемь лет — восьмерка как символ бесконечности, символ объединения - стали для них годами испытаний и почти рождения заново. Они снова смогли стать друзьями — все четверо... Ну или почти друзьями. Хоро, проходя мимо Рена, случайно ущипнул того за задницу и получил в ответ привычное кошачье шипение, смешанное с красноречиво возбужденным взглядом. Продолжить они не успели — в замке заворочался ключ. В прихожей, украшенной живыми цветами на полках разной высоты, появился молодой мужчина с каштановыми волосами, небрежно зачесанными назад. Годы для счастливых — незаметно сгрызаемые орехи. Он не изменился, кажется, совсем: ну, выше стал, ну, пальцы стали изящнее и живее — сказывается каждодневная игра на гитаре, - ну, волосы по-другому стал укладывать. И что с того? Улыбка осталась прежней — широкой и честной, как будто в ней можно весь мир уместить. Точно такая же сияет на одной из фотографий — пареньку в рыжих наушниках там всего-то четырнадцать лет. А рядом с ним — хрупкий китайский мальчишка с красными заплаканными глазами и голубоволосый паренек в куртке широкого кроя — это аэропорт семь лет назад, тогда они впервые провожали Хоро на соревнования. - Йо, дружище! - Хоро поймал вошедшего в свои огромные северные лапищи и крепко прижал к себе. - Ну наконец-то! Полгода не виделись! - А как будто вчера, Трей, - рассмеялся Асакура-младший. - Только вот волосы ты еще в косички не заплетал. - Это я его заставил, - подал голос Рен, привычно сложив руки на груди. - Ходит как растрепа. У него даже на фотографиях волосы в кадр не влезали. - Эй, полегче! - насупился северянин, но Йо только улыбнулся. Да, вот он - Хоро-Хоро, когда-то носивший широкую повязку на лбу и храпевший на всю гостиницу. Волосы до плеч заплетены в мелкие косички и перетянуты той самой лентой, лиловая футболка оголяет накачанные плечи, на груди — золотая медаль. Собственно, именно она и стала одним из поводов для встречи старых друзей: ровно сутки как он, Хоро-Хоро Юсуи, стал чемпионом зимних Олимпийских игр. И совершенно без помощи духа. Конечно, это событие нужно было отметить, а кто может поддержать в этом лучше старых друзей? Юсуи предложил Рену, и тот впервые за долгое время послал к китайским драконам дела своей компании, удачно сбагрив их на сестру, и они вместе с северянином покинули их уютный особняк в Пекине первым же самолетом. Да-да, особняк был именно их, и жили они там вдвоем, и спали тоже — на одной большой кровати. Правда, под двумя одеялами — на этом настоял Рен. Тао вышел вперед и аристократичным движением протянул Йо руку для приветствия. Асакура уставился на нее с выражением крайнего недоумения. Подняв глаза и секунду подумав, он улыбнулся самой широкой из всех возможных своих улыбок — хотя, казалось, куда уж шире! - и тихо выдохнул: - Иди ты к черту, Рен... Через секунду китаец оказался в объятиях друга и незаметно перевел дух: он сам хотел это сделать, но каждой встречи с Йо боялся, как огня: все никак не мог забыть то щемяще-режущее чувство, когда Асакура чуть не стал для него врагом. Они редко виделись, и всегда их встречи проходили очень тепло; Йо никогда больше не вспоминал событий тех странных дней. Наверное, он бы очень удивился, что является единственным в мире человеком, которого боится глава самой дорогой компании Китая. Да и хорошо, что он этого не знает. - Объясни мне, Асакура, - проговорил Рен, высвобождаясь из объятий. - Как ты умудряешься все так же радоваться людям? С твоими толпами фанатов я бы давно их возненавидел. - Ну ты вообще никогда не отличался человеколюбием, Ренни, - рассмеялся Йо.- Великие духи, как же я вам рад! Вы же взяли своих хранителей, я надеюсь? Амидамару совсем заскучал. - Конечно, - Трей потряс икупаси. - Как же мы могли забыть. Йо, слушай, а в этом доме чем-нибудь кормят вообще?! - Ты точно не изменился! Потерпи чуть-чуть, сейчас дождемся Хао и поедем отмечать твою победу, чемпион. А пока я предлагаю взять по пиву и пойти на балкон — у нас шикарный вид. Если я закурю, вы ведь не расскажете Хао? - Братишка взялся за твое воспитание? - хохотнул Трей. - И не говори... Они захватили пару бутылок из холодильника и отправились на балкон. Вид действительно был потрясающий: ночной ветер играл с белыми облаками, а новомодные высотки упирались в небо, переливаясь самыми различными красками. На одном из ближайших зданий Рен заметил рекламный баннер и прищурился, стараясь разглядеть подпись — от постоянной работы за компьютером у него начало портиться зрение, но очки гордый наследник клана Тао носить категорически отказывался. - Это ты или Хао? - наконец спросил он. Йо поднял взгляд на плакат, оторвавшись от созерцания медали Юсуи. Потом достал сигареты и закурил. - Хао, - уверенно сказал младший Асакура. - Его пиар-служба решила выпендриться и повесить предвыборный плакат прямо перед нашим балконом — мол, смотрите, как мы работаем. Хао их три дня отчитывал за это, но рекламное место уже арендовано. - Как его предвыборная компания? Станет мэром Токио? - Рен отхлебнул пива, продолжая разглядывать плакат. - У него неплохие шансы, хоть он и самый молодой кандидат, - кивнул Йо. - По оценкам на сегодняшний день, за него готовы проголосовать 52% населения. - Знали бы эти проценты, что он когда-то хотел с ними сделать...- протянул Тао. - И сделал бы, не вмешайтесь тогда вы. На пороге балкона стоял старший Асакура — в черном пальто и белой рубашке, с галстуком и даже с кейсом для бумаг. Увидели бы его сейчас бывшие приспешники — упали бы в обморок добровольно. Идеален, как, впрочем, и всегда: идеальная одежда, идеально забранные волосы, идеальное молодое лицо, на котором все так же пламенно горят не по годам мудрые глаза. Воплощение спокойствия и свежих идей — по крайней мере, так уверяли его предвыборные лозунги. Молодой перспективный политик, бывший в прошлом главной угрозой человеческому миру, медленно обвел взглядом присутствующих, сохраняя на губах соблазнительно-радостную улыбку, которая внезапно погасла, стоило ему увидеть дымок из-за спины Йо. Глаза сузились. Тело напряглось. Одно почти незаметное движение — и Йо оказался перегнутым через перила балкона так, что половина его тела опасно зависла в воздухе, а шоколадные волосы тут же подхватил ветер. Тем не менее в глазах младшего не было ни капли страха — он с хитрой усмешкой взирал на Хао, чьи крепкие руки буквально стали последней опорой для изящного тела музыканта. - Брось бяку...- опасно щурясь, протянул старший Асакура. - А ты меня заставь, - Йо демонстративно облизнул губы. - И тебе здравствуй, Хао! - Хоро «деликатно» постучал шамана по спине. - Извращенцы, акститесь. Хоть до ночи подождите, - пробурчал Рен. - И как в этом городе могут голосовать за таких мэров? - Знакомый запах китайской еды. Здравствуй, Ренни, - беззлобно парировал Хао, опуская довольного Йо обратно и щелчком пальцев испепеляя его сигарету. - А кто это у нас тут медалью мне в глаз светит? Юсуи! Ты наконец-то обзавелся приличным украшением? - Сочту за комплимент, друг, - Трей крепко пожал протянутую руку. - Собственно ради этой цацки мы и прилетели. - Цацки...Нельзя так про победы! Ну что ж, Йо, ты же заказал столик? - Хао снова обернулся к младшему, собственнически притягивая его к себе. Увидев, как лицо парня покрывается неравномерными красноватыми пятнами, старший смилостивился и с улыбкой успокоил всех: - А я заказал. Поехали! … Ресторан «Ренуар» был, пожалуй, единственным местом в городе, где можно было быть уверенным в полной конфиденциальности своего визита. С кем ты пришел, кто ты такой и что делал за темными полупрозрачными стенками — никому не было интересно. Охранять покой клиентов — вот главный принцип работы ресторана «Ренуар». Здесь вполне можно было просидеть весь вечер в двух шагах от президента США — и даже не узнать об этом. Конечно, за спокойный отдых нужно было хорошо платить — но что такое деньги по сравнению со свободой от предрассудков? Они просидели здесь почти шесть часов. Тосты не кончались, выпивка лилась рекой — когда официанты шепнули владельцу, кто собрался в четвертом зале, ресторан поспешно послал за их столик несколько бутылок лучшего шампанского. Обсуждали много, нет, обсуждали все - вплоть до знакомства каждого из компании с Йо. Вспоминали Рю, от которого вот уже три года не было ни весточки, Манту и Фауста, работавших теперь вместе в одной из лабораторий Швейцарии, Джоко, ставшего почти легендой ньй-йоркской мафии, Лайсерга, который, к сожалению, так и не смог простить Хао, и поэтому писал редко, а приезжал и вовсе один раз — словом, всех, кто мог сейчас находиться вместе с ними в этом месте, спрятанном от посторонних глаз. Так много было сказано, так много пережито заново, но Йо весь вечер не покидало ощущение, что он забыл что-то очень важное, и все никак не может вспомнить. Парень тщетно вглядывался в лица друзей, будто ища ответ в знакомых чертах, но заветная тема постоянно ускользала. Когда от подаренных бутылок оставалась лишь одна, решено было переместиться в квартиру Асакур, где можно будет с удовольствием понаблюдать за ночным небом и прикончить последнюю бутылочку. Все уже вышли на улицу, когда Йо понял, что забыл в зале свой блокнот. Кивнув Хао дожидаться его на улице, парень пошел обратно. В соседнем от их зале появилась какая-то компания; дверь была чуть приоткрыта, и оттуда слышались тихие разговоры и какой-то равномерный стук. Йо не сразу понял, что же этот звук ему напомнил. И только оказавшись в кожаном салоне машины Хао, парень поймал себя на мысли, что именно так стучали бусы Анны, когда она вызывала духов. … Друзья разошлись только в третьем часу утра. Едва оказавшись в своей комнате, Хао притянул к себе брата и мягко коснулся его губ. - А ты становишься чертовски испорченным, братик, - оторвавшись от Йо, протянул старший. - Наверное, это все твои поклонницы. Теряешь всякий стыд. Или это на тебя так действует алкоголь? - А что я сделал? - наигранно возмутился Йо. - Разве я заставлял тебя так соблазнительно пялиться на мои брюки? - А кто облизывался, как самый настоящий кот и закатывал глазки? Ты же знаешь...как меня это заводит, - Хао с трудом сдерживался, чтобы не наброситься на близнеца. - Конечно, знаю, - Йо уже сам расстегивал рубашку брата. — А ты знаешь, как я ненавижу эти долбанные пуговицы?! - Да рви их к черту, - выдохнул Хао, откидывая голову назад так, что темные волосы волной перекатились на спину. Йо послушался его совета. Дорогие пуговицы отскакивали от ткани, как пули. Треск материи, звон ремня, шорох упавших брюк — и вот уже он увлекает старшего близнеца за собой на кровать, не отрываясь от таких желанных и немного горьких губ. Хао рывком освобождает брата от одежды, попеременно путаясь в фенечках-бусах-кольцах и других сценических аксессуарах. Разбирается с ними решительно — рвет, стаскивает, бросает на пол, тихо рыча. Все это для него — препятствия на пути к такому желанному и любимому телу, которое принадлежит только ему — и никому больше. Все эти километровые очереди поклонниц, раболепно смотрящие вслед Йо и гадающие на форумах, что за машина приезжает за младшим Асакурой и какие все-таки отношения связывают его с братом, никогда не смогут получить даже волоса с его головы. Они никогда не узнают, как может меняться этот волшебный голос, когда его обладатель теряет голову от желания, и как меняется цвет этих глаз, когда они не видят перед собой уже ничего, кроме вспышек наслаждения. Таким своего кумира Йо Асакуру им не увидеть никогда — а всем, кто попытается, придется встретиться лицом к лицу с милым обжигающем пламенем, которое появится из ниоткуда и унесет с собой в никуда этого глупца. Так решил Хао Асакура, и ему не нужно ставить клейма на этом нежном теле, чтобы доказать свою монополию на него. = О чем ты там думаешь? - выдыхает Йо, вглядываясь в лицо брата. - Что тебе от меня никуда не деться, - шепчет Хао, покрывая любимое тело поцелуями и с каждым новым опускаясь чуть ниже. - Можно подумать, я куда-то рвусь, - фыркает Йо и вдруг резко переворачивается вместе с близнецом, меняясь с ним местами — и теперь уже сам начинает ласкать его, постепенно добираясь до резинки трусов. Рука скользит внутрь, и Хао не может сдержать вздоха — Йо чертовски быстро обучился искусству любви, и иногда эти музыкальные пальцы удивляют даже видавшего виды повелителя огня. Еще минута — и эти самые пальцы сменились чем-то куда более горячим, полностью лишая Хао возможности размышлять. На пару секунд он совершенно потерял контроль над собой, и единственная мысль, прорезавшая сознание, была — что творит этот маленький чертенок?! Йо двигал язычком быстро и умело, обжигая своим дыханием чувствительную кожу, облизывая головку, скользя по длине члена рукой. Долго так продолжаться не могло — братик слишком хорошо знал его слабые места. Хао кончил, до боли вцепившись в простыню. Йо медленно поднялся, облизываясь. От этой простой картины старший Асакура вновь почувствовал напряжение внизу. Привстав на локтях, он притянул к себе близнеца и, прежде чем впиться в его губы поцелуем, прошептал: - Теперь ты понимаешь, почему меня возбуждает, когда ты так облизываешься? Ответить Йо не смог. Следующие полчаса превратились для него в одно сплошное цветастое пятно. Он мог только чувствовать, кричать и дышать. Иногда. Через раз. Все-таки что не говори, а с ним проводил ночи самый опытный любовник на Земле — без преувеличения. Любовник, идеальный, словно бог, и иногда наивный, словно маленький ребенок. Однажды Хао сказал Йо — сказал нарочито небрежно, но слишком тихо, чтобы поверить в эту небрежность — что если Йо захочет узнать, как это — быть с девушкой, то он, Хао, не против. Что он все понимает. Вспомнив этот момент, Йо громко рассмеялся — как и тогда, кстати. Да на кой черт ему сдались женщины, если с ним спит сам дьявол?! Хао, уже опустившийся к самому интересному, удивленно поднял голову. - Ты чего? - настороженно спросил он. Йо только покачал головой. - Возьми меня. Сейчас, - почти приказал он. - Сейчас? - удивился Хао. Йо коротко рассмеялся. - Я тебе и так душу отдал, что мне терять? - Ты меня поражаешь, братик... Крепкие руки аккуратно перевернули Йо на живот. Одной рукой обхватив член брата, два пальца второй Хао аккуратно ввел в узкое отверстие. Йо даже не пикнул — он настолько привык к этим первым ощущениям, что научился почти любить эту боль, почти радоваться ей — ведь дальше будет ощущение безграничного единства, когда неважно собственное имя, когда вместо крови по жилам течет фуриоку, а в глазах расцветают сотни фейерверков, лишая зрения, но создавая новый мир... Хао всегда был одновременно нежен и силен; его рукам хотелось принадлежать, его телу хотелось отдаваться. Это было так же естественно, как дышать; ненормальным было бы, если бы эти руки ласкали другого человека — тем более, женщину. Йо никогда не сомневался в этом. И когда место пальцев заняла долгожданная плоть брата, он выгнулся ей навстречу, почти физически чувствуя, как вспарывает тихую ночь его чересчур счастливая улыбка. ...Они голыми лежали на кровати и курили вместе. Такое случалось редко. Обычно Йо прятался на балконе, когда Хао засыпал — для младшего Асакуры курить после любви было вторым после самой любви удовольствием в жизни. Но сегодня Хао сам протянул ему сигареты - и даже прикурил по-своему, прямо из пальца. - А помнишь, с чего все началось у нас? - Йо выпустил тонкую струйку дыма. - С того, что я появился в твоем доме. - Нет, с того что я начал курить. То есть...С того, что я тебя убил, и из-за этого начал курить. Знаешь, мне казалось, что когда я курю, ты рядом со мной. Что это как будто твой маленький костер у меня между пальцев...- младший брат задумчиво рассматривал уголек сигареты, положив голову на плечо близнецу. - То есть эта твоя вредная привычка из-за меня? - рассмеялся Хао. - Отчасти, - признал Йо. - А потом появился ты, и все стало с ног на голову. - Я так никогда и не пойму, как тебе это удалось, - голос огненного шамана сменился с игривого на задумчивый. - Что именно? - Простить меня. Пустить меня. Полюбить меня. - Да я всегда тебя любил. Просто ты был редкостным мерзавцем, и мне говорили, что тебя не изменить. По глупости я этому верил. Но потом перестал. - Наверное, на это и рассчитывал Король Духов... - Он же не дурак, этот старый фонарь. - Знаешь, чертенок, ты мне душу спас. - А ты мою украл. - Я люблю тебя. - А я те... Голос Йо заглушил жуткий грохот с улицы: казалось, земные плиты разверзлись и выпустили из себя всех чудовищ преисподней. Хао вскочил первым и тут же выскочил на балкон, едва обмотавшись простыней. Над его плечом уже порхал миниатюрный дух. Следом за братом, успев только накинуть халат и почему-то схватить катану, вылетел Йо. На соседнем балконе, точно такие же взъерошенные и совершенно не сонные, застыли Рен — с гуандао - и Хоро - с медалью. Друзья друг друга даже не заметили — их взгляды были устремлены далеко в небо, туда, где над крышами бесконечных токийских замков-высоток скользила огромная светящаяся масса, которую никто из живущих шаманов уже и не надеялся увидеть. Звезда Судьбы, а значит и Звезда Разрушения, рассекали напополам не только ночное небо, но и едва окрепшие молодые жизни этих четверых молодых людей. Комета скрылась за горизонтом, отправившись трубить оставшейся части мира о том, что Турнир Шаманов продолжается, а четверо парней наконец-то столкнулись взглядами, и на лицах всех было написано одно и то же — смесь радости со страхом, немое «а как же моя жизнь?» и громкое «снова в бой!», сожаление о том, что земные дела придется отложить, и предвкушение новых чудесных историй, которые ждут впереди. Йо сжал руку Хао и широко улыбнулся друзьям... - Великие духи, какая умильная картина. А я-то думала, у вас мозги с годами на место встанут. Все четверо вздрогнули. Этого голоса не должно было здесь звучать. Нет. Это другая пьеса. Законченная восемь лет назад. Йо медленно повернул голову в сторону говорившего и снова сжал пальцы брата — но уже неосознанно и до боли. Прямо на сером стекле соседней крыши расположилось несколько человек в темных одеждах. Впереди всех стояла высокая молодая девушка с длинными золотистыми волосами. Вся ее рука от тонкого запястья до плеча была замотана длинной нитью с кристально-белыми бусинами, переливающимися так ярко, словно сейчас была не ночь, а полдень. - Анна...- выдохнул Хоро. Девушка наклонила голову и с улыбкой осмотрела его. - А ты стал не таким неудачником, каким я тебя представляла. Браво, Трей. Рен, о тебе я не могу сказать ничего хорошего. Йо, милый.... Не хочешь поздороваться с невестой? - она явно издевалась. На ее красивом молодом лице ходили мрачные тени злости и жестокости. Казалось, за эти годы она только и делала что выращивала в себе тьму. Принятое когда-то решение исчезнуть по-тихому превратилось в нечто совершенно иное. - Привет, Анна...- прошептал Йо. - Давно не виделись. - Да уж, дорогой. Давно. Восемь лет. Странно, что ты не пытался искать меня. Хотя, - девушка скользнула холодным взглядом по Хао. - Кажется, ты был слишком занят. Но Хао даже не услышал ее резкости. Он напряженно вглядывался в остальные фигуры, стоявшие за Анной. - Мари? Канна? Мати? Это вы, девочки? - глаза огненного шамана бегали от одного силуэта к другому. - Рамиро? Люциус, и ты с ней? Да что тут происходит?! Ни одна из фигур не двинулась. Только Рамиро качнул головой в привычном сомбреро и тихо пробормотал: - Значит, это правда... Хао-сама.... и Йо Асакура... Дьявол! - Кто это? Кто это рядом с тобой? - крикнул повелитель огня, перегибаясь через перила. - Опачо?! Кудрявая негритянка заметно выросла за это время. Теперь ей было около пятнадцати лет. И стояла она по левую руку от Анны. Когда Хао назвал ее имя, девушка только сжала кулаки. - Она дала обет молчания после твоей «смерти». А вернее, после визита к Йо. Лучше тебе не приближаться к ней. Опачо теперь моя ученица. Это уже неважно, Хао, что произошло за эти восемь лет. Так как ты пропал и не сделал никаких попыток к тому чтобы возродить свою команду, это сделала я. Мне не захотелось отказываться от своей мечты. Я стану Королевой Шаманов — пусть и другим способом, - Анна с удовольствием наблюдала за тем, как белеет лицо старшего Асакуры. - Я тебя убью, - коротко рыкнул он, прежде чем вокруг начал собираться огонь. Йо быстро обнял брата, успокаивая. Анна рассмеялась. - Тише, Хао! Ты же не хочешь сорваться с крючка своей человеческой жизни? Люди могут узнать, кто их будущий мэр на самом деле. - Анна, чего ты хочешь? - тихо спросил Йо, не отпуская плеч Хао. - Ничего особенного, кроме одного: я хочу играть честно. Я хочу, чтобы вы вспомнили, что вы — шаманы, и не думали сбежать из турнира. И тогда мы посмотрим... Чья кровь сильней. На сем — прощаюсь. До встречи на Турнире! Канна, Опачо! Одна за другой тени стали исчезать, пока их не осталось всего трое . Девушка с синими волосами обняла Анну за талию, не сводя глаз с Хао. Опачо взяла Анну за руку. Они исчезли втроем с первыми лучами солнца, оставив после себя только вопросы и догадки. Замершую тишину нарушил писк мобильного оракула.