Однажды в замке

      Ах, сколько красочных пиршеств проходило раньше в этом чудном замке на горе! Да, его так издавна называли «на горе», и все знали, что это замок не простой, а богатейшего Графа тех времен. Каждый хотел побывать на одном из его пышных празднеств. Богатые люди переступали через своих друзей и знакомых, дабы попасть в главный зал и увидеть сие величество, и его легендарную дочь. Ходили слухи, что она прославилась не только своей красотой, затмевающий звезды в ночное время, но и острым умом, который ей остался от отца. Однако, несчастна была эта юная Леди, вечно скрывающаяся в замке отца. Она всегда хотела того, чего не могла получить: она хотела всегда танцевать на балах и пиршествах, гулять по темным лесам одна одинешенька, совсем без прислуги, она хотела ощутить истинную свободу простых людей. Да горе ей было, отец постоянно стерег дочь, приговаривая: «дочь моя, твое сердце еще не готово, ты так молода, наслаждайся прекрасным на пирах, ведь это же все для тебя». И сердце красавицы разрывалось на части, при повторении этой жуткой фразы.       И вот, на один из таких пиров, был приглашен Герцог, из далеких-далеких земель. Его семью мало кто знал, да и здесь он для народа был незваным гостем. Но Граф настоял на его прибытии в замок на горе, и одним Богам лишь известно, почему он так поступил. Сам Герцог был молод, и само влюблен. Свое отражение в зеркале, он полюбил больше своих матери и отца, а женщины так и падали к его ногам. И разбивал он их сердца одно за другим, ради своего же удовольствия. Хотелось бы ему больше денег и славы, чем он имел, и больше женщин, чьи сердца он разбил, и разобьет в будущем. Вечер наступает. Слуги трудятся изо всех сил, чтобы все прошло идеально. Ни единой заминки, ни единого прокола, боялись они гнева Графа. Юная Леди сидела в своих покоях и готовилась к предстоящему торжеству. Для нее приготовлено было особое платье, дабы ненаглядную красавицу дочь видели все в зале, дабы залюбовались ею, как ангелом спустившимся с небес. Ее белые волосы, спускались мягкими волнами по оголенной плоти, прикрывая спину, а почти на макушке, красовалась диадема. Служанки обращались с ней крайне вежливо, иногда шутили, и из покоев Леди доносились их звонкий хохот, едва уловимый на слух, если дверь была заперта. На этот раз платье было в небесно-голубых тонах, что подчеркивало белизну ее длинных волос и крайне светлую кожу. Оно было все в кружевах, расшитое сотнями драгоценными камнями, переливающимися, как только луч света попадал на них. Платье было не пышное, однако корсет все равно был тугой настолько, что дочери Графа приходилось маленькими, быстрыми вдохами глотать драгоценный воздух. Герцог тоже своим нарядом был неплох, хотя атмосфера в его покоях была весьма напряженная: все ему не так, все ему не эдак. Служанки едва не плакали, когда готовили его к долгожданному пиршеству.       И вот, момент настал. Леди и ее отец уже сидят на своих законных местах, гости заходят, и присаживаются, но лишь те, кого пригласил сам Граф. Остальные гуляют за дверьми, терпеливо ожидая танцев. Блондинка вежливо кивает всем присутствующим, в том числе и небезызвестному Герцогу. Увидев юную красу замка на горе, он все пиршество с нее взгляд не сводил, а она, поймав его за слежкой, еле-еле краснела, и отворачивалась в смущении. Гости все пьют и пьют, и на смену тишине приходит хохот всех присутствующих, и пьяные разборки. Отец замка вежливо объявляет о предстоящих танцах, и веселая музыка тут же заполняет зал, как и люди, что когда-то были за дверьми. Праздник начинается, а красавица по приказу отца удаляется прочь, но кто-то ее легко хватает за запястье. Обернувшись, юная Леди замечает того самого пресловутого Герцога:       — Ну куда же вы, миледи. Праздник же только начался. Присядьте, да выпьем вина с Вами, дражайшая. Я умираю от Вашей ослепительной красоты и от жажды, — он вежлив как никогда. Мягко подталкивая ее рукой к столу.       — Прошу прощения, но мой отец просил меня вернуться в свои покои, Герцог. Но если Вы настаиваете, я могу Вам подарить один единственный танец, — она вежливо преклоняет голову и сверкает такой непринужденной, наивной, детской улыбкой.       — Так давайте же поднимемся на стол, что бы нас видели все в этом зале! — восхищенно выкрикивает Герцог.       — Играть Вам приходилось ли со льдом, милейший? Вот уж ночь на дворе наступает, не слышите Вы, как бесы из-за углов хохочут! Давай же наполним друг другу бокалы за то, что мы встретились в эту темную зимнюю ночь! Только если вы поцелуете меня, Герцог, — переходя на немецкий припевает в такт музыке она, едва пальчиками касаясь стола. Взяв кувшин, она наполнила бокалы и чуть чокнулась, от чего бокалы издали легкий звон.       — Не приходилось, миледи. Научите, как играть в такую занимательную игру? Und später, Schöne, teil das Bett mit mir Teil das Bett mit mir, dass ich nicht so frier Und später, Schöne, teil das Bett mit mir Es soll nicht dein Schaden sein, — подпевает ей он, затем выпивая свой бокал до дна.       — Doch nur wenn du heut keine andere küsst, keine andere küsst, wenn du treu mir bist. Doch nur, wenn du heut keine andere küsst sonst schläfst du wohl allein, — продолжает она, когда они сплетаются в танце. Полное взаимопонимание тел и души. Два стервеца в эту звездную обрели то, что желали, два стервеца в эту звездную ночь обрели друг друга. В эту ночь они согрели друг друга у камина.

И потом, до скончания веков ходили легенды и предания об этой паре. Говорят, что та Леди приворожила Герцога, дабы он остался с нею на веки вечные. Говорят, что они вовсе не были вместе. Но мы-то знаем с вами подлинную историю...