Клауструм

— Сегодня понедельник, шестнадцатое июля, полдень, и мы с братом преследуем неуловимого Тонкого Человека. Мы бы отправились в путь гораздо раньше, но Стэнфорд выбрался из постели, только когда я вылил на него стакан воды. — Если бы ты не храпел, как товарный поезд, мне бы не пришлось проспать. — Я не храпел, как товарняк, я вообще не храплю! Не слушайте моего брата, не он лидер этой экспедиции. — Ты не можешь выдвинуться в лидеры, Стэнли. За тебя должно проголосовать большинство. Смотри, два голоса за меня, один — за тебя. — Рюкзак не может голосовать. — В рюкзаке — наша еда, он имеет на это право. — Ты такой придурок. В любом случае... — Я не... — Тонкий Человек описывается, как... Ну, тонкий человек. Высокий и безликий, чаще всего его видят в тёмном классическом костюме. Его целью обычно являются дети препубертатного возраста, что он с ними делает — неизвестно; может, ему нравится их есть? — Ты замечал, что высказываешь это предположение в каждой записи? “Феи? О, возможно, они едят людей?” “Гоблины? Я практически уверен, эти-то точно едят людей”. — Да, заткнись. Не ты шутил на тему “наши кости — им как мебель”? — Ага, но я прикалываюсь! А ты параноишь... Щёлк. Плёнка закончилась, но никто из них не взял запасную. Стэнли протяжно разочарованно простонал, Стэнфорд только дёрнул плечом; он никогда не был так увлечён документированием, в отличие от Стэнли. Он был скорее склонен к долгим раздумьям после экспедиций. Его половину комнаты заполняли коллекции фотографий, камни необычных форм и предметы сомнительной природы, тогда как Стэнли зарастал бумагами и магнитофонными плёнками. — Чёрт, — Стэнли вытащил кассету, повертел в руках, точно это могло каким-то образом продлить ей жизнь. — Я думал, там ещё достаточно места. — Было, — Стэнфорд скривился. — Ты перезаписывал эту речь сколько, восемь раз? Не считая моих собственных попыток. Ты удивлён, серьёзно? — Может, мне и не пришлось бы делать это восемь раз, если бы фоном не шли твои разглагольствования о Стар Треке и Грэхеме Мастертоне, — ответил Стэнли, скривившись не хуже. Он с выверенным усилием дёрнул Стэнфорда за лямку рюкзака, расстегнул молнию, и сунул внутрь диктофон. В процессе Стэнфорд ныл и сопротивлялся, пытаясь отпихнуть брата локтем, но Стэнли был прекрасно знаком этот приём. Чтобы добиться своего, ему не потребовалось прикладывать много усилий. — Грэхем Мастертон всегда достоин внимания! Этот человек — гений! — Стэнфорд продолжал сопротивляться, так что Стэнли незаметно взял его в удушающий захват. Из них двоих он всегда был лучшим бойцом. Не из-за физического преимущества, а только потому что Стэнфорд не тренировался регулярно. Его выдающийся (по словам тренера) хук с правой был совершенно бесполезен против Стэнли, специализировавшегося в захватах. — Не уверен в твоём восприятии “гениальности”, — подчёркнуто небрежно заметил Стэнли. Брат уязвлённо заворчал, а Стэнли засмеялся, потрепав Стэнфорда по голове костяшками пальцев. – Хотя, к примеру, “Морг" — чертовски хорошая книга. — Чертовски, — согласился Стэнфорд. Кажется, он уступил, потому что обмяк в руках брата. — Ладно-ладно, сдаюсь. Ты снова выиграл. Отпусти меня уже, м? У тебя подмышки такие стрёмные и потные, что если мы с ними ещё хоть немного сблизимся, меня стошнит на твои чудесные ботинки. — Хорошо, младшенький, — младше на несколько минут, и всё же. — Но сначала... Он как следует взъерошил брату волосы, прежде чем отпустить, и отступил подальше, чтобы избежать неминуемой реакции. Как и ожидалось, освободившись, Стэнфорд бросился на Стэнли, скалясь от уха и до уха так широко, будто это был лучший момент в его жизни. Стэнли с лёгкостью уклонился, толкая брата в ближайший куст, и взорвался хохотом, когда оттуда полился поток отборной брани. — Хорошая попытка, бро, — поддразнил он, протягивая брату руку помощи. — Но нельзя побить человека, который по-настоящему думает, прежде чем ударить. — Эта полоса побед не вечна, — простонал Стэнфорд, выкарабкиваясь из куста и теряя в процессе рюкзак. Во время приземления он успел разжиться множеством колючек в складках рубашки. С сочувственным выражением лица, Стэнли принялся осторожно их выдёргивать. — Прости, не заметил чертополох. Стэнфорд смущённо оглянулся посмотреть, чем занят брат. — Что? О, — он пожал плечами, оттолкнул руку Стэнли. — Я даже не обратил внимания. Он нагнулся поднять рюкзак, коротко отряхнул его, закинул за плечо. На рубашке Стэнфорда продолжали красоваться колючки. — Я на тебе ещё за это отыграюсь, ты же знаешь, — заверил он Стэнли. Тот рассмеялся и кивнул. — Я не против. Они добрались до ближайшей полянки, поросшей травой, и продолжили путь через лес, не переставая болтать. Стэнли всегда наслаждался прогулками по диким местам. Ему нравились деревья, их шишковатые сучья и то, как пятна солнечного света танцевали по лесному ковру, когда дул ветер. Нравился птичий хор в отдалении — там, куда они с братом никогда не заходили, и свежий, живой запах окружающего мира. Почувствовать умиротворение не являлось целью их путешествия под лесным пологом, но именно это удалось Стэнли здесь. Что делало следующее происшествие весьма ироничным. Земля у них под ногами стала мягче, рыхлее, будто свежевскопанная. Вскоре после этого открытия оба сделали всего один неверный шаг вперёд — и просто провалились сквозь неё. Проминая грязь, прогнившие деревянные доски, известняковые панели — в ворох сухих листьев и стеблей. Оба не сразу пришли в себя после падения. Стэнли сориентировался первым, попробовав взобраться по капитально подгнившей деревянной обшивке; он бы обязательно пробился к свободе, но дерево начало крошиться прямо под пальцами от малейшего нажатия, и он решил, это не самое мудрое решение. Следом очухался Стэнфорд, со стоном медленно заползая в угол. Он, кажется, тоже понял, что в ближайшее время у них не выйдет взобраться по стене. — Стэн, ты в порядке? Тебе больно? — Нет. Всё нормально, — голос Стэна был чересчур спокойным, очень тихим. Слишком тихим, чтобы сказанное оказалось правдой. — Если больно, не неси чушь, — предупредил он брата, упираясь ладонями в стену. Свет, падающий сверху, не достигал дна; должно быть в этом схроне было футов двенадцать, не меньше, так что Стэнли пришлось прощупывать всю дорогу перед собой, чтобы добраться до Стэнфорда. От стены до стены он насчитал десять шагов. Когда его ботинок упёрся во что-то объёмное, твёрдое и определенно человекообразное, Стэнли опустился на колени и принялся нащупывать руку брата. В конце концов, ему это удалось. — Стэнфорд?.. — Всё нормально, — повторил брат. И снова — его голос прозвучал слишком тихо и спокойно, только чуть более уверенно, чем в первый раз. Стэнли встревожился. Это был голос человека, смирившегося со своей бедой, голос человека, в панике уходящего в себя. Он сам не раз бывал в позиции последнего, и отлично знал, каково это. Стэнли совершил осторожную попытку ощупать брата на предмет травм. Стэнфорд не особенно помогал в этом, напряжённый и закаменевший. Однако удалось установить, что с верхней частью тела всё нормально. Ни ран, ни сломанных костей. Да и не похоже было, что брат травмирован. — Стэнфорд, скажи мне, что не так, — Стэнли говорил ласково, но решительно. Он знал по опыту, что Стэнфорд реагирует только на такое обращение — так их воспитал строгий отец. — Здесь темно, — последовал ответ Стэнфорда. Он говорил с интонацией маленького мальчика, который провёл большую часть детства, спасаясь от страха либо в постели брата, либо у родителей. Это было бы даже трогательно, если б не тревожило. — Знаю, дружище, — Стэнли успокаивающе сжал его плечо. — Но мы здесь не задержимся, не волнуйся. — Но... Но что, если мы не сможем выбраться? — спросил Стэнфорд, уже громче. Даже не видя брата за стеной темноты, Стэнли знал, что глаза у него большие, как блюдца. — Мы у чёрта на куличиках, никто не найдёт нас, если мы не выберемся. — С нами всё будет... — Мы умрём от обезвоживания. — Стэнфорд... — Без пищи можно прожить дольше, чем без воды, а воды, которую я взял, хватит только на сегодня. Неразборчивая словесная ерунда продолжала извергаться из Стэнфорда, становясь всё громче и пронзительней — ещё немного, и брат начал бы кричать. Стэнли глубоко вдохнул, подавляя желание поддаться панике, и осторожно закрыл Стэнфорду рот ладонью. — Перестань. Бормотание стихло. Стэнли не убирал руку, пока не убедился, что Стэнфорд не станет перебивать. — Во-от, — прошептал он, скользнув ладонью по плечу брата — того трясло. — Мы в часе или двух ходьбы от Хижины, там каждый день людно. Кто-нибудь проинформирует власти о том, что мы пропали. Если дойдёт до этого, мы услышим поисковый отряд и начнём кричать. Но мы ведь находчивые парни, уверен, мы придумаем что-нибудь самостоятельно. Он намеренно забыл упомянуть, что это может занять долгие часы, если не дни — организовать поисковую экспедицию, но ему и не обязательно было расписывать все реалии. Нужно было успокоить брата. — Плюс, у нас есть еда, вода и, главное — фонарь! Немного света нам бы не помешало, так ведь? Дрожь усилилась, и дыхание Стэнфорда стало неровным – периодами оно, казалось, намертво застревало у него в горле. Стэнли с долей ужаса понял: это оттого, что Стэнфорд пытается приглушить собственные рыдания. Невозможно было слушать, как плачет брат-близнец, и не обнять его до хруста в рёбрах – Стэнли и проделал именно это, притягивая голову Стэнфорда к себе на плечо и нашептывая что-то успокаивающее. — Пожалуйста, скажи, что не так, — прошептал он в волосы брату, мягко поглаживая его по макушке кончиками пальцев; когда они были детьми, Стэнфорду нравилось. Кажется, отчасти сработало и теперь — если, конечно, стихающий плач мог служить тому знаком. — Я грёбаный идиот, Ли, — голос Стэна был едва громче шёпота. Услышав это, невозможно было не стиснуть брата в объятиях снова. — Конечно, нет, — с нажимом произнёс он. — Да, — Стэнфорд шмыгнул носом. — Фонарь был пристёгнут к моему поясу. Я приземлился на него. Ну, тропа откровений вывела их не в такое уж и ужасное место. Стэнли усмехнулся и осторожно отстранился. — Господи, думал, ты скажешь, что сломал что-нибудь важное и неотстёгиваемое, — по счастью, дело было не в этом. Стэнфорд присел обратно на корточки. — Дай глянуть, хочу понять, насколько всё плохо. — Он сзади, — пробормотал Стэнфорд. Кажется, брат не собирался вставать, но оно и понятно. Он стремительно растерял контроль над своими органами чувств и был так напуган — кто знает, что могло бы произойти, попытайся он пошевелиться. Стэнли оперся о стену, потом зашарил вдоль пояса Стэнфорда, пока не наткнулся пальцами на фонарь, действительно безнадёжно разбитый. Кажется, он принял на себя всю силу удара — стекло вылетело, не было и лампочки. Даже имей Стэнли под рукой арсенал инструментов, починить фонарь в темноте было невозможно. Тщательно проверив, нет ли способа как-то ещё воспользоваться им, прежде чем выбросить, Стэнли осторожно отставил фонарь в сторону. — Окей, ты прав. Он сломан, — констатировал Пайнс-старший, и снова заслышав знакомый задыхающийся звук, тотчас прибавил: — Но у нас всё ещё есть еда и вода, уже что-то. — Я обронил рюкзак, — он почувствовал, как Стэнфорд указывает в центр схрона. — Там же, где упал. — Хочешь, я за ним схожу? Пауза. — Нет. Стэнли помешкал, и уточнил. — Хочешь, чтобы я остался здесь? Ему не хотелось смущать брата. После короткой паузы Стэнфорд всё же ответил: — Да. На том и порешили. Стэнли скользнул вниз, уселся рядом со своим близнецом и обернул руку вокруг его плеч, притягивая того ближе. Обычно они не вели себя так, не доводилось с детства, но Стэнли никак не мог оставить брата, которого буквально колотило от ужаса, без единой соломинки, за которую можно уцепиться. — Пока я здесь, с тобой ничего не случится, — он запечатлел на лбу Стэнфорда, поверх растрёпанных волос, целомудренный поцелуй. — Я позабочусь, чтобы мы выбрались. Ответом ему послужил невнятный ворчливый звук — Стэнли и не ждал ничего другого. — Никогда не знал, что у тебя клаустрофобия, — заметил он, пытаясь поддержать диалог. Он не рассчитывал, что Стэнфорд отзовётся, так что удивился, когда тот проворчал: — Не люблю небольшие тёмные закутки. Напоминают о школе. Ну, знаешь... Шкафчики, комнату уборщика... — О. Ребёнком Стэнфорд служил любимой мишенью хулиганов. Такой маленький, короткий и тощий, он отлично помещался в шкафчиках и кладовках, будто был создан для этого. Если Стэнфорду не удавалось освободиться самостоятельно, или докричаться до учителя, ответственность падала на Стэнли — он знал, как сильно измывательства повлияли на брата. Когда Стэнфорд пошёл на бокс, казалось, школа навсегда осталась позади. Но, очевидно, жестокость сверстников продолжала преследовать его и во взрослой жизни. Стэнли не винил брата. Детское сознание находятся под влиянием воображения: дети могут обращать светлые комнаты в прекрасные светящиеся заколдованные леса, а тёмные — в логова жутких тварей и монстров. Кто знал, какие ужасы породил ум Стэнфорда, запертого в темноте. — Ты, эм... — Стэнли замешкался, потом продолжил. — Хочешь об этом поговорить? Существовала вероятность услышать отказ. Прошедшего времени было явно недостаточно, чтобы брата не напрягали разговоры о детских неприятностях. К его удивлению, Стэнфорд только пожал плечами. — Хочешь, чтобы я рассказал? — Тридцать лет доставал тебя вопросом “что не так”, так что ага, хочу. — Ладно, — просто согласился Стэнфорд, и Стэнли замер. Такое развитие ситуации было неожиданным, но радовало. — Помнишь, я заболел ларингитом — мог только валяться в постели с жаром и глотал один супчик? — Ну? — Стэнли уже разонравилось, к чему клонит брат. И его прерывистое дыхание тоже. — Когда мы учились в шестом классе, я почувствовал недомогание на четвёртом уроке. Просто тошнило и накатывал жар, а поскольку время двигалось к обеду, я надумал что-нибудь съесть, прежде чем решать, стоит ли идти домой. Дома без тебя было бы ужасно скучно. Воцарилось долгое молчание. — И?.. — ободрил брата Стэнли. Стэнфорд шумно сглотнул. — На середине обеда я почувствовал себя ужасно, бросало то в жар, то в холод. Так что отправился к медсестре, чтобы меня отвезли домой, и по дороге те старшеклассники – ну, ты же их помнишь — схватили меня и затолкали в комнату уборщика. Джон забыл закрыть её, когда уходил со смены — я провёл там, по меньшей мере, два часа. Стэнфорд уже не дрожал — его трясло. — Я торчал в шкафчиках и дольше, но мне тогда было так плохо. Дважды стошнило, я ревел — никак не мог успокоиться. Вырубился прежде, чем меня вытащили. Стэнли вдохнул и передёрнулся. — Господи Иисусе, — прошептал он. — Я знал, что тебя не раз подкарауливали, но... Мне так жаль. — В этом нет твоей вины, — может, и не было, но Стэнли чувствовал себя виноватым. — Это нелепо, — шёпотом продолжил Стэнфорд. — Мне тридцатник, мне не должно быть страшно. Судя по движению воздуха, он подтянул к себе ноги, скрючившись в жалкий комок. Стэнли почувствовал, как от сострадания желудок скручивает в узел. — Ты умный парень, Стэнфорд, хоть и зовёшь меня ботаном. Сам знаешь, иногда с этим ничего не поделаешь. Кажется, последняя фраза Стэнфорда совершенно не успокоила – он тяжело вздохнул. — Да пофиг. Стэнли вздохнул тоже, прислонился затылком к поросшему мхом дереву позади. — Эй, — неуверенно начал он. — Помнишь, в детстве мы лежали бок к боку, когда смотрели ужастики? Оба понимали, что с позиции логики происходящее на экране нереально, однако в темноте общей спальни поверить в это было трудновато. — Мы шептались обо всём, кроме наших страхов, пока не уснём, и всегда просыпались в тепле и хорошо отдохнувшие. — Мхм. — Мама готовила нам на завтрак блинчики и яичницу, потом обнимала — и мы выбегали играть на улицу. Объезжали все окрестности на великах, играли на железной дороге, хоть и нарвались из-за этого на неприятности. Мы были такими проблемными детишками, да? — Ты совершил тогда больше глупостей, чем я за всю жизнь. Стэнли усмехнулся. — Не буду отрицать. Помнишь, как мы нашли дико старую тачку со сломанным рулём и ночью гоняли на ней по окрестностям? Внезапно развалюху начало постоянно вести влево, приходилось её выравнивать – а уж когда отец узнал, боже, так выдрал, что мы неделями сидеть не могли! На этот раз смешок вырвался у Стэнфорда, мягкий и сдержанный, но, тем не менее, смешок. Знак того, что он обретает некоторую долю контроля над собственным страхом. — Мистер Уайт так и не узнал, что мы сделали с его почтовым ящиком, да? Даже несмотря на следы шин у него на лужайке. — Удивляюсь, что он не выбежал полюбоваться, учитывая как ты орал, когда мы влетели в ящик. — Пфф, ну, тебя же заносило! Вероятно, мне не пришлось бы орать, если б ты не повёл себя, как припадочный только от того, что я еду по тротуару! — Я думал, ты въедешь в дом, чувак, — Стэнли игриво ткнул брата локтем в бок и оскалился. — Моё поведение было оправдано. К его большому облегчению, Стэнфорд ответил таким же тычком. Тактика успокоения, похоже, работала. — Ну да, а ты два года водил скутер, не имея прав, — парировал Стэнфорд. — Полиция не остановила меня ни разу за два года, не думаю, что им было до меня дело. И я каждый раз подвозил тебя на заднем сидении. — Тьфу,— простонал Стэнфорд. — Не напоминай. — Не спускай ты деньги на всякий мусор, смог бы накопить на собственный скутер. — Это не мусор, я делал таким образом капитал! — Делал, но не сделал. Потому что ничего не вышло. — Да, ни разу, знаю, — теперь голос Стэнфорда вовсе не казался испуганным — это был голос человека, вспоминающего хорошие деньки. — Было же время, особенно, когда мне удавалось втянуть тебя в свои схемы. — Теперь тебя втягиваю я. — Только если предложишь до полудня. Ты же знаешь, я “сова”. Солнце садилось, и неясные очертания выхода из замшелой тюрьмы начали меркнуть, но ни один из братьев не обратил на это внимания. Они проговорили несколько часов, пока темнота, тепло и скука, наконец, не сморили их. Обоих разбудил пронзительный вопль дикой птицы прямо над их заброшенной темницей. Стэнфорд провёл большую часть ночи, сонно пуская слюни брату на плечо, и оставил на его рубашке мокрое пятно размером со ступню. Учитывая предшествующий разговор, Стэнли не хватило духу отодвинуться, хоть он и был недоволен происходящим. — Эт…утро? — вяло уточнил Стэнфорд. Глянув на потолок, Стэнли ничего не увидел. — Ещё ночь. Вероятно, мы проспали всего пару часов. — Я вздремнул бы ещё пару, — заметил Стэнфорд и плюхнулся брату на колени, вытягиваясь поперёк них. — Ну, нет. Лёгкий щелчок по лбу заставил Стэнфорда снова выпрямиться, правда, медленно и неохотно. — Пора предпринять что-нибудь для спасения. — Что, например? — Стэнфорд уселся рядом, спиной к стене, бок-о-бок с братом. — Попытаешься дотянуться до края осыпи? Я же не дам залезть мне на плечи. Он заработал тычок в живот. — Ты свалишься и придавишь меня! — В смысле, ты меня уронишь — и я шею сломаю? — Не смей о таком шутить. — Ладно. В их текущем положении было бы трудно взобраться по стенам. Не значит, невозможно, скорее неумно. Вероятно, начни они с самой высокой точки схрона, один из них смог бы выбраться. Или, вернее, Стэнфорд смог бы выбраться, что даже не обсуждалось, учитывая обстоятельства. Брат должен был покинуть яму первым. Стэнли почувствовал, как Стэнфорд встаёт, и тоже поднялся на ноги, уцепившись за одну из деревянных реек. Деревяшка осталась в руке, и Стэнли нахмурился, заново обдумывая перспективу спасения посредством стен. — Что это было? — послышался голос брата. Стэнли отбросил деревяшку и вытер руки о штаны. — Конец плану А. — Каков план Б? — Ещё не придумал, — Стэнли покосился на брата, вернее, на место, где по расчётам должен был находиться Стэн. — Кстати, ты как там, держишься? — А? Ах, да. Клаустрофобия, — многозначительная пауза.— Похоже, у меня тут немного крыша отъехала, но сейчас норм. Справляюсь как-то, если тебе нужен честный ответ. — Удивительно, что ты не начал изворачиваться, —заметил Стэнли. — Я тут практически штанишки обмочил у тебя на глазах, какой смысл. Стэнфорд не прощал себе даже небольших проявлений слабости. Стэнли считал, это из-за отца, с детства прививавшего им образ «настоящего мужика». Отец не был плохим человеком, скорее просто старой закалки. — Мы уже всё это проходили, — заверил он брата. — Чёрт, да я видел, как ты обоссал штаны, и ты тогда даже ребёнком не был. Просто бухой в сосиску. — Спасибо, — сухо поблагодарил Стэн.— Вот, что мне нужно было сейчас услышать. — Эй, я молчал об этом пять лет, — он ткнул пальцем в направлении Стэнфорда, зная, что тот его не увидит.— Просто невероятно, учитывая, как легко можно было бы над тобой поиздеваться. Стэнли был почти уверен, что брат закатил глаза. — Ценю твои временные потуги. А сейчас давай сменим тему? — С удовольствием, – Стэнли снова взглянул на потолок. Всё так же темно, — Можно обсудить более важные вещи, например, как нам, чёрт возьми, свалить отсюда. — Стены проверил? — судя по звукам, Стэнфорд уже принялся «осматриваться». — Может, отсюда есть и другой выход. Схрон был совсем небольшим, и совместными усилиями они обыскали каждый угол и каждую трещинку. Под слоями гнилого дерева обнаружился только грунт, такой рыхлый, что Стэнли не решился бы копаться в нём, пытаясь обнаружить скрытый проход. Уже то, что они растащили деревянные стенки, чтобы узнать, что за ними, было довольно рискованно. Руки Стэнли по локоть были в грязи и перегное, когда он, наконец, признал своё поражение, и вернулся в изначальную точку, чтобы подумать. Стэнфорд, который завершил поиски выхода чуть раньше, подошёл и прислонился к его плечу. Стэну очень редко действительно хотелось физического контакта — и это было ужасно трогательно, но, боясь, что тот перестанет, Стэнли не стал ничего говорить. — Ну, теперь я воняю дерьмом и улиточками, – констатировал Стэнфорд. Судя по всему, он пытался выковырять грязь из-под ногтей.— Что дальше? — Может, порвём рюкзак на тряпочки и сделаем верёвку?.. — Ага, не. Давай не будем. Стэнли глуповато рассмеялся. — Можно встать на рюкзак, чтобы забраться повыше? — Ещё хуже. Думай дальше — стоп!— Стэнфорд подскочил, предположительно, от радости, а не от страха. Чисто на всякий случай, Стэнли отошёл от стены подальше. — Тебя посетила гениальная идея? — с надеждой спросил он. В ответ ему прилетело от Стэнфорда деревяшкой. — Кидай в кучу. В отсутствие координации между зрением и осязанием, Стэнли не поймал доску, и она шлёпнулась на пол. — Вот это было обязательно? — Да. Стэнли фыркнул и нагнулся за доской, преодолевая соблазн огреть ею брата, хотя конечно, это было бы слишком. На полу уже собралась порядочная горка из грунта и досок, когда он подложил туда свою. План выглядел многообещающе. Им хватило ума (ну, или по-крайней мере, Стэнли был достаточно осторожен) убедиться в примерной однородности скудной опоры, пока они собрали деревяшки. Слишком сильно нажать на стену — и их погребет оползень. Стэнли даже не хотелось представлять, как брат отреагирует на такую катастрофу. Вскоре размеры кучи мусора позволили значительно приподнять их над полом. — Ну что, готов? — спросил Стэнли, и попробовал дерево ногой. Не особо прочная конструкция, но в условиях недостатка подручных материалов — сгодится. — Только ботинки сниму. Два негромких плюха, а потом Стэнфорд полез Стэнли на спину — и выше, на плечи. Тот застонал, когда Стэнфорд выпрямился — брата никак нельзя было назвать пушинкой. — Можешь…— выдох. — Достать сможешь? — Стэнфорд пошатнулся, и Стэнли поморщился. — Скажи, что можешь… потому что ты мне уже всю шею пятками истоптал. — Ага, дотягиваюсь. Надо тольк… нннх… И снова он топчется. Господи, Стэнфорд его паралитиком сделает — уже начинал болеть позвоночник. — Пытаюсь схватиться за что-нибудь и подтянуться. — О боги, — прохрипел Стэнли. — Просто давай быстрее! — Попробуй за ноги подтолкнуть меня повыше. — Блин, нет! Ты, что, смерти моей хочешь?! По-крайней мере, Стэнфорд спрыгнул с его плеч — от толчка Стэнли пошатнулся — вскарабкался на покрытый травой откос, попутно обрушив на брата поток из грязи, листьев и травинок. — Ахахах! — снаружи раздался смех, но тут же стих. — Чувак, я понятия не имею, где мы. — Эй! — позвал Стэнли, вслепую забрасывая рюкзак наверх. Наградой ему послужили глухой звук и последовавший за ним вопль. У-упс. — Вытяни меня за лямки! — Тебе повезло, что я не сбросил его тебе на голову, — услышал он ворчание Стэнфорда, и к нему спустили рюкзак. К моменту, когда они нашли обратную дорогу к Хижине и вползли внутрь, оба были перемазаны грязью, смешанной с перегноем, сильно потрепаны и нуждались в хорошей порции старого доброго ночного сна. Ни один из них даже не подумал принять душ, прежде чем упасть на постель. Стэнфорд потянулся за пультом, а Стэнли свернулся калачиком в углу. — Убавь звук, — пробормотал Стэнли. Как будто ничего не произошло. Стэнфорд похлопал Стэнли по щиколотке и сделал то, о чём его просят.