Я рядом

— Отлично смотришься. Голос в наушнике звучит мягко, почти мурлыкающе, словно Кевин не пытается поддразнить, а искренне наслаждается зрелищем. Впрочем, Хавьер не сомневается, что верны оба варианта. — Заткнись, — приглушённо ворчит он, стараясь не шевелить губами. Обтягивающие джинсы болезненно впиваются в пах, кожаная куртка тянет в плечах и не сходится на груди, в V-образный вырез тонкой футболки забирается холодный ветер. Хавьер почти готов посочувствовать парням, работающим в таком виде каждую ночь. Мимо проезжает машина. Окно с пассажирской стороны приопускается, и из него выглядывает пацан лет восемнадцати, весь покрытый татуировками. Местная шпана. — Эй, красавчик, отсосёшь моему брату? Из машины слышится громкий хохот. Хавьер с улыбкой показывает оттопыренный средний палец. — Ну вот что ты так сразу, — снова звучит в наушнике укоряющий голос Кевина, — мальчик, может, познакомиться хотел, подкатил как умеет, а ты его сразу посылаешь... Жестокий Хави! — В следующий раз на панели будешь стоять сам, — огрызается тот. — Не стой на месте, ты должен показывать товар лицом, так сказать, — ласково тянет напарник, откровенно издеваясь. Хавьер выдыхает сквозь зубы и, неспешно двинувшись вдоль тротуара, считает про себя до десяти. Потом до двадцати. Он доходит до двухсот (пару раз сбиваясь и отвлекаясь на очередную подозрительную машину), когда тишина в наушнике вновь оживает. На этот раз голос Кевина звучит собранно и немного напряжённо: — Наблюдатели засекли белый седан, свернувший в твою сторону. Приближается с севера. Хави вытаскивает ладони из карманов и расправляет плечи. Он может как угодно относиться к своей сегодняшней роли, но доиграет её до конца и по всем правилам, потому что это его работа и потому что он слишком хорошо помнит, для чего её делает. Кевин, понимающий всё это так же остро, даже не комментирует, когда Хави, изящно виляя задницей, снова проходит по тротуару, а затем прислоняется плечом к фонарному столбу, совершенно неприличным образом прогнувшись в пояснице. Сейчас все эти шуточки просто не имеют для них обоих никакого смысла — смысл имеет только белый седан, медленно ползущий по улице, чтобы его водитель смог как следует разглядеть свою потенциальную жертву. С делом, которое они расследуют, связано уже пять трупов, все — латиноамериканцы от тридцати до тридцати пяти лет, работавшие в сфере интимных услуг. Все тела имеют признаки изнасилования. «Хастлеры», — проворчал Хавьер, когда связь между убитыми стала очевидна. Кевин лишь пожал тогда плечами: какая разница, это же не даёт всё равно права безнаказанно убивать. Хавьер отрывается от столба и снова идёт по тротуару; автомобиль, поравнявшись с ним, ещё сильнее снижает скорость. Окно пассажирской двери опускается, и водитель окликает: — Эй, приятель. Подбросить? Хавьер останавливается, заглядывает внутрь и пожимает плечами. — В какую сторону едешь? — В какую хочешь. — Водитель улыбается, окидывает Хави откровенно оценивающим взглядом и кивает на пассажирское сидение: — Садись. Хави дёргает ручку дверцы и с некоторым трудом залезает в машину. — У тебя тут не так чтобы просторно, — с сомнением тянет он. — Давай за угол завернём? — Как насчёт какого-нибудь более расслабляющего места? — Нам не рекомендуют уезжать с клиентами, — хмыкает Хави, чуть опуская ресницы. — Цену набиваешь? Или ты такой послушный мальчик? Хавьер ухмыляется, откидывая голову на спину сидения и открывая горло. — А что, похож? — Не особо, — негромко смеётся его собеседник. У него приятный смех — да и вообще он производит впечатление приятного человека: молодой, не старше тридцати пяти, атлетического телосложения, с умным взглядом и породистым лицом. Таких парней обожают соседские дети и их бабушки, у них отличные отношения с коллегами и начальством и у них всегда хватает скелетов в шкафах. — Тогда поехали, — улыбается Хави. — Главное, помни — мы рядом, — слышит он тихий голос Кевина. Рядом. Но серийный убийца ещё ближе, и Хави не удаётся перестать об этом думать. — Джереми, — говорит его спутник и протягивает одну руку, стараясь не отрывать взгляд от дороги. — Маркус. — Хавьер пожимает протянутую руку и отмечает скрывающуюся в ней силу. До рукопашной дело лучше не доводить. Они едут минут пятнадцать. Хавьер старается не пялиться по сторонам — запоминать дорогу нет смысла, за ними и так следует немаркированная машина Кевина, а параллельным курсом движется фургон спецназа. Главное сейчас — не спугнуть. Джереми задаёт пару нейтральных вопросов, потом рассказывает немного о себе — без лишних подробностей, просто чтобы поддержать разговор. Не навязываясь и не откровенничая, но достаточно доброжелательно, чтобы расположить к себе собеседника. Очень профессионально. Именно так действуют копы, когда пытаются вызвать доверие у замкнувшегося в себе свидетеля. — Вот и приехали, — говорит он наконец, паркуясь перед неприметным серым домом. «Мы рядом, — повторяет Кевин, — я рядом. Иди с ним». Хавьер напряжённо сжимает и разжимает пальцы и послушно выходит на улицу. Ему не по себе, и не только из-за опасной близости убийцы: он совсем не привык играть роль жертвы. Ему доводилось сидеть в засаде, наблюдая за противником через оптический прицел винтовки, ему доводилось работать под прикрытием, изображая пришедшего на заключение сделки клиента или какого-нибудь лопуха, желающего быстро сбагрить чужое добро, но ни разу он не был жертвой. Чувство незащищённости оказывается на редкость неприятным. Хави зябко ёжится и суёт ладони в карманы. — Мы почти на месте. Я помогу тебе согреться, — обещающе улыбается Джереми, мягко касаясь его спины, и открывает дверь. — Проходи. Хавьер переступает порог, оборачивается, чтобы что-то сказать, и в этот момент к его шее прижимается что-то твёрдое, а затем всё тело пронзает электрическим разрядом. Ну конечно, на шее всех жертв были следы от шокера, как он мог за... Когда он приходит в себя, дом уже наполнен спецназом, двое из них как раз уводят закованного в наручники Джереми (Хавьер с удовлетворением отмечает его разбитую губу и общий потрёпанный вид), а рядом с ним самим сидит на корточках Кевин. Напарник улыбается, но в его глазах ещё видна не ушедшая до конца тревога. — Я в порядке, — говорит Хавьер, ещё не успев толком убедиться в том, что так и есть, просто чтобы успокоить Кевина. Тот невольно усмехается и протягивает руку, помогая подняться. — Конечно, в порядке, мы выбили дверь меньше чем через минуту после того, как этот ублюдок вырубил тебя. Он бы просто не успел ничего сделать. Но врачу всё равно стоит показаться. — Нафиг. Что, меня никогда раньше не вырубали шокером? — отмахивается Хави. Он встаёт на ноги и замирает на секунду, вцепившись в руку Кевина и пережидая, когда перестанет кружиться голова. — Я в норме, чувак, правда. — Как скажешь. — Кевин убирает руку, и Хави почти жалеет об этом: на ногах он держится ещё не очень хорошо. — Но я сам отвезу тебя домой, договорились? — Не отцепишься же, — хмыкает Хавьер. — По рукам. На нём всё ещё панельный наряд, и он чувствует себя в нём не слишком комфортно под взглядами коллег. Поэтому он гордо вскидывает подбородок и, проходя мимо них, томно подмигивает и посылает воздушный поцелуй. Кевин, идущий рядом с ним, давит смешок, и Хавьер сразу чувствует себя намного уверенней. — Зайдёшь? — спрашивает он, когда машина Кевина останавливается у дверей его дома. — Мне жизненно необходимо выпить. — Могу понять, — хмыкает Кевин и бросает взгляд на часы. — Окей, только ненадолго. — Отлично. В квартире темно и прохладно; Хавьер вспоминает, что утром, уходя на работу, не закрыл окно. Не включая свет, он быстро проходит через гостиную и захлопывает створку. К сожалению, он прекрасно знает по опыту, что комната нагреется нескоро — особенность строения дома или какая-то ещё фигня, он без понятия. — Блин, прости, тут дубак, — извиняется он. — Пиво в холодильнике, я пойду переоденусь. — Зря, тебе идёт, — тянет Кевин с той же интонацией, что и парой часов ранее, по радиосвязи. В темноте выражение его лица почти не разглядеть, но у Хави почему-то пересыхает рот и начинает тянуть в паху. Ну что ещё за чушь. Это на него так прикид хастлера действует, не иначе. — Ты ещё скажи, что сам бы меня с удовольствием снял, — отвечает он, пытаясь отшутиться, и скидывает куртку. — А если да? Это всё ещё можно принять за шутку. На это и расчёт, понимает вдруг Хавьер: он может либо рассмеяться, и тогда они просто выпьют по пиву и разойдутся спать, либо... Либо что? С чего вообще он взял, что Кевин в самом деле не шутит? И почему вообще обдумывает варианты? Он же не собирается... Он не додумывает мысль до конца. Узкие джинсы жмут в паху, и ему просто хочется наконец уже избавиться от них. Он стягивает их с себя, не отрывая взгляда от Кевина. Глаза уже достаточно привыкли к темноте, и Хавьер отчётливо видит, как дёргается кадык Кевина, когда тот судорожно сглатывает. — И сколько ты готов за меня дать? — С-сука, — выдыхает Кевин и, шагнув вперёд, целует его. Хотя тот ждёт чего-то подобного, неожиданная решительность напарника всё равно ошеломляет в первый момент. Первое инстинктивное побуждение — оттолкнуть и отшатнуться самому, но вместо этого Хави вцепляется в жилетку Кевина и притягивает того к себе. По телу ещё гуляют отголоски электрического разряда, неистраченный адреналин пульсирует в крови, и если Кевин хочет его трахнуть, то почему бы, чёрт возьми, и не позволить ему этого. В конце концов, напарник заслужил сегодня какую угодно награду. — Я мечтал об этом полвечера, — шепчет Кевин ему в губы, проводя ладонями по широкой спине и обхватывая за задницу. — Смотрел через камеру наблюдения, как ты дефилируешь по тротуару, и ненавидел всех, кто видел это вместе со мной. — Никогда бы не подумал... — начинает Хави, но осекается. Это неправда. Он думал об этом, он давно заметил, что его друг слишком внимательно смотрит на него порой, да и вообще каждый раз искренне удивлялся каждой новой его девушке, словно был уверен в глубине души, что тот гей. Но эти мысли он старательно запихивал всегда в дальний угол сознания, потому что Кевин — напарник, друг, боевой товарищ, и если некоторые его странности могут разрушить давно сложившиеся отношения, на них лучше просто не обращать внимания. Сейчас не обращать внимания не получается, но Хавьер не особо уже и старается. Ладонь Кевина перемещается ему на грудь, проскальзывает вниз между их телами и накрывает член Хави сквозь ткань боксеров. Хавьер шипит и невольно толкается бёдрами вперёд, вжимаясь в ладонь. Он толкает Кевина спиной вперёд, пока тот не упирается лопатками в стену, перехватывая инициативу и жадно целуя его. Кевин убирает ладонь, обвивая Хави обеими руками за шею, и тот трётся об него отяжелевшим напрягшимся членом, всё ещё удерживаемым тканью боксеров. — Даже не думай, что я уступлю, — выдыхает Кевин и с неожиданной силой разворачивает Хави, впечатывая в стену. У того от неожиданности перехватывает дыхание и он лишь обалдело смотрит, как Кевин расстёгивает брюки и спускает их вместе с бельём, наклоняясь всем телом и немного прогибаясь в спине. Это зрелище даже кажется ему соблазнительным. — Презерватив и смазка? — спрашивает Кевин. Его голос чуть дрожит от возбуждения, и пальцы едва не срываются, когда он принимается расстёгивать рубашку. Хави дёргает подбородком в сторону ванной, затем отталкивается от стены и сам берётся за пуговицы Кевина, с удивлением понимая, что сам едва не теряет терпение. Он снимает с себя боксеры, высвобождая ноющий член, затем стягивает футболку. Кевин проводит ладонью по его гладко выбритой груди, целует в сосок, чуть прихватывая зубами. Его ладонь оглаживает член Хави, ведёт по все длине — мучительно медленно, лишь раздразнивая, и Хави снова шипит сквозь зубы, с каждой секундой всё меньше себя контролируя. Мысленно послав всё к чёрту, он сжимает член Кевина и сам толкается ему в ладонь. Тот резко выдыхает и целует Хави, снова толкая к стене. — Я хочу тебя, — шепчет Кевин, отрываясь от его губ, и тянет за плечо, заставляя развернуться. Хавьер упирается обеими ладонями и, подчиняясь рукам Кевина, прогибается, выставив зад. Кевин за его спиной опускается на колени, ведя ладонями по животу Хави, затем обхватывает за бёдра и целует в ягодицу. Хавьер издаёт смешок, который тут же переходит в удивлённый рваный стон, когда Кевин, раздвинув ягодицы, касается языком тугого, рефлекторно сжавшегося входа. Хавьер успевает подумать, что это должно быть отвратительно, но все мысли вылетают из его головы, когда язык Кевина проталкивается глубже, бросая в дрожь и вызывая волну удовольствия, прокатывающуюся по всему телу. Это одновременно похоже и не похоже на удар током, всё ещё свежий в памяти Хавьера, и от противоречивых ощущений сносит крышу. Он снова стонет и подаётся бёдрами навстречу Кевину, шире раздвигая ноги и открываясь. Эта сладкая пытка продолжается достаточно долго; Хави, не выдержав, вжимается в стену лбом и, высвободив правую руку, стискивает основание своего члена. Всего нескольких скользящих движений ему хватает, чтобы кончить. Кевин разжимает руки и поднимается с колен. Проходит мимо пытающегося отдышаться Хавьера в ванную и возвращается с добычей. — Если ты готов продолжить, нам это пригодится, — говорит он, откручивая крышку тюбика со смазкой. Хави поднимает голову, с трудом фокусируя взгляд, и лишь криво ухмыляется в ответ. Пожалуй, когда Кевин в полной мере насладится своей наградой за сегодняшнюю работу, он отплатит ему за всё сполна той же монетой.