Bang diggy bang bang

Ино выше его сантиметров на десять физически и еще на полкилометра ментально. У них и разговаривать нормально никогда не получалось - Ино только смотрит сверху вниз с таким пренебрежением, будто Сонмин мимо пробегающий таракан, которому жить осталось до первого тапка. А сам Сонмин просто не очень любит разговаривать с этими ребятами. Между ними год-два разницы, превращающиеся в адскую пропасть, на краю которой удержаться очень сложно, особенно когда еще и в спину подталкивают. Ино просто любит наезжать и дерзить. Сонмин, в силу возраста, не очень понимает, что с этим делать и как бороться. Тем более в этой бредовой айдольской каше, где хён вообще превращается в твоего повелителя и, упаси господь, сказать ему что-то не то. Странно, что они пережили времена трейни и Ино не размазал его по полу во время очередной тренировки. - Так что, сбегаешь за водой? Все так же издевательски спрашивает Ино, похлопывая Сонмина по плечу. - Прекрати это уже, - рычит Чжисок. - Сколько раз мне тебе повторять, что свои замашки командира ты оставляешь при себе? - Какие мы серьезные. Бурчит тот, но только пожимает плечами и уходит докапываться с Кванэном до Чону, который никак не может пройти уровень в очередной игре на телефоне. - А ты, мелкий, чего воды в рот набрал? Сонмин болтается в лидерской хватке, не решаясь поднять голову и ответить хоть что-нибудь. Он, типа, всегда благодарен за такие вещи, без Чжисока вообще давно бы свалил и из группы и из индустрии, но как самому учиться давать отпор, если тебя все время защищают? - Ничего, - Получается пробормотать сквозь зубы, - Спасибо. Чжисок тоже старше, но не выкручивает руки, если к нему не обращаться как к хёну. Чжисок классный, много знает и, после жизни с младшим братом, может помочь дельными советами. С Чжисоком хочется разговаривать и общаться, а он и рад помочь. Развивает лидерские качества, предотвращает конфликты внутри группы. - Ты знаешь, что всегда можешь прийти ко мне и поговорить о том, что тебя беспокоит. - Ага. - Так какого хрена у вас вечно происходит? Ответ даже получается сформулировать, но из другого угла зала орет Чону, которого окончательно достали, и Чжисок идет разбираться уже туда. "Потому что я младший". Хотя, скорее, потому что просто маленький. Будь Сонмин чуть выше, чтобы смотреть Ино в глаза ровно, все было бы немного иначе. Все было бы совсем иначе. И он мог бы сам дать отпор этому зарвавшемуся придурку, который портит ему жизнь и карьеру. Главное, чтобы никто не догадался о том, что у них происходит - чревато как полноценным мордобоем с Чжисоком, так и серьезными разговорами с менеджерами и агентами. Сонмину пятнадцать и он совершенно не хочет ставить крест на себе уже сейчас. Он смотрит в спину Ино, огребающего от лидера, и думает, что вполне способен продержаться еще пару лет, пока кого-нибудь из них не отпустит или пока он сам не сможет дать отпор этому придурку. Пара лет проходит неожиданно быстро, сливаясь в одну серую полосу из бесконечных репетиций, уроков, школьных занятий, которые иногда получалось посещать, вечных тычков от старших и долгих разговоров по душам с Чжисоком. Сонмин постепенно привыкает и начинает огрызаться. Первый раз у него получается, когда разница в росте с Ино становится меньше на пару сантиметров. Старший снова задвигает как сильно ему хочется есть и как было бы круто, если бы маннэ по-быстрому сгонял в магазин за чем-нибудь. Сонмин перехватывает взгляд Чжисока с посылом "я сам тебе врежу, если не пошлешь его" и неожиданно для самого себя сообщает Ино, в каком направлении ему стоит пойти. Второй раз несколькими месяцами позже. Тогда все накаляется до того предела, что приложи спичку - вспыхнет. Чжисок кроет их матом, Чону обещает открутить всем головы, а менеджеры, психанув, заявляют, что не намерены терпеть этот балаган и что всех к чертям собачьим распустят. "Ну и отлично" - говорит Ино. Что было потом, Сонмин помнит достаточно плохо. В голове остается только то, как он наконец врезал этому придурку по его задолбавшему в конец и край лицу и как Чжисок потом растаскивал всех по углам. Все, что случается после этой драки, Сонмин уже не считает. Оно происходит само собой. Подколки у него начинают выходить все острее, шутки все злее, а сарказм капает с языка в любом разговоре, даже Чжисоку иногда достается, и Сонмин огребает, если вовремя не прикрыл лавочку. "Вырастили на свою голову" - улыбается Чону, глядя на ржущих одногруппников и стремительно краснеющего Ино, оставшегося без аргументов и путей к отступлению. Сонмин учится очень быстро, совершенствуется еще быстрее, растет так вообще на крейсерской скорости и начинает таскать вещи из шкафов одногруппников, каждый раз находя все более невероятные причины это делать. В какой-то момент он оглядывается на самого себя времен самого первого дебюта и думает, что неплохо изменился. - У тебя зубы как у пираньи. Вздыхает Чжисок после очередной внутригрупповой стычки. Он, конечно, рад, что их маннэ из мальчика для битья превратился в человека, который может дать отпор, но иногда это переходит все границы. - Просто они мудаки. - Просто ты все еще ребенок. Уши у Сонмина вспыхивают, а рот изгибается в презрительной усмешке, но ни звука в ответ. Чжисок знает, каких усилий ему стоит сейчас сдержаться и не выдать что-то привычно острое как бритва. Хоть чему-то научился. А еще Чжисоку кажется, что все проблемы Сонмина из-за Ино и его умения подбить каждого в их группе на какую-нибудь малоприятную чушь. Первым уходит Чжухёк и дышать становится чуть легче. Грустно, но легче. Приходит Чонгук, объявляют приблизительную дату дебюта. Где-то в процессе появляется Седжун. Все происходит слишком быстро, чтобы находить хоть какой-то отклик в головах мемберов группы SPEED. Одним из пронзительно тоскливых летних вечеров Чжисок сидит в кабинете директора вместе с почти всеми агентами-менеджерами группы и внимательно слушает, в какой заднице они оказались. Он не представляет, как будет объяснять остальным, что вот, от нас "первых" остается всего трое, потому что уходят двое. Вот такая простая арифметика. Чжисок слушает и представляет, как обрадуется Сонмин. Сонмину оказывается абсолютно наплевать. Он уже сдружился и с Чонгуком и с Седжуном, приучил их к местным порядкам, начал обучать всем тем идиотским приколам, что вынашивал годами, натравливать на Чону и вообще устраивать бардак внутригруппового масштаба. Разумеется, Сонмин огребал по полной, но и это его мало волновало. На новость об уходе Ино и Кванэна все реагируют спокойно - Чону самый старший, ему и не через такое пришлось пройти, Сонмин живет в своем мире а Чонгук с Седжуном не так давно с ними, чтобы ожидать от них чего-то особенного. В сентябре их остается пятеро, а у Сонмина случается обострение. Он активничает и докапывается до всех и каждого еще хуже, чем обычно, а его шутки становятся далеко не невинными. - Если ты будешь вести себя так с новенькими, я тебя ушатаю. Ласково сообщает Чжисок, когда Чону притаскивает маннэ за шкирку, оторвав от совершения очередной пакости. Сонмин кивает головой и клянется, что большеникада, что он будет хорошим, но вот насчет новеньких он ничего не обещает, сам понимаешь, чем впервые за все эти годы доводит Чжисока до настоящего рукоприкладства. - Это О Сонджон и Ким Юхван, - Чжисок с радостью бы провалился под землю, но представить новеньких он просто обязан, - И теперь они в нашей группе. Пожалуйста, обойдитесь без тупых шуток. Особенно сами знаете кто. "Сами-знаете-кто" корчит рожу, но вежливо представляется. В его взгляде нет нервозности, поза предельно расслаблена и вообще всем своим видом Сонмин старается показать, что ему плевать на происходящее, слишком он крут для этого. За несколько проведенных рядом лет Чжисок научился видеть этого парня насквозь, и ободряюще хлопает его по спине, стараясь оказать хоть какую-то моральную поддержку. После ухода сразу двоих Сонмин попросил об откровенном разговоре и вдруг выдал столько беспокоящих его вещей, что Чжисоку пришлось несколько минут тупо молчать, приводя мысли в порядок, и лишь потом пытаться ответить. "Я боюсь, что они будут как Ино". Все это время Сонмин боялся. Не превращался в эгоистичного упертого мудака, а по-детски боялся того, кто делает ему больно. И только в тот момент эта простая истина дошла до Чжисока. Юхван оказывается бесконечно упоротым на всякие авантюры, идеально влившись и без того малоадекватную компанию Чону, Седжуна и Чонгука, которым только дай повод для какой-нибудь фигни. Сонджон же, почти его диаметральная противоположность, тоже находит темы для общения с остальными, и Чжисок на время успокаивается. Их общежитие обрастает фигурками аниме-персонажей, плакатами с героями комиксов, обзаводится приставкой и более-менее спокойной атмосферой, в которой никого не хотелось долбануть головой об стену. Дата дебюта группы SPEED с новым официальным составом все ближе и ближе. *** В одном из очень долгих и давних разговоров с внутренним "я" Сонмин немного перестарался и дошел до мысли, что все его проблемы с Ино были не из-за идиотского характера одногруппника. Сонмин собачился сам с собой, копался едва ли не с экскаватором в собственных мыслях, думал. Очень много думал. Просто тогда ему было 15 и Ино ему очень нравился. Мудаком он, конечно, тоже был, но нравился все равно куда больше. Тогда Сонмин решил, что нахер ему такое счастье, лучше забить и забыть, пока не поздно. Гормоны перебесятся и успокоятся. Как и он сам. Находиться рядом с человеком, который тебя ни в грош не ставит, да еще и нравится так, что хоть зубы в порошок стирай, было слишком сложно, пришлось обрастать непробиваемым колючим панцирем и закрывать все двери. Только Чжисока иногда пускать, но не дальше первой комнаты, чтобы не узнал лишнего. - Я О Сонджон. - Я в курсе. - Ты играешь в покемонов? Примерно таким Сонмин запомнил их самый первый относительно адекватный диалог, потому что потом Сонджон начал рассказывать про своих любимых покемонов и аниме, которое недавно посмотрел. Вечером они вдвоем уже валялись на полу гостиной и смотрели на планшете очередную серию One Piece. Сонджон говорил очень тихо, зато громко смеялся, и от подобных контрастов Сонмину хотелось улыбаться чуть шире. В их группе было принято постоянно орать, а на шепот переходили только когда кто-то из старших спал. Жить хотелось всем. Еще Сонджон оказался настоящим гиковским сокровищем - он читал, кажется, все комиксы мира, смотрел прорву аниме, коллекционировал классные штуки и рассказывал забавные истории, которые прочитал в не менее забавных книгах. - Мне нравится, как вы общаетесь, - Чжисок улыбается, когда они с Сонмином пересекаются на кухне, - И я рад, что ты хорошо его принял. - Он немного странный. - Для своего возраста он достаточно странный, знаешь ли... Только не говори мне, что ты не знаешь, сколько ему лет. Сонмин не знает и даже не догадывается спросить. Ему кажется, что у них разница всего в пару месяцев, да и Сонджон никогда не использовал в своей речи ничего особенного, чтобы можно было идентифицировать. - Он старше тебя на три года, - Хохот Чжисока разносится по всему общежитию. - Серьезно, мелкий, ты думал сколько ему? С кухни Сонмин предпочитает сбежать и навсегда забыть об этом разговоре. Проходит еще немного времени, дебют нависает дамокловым мечом, времени не остается даже на то чтобы дышать, а Сонджон продолжает втихаря под одеялом смотреть аниме и будить окружающих своим хихиканьем. Как ему удается выглядеть живым и не валиться с ног от усталости, высыпая всего два-три часа в двое суток, остается загадкой для всех. При этом он умудряется всех подбадривать и уговаривает не сдаваться. - Все еще не понимаю, как такое плюшевое нечто как ты может быть старше Сонмина. Тянет Юхван, зажимая Сонджона у стены. К нему почти сразу присоединяются Чжисок с Чонгуком и со стороны это начинает напоминать уже не обнимашки с другом, а групповое изнасилование. Сонджон тяжко вздыхает. Эту фразу он слышит слишком часто, чтобы обращать на нее внимание. И тискают его все чаще, Чону даже начинает шутить, что это что-то типа игрушки-антидепрессанта. - Судьба у него такая. То ли шутя то ли всерьез получается у Сонмина. Он вообще не очень одобряет все эти игрища с использованием Сонджона вместо плюшевой игрушки. Тем более, ему не очень это нравится. Точнее, нравится, но не так как, например, Дораэмон. Одногруппникам этого не объяснить - таскают, тискают, щипают за щеки, задирают футболку. Как старшеклассники прямо. Им разрешают провести целых три дня в блаженном ничегонеделании. Все-таки Рождество, какой-никакой, а праздник. Когда в общежитии становится тихо, они вдвоем по привычке валяются на полу гостиной, обложившись едой вперемешку с подушками, и смотрят какой-то ужастик. Сонмин даже не смотрел какой диск впихивал в проигрыватель, а когда включил, было уже слишком лень искать что-то новое. - Мы можем посмотреть что-нибудь другое? Сонджон смотрит на него с неиссякаемой надеждой и, совсем немного, мольбой, вздрагивая, когда на главную героиню нападает привидение. Конечно, он и раньше достаточно бурно реагировал на какой-нибудь страшный или опасный момент в аниме, но не настолько, чтобы просить выключить. - Тебе страшно? - Нет. На своей ладони Сонмин чувствует чужую, слегка влажную и подрагивающую. - Тогда давай досмотрим. В нем просыпается мелкий пакостник, который любит выслушать, что ему говорят, и сделать с точностью до наоборот. К тому же смотреть на трясущегося от страха Сонджона достаточно забавно. До самого конца он старается держать глаза открытыми, иногда зажмуриваясь на самый страшных моментах, и все сильнее сжимает ладонь Сонмина в своей, почти до хруста. Заворачивается в плед, прижимает подушку к лицу, прячется от всего сущего, но продолжает смотреть. В какой-то момент Сонмину самому становится не по себе и он придвигается ближе, заставляя Сонджона едва ли не вцепиться в него. Маленького напуганного Сонджона, который прячет лицо куда-то между пледом и чужим плечом. Он всегда казался совсем крошкой на фоне остальных, а рядом с Чжисоком так вообще словно специально к полу прижимался, и сейчас Сонмин осознавал, насколько он маленький. И беззащитный. - Ты что, плачешь? - Не говори никому, пожалуйста. Обнимать его оказывается слишком легко и просто. Понятно, почему все так любят это делать. Словно держишь в руках большую теплую зефирку, которая еще и сама в ответ тебя обнимает. Правда зефирки не плачут и не издают при этом звуков, достойных простуженного тюленя. Разумеется, к Сонджону пристает кличка "плакса" и довести его до слез считает своим долгом каждый. Его дразнят, не затыкаясь, а он смотрит на Сонмина своими узкими влажными глазами и без слов спрашивает "Зачем ты так?" Объяснять ему Сонмин не пытается. Ему самому мерзко от того, что он рассказал Чону о той ночи, а тот уже растрезвонил остальным. Нельзя так было поступать с человеком, который стоически держался и не показывал настоящего себя, просто потому что захотелось. Даже если случайно. Особенно, если случайно. Подколки прекращаются очень быстро, но кличка остается и нет да проскользнет в разговоре. На это Сонджон не обижается. Он вообще мало на что может обижаться. У Сонмина входит в привычку наблюдать за Сонджоном. Украдкой подсматривать как он играет в телефон или спит в машине, как по вечерам решает, что ему посмотреть, подглядывать в его планшет, наблюдать в зеркало во время репетиций. Его забавляет то, как Сонджон моргает и морщится, если ему что-то не нравится, и как он слегка улыбается или делает безразличное лицо, когда его обнимают. А вот наблюдать за тем, как одногруппники постоянно висят на нем, удовольствие весьма сомнительное. Сонмин смотрит на то, как Юхван обнимает Сонджона со спины и щекочет ему бока, выдавливая странные смешки, и в груди что-то очень неприятно покалывает. Почти неощутимо. - А эта фигня у тебя откуда? Спрашивает Чонгук, в поисках шоколадки вытаскивая из рюкзака Сонджона бенто-бокс с Дораэмоном. - Это не фигня, - Раздается откуда-то из-под Юхвана, распластавшегося на полу, - Это мне Сонмин подарил. - Ууууу, вы уже и подарки друг другу дарите? Ехидство капает с языка Чонгука, и Сонмину очень хочется ему врезать, припомнив ту фигурку Гандама, которую на прошлой неделе самому Чонгуку презентовали счастливые одногруппники. Подарил и подарил. Просто видел, как Сонджон добавил ее в корзину на одном из сайтов, но пожаловался на отсутствие денег. - Положи обратно, пожалуйста. Сонмин перехватывает его взгляд из-под растрепанной челки и улыбается. Сонджон не умеет обижаться. Ему тоже, кажется, пора учиться. Вокруг Чжисока аура боли, тлена и ненависти, распространяющаяся на всю комнату. Вокруг Чжисока умирает все живое, а Цыплята затыкаются и предпочитают слиться в какой-нибудь непримечательный угол. Проходит не меньше получаса, прежде чем Сонмин набирается храбрости и задает давно интересующий его вопрос. - То есть уже завтра? - То есть уже завтра. - Все вместе? - Все вместе. Моральная подготовка к фотосету для дебютного альбома началась уже давно, но заглохла слишком быстро, чтобы заиметь хоть какие-то результаты. Прорва селок, осевших в галереях телефонов и планшетов, за подготовку и не считалась, тем более, что некоторые фотографировались только в масках или с одного определенного ракурса. И у каждого были свои комплексы. Куда же без них. Только Юхвану было плевать на фотосессию, он считал себя абсолютно и беспрекословно красивым с любого ракурса. Зато Чжисок боялся оказаться точной копией брата, Седжун своих бровей, Чону повернуться не тем боком, Чонгук, что его перепутают с Седжуном. Сам Сонмин боялся не столько результатов, сколько самого процесса, где нужно будет слушать не самых дружелюбных фотографов и их ассистентов. Куда больше он боялся за Сонджона. Еще когда у них были какие-то крупицы свободного времени между бесконечными репетициями, по вечерам Сонмин вытаскивал своего хёна в короткие ночные прогулки по их району. Они заходили в круглосуточный магазин, чтобы купить любимых булочек, и медленно шагали обратно, рассказывая о накопившихся за день мыслях. - Я не очень люблю фотографироваться, - Прозвучало из уст Сонджона в одну из тех ночей. - Никогда не получаюсь на фотографиях. До дома они шагали под сплошной монолог Сонмина, старавшегося убедить в обратном. Он перечислял сотни качеств Сонджона, называл его через слово милым, листал фотографии на собственном телефоне. Выбивался из сил, вываливая тонны информации и собственных, как ему казалось обоснованных, доводов. Но так ничего и не добился. - Как думаешь, они смогут сделать что-нибудь с моим лицом? - Едва слышно спрашивает Сонджон, вцепившись в руку Сонмина, чтобы не трястись от овладевших им эмоций, - Ну, фотошоп и макияж. Они же смогут? - Прекрати считать себя уродом. - Но это же правда. - Сонджон, прекрати. - Я твой хён. Его ладони сжимаются сильнее, Сонмин замечает появляющиеся в глазах маленького хёна слёзы, прежде чем тот успевает спрятаться в его плечо. В груди снова что-то покалывает, но уже сильнее, в пару десятков игл. Плачущий Сонджон вообще какой-то жуткий запрещенный прием, который нужно навсегда вычеркнуть из мироздания и никогда не вспоминать. Особенно, когда он плачет не из-за глупых шуток, а от таких вот обычных, но слишком неприятных вещей. - Ты красивый. - Как Юхван? На фоне вышеупомянутый уже учит всех правильно выбирать ракурс и смотреть в камеру, как будто каждый день только и делает, что ходит по фото-студиям. Сонмину очень хочется ему врезать, чтобы просто заткнулся или хотя бы обратил внимание на своего одногруппника, которому нужна помощь. Да и какой к черту Юхван вообще. Почему обязательно нужно быть красивым как кто-то. - Ты красивый как О Сонджон, - Он вздыхает и старается обнять так, чтобы не сломать хёна пополам. Маленькую плачущую зефирку, с кучей странных комплексов и совершенно не понимающую, какой он на самом деле красивый. Иголки в сердце исчезают, стоит Сонмину почувствовать на себе теплые тонкие руки, обнимающие его в ответ. Стоп. Это он только что назвал Сонджона красивым? Он сам, взял и сказал, не ради успокоения, не нарываясь на ответные комплименты, просто так. Просто потому что это вертелось в голове. Потому что он действительно считал Сонджона очень красивым. Самым красивым в их группе. - Правда? - Абсолютная. Сонмин знал, что до этого никто Сонджону не говорил, что он красивый. Даже Юхван, его вечный лучший друг, согласный на все, что угодно, отпускал только ехидные шутки, чем изрядно самого Сонмина бесил. Потому что нельзя так с Сонджоном. Он слишком теплый и хороший для таких вещей. Для вообще всего, что иногда происходит в их группе. Объятия разжимаются и до Сонмина медленно доходит, что все. Точно все. На фотосессии Сонджон прячется от камер и одногруппников, старается забиться в самый дальний угол и притворяется больным, чтобы никто не трогал. Свою помощь предлагают все менеджеры в компании Чжисока, начинающего уже неприкрыто нервничать. Сонджон улыбается своей самой обворожительной улыбкой и убеждает всех, что он в порядке, только не трогайте. Заканчивается время Юхвана и он утаскивает Сонджона куда-то в закрытое пространство гримерок, на ходу предлагая кофе и чай одновременно. - Пожалуйста, сделай более спокойное лицо. - Хорошо, простите. Взгляд все время срывается в сторону, как бы Сонмин не старался сконцентрироваться на камере и своих будущих фотографиях. Каждую минуту его одергивают, прося быть спокойнее и смотреть в объектив. Не получается, и взгляд снова соскальзывает в ту сторону, где скрылись Юхван с Сонджоном. От мыслей, что маленького хёна сейчас обнимает и успокаивает кто-то другой становится совсем тошно. - Ладно, позже продолжим, давайте следующего. С помоста Сонмин слетает в доли секунды, устремляясь к гримерке. - Пожалуйста, будь серьезнее. Звучит в голове голосом Чжисока, и его испепеляющий взгляд прожигает пиджак Сонмина со спины. Он чувствует, слышит, но не останавливается. Плевать ему на это. К его счастью в гримерке нет никого, кроме грустного и почти засыпающего Сонджона. Шапка у него натянута почти до самого носа, где уже начинается черно-белый платок, закрыто все лицо, лишь щелочки глаз видно. Без Юхвана точно не обошлось. - Эй, ты как? Глаза открываются. Если бы хоть один фотограф сейчас оказался здесь, то концепт фотосессии точно бы стремительно поменялся. На их счастье, даже в обозримом будущем, никто сюда не сунется. Точнее, на счастье Сонмина. Ему просто хотелось побыть в относительно тишине, спокойствии и рядом с Сонджоном. - Нормально, - Глаза изгибаются в улыбке, - Так будет лучше. - Прекрати, я прошу тебя. Маленький хён вздрагивает, вжимаясь в спинку стула. Улыбка пропадает, уступая место тому самому выражению, которое в последние дни слишком часто стало появляться на лице Сонджона. Что-то среднее между испугом и недоверием, спрашивающее "что я сделал не так?" без единого слова. И сейчас Сонмину начало казаться, что он отдал бы половину мира, только бы этого выражения больше никогда не видеть. Адреналин от съемок снова ударил в голову, смешавшись с бессильной злостью, и слова полились изо рта сами по себе. Что так не будет лучше, сними это немедленно, зачем ты так вообще с собой, не слушай придурочного Юхвана, красивый, милый, красивый, очень очень красивый. - Пожалуйста, сними это. Искрящиеся от слез глаза смотрят на него с недоумением. - Хотя бы... - Ты не врешь? - Я никогда не вру тебе, - Дуется Сонмин, - Чжисоку да. Цыплячьим хёнам тоже. Всем иногда вру. Даже маме, когда она спрашивает, как у меня дела. Тебе не вру. Особенно, когда мы говорим про тебя. Смотреть на улыбку Сонджона, не скрытую за ладонями и дурацкими платками, очень приятно. В груди стремительно теплеет и мелкие иголки снова возвращаются, но от них совсем не больно, лишь сладковато, будто залпом выпил бутылку любимого сока. На собственные краснеющие уши Сонмин совсем не обращает внимания - у него получилось уговорить маленького хёна открыть свое лицо. Пусть и не полностью. Пусть это и совсем маленькая победа. Дебютное выступление в составе группы SPEED Сонмин запомнит на всю свою жизнь. Хотя бы потому, что перед этим полчаса Сонджон плакал в углу, отмахиваясь вообще от всех. Сколько успокоительного в него тогда влили не поддается исчислению, лишь менеджер проболтался, что пришлось лишний раз бежать до аптеки, потому что местные все закончились. - Сделай с этим что-нибудь. Попросил Чжисок и пропихнул Сонмина сквозь толпу стаффа в сторону теперь уже огороженного угла. - Эй, маленький хён, ты чего? Он даже не успевает опомниться, как Сонджон виснет на нем и продолжает плакать, но уже прямо в костюм. Если бы его успели накрасить это бы стало абсолютным провалом, но тут хоть какие-то плюсы. Сонмин трясет головой, выбрасывая мысли про костюм. Видимо, его все-таки умудрились вымуштровать, если он думает о таком, когда стоит кого-то успокаивать. Вот с этим, кстати, была большая проблема. Точнее, не очень большая, на полголовы ниже его самого, очень испуганная и ревущая в три ручья. - Мне страшно, вдруг я ошибусь? Вдруг голос сорвется? Вдруг пиджак порвется? А вдруг... - Ничего не случится. Стараясь вложить в голос максимум уверенности, отвечает Сонмин, еще крепче обнимая Сонджона. Если бы он только мог забрать себе все его волнение. Хотя бы половину, чтобы он не плакал и смог выйти на сцену. Времени остается все меньше. Сонджон все так же хнычет, вытирая слезы о чужой костюм, и даже не думает останавливаться. Шепотки менеджеров и стаффа постепенно перерастают в крик и угрозы. Фоново Сонмин слышит, как Чжисоку кто-то объясняет, что еще немного и они будут выступать вшестером. Как хотят так и будут. Или всемером, но объясняться с прессой и фанатами будут сами. - Хён, не плачь, все хорошо будет. Все так же уверенно-успокаивающе продолжает Сонмин, поглаживая Сонджона по спине. Прижимается губами к его макушке, как это делает любая мама, стоит ребенку испугаться монстра под кроватью или грядущего экзамена. Ну и кто из них вот старше. - Хён, я куплю тебе ту фигурку Луффи, которую мы нашли на прошлой неделе, - Бормочет он в пахнущие лаком волосы, - Только перестань плакать и пойдем готовиться. - Правда купишь? В голосе у Сонджона все еще дрожат слезы, в глазах тоже поблескивают хрустальные осколки, но он уже хотя бы не дрожит. То ли успокоительные подействовали, то просто наконец отпустило. Для него такого не жалко любых денег. Вообще ничего не жалко для маленького хёна, если он никогда больше не будет плакать. - Как ты это вообще делаешь? Спрашивает Чжисок, пока они наблюдают за преображающимся под руками стилистов Сонджона. Сонмин пожимает плечами. Он и в лепешку разобьется, если надо. Ради Сонджона и его улыбки, от которой теплеет внутри. Сонмина крючит и корежит, размазывает по собственной реальности. С дебюта прошло уже слишком много времени, чтобы продолжать из-за него волноваться, но слишком мало, чтобы расслабляться и позволять себе какие-то вольности. А еще Сонджон продолжает быть. Не каким-то особенным, не меняется. Продолжает быть самим собой и это окончательно доламывает те хрупкие куски разума, которые оставались в Сонмине после марафона подготовки и выступлений. Он почти не спит, потому что просыпается каждый час, с каждым новым сном. В каждом из этих снов он видит Сонджона. Иногда веселого, улыбающегося, иногда очень грустного. Куда чаще плачущего. Сонмин бежит к нему, пытается сжать в своих руках и видит только серые хлопья пыли на своих ладонях. С трудом открывает глаза, сворачивается калачиком на кровати, собирая себя из ошметков, и, когда может стоять на ногах, идет в комнату к Сонджону просто чтобы убедиться, что все в порядке. Чаще всего Сонджон спит не у себя, а вместе с Юхваном, обнимая его поперек туловища и умильно сопит, уткнувшись лицом в подушку. Иногда сквозь сон он улыбается и что-то бормочет, и тогда Юхван ворочается во сне и обнимает его крепче. Эта картинка выжжена в мозгу Сонмина, заставляя кашлять от боли в груди каждый раз, когда она всплывает перед глазами. Уже даже не иголки как в подушечку, а работающие сверла со всем сторон, в каждый сантиметр. Все равно что проиграть в матче, где ты сидишь на скамейке запасных. Сонмин смотрит на себя в зеркало и глухо смеется, замечая в отражении за своим плечом Чжисока. - Поговорить пришел? - Скорее, тебя послушать. За последние несколько месяцев они не задерживались на кухне дольше, чем на полчаса, предпочитая есть и разговаривать в гостиной, и ощущение теплой кружки с чаем в собственных ладонях оказывается слишком странным. Как тогда, еще до дебюта, они часами просиживали здесь на полу, обсуждая всякую фигню и мечтая о звездном будущем. С другими людьми. Сонмин был на голову ниже и на пару лет глупее. Сейчас ему казалось, что тогда было куда лучше и спокойнее. Без бесконечных фансайнов, репетиций, стрессов. Без постоянного общения с фанатами. Без снов, где Сонджон осыпается серым пеплом. Чжисок слушает очень внимательно, не перебивает, лишь встает, чтобы еще раз нагреть чайник и заварить еще две кружки чего-то сладковато-фруктового. Сонмин выговаривается ему, выносит все то, что думает, на обсуждения, ждет хоть какого-то совета, чего угодно. Хотя бы живительной оплеухи, которая бы вышвырнула всю эту чушь из головы. - Поступай так, как считаешь нужным. Говорит Чжисок, когда поток слов заканчивается. И уходит, оставляя Сонмина наедине с самим собой. На несколько частей дробится и делится Сонмин. Спорит сам с собой, приводит какие-то странные доводы, пытается спать хотя бы по несколько часов и думает, думает, думает. Пытается осознать всю ту чертовщину, посреди которой ярко улыбается Сонджон. Как он вообще в это вляпался снова. Хотя, почему "снова"? С Ино все сразу было как-то иначе. Ино был мудаком и его игнорировать было проще, как и проще было понять, что Ино ему нравится. А С Сонджоном все словно снежным комом навалилось. Лавиной с горы сошло. Либо сказать, либо не сказать. Что он вообще сказать может? Хён, тут такая ситуация, ты мне нравишься и я понятия не имею, что с этим делать. Да ну все к черту. - Сонминни, у тебя все хорошо? В своих любимых пижамных штанах с Дораэмоном и футболке с железным человеком, совсем ненакрашенный, сонный, домашний, плюшевый Сонджон улыбается из дверей кухни. - Почему ты не спишь? Сонмина вжимает в пол и пот пропитывает спину толстовки. Вот это он сейчас влип. Вот это сейчас вообще беда полная. Он пытается что-то ответить, но лишь пожимает плечами - в горле и рту абсолютная пустыня. - А я опять смотрел One Piece, ты на какой серии остановился? Он медленно шлепает по полу и опускается рядом, прижимаясь к Сонмину и опуская голову на его плечо. Сверла в груди снова просыпаются и начинают работать с утроенной силой. Держать себя в руках получается примерно никак, почему нельзя просто хлопнуться в обморок или провалиться сквозь пол. - Если ты хочешь о чем-то поговорить, то... Эй, ты чего? Сонмин отворачивается и пытается отодвинуться подальше, но его тянут обратно, обнимают поперек туловища, прижимают к себе. И в шею еще губами утыкаются. Это уже тотальный перебор. По телу волнами идет мелкие вибрации, а сердце вообще живет собственной жизнью и, кажется, решило перекачать абсолютно всю кровь в уши и лицо. - Сонминни, если ты думаешь, что маленький хён еще и глупый хён, ты ошибаешься. - Я не... Внутренности перемораживает, едва Сонджон закрывает рот. Он все еще обнимает и касается губами голой кожи и в этих местах словно током бьет через мелкие промежутки. Больно, приятно и абсолютно убивающе. - Мы можем поговорить об этом позже, если хочешь. - А можно не говорить? - Я это предвидел. Маленький домашний Сонджон нежно урчит ему в шею и обнимает, кажется, сразу со всех сторон и парой лишних рук. Сонмин не особо понимает, чем оно все отличается теперь, но точно отличается хотя бы потому, что сейчас ему не хочется сорваться с места и выпрыгнуть в окно. Дальше будет лучше. Сонмин точно в этом уверен.