В коме

________________________________________________"Это был эффект Саммер" _______________________________________________________500 дней лета © Каждый задумывался над тем, чем же является на самом деле любовь. Похотливое плотское желание, либо же сладостно щемящие сердце чувства? Высокое человеческое качество или простая дружеская симпатия? Волшебство, дар свыше или же проклятие? То, что произошло со мной, пожалуй, поставило твердую точку в этом вопросе. Не скажу что я рад, но и не сожалею я ни о чем - случилось то, что случилось. Но обо всем по порядку. Налейте кофе, как вы любите, укутайтесь уютно в плед и устройтесь поудобнее, сейчас я вам поведаю свою историю... *** Это было то время начала осени, когда ее пора ощущается лишь через охладевшие ночи и через запоздало поднимающееся солнце. Уже несколько дней стояла хорошая погода, не холодно, но и не тепло, и все же это был один из тех хмурых дней жизни, когда каждый из нас, идя по улице, нагоняет на себя стремные мысли. Это было и со мною сегодня. Я не спеша брел по городу из ломбарда, а на душе безразлично скребли разочарованные кошки, ведь я так и не купил этот крутой графический планшет, на который я так тщательно скоблил деньги с моей зарплаты, размазанной мелкими жизненными тратами, как масло по сухой корке хлеба. Я поднялся в этот день чуть свет и, не особо расстраиваясь по поводу трат, пришел в ломбард как раз к открытию, однако я так и не имел удовольствия потратить деньги. И все не по тому, что он мне чем-то не подошел. Это был самый навороченный графический планшет! Не игровой, хотя и на это бы легко сгодился. Не текстовый, хотя читать с него, наверное, было бы приятнее некуда. Мне такой планшет друг показывал, когда приезжал ко мне в Питер из Германии, и ему даже не пришлось расхваливать его чудесное качество передачи цветов, работы видеокарты и все-все-все. Я и так все видел - этот планшет был последним словом дьявола в технологическом совершенстве этой линии планшетов. Он был идеален для рисования. Но вот беда, он был сломан. Безнадежно. Его и сдали то в ломбард, видимо, только потому, что прежний хозяин уронил его в воду. Хотя может он испортился уже в ломбарде? Уж больно сыро в нем было, в старом кирпичном здании под исхудалой жестяной крышей. Иначе как бы он не рабочий попал на витрину? Ах, да ладно, какая теперь разница? Зачем сейчас искать виноватого, на кого-то обижаться, нужно было сразу еще тогда его проверить, когда я первый раз его нашел здесь. Но кто знал, что так получится... Так я и шел, кручинясь осенним утром, по Питеру. Это был далеко не центр города, но и, конечно, не его окраина. Довольно таки старые кирпичные обшарпанные дома, повидавшие не одну перестройку, пережившие не одну смену архитектуры в становлении этого города, являлись самым подходящим местом для всевозможных сомнительных развлекательных заведений и одновременно местом для выгуливания грустных мыслей. На этой средней протяженности улице было все: компьютерные залы, где коротали свое учебное время нерадивые ученики с не перспективной успеваемостью; игровые автоматы стояли впритык к ломбардам - зачем ходить далеко? "Все для вашего удобства!"... На сто двадцать пять раз выбеленных и от того растрескавшихся и облупившихся стенах домов были заботливо выведены названия лучших названий наркотиков с телефонами их дилеров. "Скорость", "Соль", "Эйфория"... А что бы принять все это, не нужно было далеко ходить: маленькие бары с бильярдом, ресторанчики с отдельными "VIP-апартаментами" для всех случаев и для всех видов досуга. Кроме прочего под рукой всегда имелись небольшие гостиницы, откуда поутру, как пташки из клетки, покидали свое место работы уставшие и не выспавшиеся девицы. Но, почему-то даже в этот безрадостный час мне не хватало желания зайти ни в одно из этих заведений. Здесь же были и швейные бутики, стоматологические кабинеты и мелкие забегаловки, в том числе и с алкоголем и сигаретами. Обычная старая серая улица любого города, атмосфера которой как нельзя кстати подходила для прогулок, подобных моей, и это все наполнение и вид улицы наводило еще больше грусти и печали. Единственным, что могло хоть как-то сдобрить мое настроение до нормального чмошного уныния, были изредка попадавшиеся кулинарные магазинчики. Я заскочил в один такой и, зажевав свое разочарование сухим, но вкусным круассаном с густым абрикосовым джемом - продолжил путь. Улица была в этот ранний час скорее пустой, чем полупустынной, да изредка по узкой, местами заставленной автомобилями проезжей части, нет-нет, да и проносилась машина. Народу было так мало, что дожевывая слоеную булочку, мне на секунду пришла мысль о том, что в такой ранний час на такой малолюдной улице намного больше особенных людей, чем в обычной дневной или вечерней толпе. Хотя, скорее, так просто хотелось думать, ведь сейчас как нельзя кстати очень хотелось бы встретить того самого человека, который бы понял тебя, посочувствовал потере твоего увлечения, ну или хотя бы просто выслушал. А так хотелось с кем-то пообщаться, поговорить с кем-то о художестве, живописи. И ведь было о чем поговорить, ведь рисунок - это необычный эволюционный дар природы человеку, способность передавать этому миру свою видимость вещей, идеи, мысли. Это одна из тех черт человеческой особенности, что отличает его от животного. Жалко только то, что человек, имеющий такой дар, часто, делая выбор между творчеством и мирскими потехами, делает его не в пользу самореализации. Вот если так подумать, каждый из тех людей, когда бы то ни было посещавших какое-нибудь заведение этой улицы, тоже являлся обладателем какой то способности, талантом, дающим каждому из них возможность не просто проявить себя в этом мире, а привнести в него нечто свое: идею, творение, реализацию чего бы то ни было. Ведь, по сути, мы существуем в этом мире лишь тогда, когда на нас, на наши поступки кто-то смотрит, пусть не восхищается, но замечает в нас нечто, что выделяет нас, дает увидеть нашу особенность. Моей такой особенностью, увлечением, пожалуй, и было рисование. Но с кем было об этом поговорить? И тут я заметил на противоположной стороне улицы еще одну вывеску "Ломбард". Мм, круто! Может там что есть? Я рванул через дорогу по диагонали, проклиная эти санкции и то, что эти планшеты теперь негде достать, кроме как через «eBay», хотя на новый такой планшет у меня бы точно денег не хватило... и тут! Визг тормозов! "Арх, черт подери, ага, давай! и сигнал в спину! Молодец!". Водиле и ждать не пришлось, когда я уберусь с дороги - немо матеря меня за стеклом автомобиля он полетел дальше. Фу, бывает. Я поднялся по ступенькам и потянул за ручку двери под вывеской. Дверь не поддалась. "Может, только заехали и не успели открыться?"- подумал я про себя, оглядывая улицу в надежде увидеть продавца, опаздывающего на работу. Но нет, никого падающего и спотыкающегося в спешке я не обнаружил. Однако тут была вторая дверь. Я уже было шагнул к ней, как вдруг она открылась, и из нее выскочила девушка. Ну да, именно выскочила, по другому и не скажешь. Ее, не выспавшееся лицо было мокрым от слез, и слёзы утренней росой стояли в глазах. Растерявшись, я зажевал половину того, что хотел спросить и выдал только: - Вы не подскажете?.. - Что?- девушка тоже на секунду задержалась, опешив, но ринулась дальше, проскальзывая мимо меня к лестнице. - Девушка, что с вами?- не мог не спросить. - Нет, нет,- услышал я ее всхлип. Она сбежала вниз по лестнице, тщетно пытаясь подобрать на ходу слезы. Я замешкался, забыв про дверь. Но, поняв, что девушка не остановится, потянулся к ручке. Бац! Услышал я глухой удар капота, и тормоза. Не знаю был ли он громким, но я услышал его так, как будто бы это у меня в голове сбили... кого? Вцепившись в ручку я оглянулся и подался к перилам, уводя с собой дверь. О, ужас! Я отпустил ручку и побежал вниз. У обочины дороги лежала эта девушка. *** У вас ведь была любовь? Да по-любому, куда уж без нее. А было ли у вас такое, что встречая не знакомого человека, у вас появлялось чувство, будто вы знаете его давно. Когда человек, вроде бы и не знакомый, и в то же время он до приятного прост. Настолько прост, что с ним вам легко и приятно находиться, говорить с ним, да просто стоять рядом! Не знаю зачем, но когда приехавшая бригада медиков положила девушку в "газель" "скорой помощи", я напросился сопровождать ее. Да, я так и сказал, что эта девушка мне знакома. Она, похоже, просто ударилась не сильно обо что-то головой, по крайней мере видимых повреждений у нее медики не обнаружили, и сейчас, в машине на переносной кушетке, она лежала так, как будто бы она ехала с нами из далека, просто решила вздремнуть в пути. Она спала так, как спит ребенок после надрывного плача, и я, сидя возле нее, все ожидал, что она вот сейчас порывисто вздохнет и зашевелит заплаканным лицом, но она лежала спокойно передо мной, и лишь местами изрядно потрепанная одежда выдавала в ней жертву несчастного случая. Перед тем, как зашелестев специальным сберегающим тепло одеялом, женщина врач начала накрывать девушку, я обратил внимание на ее одежду. Одета она была не броско - темные джинсы в обтяжку, легкая кожаная куртка с металлическими застежками на ремешках и темно-синяя футболка с невзрачным рисунком на ней. После того, как одеяло неплотно облекло ее, остались видны только лишь ее черные балетки да голова - черные, коротко подстриженные волосы, аккуратный нос картошечкой, ее идеально карие глаза и самые простые губы, которые невозможно было бы запомнить из-за их идеальной формы. В ней не было ничего необычного, но та простота, с которой она была одета и то, как она выглядела, оставляло в душе чувство идеальности. "О чем же могла она плакать?" - всю дорогу глядя на нее, пытался своим пытливым умом предположить, что же случилось у нее накануне злополучного несчастного случая. В своей голове я рисовал воображаемые сцены скандалов, шантажа и ссоры, которые никак не мог подкрепить какими бы то ни было фактами. Слишком мало я о ней знал, слишком мало. Если быть точным, то совсем ни чего. Поэтому близко к ординаторской мне подходить не захотелось, и, под предлогом дачи объяснений приехавшему в реанимацию участковому, я покинул девушку. Впрочем, в участке я сильно не задержался, так как особо я ничего объяснить толком следователю не мог - не видел обстоятельств случившегося, не успел разглядеть хозяина авто, да и ни авто ни номера толком не запомнил. Черная иномарка, хлопнувшая дверью, стоило мне только попросить водителя набрать номер скорой, и затерявшаяся из виду в ближайшем переулке. Разделавшись с этим всем, я вернулся домой и после короткого обеда принялся теребить карандаш в пальцах стоя у листа ватмана. Линии улицы не ровно легли на плотный белый лист бумаги, и девушка ничком у обочины. ***