Olen pahoillani

Ари считал идею записывать финские рождественские песни на английском языке неплохой: это поможет привлечь новую аудиторию и, может, даже принесет хорошую прибыль. Но в глубине души ему казалось, что они впускают в свой волшебный мир нечто инородное, ненужное, чужое. Ведь нельзя же спеть песню Сильвии красивее, чем она звучит на родном финском языке! Теряется что-то важное. Однако его мнения никто не спрашивал, да даже если бы и спросили, он не стал бы его озвучивать или улыбнулся бы, мол, ребята, вам лучше знать. Эркка Корхонен был другом Ари, но когда речь заходила о бизнесе, он превращался в хитроумного дельца, к которому не хотелось лишний раз обращаться. Ведь, по его мнению, у Ари на уме были одни глупости и шутки. Эркка воспринимал его как личность незрелую, ребенка, которому не стоит лезть, когда взрослые решают свои дела. Суровая правда жизни: Ари вряд ли когда-нибудь начнут воспринимать всерьез, а возмущаться, дергать всех за рукава, прося выслушать, ему было недосуг. На сегодня его задача заключалась в том, чтобы записать свою коротенькую часть в эпической песне «Да будет Рождество» и вернуться ко второму уровню в Супер Марио. Прошло три месяца с тех пор, как Яркко подкатил к Ари после концерта. Конфликт и общая напряженность по этому поводу потихоньку сошли на нет; их отношения стали вполне привычными. Они разговаривали, шутили, смеялись и даже подтрунивали друг над другом. «Пьяный он был, наверное», — думал Ари, но все равно инстинктивно обходил его стороной, старался не сидеть с ним рядом, не оставаться один на один, не говорить подолгу: не нравились ему такие выходки. Яркко казался опасным, а к опасностям Ари всегда относился крайне тревожно. Он не считал, что лучший способ избежать неприятностей — быть готовым к ним. Все, что вызывает опасения, лучше обойти стороной. Так, если ему казалась подозрительной пища, он не ел ее, даже если очень хотелось, а если после дикой пьянки он еле оставался жив наутро, на спиртное накладывалось табу минимум на месяц. Ари ненавидел чувствовать себя плохо. Он боялся, что однажды ему станет так плохо, что никто и ничто не сможет помочь, сил подняться не будет, а мир покроется мраком. Детские глупости, на первый взгляд, но такова была его реальность. И вот теперь дискомфорт у него вызывал Яркко Ахола. Персонаж вполне реальный, что радовало: проще обойти стороной. Беспокойство было фоновым, заставляло нервически моргать и то и дело сбиваться при записи. «Нужно как-то справиться с собой, но как? Сложно это. Хочу домой», — думал Ари, но уйти побыстрее не получалось. Марко трижды подходил и умолял не торопиться, а потом и вовсе попросил передохнуть чуток, пока другие записываются, и попробовать снова. Если бы он знал, как это непросто! Выходя из комнаты для записи вокала, Ари поднял глаза и встретился взглядом с источником своего беспокойства. Тот улыбнулся ему совершенно нейтрально. «А не ждет ли он ответа до сих пор?» — промелькнуло в мыслях. Так или иначе, Ари решил проверить свою теорию и уселся рядом с Яркко на кожаный диван. Надо было завести разговор, и Ари спросил первое, что пришло на ум: — Господин Ахола, как я пел? Получилось как-то неуклюже, но придумать ничего получше Ари не смог. — Отвратительно. Эти предсмертные вопли и визги едва ли можно назвать пением. Когда же до тебя дойдет, что это не шутки? — ответил Яркко. — А я вот считаю себя замечательным певцом. Разве что визжать пока не умею, но это поправимо, — парировал Ари, пытаясь изобразить самоуверенную ухмылку, но она оказалась безнадежно испорчена. Ну не мог он даже казаться самодовольным, самоунижение и ирония над собой вошли в привычку, а его шуточки люди вроде Яркко не понимали сходу. — Неотёсанный ты совсем еще, Ари, и тебе не помешало бы научиться правильно подавать свой голос. — Яркко отхлебнул из чашки горячий чай и поморщился. — Кстати, я следом за Тупле пойду, ты не против? Как раз откупоришь уши и послушаешь, как правильно петь, а не визжать. — Угу… уже начал… — ответил Ари отвлеченно, подключая джойстик к своему айпаду: пусть мистер пафос побесится, что его променяли на игрушки. Но Яркко, кажется, вовсе не собирался так скоро отставать. — Ты тогда мне так и не ответил, — заявил он, снова привлекая к себе внимание. Ари неохотно оторвался от запущенной игры и снова посмотрел на Яркко. Тот смотрел серьезно, таинственно, будто заклятие накладывал, да с таким видом, будто успех заклятия зависел от того, ответит ему Ари или нет. — А? — Ари сделал вид, что отвлекся и потерял нить разговора. В конце то концов, нет смысла опасаться этого человека. Здесь куча народу, здесь Марко. Чего бояться? Этих пылающих вызовом глаз? О-о-о, он зол… он не любит, когда гладят против шерсти. — Насчет очереди. Мне нужно еще кое-куда заскочить, а время поджимает. — Ну, так иди, конечно! — отозвался Ари, давая понять, что разговор окончен, и вернулся к игре. — Мне нужно сосредоточиться. — Да-да… геймер… — пробурчал Яркко. У него тоже было дел полно, да и лирику на заказ надо бы закончить побыстрее. Так и прошел весь день. Музыканты бегали туда-сюда, отслушивали миллионы вокальных дорожек, матерились насчет автотюнов, кривого перевода, коверкали слова, смеялись, пили пиво, опять смеялись. Звукоинженер сдался последним, оставил студию на Эркку и Яркко, которые бурно обсуждали подробности выпуска раскаста-пива. Тут же в углу дивана пристроился Ари. Он ждал Эркку и внимательно слушал деловые разговоры. — Слушай, Эркка, это все можно решить, и очень просто, — убеждал Яркко, активно жестикулируя. — Я вообще не понимаю, какие могут быть проблемы? Есть у меня один знакомый… Ари зевнул и снова уставился на него. Эта неистовая энергия в каждом жесте, да что там, даже в мимике, веселила его. Вот Яркко улыбается и тут же — бах — как будто недоволен чем-то. Хмурит брови, морщины эти продольные на лбу. Ну как есть — не лицо, а карта переживаний! «Все это от неуверенности в себе, да, точно, как мне бабуля говорила» — вспомнил Ари. — Короче, я тебя понял, Яркко. Твоему товарищу позвоню, узнаю. Только это все завтра. — Эркка широко и заразительно зевнул. — Ну что! Пора по домам. С этими словами и доброй улыбкой он оглянулся на Ари. — Да… пора, — обрадованно отозвался тот. Все встали с насиженных мест, закопошились. Кто-то пошел выключать свет и пилоты, кто-то в туалет. И вот, когда уже все оделись, и свет оставался только в комнате с пультом, Ари окликнул Эркку: — Эркка, ты иди. Нам тут поговорить надо. Мы все выключим и закроем. Надо было видеть лицо Яркко. Сказать, что он был удивлен, — значит не сказать ничего. Такого поворота он, видимо, не ожидал, потому что даже не успел среагировать. Даже кивнуть не успел. Однако Эркка устал настолько, что просто отдал им ключи, объявил, чтобы приходили завтра после обеда, и удалился. Без лишних разговоров. Да, собственно, они обсуждали планы на завтра уже полдня, о чем тут еще говорить, только о личном. Очень личном. — Ну что, садись. — спокойно сказал Ари, прикуривая электронную сигарету. Вот он уже стянул с себя куртку и швырнул ее на диван. Яркко, напротив, свою аккуратно сложил и присел на диван: он в отличие от некоторых, не позволял себе проявлять небрежность. — Вот, решил с тобой поговорить, — как можно более уверенным тоном начал Ари. Яркко поднял бровь и проследил за струйками дыма, поднимавшимися в потолок. Это защита Ари. Пока он держит в руках эту нелепую трубку с жидким табаком, может смело нести какую угодно ересь. — Думал, что ты уйдешь. Ты же торопился куда-то. — Планы изменились. — Яркко, зачем ты меня тогда прессанул? — Зачем я тебя… что? — нахмурился Яркко. — Ты пьяный был? Нет, ну просто меня это немного… — он искал нужное слово, — нервирует. Ари больше не мог скрывать напряжения, да и в чертовой сигарете как назло кончился табак, и он, крайне раздосадованный, убрал ее в карман. Он так надеялся высказать этому павлину все, что накипело, прямо здесь и сейчас, но очень робел, а сигарета помогала подавить скованность. Теперь надо было говорить, как обычно: коряво, судорожно подбирая слова. — Короче, я хочу, чтобы ты объяснил, зачем ко мне полез, что тебе было надо, и что вообще у тебя на уме. Потому что я вижу, что ты делаешь вид, что не знаешь о чем речь, меня это напрягает. — Ах, вот ты о чем! — губы Яркко расплылись в ослепительной, только ему свойственной улыбке. — Это значит, я тебе объяснять должен, почему ты постоянно пялишься на меня и смотришь щенячьими глазами, когда я не вижу? — Что?! — Ты же сам меня провоцируешь! И еще требуешь объяснений. Это такой новый вид нелепых шуточек? — Ты охренел, что ли? Когда это я на тебя пялился?! — оторопел Ари. — А ты последи за собой. Я вот иногда прекрасно наблюдаю твой взгляд, стоит только в любую отражающую поверхность глянуть. Да хоть в твои собственные очки, лежащие на пульте, как сегодня. Яркко махнул рукой в сторону пульта. Да, действительно, очки лежали, забытые именно там, куда он указал. — Лучше за собой следи! — рявкнул Ари. И тут железное терпение Яркко иссякло. Он понял, что единственный способ прервать этот детский лепет — перейти к активным действиям. — Ааа-ааа, ну пусти меня! Пусти! — закричал Ари, когда Яркко схватил его. Он извивался и брыкался, но Яркко только крепче сжимал его запястья. Прижал к дивану, навис сверху, встряхнул несколько раз. — Отпусти, сволочь! Было уже не смешно: завязывалась нешуточная борьба. Яркко, как и всем, казалось, что силы в Ари как в десятилетнем ребенке, но это было не совсем так. Он успел заехать Яркко костлявой коленкой в бок – правда, только разозлил этим нападавшего. — Что… тебе… надо? — прохрипел Ари. Сил биться уже не осталось, он дышал через раз. Сопротивление сменилось страхом. Страхом, потому что Яркко не отпускал его. Он держал очень крепко, и во взгляде его читалось нечто животное. Пугающее. — Яркко, пусти.… Пусти меня, — теперь Ари шептал, словно загипнотизированный этими глазами. Сердце бешено колотилось. Чего он хочет? Сука, да он же на взводе! Это было так пугающе, что Ари совсем оцепенел и, перестав сопротивляться, только и мог наблюдать за его неторопливыми и от этого еще более ужасающими движениями. Вот Яркко наклонился к его шее и втянул ноздрями воздух. Словно хищник, вынюхивающий жертву, алчущий ее упоительного аромата. Кончиком носа касается кожи, даже не губами — а уже все внутри переворачивается. Потом Яркко поцеловал его. Очень увлеченно, не обращая внимания на возгласы: «Отпусти, Яркко! Перестань!», и на грани плача: «Что ты делаешь? Не трогай меня!». Казалось, сопротивление его только сильнее раззадоривало. Мурашки побежали по коже, когда Яркко перестал церемониться и коленом раздвинул Ари ноги. — Расслабься ты уже, хватит брыкаться, — сказал Яркко ему на ухо и сунул руку под майку, вызвав новые мольбы прекратить это безумие. — Какой ты, оказывается… Ари увернулся от поцелуя в губы. Горячая ладонь блуждала по его груди и животу, спускаясь все ниже. А ниже нельзя было, нельзя, и все тут! Он был готов: кусаться до крови, пинаться, орать благим матом, лишь бы не дать Яркко обнаглеть вконец. — …нежный. — Ярко принялся целовать ему шею с другой стороны, потом подбородок, ухо. — Как молоденькая девчонка, Ари. А у меня же есть глаза, у меня есть руки. Вот талию твою можно двумя руками обхватить, наверное. Как бы проверяя, он обвел большим пальцем пупок и провел дальше, приподнимая край брюк. Ари дернулся всем телом и заелозил туда-сюда. — Отвали от меня! — взвыл он не своим голосом и зарыдал. Ситуация окончательно вышла из-под контроля, над ним нависал мужчина с прямо-таки каменной эрекцией, чувствующейся через одежду. Но тут Яркко вдруг ослабил хватку. Ари не видел, что волосы Яркко неудобно стянуло с одной стороны резинкой. В такой кульминационный момент! Яркко принялся их распутывать. Ари не было видно, что он там делает но напор ослаб, и Ари начал надеяться, что теперь его отпустят. Зря! Попытка приоткрыть глаза была прервана поцелуем, и Ари снова зажмурился. Вот же насколько извращенная натура крылась под маской пафосного гения! Кто бы еще догадался ловить губами слезы человека, которого сам же и довел до слез? В конце концов, Ари начал смеяться. Истерикой накрыло. — Ну, чего ты?— с улыбкой шепнул Яркко. Он понимал, что нужно менять тактику, потому что насильно мил не будешь. Конечно, можно один раз получить желаемое, но этот раз, скорее всего, будет первым и последним. А Яркко рассчитывал на многосерийную историю. Ему пришлось долго ждать, пока конвульсии истерического смеха перестанут сотрясать Ари, и позволят им встретиться взглядами. — Ты же ответил на мой поцелуй тогда. Тебе понравилось. Ари не отвечал, только смотрел на него с опаской и одновременно со смешинкой во взгляде, как бывает у детей после яростной щекотки. Как будто он ожидал подвоха и уже почти смирился с ним. — Я тебе плохо не сделаю. Я же не зверь. — Напыщенная самовлюбленная сволочь! — Ну, не настолько, как ты думаешь. Я и нежным умею быть. Только, ради бога, не бей меня больше ногами. — Я тебя куда-нибудь еще ударю, не сомневайся. Больно ударю. — Ну, зачем же меня бить, ты же пацифист. — Я не пацифист, я гомофоб. — Конечно гомофоб, еще какой… — Да-а-а, жуткий… Яркко снова склонился над ним и наконец поцеловал его в губы спокойно, и Ари не противился. Энергии у него много, характер есть, надо с этим считаться. Просто так не уломаешь, он не дама какая-нибудь трепетная. Определенно, будет сложно, но это только разжигало страсть, подстегивало инстинкты. Яркко смотрел на Ари, и ему казалось, что перед ним человек, к которому вообще никто никогда не прикасался с любовью. Вот он сегодня первый осмелился, а до этого момента — чистый лист, отрешенная от мирского детская душа, которой ничего особо и не надо. Что от него можно требовать? Дикого страстного секса? Это когда он от элементарной ласки уворачивается, словно уж! Может, и правда гомофоб? Но нет… Целуется как ребенок, одно сплошное рассогласование. Нужно делать небольшие паузы, чтобы понял идею. Потом уже потянется сам, понравится. — Ари, — выдохнул Яркко, встречая прикосновение тонких рук. Как будто девушку позвал по имени. Ее пальчики коснулись твоей шеи, притянули к себе в поцелуе, и имя само вырвалось. Ласковая инициатива от того, от кого ты ее почти не ждешь, делает свое дело. Разумом понимаешь, что перед тобой парень, а глаза закрываешь — и попадаешь в другую реальность. Мысли о хрупкости этого существа одолевают с новой силой, как всякий раз, когда смотришь со спины на эти плечи и талию. Одно только в голове бьется: как хочется приласкать и обнять. Или когда он волосы убирает, и эта плавная линия шеи, подбородка. «Или я сошел с ума, или я действительно хочу этого парня», — думал Яркко и сам уже себе не верил. «Откуда он вообще такой взялся на мою голову?!». Немного высвободившись из объятий, Яркко все-таки вернулся к тому, на чем остановился. На этот раз сопротивления не было, можно было дальше целовать и впалый живот, и чуть пониже. Слушать сбивчивое дыхание, ощущать под ладонью жар. Ласкать через одежду тоже выход, при такой худобе, одежде на пару размеров больше и при плохом освещении трудно различить степень возбуждения. Ари уже давно не носил ремней и пользовался обычными шнурками. Сам развязал, никто его не просил. Родинки внизу живота, совершенно никаких волос. Трусы D&G, над которыми уже смеяться грешно. И в этот миг Яркко внезапно осознал, как именно можно сделать приятно этому трогательному существу. Будь на месте Ари любой другой мужчина, он не решился бы. Но обцеловав все нежные места, он понял, что то, что выглядело бы полнейшей гейщиной и хардкором, в случае с Ари превратится в акт искренней любви. Даже гетеросексуальность, ушедшая в тень, не сопротивлялась больше. Погладим между ног, что он думает об этом? Провести большим пальцем по головке. Влажно. — А-а-аххх... Цепкая рука накрыла руку Яркко. Нужно освободиться от этого тесного белья, сейчас это была его единственная мысль. Радовало, что Ари возбуждают мужские поцелуи и такая невинная разновидность петтинга. Глаза закрыл, выгнулся даже немного, стоило ему подрочить чуть-чуть, но руку не убрал — контроль! Изо всех сил стараясь не думать о своем изнывающем от желания члене, Яркко перешел к активным действиям. Строго говоря, он понятия не имел, как делать минет. Это вообще был первый случай в его жизни, когда его свело с ума сексуальное желание по отношению к лицу своего пола. Так что он решил импровизировать, несмотря на слабые протесты Ари. Руки его члену почти хватило, что ж с ним будет, когда… — О-о-о… Боже! Ари задохнулся собственным возгласом, выгнувшись навстречу ласкающему рту, и машинально согнул ноги в коленях. Если б мог, вообще подскочил бы. Как сжал-то с двух сторон ногами, вот это сила страсти! — Тихо-тихо… — прошептал Яркко. Точно в первый раз у него, реакция на грани фола. Скользя кончиком языка по члену Ари, вбирая его целиком, целуя, воображая себе то мороженое, то карамель на палочке, Яркко одновременно мастурбировал. Приличных мыслей в голове не осталось. Он фантазировал, что было бы, будь он сейчас сверху. Как его руки обхватили бы эту гибкую, тонкую талию, как он покрывал бы поцелуями грудь, шею и лицо. Да вообще, всего Ари, всего, а не только самую горячую его часть. И, конечно, тот стонал бы в сотни раз чувственнее, чем сейчас, а Яркко в конце концов прижал бы его к себе покрепче, ускоряя темп, и кончил бы так, как никогда еще в жизни не кончал. Собственные мысли и общая безумная атмосфера сыграли свою роль, и он действительно бурно кончил. Перед глазами все поплыло, и еще какое-то время Яркко понадобилось, чтобы отдышаться и прийти в себя. Ари все это время наблюдал за ним вполглаза, ибо разрядка настигла его куда быстрее. Его гладкий живот покрывали капли спермы. — Нет! — запротестовал он, когда Яркко попытался все это убрать по примеру горячих финских парней из порно. — О чем это ты подумал? — засмеялся Яркко, откинув голову на его бедро, влажной неверной рукой доставая платочек из кармана приспущенных брюк. — Ты меня избил, понимаешь? А теперь еще и убирай тут за тобой, — продолжал он, со смехом вытирая Ари живот, а заодно свои руки и пол. Не стоило в студии никаких следов оставлять, чревато. — А ты меня… трахнул, Яркко! Морально и физически. Полностью! Яркко хотел было ответить, мол, если так, то, скорее всего, это твой первый секс в жизни, приятель, но в последний момент удержался. Ари принялся суетливо поправлять футболку, натягивать брюки и завязывать на них шнуровку. Тут Яркко стало как-то не по себе. «Я отвратительный тип. Практически изнасиловал ребенка», — подумал он и робко потянулся поправить ему спутанные волосы. — Ари… — А? — неловко отвел взгляд тот. — Как ты думаешь, ты бы мог полюбить мужчину? — Что? — Ари поднял голову и посмотрел на Яркко. Оба уже были одеты, осталось вырезать из их памяти последний час, и как будто и не было ничего. В его тоне сквозило пренебрежение: отвяжись, мол. — Не надо, Яркко. Ари увернулся от поцелуя и встал с дивана. Поправил волосы. Это только Яркко улыбался и был рад, что теперь все ясно. Как было ясно и другое: эта серия — первая и последняя. В этот раз уже его, Яркко, оставили в дураках. От этих мыслей и от тихого голоса Ари защемило в душе. — Я домой пойду. Ты тут выключи все, ладно? И ушел, не дождавшись ответа — бросив только поверхностный взгляд, неуверенный и чуточку брезгливый.