***
Он очутился в темном переулке за спинами магов, швыряющихся заклятьями. Выяснять, кто с кем сражается, кто прав, кто виноват, он не стал. Если медальон перенес его сюда, значит, ребенок где-то здесь, на линии огня. Действовал он быстро, не дожидаясь, пока на него обратят ненужное внимание: два мощных невербальных Ступефая, пара Инкарцеро и Петрификус. Через несколько секунд он остался единственным, стоящим на своих ногах: пятеро волшебников уткнулись лицом в булыжную мостовую. Они перестали закрывать Снейпу обзор, и стало ясно, что кроме них в переулке никого нет. А медальон у него на шее снова остыл, сигнализируя, что с девочкой все в порядке. И самое неприятное, что переместиться с его помощью уже невозможно. В спокойном состоянии он координат не задавал. «Н-да, недоработка. Но где она? И где я?» Он подошел к валяющимся магам. Четверо были без сознания, один пытался перевернуться, трепыхаясь в опутавших его веревках. «Легилименс!» Вскоре, предварительно подправив память незадачливым аврорам, Снейп вышел из переулка и двинулся вдоль по главной улице, пытаясь разложить по полочкам полученную информацию. В воспоминаниях волшебника он явно видел Сивого, который взял в заложники… мальчика или девочку? Угрожал обратить. Доблестные стражи порядка не придумали ничего лучшего, как атаковать обоих. Фенрир вытолкнул ребенка с линии огня и… поставил щит? А потом, как раз в тот момент, когда появился Снейп, ушел, очевидно, порталом вместе с… мальчиком или все-таки девочкой? В своих мыслях аврор называл его «пацан». И Сивый крикнул «пацан». Но, если это был мальчик, где же, черт возьми, девочка? И все-таки он склонялся к мысли, что это была именно девочка. Та самая девочка, которая, вместо того, чтобы учиться, читать и играть в куклы, шляется с оборотнями по… А кстати, действительно, где? – Снейп? — прозвучал неуверенный изумленный голос. — Это ты? Обернувшись, Северус увидел знакомую физиономию. – Люпин, — констатировал он, — какая неприятная встреча. – Ты выглядишь… — Люпин замялся — хорошо. Почувствовав подвох, Снейп оглядел себя. Он подхватился и перенесся из дома, в чем был: в темно-синих джинсовых шортах до колена, белой рубашке с длинным рукавом и свободным воротом и мягких домашних тапочках на босу ногу. «Твою ж…» Северус было смутился, а потом, окинув взглядом потрепанного жизнью Люпина в старом залатанном костюме, подумал: «Да я просто шикарно выгляжу! Особенно, в сравнении с некоторыми». – Да, Люпин. Чувство стиля у меня не отнять. Это природное, так что не завидуй, — спокойно ответил он и обогнул старого знакомого, показывая, что разговор окончен. – А что ты делаешь в Болгарии? — догнал его вопрос. «А я в Болгарии?» — чуть не вырвалось у Снейпа. – По бабам хожу, — задумчиво ответил он, прикидывая, из чего же ему создать портал, чтобы вернуться в Англию: выковырять булыжник из мостовой или пойти по пути наименьшего сопротивления и пожертвовать тапок. — А ты? В принципе, можно было уже никуда не торопиться. С девочкой сейчас все в порядке. Она жива, не ранена, и, главное, Фенрир ее не покусал, не поцарапал и даже не обслюнявил. Во-первых, потому что, несмотря на устоявшееся общественное мнение, был вполне вменяем, а во-вторых, сигнальный медальон отслеживал изменения энергетического и магического полей. Аура оборотня отличалась от человеческой. И изменения начинались мгновенно, как только слюна ликантропа попадала в кровь. Так что нестись сейчас в приют не имеет смысла. Вряд ли она сразу отправилась туда. А хвост малолетней авантюристке можно накрутить и через Макнабб. Да и всыпать потом по первое число. Главное, не забыть! – Я… меня Дамблдор попросил, — Люпин, ошарашенный необычным поведением однокашника, казалось, сначала не мог подобрать слов, а потом предложил. — Слушай, а может, посидим где-нибудь? Ну, раз уж встретились. Я угощаю. Снейп неожиданно для самого себя согласился.***
– …работу найти практически невозможно. Ты же знаешь, как к таким, как я, относятся в обществе. Если бы не Дамблдор, я бы вообще концов с концами свести не смог, — захмелевший от пива Люпин, судя по всему, давно ни с кем не общался, поэтому сейчас вываливал на Снейпа чуть ли не всю свою жизнь. Северус, размышлявший о том, что раз уж он оказался в Софии, то было бы неплохо пройтись по книжным лавкам на Пътека Здрач, а для этого стоит зайти в болгарское отделение Гриннготс, пил свой кофе и вполуха слушал. – …ходят слухи, что в Восточной Европе какая-то нездоровая обстановка. В албанских лесах эпидемия среди магических животных. Да и бывшие сторонники Сам-знаешь-кого туда зачастили. Ну, директор и попросил меня потолкаться здесь в людных местах, послушать… «Можно еще дурмстранговские учебники для Мелиссы заказать. Пригодятся. Они подробнее», — думал Снейп. – …а сегодня в пабе я заметил Фенрира. Уму непостижимо: этот маньяк совершенно спокойно… «То есть фараонов на Сивого натравил ты?» – …и тут в бар зашли авроры. Я, естественно, предупредил их… «Представляю себе. Наверняка громко встал и гордо ткнул пальцем». – …Фенрир перевернул столы, расшвырял людей и выскочил из пивной… «Мерлин, и вот это когда-то было старостой и лучшим учеником?» – Люпин, а нельзя было по-тихому? Выйти в уборную, дождаться кого-нибудь из авроров. У Фенрира звериное чутье. Ты бы еще объявление сделал. А если бы его загнали в угол и он бы покусал кого-нибудь? Люпин невесело рассмеялся. – Ну, сегодня не полнолуние, уж поверь мне. Северус посмотрел на собеседника, как на неизлечимо больного. – Люпин, тебе ли не знать, что старые опытные оборотни, сроднившиеся со своей звериной половиной, могут перекидываться вне зависимости от фазы луны. Трансформация будет не полной, но от этого не менее опасной. В полнолуние же вервольфы обращаются непроизвольно. А в новолуние трансформация невозможна в принципе. Способны на подобное далеко не все. Необходимы годы тренировок. Что до Сивого, то он не просто сроднился со своим внутренним волком. Он полностью управляет им и неимоверно гордится. Люпин потрясенно уставился на Снейпа. К своему стыду, он никогда не старался узнать больше об оборотнях. С детства его приучали бояться, скрывать и весь месяц до полнолуния делать вид, что ничего не происходит. Поэтому он и не пытался породниться со зверем внутри себя. Лишь заталкивал его глубже и по возможности, если были лишние деньги, глушил зельями. – Вам просто неимоверно повезло, что Фенрир адекватен и в схватке предпочитает убивать, а не обращать, — продолжал Снейп. Этого Люпин выдержать не мог. – Фенрир адекватен? Да он маньяк! Это он напал на меня, когда я мирно спал ночью в своей кроватке, и обратил. Мне было всего четыре года, Снейп. Оборотни тогда лавиной пронеслись по магической Англии. Ты представить себе не можешь, сколько людей пострадало! – Семь. Четверо взрослых и трое детей. Не больше и не меньше. – Откуда… — у Люпина дрогнул голос. – Мне рассказал Сивый. И его можно понять. – Ты его оправдываешь?! – Я сказал понять, а не оправдать. Люпин, ты вообще интересовался событиями, которые привели к тому, что ты стал тем, кем являешься? – Мне отец рассказывал, — Люпин залпом выпил пиво и махнул рукой, заказывая еще. – Прилизанную и причесанную версию? Мерлин, тебе же не пять лет. Давным-давно уже можно было разобраться. – Смотрю, ты разобрался. Знаток. Тебе-то какое дело до оборотней? – Ну да, это же не на меня в четырнадцать лет натравили одного из них. Что это я, в самом деле? — Снейп жестко посмотрел на бывшего однокашника. – Северус, я думал, мы уже выяснили. Это был несчастный случай… — начал было Люпин. – Как я говорил тогда и утверждаю теперь — это было покушение на убийство. И можешь не вскидываться. Я упомянул о том случае, лишь отвечая на твой вопрос, какое мне до этого дело. Логично, знаешь ли, выяснить все об орудии убийства, чтобы иметь хоть какой-то шанс противостоять ему в будущем. И поэтому – да. Я — знаток. Люпин посмотрел в пустой стакан и спросил. – Ну, и из-за чего якобы адекватный Фенрир сбесился? Снейп откинулся на спинку стула. – Когда-то давным-давно жил-был на свете Лайелл Люпин. И работал он в отделе регуляции магических популяций и контроля над ними. Однажды к нему на беседу привели нескольких оборотней, в том числе и Фенрира Сивого. – Не юродствуй, — поморщился Ремус. — Мне это известно. Отец не сдержался и сказал им, что они все бездушные, злобные существа, которые не заслуживают ничего, кроме смерти. Он всегда сожалел о своих словах и считал, что был не прав. И это недостаточное оправдание тем нападениям. – Если приводить фразу Лайелла дословно, то он сказал буквально следующее: «Вы все бездушные, злобные твари, которых необходимо уничтожить, стереть с лица земли». Но это все лирика, поскольку, на следующий день он продавил у руководства министерства санкцию на облаву, — профессорским тоном продолжал Снейп, не обращая внимания на перебившего его Люпина. — Она состоялась в новолуние. Во время этой облавы в стае Фенрира были изнасилованы и убиты четыре девушки и утоплено трое новорожденных детей на глазах у их родителей. Именно утоплено. Со словами, что вот так и нужно поступать с волчатами. Одной из девушек была дочь Сивого, а один из детей — его новорожденный сын. Так что право на месть у них было. Я не оправдываю, но понимаю. Потрясенный Люпин немигающим взглядом смотрел на Северуса. – Надо отдать должное вожаку стаи — Фенриру. Несмотря на собственную скорбь, он смог удержать остатки стаи от тотальной мести. Возмездие коснулось только семей тех волшебников, чьи подписи стояли на санкции. Также следует принять во внимание, что оборотни никого не изнасиловали и не убили. Их месть ограничилась обращением. – Это… ложь… — выдавил из себя Люпин. — Ты поверил Фенриру? Он хотел обелить себя. – Сивый хоть и выглядит, как мужик от сохи, но он далеко не дурак. Он стал вожаком и уже много лет ведет за собой стаю, что уже говорит о его умственных способностях. Фенрир знает: обелить себя у него не получится. Он вымазан черным от лысой макушки до кривых пальцев на ногах. Это, во-первых. А во-вторых, я никому не верю на слово. Я все проверил лично. – И как же тебе это удалось? — скептически спросил Люпин. – Легко и непринужденно. Мне это обошлось в десять галлеонов для мелкой сошки в архиве министерства и большую шоколадку для девочки, которая нашла для меня нужные бумажки. Я видел их собственными глазами, — сказал Северус и мысленно добавил: «И скопировал. На всякий случай». – Я не верю… — прошептал Люпин. – И еще, — медленно, словно размышляя, продолжать или нет, проговорил Снейп. — Шестеро из семи обращенных в ту ночь теперь полноправные волки в стае Фенрира. Их не бросили и обучили. Все они вполне успешно уживаются со своей звериной половиной. Хотя и сомневаюсь, что подобная жизнь была пределом их мечтаний. Родители седьмого от помощи оборотней отказались. Надо ли называть их фамилию? Люпин сидел, сгорбившись, уставившись невидящим взглядом в стол. Потом поднял голову и упрямо посмотрел на Снейпа. – Даже если все было именно так, — выдавил он. — Я сказал "если"… Мой отец поступил правильно, не став связываться с этим маньяком Фенриром. Я полностью согласен с ним и с Дамблдором: нельзя заигрывать со зверем. С ним нужно бороться и держать на цепи. Только так можно сохранить свет внутри себя. Поверь, Северус, мне на моем месте виднее. Снейп крутил в руках пустую чашку. «Потрясающе! Полностью незамутненный разум. Сколько лет уже живет, можно сказать, в канаве, и все равно никаких сомнений. Только ярлыки лепит. Аккуратно подписанные. Четкое деление: свой-чужой, белый-черный. Надпись не соответствует? Перечеркнем, подпишем заново, не раздумывая. Как с Блэком. Свой — чужой. Многолетняя дружба — не аргумент». – Твое право, Люпин. В любом случае, в полнолуние на узкой дорожке я предпочел бы встретить любого из волков Фенрира, чем тебя. С ними хоть шансы есть дожить до утра. Снейп поднялся из-за стола. – Спасибо за кофе, Люпин. Через три часа Северус вернулся в Тупик прядильщиков с кипой книг в руках и в одном тапке.***
На следующий день после своих балканских приключений Мелисса получила потрясающий нагоняй от Макнабб. Нет, директриса не упоминала самого факта заграничного вояжа и сопутствующих ему проблем. Разговор был исключительно о безопасности, здравом смысле и инстинкте самосохранения. И все бы ничего, но эти, несомненно, разумные вещи упоминались лишь в контексте посещения опасных мест с — та-дам! — незнакомыми волками. Ошарашенная девочка в первый момент даже не знала, что возразить. Только слушала с открытым ртом. Потом, когда эмоциональное выступление Макнабб подошло к своему логическому завершению, Мелисса решилась на пару реплик. И тут ее ждало еще большее потрясение. Директриса вообще не помнила, о чем вела речь всего несколько минут назад. Она встревоженно посмотрела на девочку, пощупала ее лоб и предложила денек полежать в кровати. «Ее использовали как магнитофон! Магия разума!» — дошло до Мелиссы. Она не знала, как реагировать на подобное. Перед ней встала дилемма. С одной стороны, это выглядит, мягко говоря, неэтично. С другой, она уже несколько лет учится по стипендии, полученной именно с помощью магии разума. И не особо переживает на сей счет. Если честно, вообще не переживает. Конец ее моральным терзаниям положил прилет крылатого почтальона. В этот раз сова, скинув сверток, не улетела, а протянула Мелиссе лапу. К ней был привязан ярко-красный конверт. Как только девочка вскрыла его, все посторонние звуки стихли, будто кто-то поставил полог тишины. Письмо вылетело из ее рук, и зазвучал громовой мужской голос: – Если вы, мисс Эванс, полагаете, что это очень забавно оказаться в другой стране в публичном месте в домашних тапочках на босу ногу, спешу вас разочаровать. Я не смеялся. Также считаю абсолютно недопустимым, когда девочка вашего возраста посещает злачные места и встревает в разборки стражей порядка и беглых оборотней. Вы отдаете себе отчет в том, что, если бы с вами что-то случилось, пострадали бы взрослые люди, которые несут за вас ответственность? Я говорю не только о руководстве приюта, но и о миссис Макнабб. Полагаю, причинение подобных неприятностей было бы сущей неблагодарностью по отношению к даме, которая столько лет принимает близко к сердцу ваши интересы. Рекомендую вам, мисс Эванс, воздержаться в ближайшие годы от подобных авантюр и включить здравый смысл. В противном случае, обещаю тебе, малыш, я лично тебя выпорю. С днем рождения! Настроение стремительно улучшалось, несмотря на прозвучавшее обещание порки. Значит, медальон работает! Северус был в Софии, и он за нее волнуется!***
– Здорово, мелкая. Поболтаешь немного со стариной Фенриром? Сивый ждал Мелиссу у ворот приюта. Девочка с интересом посмотрела на него. Выглядел он неплохо: раны уже затянулись, он был побрит, причесан и на нем была приличная одежда. Так что никто его от обычного здоровяка-работяги и не отличил бы. Проследив ее взгляд, оборотень хмыкнул. – Угу, старая перечница Блэк меня подлатала. Можно с ней дело иметь. Кстати, мелкая, если она тебя в гости позовет, ты уж не отказывайся. Она тетка разумная, может подсказать что полезное. Ты ж вон у маглов обитаешь. А жить-то тебе все равно у нас. Обычаев-законов не знаешь — можешь вляпаться. – Спасибо за совет, Фенрир. Но не думаю, что она меня пригласит. – Пригласит. Иначе от любопытства помрет. Да и одиноко ей. Мелисса пожала плечами. – Я чего пришел-то, мелкая… Фенрир порылся в карманах и протянул Мелиссе маленькое кольцо-печатку с руническим символом: зеркально отображенной латинской буквой «N», перечеркнутой вертикальной линией посередине(2). – Носи и не снимай. Это знак, что ты под защитой стаи Фенрира Сивого. Мелисса надела кольцо на мизинец левой руки. Оно сжалось по размеру и исчезло. Она вопросительно подняла голову. – Не боись. Его только маги не видят. А оборотни всегда разглядят. А ты гордись, мелкая! Ты всего лишь второй человек, получивший такой знак. – Спасибо, Фенрир! Оборотень махнул рукой, мол, даже не стоит упоминать. – Я вот думаю, может, тебе сову поймать? А, мелкая? Если кто обидит, мне черкнешь пару строк. Я пыль-то неплохо выбиваю. И тебе задолжал маленько. А? Моя стая почти всех животных для магазина в Косом ловит. И тебе подкинем. – Мне совы не нравятся, да и держать их негде. – А кто нравится? Кошки, небось, — скривился Фенрир. – Нет, ты не думай, мы тебе и книзла можем словить. – Ты серьезно? Тогда я хочу ворона. Только не сейчас. Через три года. – Фамильяра решила завести? И то дело, — проницательно заметил оборотень. — Лады. В августе перед школой будет ждать тебя в магазине в Косом. Владельцу кольцо покажешь — он тебе отдаст. Самого лучшего отловим! Ну, все. Бывай, мелкая! Еще свидимся! __________________________ (1) Иоганн Генрих Песталоцци — швейцарский педагог, один из крупнейших педагогов-гуманистов начала XIX века, внесший значительный вклад в развитие педагогической теории и практики. (2) Вольфсангель — внеалфавитный рунический символ. В таком виде, как на кольце Мелиссы, означает «оборотень».