Дракон. Тихий Омут

      Переместившись сразу в класс, я первым делом огляделся. Кажется, никого. Задышав ровнее, отпер дверь.       Еще вчера, столкнувшись с дроу, я решил, что не хочу отыскивать нежданных гостей сразу после завтрака — вредно для пищеварения, и запер кабинет. Как оказалось, идея была прекрасная, иначе я вполне бы мог столкнуться с разгневанным драконом.       Интересно, как далеко я его послал вчера? Судя по усталости и чувству внутреннего опустошения — в далекое далеко.       Это был как раз тот случай, когда я смог использовать магию без особых заклинаний и подготовки. Я находился у себя дома.       Так уж сложилось, что, несмотря на то, что на этих землях светлые эльфы не жили, мой дед умудрился создать точку опоры. Точку опоры для всего рода. Он словно пустил здесь когда-то корень, и тот пророс, уходя все глубже в землю. Пока дом пустовал, корень дремал, а с возвращением нашей семьи ожил, снова напитываясь энергией земли и даря ее своим обитателям. Дома, как говорится, и стены помогают. Поэтому, когда я в сердцах пожелал наглому вторженцу оказаться как можно дальше, отреагировала не только моя магия, но и магия рода.       И чем искреннее горело мое желание, тем дальше должно было занести ящера… может, он и вовсе сгинет?       «Надеюсь, мне за это ничего не будет», — малодушно подумал я.       Между прочим, он сам во всем виноват! Нечего испытывать на мне запрещенные методы!       Страшно подумать, во что бы он меня превратил этой своей штукой! А когти-то, когти какие, только грибы кромсать по осени для сушки! Нацарапал на мне карту подземелий, урод!       Праведный гнев вспыхнул новой волной при воспоминании о том, как я полночи мазал кровоточащие порезы. И я снова ощутил в себе силу дать негодяю отпор.       «Пусть только морду покажет, супостат!»       В кабинете появились первые ученики, и я попытался выкинуть ужасный вечер из памяти.       Волнение вновь вернулось, когда подошла история у класса 3-А, впрочем, ненадолго. Дракон так и не появился, и я прилично отработал целый день.       - На завтра прочтите параграф о правлении Гельмута XIV и не забудьте, что доклад по теме «Развитие иерархии подземных видов» я жду от вас к понедельнику.       – Учитель Алияс, а вы пойдете сегодня вечером на ярмарку? — подскочили ко мне Эрта и Эрна, девочки-фавны.       - Ярмарку? — нахмурился я, что-то такое припоминая.       Ярмарка была любимым развлечением в нашем скудном на веселье городке. Осенняя ярмарка приходилась как раз на конец октября — начало ноября, но я так забегался со своими проблемами, что даже не вспомнил об этом, хотя исправно посещал увеселительные мероприятия.       Издавна торговцы со всей империи и близрасположенных городов свозили свои товары в единый рынок и объезжали земли с наступлением осени и до первых холодов. Конечно, лучшие товары оседали в столице, а после ярмарка колесила по строго определенному маршруту, задерживаясь в некоторых местах по нескольку дней. Нам в Тихом Омуте на такое чудо рассчитывать не приходилось. Спасибо и на том, что заглядывали на вечер.       Место у нас было не людное, оттого и не богатое, обитатели, в основном, промышляли рыбной ловлей, но Нортону каким-то чудом удалось заманить ярмарку и к нам. Наверное, сыграл тот факт, что на много верст вокруг Омут был единственным мало-мальски приличным городком на почти необитаемых землях. И поэтому, остановившись у нас, торговцы могли рассчитывать на то, что все обитатели окружных территорий непременно явятся, неся нажитое туда, где его можно было потратить. Что ж, некоторая выгода проглядывалась.       Правда, я так устал.       - Нет, девочки. Наверное, эту пропущу.       - Ну пожалуйста, учитель, идемте. Нас же не отпустят без взрослого, — состроили плаксивые морды с курносыми носами хитрюги. Шоколадного цвета кудряшки мило обрамляли округлые смуглые личики, а полные губы сами собой складывались в бантики. Ангелы чистой воды. Вот только стоит отвернуться, и сам будешь во всем виноват.       Их пожилые родители прекрасно знали о ветреном характере непосед и давно распрощались с надеждой удержать их в узде. Единственный, кого они немного слушались был, как ни странно, я. Мне всегда казалось, что я им просто нравлюсь и потому они иногда позволяют собой покомандовать.       На пороге уже опустевшего класса вдруг возник дракон.       С перекошенным лицом. С выразительно перекошенным лицом. В потрёпанных одеждах с чужого плеча, слегка ободранный, со свезенной бровью и… очень нехорошим взглядом.       - Уговорили, — тут же сдался я и протянул руки к девочкам, давая им повиснуть у себя по бокам.       Проходя в дверь, я втянул голову и уставился в пол, молясь, чтобы злющая ящерица не стала устраивать спектакль с расчленением учителя истории на глазах у младших.       Не стала, и мы спокойно покинули школу.       Торговцы, по традиции, съехались на небольшую пустошь у окраины. Натянули тенты, закрепив на колышках плотную материю, расставили столы и прилавки, установили стеллажи и шкафы, на которых удобно демонстрировали товар, позволяя покупателям глазеть на все богатства без надобности ворошить неаккуратную кучу. Опытный глаз сразу видел знающих дельцов. Цен на товары не выставляли, как сторгуешься, так и заплатишь.       - Рыбки, рыбки! — заголосили в один голос девочки и поволокли меня в сторону водяных пузырей.       Да, экзотические рыбины пользовались огромной популярностью — переливающиеся всеми цветами радуги, закованные в разных размеров сферы, мелкие, с ноготь, золотые и серебряные капли носились дисциплинированной стайкой по кругу, словно крошечный торнадо. Темно-синие плоские ламберии безразлично парили в середине водной сферы, и как бы ни переворачивали любопытные детишки пузырь, они всегда оставались в центре вверх головой; вон там, справа, агрессивно скалились рыбы-шакалы, стоило кому-нибудь поднести палец на расстояние пары локтей, а наверху растянулось просторное вместилище с открытым верхом, откуда свесил восемь ног молодой прилипала, бултыхаясь на самой поверхности и лениво отдирая присоски от гладкой поверхности пузыря, которые тут же приклеивались обратно, заставляя начинать все сначала.       Не успел я рассмотреть существо как следует, а меня уже тянули дальше.       Прекрасные деликатные ткани, свернутые бесконечными мотками, украшали приценивающихся покупательниц, пока продавец накидывал новую петлю прозрачного газа вокруг необъятной талии темной эльфийки. Вот яркие огни самоцветов ловят свет звезд и факелов, притягивая взгляды и чаруя волшебным блеском. Дивные ароматы специй кружат голову и манят окунуться в дурман далеких южных королевств. Голосистые птицы тянут чарующие напевы, мягкие переливы щебета ласкают мой неискушенный слух.       Какой прекрасный и удивительный мир раскинулся за пределами Омута. Мир, который мне не суждено увидеть.       - Подходи, не бойся, уходи — не плачь. Смелость, ловкость, сила — не бойся неудач! — кричал зазывала, притягивая внимание праздной публики.       Мы не смогли пройти мимо.       - А можно мы, а можно мы, Алияс! — вцепились острые пальчики в мои ладони, и два тяжелых якоря надежно пригвоздили меня к месту. Даже если бы мне захотелось сдвинуться с места, то вряд ли бы мне это удалось.       - Давай, ребятня! Такие ловкие дарования наверняка смогут завоевать приз, — оказался тут как тут круглобрюхий водяной в широких восточных штанах.       Наверху, на высоком постаменте, возлежал чудесный венок, заплетенный редкими неувядающими розами нежных оттенков зари и прозрачными аквамаринами. Поистине прекрасная вещь, достойная украсить голову любой красавицы. И целеустремленные кандидатки уже разминались в углу, там же потягивались и решившие попытать счастье ухажёры, чьи дамы подбадривали их издалека, не решившись собственноручно сразиться за великолепный трофей.       - Сколько стоит участие? — сдался я, видя кристаллы крокодильих слез, застывшие в требовательных глазах.       - Пара медяков за участие, благородный господин.       Я фыркнул на такое обращение и полез за кошелем.             - Спасибо, спасибо! — запели мои подопечные в один голос и кинулись в толпу готовящихся, пока я пересыпал монетки в зеленую ладонь. — Я тут в сторонке, — крикнул я им в след, который уже простыл.       Соревнование начнется через несколько минут. Глупые, в сущности, задания: увернуться от зыбучего песка, раскрывающего пасть прямо под ногами, проскакать со связанными руками полосу препятствий, забраться на абсолютно гладкое дерево, отгадать, где спрятался дневной бесстыдник (ночью симпатичное растение, находило себе укрытие, а днем раскрывалось бутоном навыворот, предлагая тычинки всем подряд. Я бы без труда нашел цветочек, вот только учителям не пристало заниматься подобными глупостями).       Очередной участник ринулся к водяному, задев меня в порыве азарта плечом — лучше не стоять на проходе. Я сделал несколько шагов назад к голубоватой сильно выцветшей палатке…       - Попался! — меня бесцеремонно схватили за запястье и втянули внутрь, я и пикнуть не успел.       - Отпустите! — взвизгнул я, а затем понял, кто захватил меня в плен.       На пощаду рассчитывать не приходилось. Морда у ящера застыла в оскале. При ближайшем рассмотрении дракон и вправду выглядел не лучшим образом, словно после стычки. Надеюсь, закончилась она не в его пользу.       Он раскрыл было пасть, чтобы что-то сказать — или откусить мне голову — когда из глубины палатки нас коснулся странный голос:       - Вечер уже раскинул звезды, а жизнь начертала каждому путь.       Мы одновременно обернулись.       Посередине тесного иллюзорного помещения росла толстая потрескавшаяся коряга, на которой восседала самая настоящая птица Гамаюн.       - Подходите, не бойтесь, — от стены отделилась тонкая тень, плечи которой скрывала темная хламида.       - Мы ошиблись палаткой. — Голос дракона привел меня в чувство, заставив оторвать взгляд от прозрачных голубых глаз хищницы, с интересом рассматривающей нас, склонив голову чуть набок.       - Никакой ошибки нет, — пропела сирена и опустила капюшон. Огненно-рыжие волосы медной проволокой вились вдоль спины, пока изумрудные глаза, не мигая, глядели на Шайса. — Пути судьбы неисповедимы и каждый оказывается там, где должен, в то время, которое ему назначено.       Хватка когтистой лапы причиняла боль.       - Мы уходим. — Дракон остался глух к увещеваниям сирены. Не знал, что ящеры могут сопротивляться волшебному голосу. Я бы остался, хозяйка чудо-птицы полностью завладела моим вниманием.       - Я, — открыл я рот прежде, чем дракон рванул меня наружу, - бы задержался.       Вторая причина была более чем очевидна — оставаться наедине с Шайсом мне хотелось еще меньше. Отвечать за свой, пусть и правильный, поступок было страшно и совершенно не к спеху.       - Как тебя зовут, эльф? — Сирена подплыла ко мне ближе.       - Алияс.       - Подходи, Алияс, и узнай, что уготовано тебе жизнью, — сирена открыто махнула рукой, приглашая меня приблизиться к птице.       Что меня ждало в будущем, я и сам прекрасно знал. Сначала разгневанный дракон, затем схватка на смерть за собственную честь, которую у меня были все шансы проиграть. Затем я распрощаюсь со своей магической силой и возможностью справлять естественную нужду на очень долгое время. А через ближайшую сотню лет сгину в небытие. Если же мне повезет, и я каким-то чудом одолею дракона, то все равно останусь рабом. Судьбу свою я знал, вот только это не значит, что я спешил с ней встретиться.       Вырвав руку из хватки, я шагнул навстречу к Гамаюн.       Удивительная птица глядела на меня небесными глазами, пока огромный черный круг зрачка затягивал глубже. Белоснежное создание обладало человеческой головой с каскадом белоснежных волос и упругой девичьей грудью, обильно украшенной тяжелым жемчужным ожерельем. На розовых сосках застегивались золотые кольца с двумя каплями прозрачных, словно слеза, бриллиантов. На этом сходство с человекоподобным существом заканчивалось.       Ниже груди Гамаюн была птицей, и светлые, отливающие шелком перышки покрывали вытянутое тельце. Два огромных крыла еле заметно подрагивали, когда птица покачивалась из стороны в сторону, переступая с лапы на лапу. Крепкие куриные конечности впивались в толстую ветку. Длинные когти давно исцарапали кору, оставляя истертый ствол совершенно обнаженным.       Гамаюн нежно курлыкнула заставляя меня замереть напротив.       Огромные зрачки потеряли очертания и стали расплываться шире, затягивая не только радужку, но и весь глаз угольно-черной пропастью. Дыханье перехватило в груди — никогда прежде я не видел столь прекрасного создания. Её черты лица совершеннее статуи самого искусного мастера. Только природе под силу создать подобное совершенство, и она его воплотила в образе редкой сказочной птицы.       Я даже понятия не имел, что Гамаюн можно встретить на ярмарке! Хотя присутствие сирены многое объясняло.       Гамаюн никогда не жили в одиночестве, но и общества себе подобных избегали, строя пару с другим видом в качестве симбиотического партнера. Впрочем, если бы кого-то волновало мое скромное мнение, то я бы не постеснялся сказать, что, несмотря на всю прелесть существа, что было передо мной, Гамаюн, скорее, была паразитом. Выбрав себе партнера, она отдавала себя на полное попечение, позволяя паре заботиться о себе всю долгую жизнь.       А тот, кому посчастливилось или, к несчастью, довелось остаться с чудо-птицей, получал взамен ее полную покорность и поистине бесценный совет. Гамаюн — самое мудрое создание в известных мирах, легко заглядывающее в будущее.       Правда, в Совете Магов ее не встретишь и на службу государства не призовёшь. Она совершенно не терпела неволи и принуждения, она могла попросту зачахнуть, словно самый хрупкий цветок от легкого порыва ветра. Птице была чужда политика и корысть, кроме ее собственной, абсолютно не укладывающейся в понимание любого разумного существа.       Казалось, все, чего она хотела, это летать высоко в небе, жевать червячков и проводить время с выбранным другом.       Она знала все на свете, но делилась только тем, чем хотела, и не чирикала попусту.       Говорили, что только с избранником или избранницей Гамаюн была серьезна, со всеми же остальными птица вела себя также неприхотливо, как неразумное дитя фавна или бабочки.       Верить ей или нет — это был вопрос, терзающий поколения самых сильных магов и глубоких умов.       - Я летаю высоко, вижу, вижу далеко, — тонким голоском вдруг запела Гамаюн. — Выше, выше облаков, мир открыл глазам покров. Разрешил увидеть свет, вот, Алияс, тебе совет. Ты не прячься от судьбы, от дороги, от борьбы. Путь, суженый тебе, не прост, но так решила россыпь звезд давным-давно, когда заря раскрыла мир не для тебя. Но — чтобы сделать первый шаг, тебе понадобится враг. И если храбр ты и смел, то сам сломаешь свой удел. Получишь сердце и стопу — они осуществят мечту. И коль дыханья не лишишься, в себя однажды превратишься. Не плачь над огненным цветком, надежду дарит новый дом.       Птица умолкла так же внезапно, как и начала свою странную песнь. Я не шевелился, словно пребывая в потустороннем мире.       - Твоя очередь, дракон, — привел меня в сознание голос сирены.       - Не желаю знать будущее, которое изменится еще множество раз.       - Самонадеянность тебя погубит, — мрачно отозвалась сирена.       - Это предсказание?       - Скорее, очевидность.       - Мы уходим.       Я достал монетку и положил у ног птицы в знак благодарности, пусть и за предсказание, которое совсем не понял. Пусть это будет платой за возможность увидеть неземную красоту.       Оказавшись снаружи, я вдохнул свежий воздух, только сейчас чувствуя, как от моих одежд тянет терпким ароматом курительных смесей.       - Алияс! Алияс! — услышал я издалека и огляделся. Ко мне на всех парах неслась пара бесенят.       - Ты видел, как мы выступали? Мы такие молодцы! Нам все аплодировали! Но я была лучше всех, — настаивала Эрна, перекрикивая сестру.       - Ты молодец, — откликнулась та.       - Вот, это тебе, — и обе они протянули мне венок.       - Спасибо, — растерялся я. — Вы выиграли, — то ли спросил, то ли подтвердил я очевидный факт.       - Конечно! Мы же самые ловкие!       - И самые храбрые!       - И цветок найти легко было.       - И по дереву забраться раз плюнуть, не сложнее, чем по стене школы.       - Я просто не заметила зыбучий песок, — печально всхлипнула Эрта.       - С каждым могло случиться, — утешала ее подруга.       - А ты разве нас не видел? — уставились на меня их возбужденные взгляды.       - Видел, естественно. Я вон там стоял, у палатки, — я обернулся, махнув в сторону шатра, где укрылась птица.       - У какой?       - Где?       Там не было ничего. Пустое место в ряду разноцветных прилавков зияло вырванным зубом.       - Вы молодцы, — справившись с шоком, обернулся я к девочкам, решив, что, наверное, я перенервничал в последнее время и мне стали сниться сны наяву… красочные, такие реальные сны.       - Надень венок, Алияс.       - Может, оставите его себе? Он так прекрасен.       - Нет! Нет! — возмущенно отозвались девочки. — Ты самый красивый! То есть, вы, учитель, самый красивый! Мы же его для вас выигрывали.       Я тепло улыбнулся, запустив пальцы в лохматые головы и притянув моих козочек к себе:       - Спасибо, хорошие мои. — И чинно опустился на корточки, позволяя водрузить завидный приз на свою голову.       - Красота! Красота! — носились вокруг бесенята.       - Я буду всегда хранить ваш подарок. Но, кажется, вас уже заждались.       В отдалении стоял пожилой сатир, отец моих учениц. Обнявшись на прощанье, я назидательно напомнил им о домашнем задании и отпустил, помахав вслед.       Я даже забыл на минуту об ужасном драконе из собственных кошмаров и о неминуемой расплате. Видя, как исказилось мое лицо, при взгляде на чешуйчатого, Шайс растянул плотоядный оскал:       - Вы все верно понимаете, господин учитель. Предпочитаете ответить за ваш отвратительный поступок здесь, или вернемся в ваш гостеприимный дом?       - Домой, — печально выдохнул я, позволяя дракону утащить себя следом. У меня самая лучшая бета! ХОХО