Дракон. Тихий Омут

      Оглушенный собственным поступком, я взирал в немом шоке на собственное творение, все еще не веря, что я отважился на заклятие Мертвой звезды…, но во что еще сложнее было поверить, это в то, что оно у меня удалось!       Духи!!!       Не понимая до конца, что только что произошло, я поднялся на дрожащих ногах и сделал шаг, потом еще один, навстречу магическому столбу. Именно там, на том самом месте, рвался в силках Шайс еще секунду назад.       Неужели я…       Нет, я не мог. Да у меня никогда бы не хватило сил на Мертвую звезду!.. Духи, о чем я думал в тот момент, когда решился на смертельное заклятие против него?!       Осознание медленно давило к земле, ноги подкосились, я бессильно осел на пожухлую траву.       В груди затягивался мертвенный узел. Отчего-то стало неважным, как пройдет моя жизнь затворника в потерянном городке. Отчего-то все, что изжигало меня целый день, развеялось пустым пеплом, не имевшим никакого значения и не существовавшим более…       Я не увижу дракона… Никогда.       Я дышал в судорогах ужасающей реальности, где я погубил единственное существо, до которого мне, похоже, было дело…       - Что, детеныш-ш-ш? — Ревом глухой трубы потянуло над поляной. — Надееш-ш-ш-ься разжалобить меня с-с-слезами?       Я непонимающе оторвал лицо от земли и сквозь пелену тающей влаги уставился на столб света, чуть ослабшего, но еще не растерявшего мощи и все так же упирающегося в плотную синеву неба.       Черная морда дракона показалась словно из потустороннего мира. Шея изогнулась, и мощная лапа шагнула извне.       Нащупав опору, мне удалось сесть, взирая с приоткрытым от удивления ртом на то, как гигантская глыба дракона вырастает из небытия моей раздавленной вечности. От чешуи шел пар, словно дракон опалил неуязвимые латы и теперь остывал на прохладном воздухе.       - И ты думаеш-ш-шь, что после того, как применил против меня Мертвую звезду, я сжалюс-с-с-ь и забуду о твоей глупос-с-с-ти, пус-с-с-тоголовый эльф?       Сама злость дышала на меня из напряженной в оскале пасти, полной острых, как жало горных ос, клыков. У меня встали волосы на затылке, но слов все еще не находилось.       «Он жив! О, духи!»       - Начинай молиться, и, возможно, духи ус-с-слышат тебя и лишат сознания раньш-ш-е, — черная гора нависла надо мной, давая разглядеть всполохи огненного зева, теплящегося глубоко внутри чудища, — чем я зако-о-о-нчу с тобой.       Я похолодел, когда дракон неожиданно дрогнул и уменьшился до размеров полуформы. Но даже в таком виде он был трижды крупнее меня.       Шайс схватил меня за грудки и подтянул вплотную к разгневанному и сочащемуся гневом лицу. Ярость его ауры пылала похлеще Звезды, что я имел неосторожность призвать в Омуте.       - Ты убьешь меня? — задохнулся я от страха и неверия в то, что сам навлек на себя смерть.       - О нет, золотце. Так прос-с-с-то тебе не отделаться, — дракон плотоядно облизнулся, и раздвоенный кончик языка хлестнул по моим губам. Я сглотнул. — Сначала я познакомлю тебя с полуформой… во всей ее крас-с-се.       Он прижал меня к телу, заставив прочувствовать, как длинный, с локоть, кол прижался вдоль моего живота.       От ужаса каждый волосок на теле встал дыбом, и я, не контролируя себя более, повис в хватке вечного, охнув.       - И вчераш-ш-ш-ний вечер покажетс-с-ся тебе упоительной ночью любви, золотце.       - Нет! — едва контролируя снова подступившие слезы, взмолился я.       - Да-а, мой с-с-сладкий, — выдохнуло мне в лицо исчадие ада и впилось в мой рот голодным поцелуем, прокусив губу.       Эту ночь я не переживу.