Над облаками...

      Я спиной чувствовала сильные, чуть резковатые и быстрые удары сердца. Хотелось бы думать, что это из-за нашей «близости», но одолевали меня смутные сомнения… Однако, все приятное имеет свойство заканчиваться. Вот и Зеро отпустил мою руку, отстраняясь. Я обернулась. Он держал пробку от колбы в зубах. Выплюнул её.       А потом, смотря мне в глаза, опрокинул содержимое сосуда в рот. Его радужа окрасилась в алый. Несколько кровавых капель оказалось на бледных губах вампира. Моё сердце пропустило удар, сама не знаю почему. Было ощущение, будто происходит что-то судьбоносное.       Колба опустела. Охотник наклонил голову, вытирая губы рукавом. К глазам вернулся привычный аметистовый цвет. Его пальцы разжались.       Как в замедленной съёмке я смотрела на падающую стекляшку.       Звон.       Осколки разлетелись в разные стороны и начали истаивать. Неудивительно, ведь сосуд я создала перед приездом в Академию с помощью своей силы. Именно благодаря этому кровь Ичиру хранилась так долго, не потеряв свои свойства. — Всё-таки не яд, — криво усмехнувшись произнёс охотник. В груди неприятно кольнуло. Снова.       Он думал, что я убью его? Почему? И зачем тогда вообще выпил? Хотя это как раз ясно как божий день. Кирию хотел умереть. Если Юки — чистокровный вампир, то ему тогда незачем жить. Он ей больше не нужен. Лишний. Зверь. Монстр.       Вампир.       Такой же, как она. Или как я.       Но тогда напрашивается вполне логичный вопрос: — К чему было обнимать меня, если думал, что умрёшь? — затаив дыхание и придав лицу как можно более отстраненный вид. Даже смешно, как же важно мне мнение этого вампира. Похоже на какую-то маниакальную одержимость. Это меня все больше напрягает. Куда логичней было бы бежать отсюда без оглядки, вытравливая из себя подобное чувство. Все равно это ни к чему хорошему не приведёт. Но я остаюсь. Ищу с ним встречи, раз за разом попадаюсь на глаза, раздражаю, привлекаю внимание. Зачем? Потому что по телу разливается приятное тепло, вместе с ознобом, стоит представить, что охотник думает обо мне, что именно я занимаю сейчас его мысли, что хотя бы ненадолго для него центром всех дум будет не наивная малышка Юки, а холодная чистокровная, скрывающая чувства за ненастоящей улыбкой. — Напоследок хотел убедиться, что твоя жизнь в моих руках. — Он усмехается, прикрыв глаза. А я чувствую как внутри все обрывается. А потом вспыхивает злость.       Свист воздуха. Звонкий звук пощечины.       Его голова мотнулась в сторону, на щеке яркий отпечаток хрупкой и изящной, но чертовски сильной ладони.       А моя рука горит. Но это ничто, по сравнению с противным ощущением кома в горле и жжения в глазах. — Да пошёл ты! — Я делаю шаг вперёд, сокращая и так небольшое расстояние между нами. Хватаю его за воротник рубашки, заставляя наклониться так, чтобы наши носы соприкоснулись. Смотрю в эти колкие глаза… Которые он, чёрт возьми, просто закрывает! С силой встряхиваю парня, заставляя его сжать бледные губы в тонкую линию и недовольно и холодно, но все же смотреть на меня. И начинаю говорить, вновь выплескивая все, что скопилось на душе. Это почти традиция. — Знаешь, а мне глубоко плевать на твои мотивы! Делай и говори что хочешь! Но знай, я не твоя любимая уже не Кросс Юки, чтобы безоговорочно верить любому твоему слову! — Он дергается, видимо желая что-то сказать, но останавливает себя, стискивая кулаки, до крови раздирая собственные ладони. Я чувствую это по забивающему и медленно удушающему меня аромату. Клянусь, когда-нибудь я возненавижу шоколад. — Как бы не ненавидел, ты никогда не станешь пытаться ранить жестокими словами других. Задеть, вызвать ярость, спровоцировать — всегда пожалуйста. Но не причинять боль. Этим ты, кстати, очень отличаешься от чистокровных, таких как я или Канаме. Мы бьем по самому больному. Хотя ты об этом знаешь как никто другой, ненависть, что вспыхивает в твоих глазах при малейшем напоминании о событиях четырехлетней давности, тому самое веское доказательство. — Он почти зарычал, хватая меня за плечи, стискивая их с такой силой, что я, кажется, услышала хруст. — Зачем я все это говорю? Потому что хочу спародировать одного русского режиссёра. Не верю! Моя жизнь в твоих руках? Ничего умнее не придумал? — Я прижалась к нему так близко, как только смогла, почти в губы шепча:  — Зачем ты меня провоцируешь? Хочешь поступить как малышка Юки? Дать надежду, а потом отобрать? Не выйдет. Или ты до сих пор не веришь моим словам? Так я повторю снова, мне не трудно! Я. Люблю. Тебя. Так сильно, что в глазах темнеет, стоит вот так прижаться к тебе. Что ноги подгибаются и кружится голова. Что от желания вдыхать твой запах сносит крышу, а поцеловать эти упрямо сжатые губы — почти что смысл жизни. И знаешь что? Мне это чертовски нравится! Ты спрашивал зачем я приехала? Потому что дала обещание другу. Вампиру, первому протянувшему мне руку помощи, научившему всему, что я знаю, не пожалевшему даже кусок собственной души. А взамен всего лишь просьба присмотреть за его дорогими детьми. Ты уже догадался, по глазам вижу. Да, я была знакома с Харуки Кураном. Но вот обещание моё… Уже давно ушло с первого плана. Ты спросишь, почему же я тогда осталась? Из-за тебя. Это моя мания, моя одержимость. Знаешь, а ведь… — Похоже Кирию устал слушать мой бред. Иначе объяснить его поведение я просто не могу. Не хочу давать надежду самой себе. Но вот мы снова целуемся. Может, это что-то значит? Ведь он обнимает меня. Сердце вампира стучит как бешенное, то и дело сбиваясь с ритма. Я бы и не заметила, если бы не прижимала ладони к его груди. Интересно, моё сердце бьётся так же сильно?       Он отрывается от моих губ, но не спешит выпускать из кольца рук. Я уже ничего не понимаю. Да и не хочу понимать. Но кое-что сделать нужно. Поэтому я осторожно отсраняюсь и беру его за руку. Он переплетает пальцы, а у меня почти разрыв шаблона. Хотя после всего это не должно никого удивлять… — Идём, — тихо шепчу. Он согласно склоняет голову.       Коридоры Солнечного общежития пусты. Неудивительно, Кросс наверняка уже почувствовал присутствие Ридо и эвакуировал учеников. Предусмотрительный чертяка.       Мы останавливаемся перед деревянной дверью, ничем не отличающейся от других. Но Зеро смотрит вопросительно.       Обращаясь к воспоминаниям из прошлой жизни, состраиваю просящую мордашку. Он тяжело вздыхает, но послушно открывает дверь в собственную комнату. Внутренне радуюсь, что Кирию живёт без соседа. Хотя мы бы в любом случае с ним бы не столкнулись…       Заходим внутрь, я прикрываю дверь. Хотела её на замок закрыть, но наткнулась на весьма выразительный взгляд охотника и не стала рисковать. От него и так подозрительностью веет. А уж какая чёрная аура по помещению поползла, когда мы подошли к кровати!       Я села на краешек, охотник замер рядом. Резко откидываюсь на спину, тяну Кирию за собой. Вампир нависает сверху, и его выражение лица просто не передаваемо! Не удержавшись, тихонько фыркаю. Он опомнившись, вопросительно выгибает бровь. — Обрати меня. Здесь. Сейчас. — Парень хмурится. — Я тебе не чистокровный. — Мрачно кидает он, отпуская мою руку и поднимаясь с кровати. Я сажусь, не желая увеличивать расстояние между нами. — Дурак ты, — шепчу тихонько, но вампир, разумеется, слышит. Протягиваю свою ладонь к его шее, нежно провожу кончиками пальцев по татуировке. А она красивая, необычный чёрный узор. Кирию дергается, как от удара. Перехватывает мою руку, с силой сжимая её. Снова. Чуть морщусь. Хватка ослабевает. — Тебе не нужно быть чистокровным, даже не нужно быть вампиром. Достаточно лишь жить. — Вторую руку я прикладываю к его груди. — Чувствуешь, как бьётся сердце? Оно разгоняет по телу кровь. Ты ведь сам знаешь? — Склоняю голову набок. — Да, — на выдохе. Быстрое движение, и мы снова на этой чертовой кровати, многострадально скрипнувшей под весом сразу двоих. Он проводит ладонью по моей щеке, по лбу, зарывается пальцами в волосы. А я даже вдохнуть не могу, так и лежу, замерев, словно статуя.       Охотник убирает руку, подносит ее к лицу и горько усмехается. В полумраке комнаты блеснули клыки. Несколько алых капель упали мне на лицо. Настоящее дежавю.       Шоколадно-вишневый вкус на языке и невозможность сделать вдох. Я говорила, что одержима? Ошиблась. Я, чёрт возьми, зависима! Его кровавый поцелуй — это как алкогольное и наркотическое опьянение одновременно. В прошлый раз было нечто похожее, но в разы слабее. Да и не в том состоянии я была, чтобы понять, но теперь… Никогда никто и ничто не сможет с этим сравниться. Вызвать такое наслаждение…       Сердце остановилось, горло обожгло. Все тело будто рассыпалось и собралось заново. В нечто иное… Вырвавшаяся волна энергии пронеслась по комнате, оставляя трещины на стенах, полу, потолке. Окно выбило ко всем чертям. Я ощущала, как начинает циркулировать по телу привычная-непривычная сила.       Я пробудилась.       И именно этот момент выбрал неожиданный посетитель. Скрипнула распахнувшаяся дверь…