Почему Дов должен быть трезвенником

Последний концерт сезона всегда характеризовался шутками и приколами на сцене. Микеле наивно полагал, что за два года удивить его уже невозможно. Оказалось, он глубоко заблуждался и понял он это в конце первого акта, как только добрался до припева Роз, и сзади послышалась легкая поступь небольшого слоненка. Итальянец скосил глаза и увидел, что к нему летящей походкой приближался Фло, грудь которого обтягивал коротенький топ, из которого торчали жесткие завитки волос, а струящаяся прозрачная ткань юбки разлеталась во время его балетных па. От шока Мик едва не забыл слова песни и только усилием воли заставил себя продолжить. Наконец, Фло добрался до него и, изящно опустившись на пол, взмахнул рукой и отклонился на его колени, прогнувшись в спине. Увидев перед собой распростертое тело француза, Микеле пустил скупую слезу едва сдерживаемого смеха, благо зрители наивно верили, что это актерская игра, передающая всю глубину страданий Моцарта. А Моцарт воистину страдал, злобно зыркнувший на него Флоран прошипел: -Убью. Потом он вскочил и переместился итальянцу за спину, размахивая руками у того над головой. Микеле возвел глаза к безответному потолку, выводя дрогнувшим голосом: “Je dors sur des ro-o-oses”, молясь про себя, чтоб эта пытка, наконец, закончилась и ему дали проржаться. Но тут Фло, как назло, начал совсем уж неприлично его лапать, и Мик понял, что грусть-тоску играть ему уже не приходится, и то, что француз не доживет до второго акта, а, следовательно, появление Сальери на сцене отменяется.