Младшие братья

Играла музыка, воздух был наполнен весельем, но душа Артура совершенно была не расположена к этому пиру. Конечно, ему удалось убедить подданных и гостей своей милостивой улыбкой в том, что он рад находиться здесь, но самые близкие ему люди знали, что это ложь. Все остальные всецело наслаждались праздником — в частности Гвейн, который выпивал уже, наверное, шестой бокал вина и открыто флиртовал с дочерью лорда Нортрапа — за исключением одного слуги, угрюмый и пронзительный взгляд которого Артур мог чувствовать на своем затылке. Он ощутил легкий укол вины от того, что набросился на Мерлина ранее, однако идиот был сам виноват. Он должен был думать, прежде чем заставлять короля говорить о своих чувствах. И, в самом деле, кто мог сегодня винить Артура в излишней раздражительности? На последнем патруле они вынуждены были бежать, когда подверглись серьезному нападению, оставив позади себя новых оруженосцев, которые не были столь быстры. К тому времени, когда они вернулись за ними, один из мальчиков был убит, а другой пропал без вести. Неожиданно двери резко распахнулись, отвлекая короля от его мыслей. Молодая женщина с дико взлохмаченными длинными, черными волосами вломилась в зал, в котором мгновенно утихли все разговоры. Рыцари инстинктивно схватились за мечи, а Артур был готов поклясться, что услышал, как Мерлин застонал. Женщина окинула взором зал, прежде чем остановиться на короле. — Артур Пендрагон, — угрожающе выплюнула она, вкладывая укор в каждое слово. Король встал со стула и покровительственно взглянул на женщину. — Кто ты? И зачем пришла? — спросил он, хотя ненависть и отчаяние в ее глазах и так говорили о многом. — Я колдунья и сестра человека, которого ты оставил на погибель, — заявила она, и все присутствующие стражники и рыцари подняли мечи, как только она произнесла первые два слова. — Зачем я пришла? Потому что хочу, чтобы ты почувствовал на себе ту боль, которую причинил мне! Рыцари предприняли попытку схватить ее, но были отброшены в воздух и врезались в дальнюю стену. В ярости Артур выхватил свой меч и направил его на волшебницу, которая медленно подходила к нему. Она долго разглядывала его, изучала, словно кошка свою потенциальную добычу, перед тем как наброситься. Небольшое смешение, движение за его спиной привлекло ее взгляд, и Артуру даже не нужно было оглядываться, чтобы узнать, что это был Мерлин, который, наверняка, готовился совершить глупую попытку защитить своего короля. Взгляд колдуньи снова вернулся к Пендрагону и она триумфально усмехнулась. Она была едва ли не в полуметре от кончика его меча, но не проявляла никакого страха. Вместо этого она начала говорить тихо, едва различимым шепотом, который не мог услышать никто, кроме них двоих: — Он был для меня всем: мой младший брат. Я хочу, чтобы ты знал, каково это терять кого-то столь важного. Кого-то, кто должен тебя защищать. Я вижу тебя насквозь. Поэтому я не собираюсь убивать тебя, Артур Пендрагон. Я заберу у тебя того, кто любит тебя больше чем кого-либо на этом свете. Того, кем ты больше всего дорожишь. Твоего друга, защитника, человека, который готов умереть за тебя и который ради тебя предал свой собственный род… — ее слова ввели короля в замешательство и одновременно наполнили необъяснимым ужасом. Ведьма коварно усмехнулась, предчувствуя победу. — Я заберу у тебя твоего младшего брата. В следующий момент все случилось так быстро, что Артур просто не смог понять, что происходит. Ведьма произнесла лишь слово, и ударная взрывная волна одновременно разбила все стекла в зале, заставляя людей разбежаться в поисках укрытия. Другими словами, она призвала к себе все эти осколки и направила их в Артура. Они летели прямо в него, но не успел король среагировать, как чья-то рука схватила его за шиворот и оттащила назад. И тогда перед ним возник Мерлин, над ладонью которого возник золотистый барьер, отгораживающий их обоих от смертоносных осколков. Артур открыл рот в шоке и не услышал следующих слов колдуньи, но вдруг ощутил, как меч в его руке нагревается и светится от наложенных на него чар. Мерлин продолжал смотреть на ведьму, ожидая действия ее следующего заклинания и из-за пристальной сосредоточенности на ней совершенно не услышал тревожный вскрик Артура. Все что он ощутил — это внезапную боль, когда меч пронзил его спину. Волшебник опустил взгляд на свою грудь, чтобы увидеть окровавленный кончик меча. «Откуда он?» — мысленно спросил себя Мерлин, прежде чем осознание пронзило его. Артур. Артур пронзил его мечом. Артур пронзил его мечом, когда увидел, как он использовал магию. Значит Артур считает его злом? Он его ненавидит? Считает монстром? С неприятным хлюпающим звуком меч был извлечен из его тела, и Мерлин обернулся, чтобы взглянуть на Артура, чье лицо не отображало ничего, кроме чистого шока. Казалось, он не чувствовал меча в своей руке, лишь пристально смотрел на Мерлина, в то время как смысл увиденного начинал медленно доходить до него. — Ты… колдун? — отрывисто прошептал он, когда предательство опалило его душу. Мерлин. Колдун. Мерлин. Человек, которому он доверял большего всего на свете. Мерлин. Человек, которому он не боялся поведать свои секреты. Мерлин. Его лучший друг. Мерлин. Предатель. Мерлин. Лжец. Мерлин пытался заговорить, чтобы что-то объяснить Артуру, но из его рта вырвался лишь кашель, а из уст потекла густая кровь. Он упал на землю, и мир перед его глазами начал неумолимо меркнуть. — Ар… тур, — хрипел он, захлебываясь собственной кровью и делая тщетные попытки подняться. Колдунья по-прежнему угрожала его королю, и он был должен бороться за него до своего последнего вздоха. — А… ту, — умолял он, пытаясь найти взглядом друга и вновь опрокидываясь на пол. Он был беспомощен, он… умирал. Это не должно было произойти именно так. Он должен объясниться, Артур обязан был его выслушать. Он не мог умереть с мыслью, что Артур считает его предателем. Судьбу нельзя было перечеркнуть так просто. Но в то же время он не смог бы жить, если бы Артур на самом деле считал его монстром. Ему нужно было лишь взглянуть на короля, чтобы понять, что он чувствует. Вдруг он жалеет о том, что заколол его мечом? Вдруг это была лишь вспышка, и на самом деле он готов выслушать его? Артур словно утратил возможность двигаться, глядя на юношу, который в судорогах корчился у его ног. Его первой реакцией, конечно, был гнев. Сильная всепоглощающая ярость на собственную глупость. Он был таким идиотом, когда доверился колдуну. Боже, Мерлин должно быть долго смеялся над ним и его доверчивостью. Лицо короля неосознанно сформировало отвращение. Именно это и увидел Мерлин, когда бросил на него последний взгляд. Артур его ненавидел и презирал. Он не хотел слышать объяснения. Разве тогда был смысл бороться? Его воля к жизни померкла в одно мгновение и он сдался. Просто сдался. Колдунья рассмеялась, привлекая внимание Артура. — Теперь мы квиты, — хихикнула она. Она произнесла еще несколько слов и исчезла в вихре черного дыма, не оставляя после себя ни следа. Когда это произошло, в ушах Артура позвенели ее слова. Я не собираюсь убивать тебя, Артур Пендрагон. Я заберу у тебя того, кто любит тебя больше чем кого-либо на этом свете. Того, кто любит тебя, больше чем кого-либо на этом свете. Артур перевел взгляд на меч в своей руке, лезвие которого было испачкано кровью Мерлина. Нет, это было невозможно. Мерлин колдун. Он дурачил Артура и никогда о нем не заботился. Того, кем ты больше всего дорожишь. Нет. Твоего друга… Нет! …защитника… Она напала на него, а Мерлин спас ему жизнь. Он сделал это с помощью магии, но это не меняло того факта, что, если бы Мерлин не вмешался, Артур, наверняка был бы уже мертв. Король вдруг в ужасе взглянул на лежащего на полу колдуна совершенно по-новому. …человека, который готов умереть за тебя. Остекленевшие, безжизненные глаза Мерлина выглядели непривычно пугающе. Чародей сделал еще один дрожащий выдох, и его грудь замерла. О, Боже, нет! Он убил его! Артур выронил из рук меч и рухнул на колени рядом со слугой. — Мерлин? — прошептал он дрожащим голосом. Волшебник не ответил. — Мерлин?! — практически кричал Артур. Он обхватил его голову руками, слегка встряхивая. — Нет, пожалуйста, нет, — спазм сжал грудь короля, у него перехватило дыхание, а из глаз непроизвольно потекли слезы, когда его пронзила боль утраты. — Пожалуйста, Мерлин, — умолял великий король, не обращая внимания на гостей, которые наблюдали за ним. — Пожалуйста, не уходи. Не покидай меня, Мерлин. Я прошу тебя. Артур опустил голову, дотрагиваясь лбом до лба друга. Затем он прочистил горло, прежде чем заговорить самым величественным голосом, который Мерлин любил называть напыщенным. — Мерлин. Не делай этого. Не умирай. Ты меня слышишь? Я приказываю тебе. Как твой король, Мерлин, я прошу… — его голос сломался и снизился до шепота — …не уходи. Он услышал всхлип рядом с собой и оглянулся. Гвен прижала руки ко рту, пытаясь подавить рыдания, но не могла отвести взгляд от безжизненного тела или прекратить поток слез. Персиваль прикрыл глаза, словно не хотел видеть этого и сделал шаг, чтобы уйти, но Леон остановил его и покачал головой. Гвейн приблизился к Мерлину и опустился рядом с ним. Артур мог видеть, как дрожат руки рыцаря, когда он пытался нащупать на его шее пульс. Король знал, что он его не найдет, но не мог остановить Гвейна из-за жалкой надежды, зародившейся в сердце. Но тогда Гвейн горестно покачал головой. Они его потеряли. — Нет! — выкрикнул Артур. Его сердце разрывалось на части от горя, он не мог вынести потерю друга, которого убил собственными руками. Король схватил Мерлина за плечи и начал ярости трясти. Голова слуги сильно откинулась назад так, что, если бы Мерлин был жив, ему несомненно было бы больно, и от этого зрелища Артур остановился и крепко прижал к себе безжизненное тело, пачкаясь в крови своего друга. Король сидел на полу и слегка раскачивался, крепко сжимая Мерлина и позволяя слезам свободно стекать по своему лицу. Ему казалось, что он потерял не просто друга, а частичку себя. Очень важную частичку. — Не умирай, — говорил он, словно было еще не поздно. — Пожалуйста, не умирай, — прошептал он в темные волосы Мерлина, словно, надеясь, что слуга его услышит. Он не заметил, как небо снаружи потемнело, как поднялся сильный ветер. Молния ударила где-то совсем рядом и грянул гром. Начался проливной дождь несмотря на то, что совсем недавно был теплый летний день. Лорды и леди выбегали в коридор из зала, который словно был эпицентром странной бури. — Вернись, Мерлин. Пожалуйста, вернись, — в последний раз пробормотал Артур в ухо друга. — Артур, — внезапно сказал Гвейн. Король поднял на него взгляд и удивился, когда увидел, что взгляд рыцаря прикован к лицу Мерлина. Он проследил за ним, глядя в безжизненные глаза, и увидел то, что сперва показалось ему игрой света. Но когда это случилось снова, небольшая искорка надежды вновь загорелась в сердце короля Былого и Грядущего. Маленькие, почти крохотные золотые проблески появлялись в глубине синих глаз чародея. С каждой искрой свет в них разжигался все ярче и чаще. — Мерлин? — осторожно позвал Артур. В ответ глаза Мерлина ярко вспыхнули. После секундной паузы грудь чародея содрогнулась, и он начал задыхаться, дико размахивая руками, прежде чем отчаянно вцепиться в рукав рубашки Артура. Король издал тихий смех от облегчения и неверия, не отрывая взгляда от Мерлина, глаза которого по-прежнему светились золотом. Рана на спине и груди быстро затянулась, и свидетельством о том, что она была, оставалась лишь порванная рубашка, испачканная кровью и лужа крови под ним. — Мерлин? — позвал он снова, и на этот раз его голос дрожал от едва скрываемой радости. — Артур? — хрипло прошептал чародей, когда к его глазам вернулся обычный синий цвет. — Ты ненавидишь меня? — спросил он, судорожно сжимая рубашку Артура. — Пожалуйста, не надо, не ненавидь меня, Артур! Прости меня, если можешь, прошу… Артур прижал Мерлина к своей груди, подавляя непрерывный поток слов, от которых у короля сжималась грудь. Только Мерлин мог много болтать в любой ситуации, даже, если несколько мгновений назад побывал на том свете. Его голос был слабый, тихий, но он определенно не собирался щадить горло, пока не скажет все, что хотел. Артур прижал его голову к своей груди и уткнулся в его плечо, цепляясь за друга так же отчаянно, как тот цеплялся за него. — Я не ненавижу тебя, — пробормотал король, голос которого срывался от волнения. — Конечно, нет. Прости меня, Мерлин. Мне так жаль. Прошла, казалось, вечность, прежде чем Мерлин, наконец, отстранился и взглянул в глаза Артуру. — Думаю, нам есть о чем поговорить, не правда ли? — в шоке спросил чародей, не ожидавший, что король так быстро простит его и тем более сам будет просить у него прощения. Да, он убил его, но у него, наверняка были для этого причины, к тому же Мерлин никогда не мог сердиться на Артура, не на самом деле, чтобы тот не сделал. Он был готов простить ему и такие ошибки, даже если пока не знал, что опрометчивый поступок король совершил не по своей воле. Артур больше не смог сдержать счастливого смеха, когда облегчение захлестнуло его новой волной. Ведь только теперь он понял, что самое главное в жизни: люди, без которых не можешь ее представить. Мерлин был для него не просто другом: он был его младшим братом, который порой очень раздражает, но жизнь без него непривычна и… невозможна. Этот случай был для них ценным уроком и свидетельством того, что чудеса случаются. Особенно, когда причиной для них становится столь удивительная и искренняя сила дружбы, не требующая ничего взамен. — Да, Мерлин. Думаю, есть. Затем король положил руку на затылок Мерлина и слегка наклонил его голову, чтобы их лбы вновь соприкоснулись. Это был жест солидарности и братства, который они оба ценили и понимали его необходимость. — Отлично, после этого никто не скажет, что в этом королевстве скучно, — пробормотал Гвейн. Десять лет спустя — Папа, а расскажи нам, как вы с мамой познакомились, — маленькая девочка лет шести в красивом голубом платьице забралась на колени к сэру Гвейну и обняла его за шею, в другой руке крепко сжимала куклу. Двое ее младших братьев, прежде гонявшихся друг за другом по покоям замка также остановились и заинтересовано уселись рядом на мягкий ковер. — Ну, я же уже рассказывал, — напомнил Гвейн, ласково гладя дочку по светлым волосам. — Мы еще хотим, — хихикнула девочка. — Это так интересно. — Дя, — одновременно согласились мальчишки. — Ладно. Сижу я значит на пиру, тут вижу: грустит одна прекрасная принцесса. Я ее угостил вином, начал разговаривать, попытался развеселить, но тут как ввалится в зал одна злая ведьма. — Папа, ну ведьмы же добрыми бывают, — поспорила дочка. — Да, но это была злая. Она начала угрожать королю, а Мерлин… — Дядя Мелин, — одновременно пролепетали близнецы. — Когда мы пойдем к дяде Мелину? Он нам обещал показать дакона…. — Тише, — шикнула на них сестра. — Он всегда свои обещания выполняет и завтра все покажет. Не прерывайте папу, — серьезно сказала девочка. — Ты молодец, Хэрри. Только я, кажется, уже опаздываю на совет, — быстро засуетился Гвейн, снимая девочку с коленей и начиная собираться. — А можно мы с тобой пойдем? — попросил один из младших сыновей. — Нет, Джон, сейчас к вам придет мама, и вы пойдете гулять с Морганой и Фреей. — Не-е-ет, — захныкали мальчики. — Только не с Моганой. — Она вас обижает? — не понял Гвейн, но понимая, что от дочери короля можно было ожидать чего угодно. — Она тебует, чтобы мы носили за ней подол ее платья, и смеется, когда мы плачем. — А Фрея? — Она лучше, но когда мы дернули Могану за косичку, она назвала нас пустоголовыми. Что это значит, папа? — Догадываюсь, — усмехнулся Гвейн. — Что? — Догадываюсь, кто ее этому научил. О, нет, в Камелоте никогда не будет скучно.