Весна

Ветер свистел в ушах и путал кудрявые волосы, а воздух пах особенно по-летнему — запах виргинской черемухи смешался с запахом нагретого асфальта и травы. Колеса велосипеда весело шуршали на дороге, и Мейбл, ухватившись за темную толстовку Робби, радостно смеётся, зажмурив ресницы. Девочка старательно поджимала ноги, чтобы ненароком не воткнуть свою потрепанную туфлю в спицы; Робби лишь еле слышно усмехнулся, крутя педали, казалось, изо всех своих сил. В глазах быстро проносились кучки деревьев, освещенные рыжеватым светом заходящего солнца, словно нарисованные акварелью. На душе было так спокойно и хорошо, что Мейбл еще крепче вцепилась в чужую толстовку пальцами, звонко хохоча, игнорируя собственные длинные кудряшки, хлеставшие её по щекам из-за сильного порыва ветра. Старый велик с уже облезающей краской и сломанным клаксоном мчал по пустынным дорогам Гравити Фолз, не уступая ни одной гоночной машине, думает Пайнс, прижавшись щекой к тощей спине, чувствуя её обжигающее тепло. Впрочем, в Гравити Фолз и так было очень жарко. Особенно по таким ранним вечерам, когда солнце только-только начинает скатываться за горизонт и весь мир становится будто бы абрикосовым. — Мелкая, — неожиданно пронеслось в воздухе, на секунду обескуражив девчонку с тату-переводками из дешевых пачек с банановой жвачкой на плечах, которые уже начинают постепенно сходить. Какая жалость! Мейбл очень хотелось, чтобы татуировки продержались хотя бы до зимы. Ведь Робби они так нравятся (и плевать, что делать настоящие боится). — Мелкая! — раздалось громче, пытаясь перекричать ветер. — Давай остановимся где-нибудь? — предлагает Валентино, постепенно снижая скорость; уже знает, что Мейбл не будет против. — Ты так быстро устал? — расхохоталась Пайнс, обнимая парня за шею, отчего последний чуть ли не выругался, на доли секунды потеряв управление. — Что ты творишь? — прошипел Робби, но она уже убрала свои загребущие ручонки, широко улыбаясь. Нисколечко не сожалеет. Малявка. — Мы уже долго едем, я устал, а ты, к тому же, толстушка, — фыркнул Валентино, уже разыскивая место, где можно отдохнуть, слушая обидчивые ворчания Мейбл; его легкие горят, он чувствует, что задыхается. — Да еще с рюкзаком. — Там только все самое необходимое! — возмущенно отвечает Пайнс и ее походный розовый рюкзак, из которого выглядывал спальный мешок, чем-то лязгнул, словно поддакивая юной путешественнице; Робби закатывает глаза, но ничего не говорит — с Мейбл бесполезно спорить. Он это прекрасно знает. Наверное, лучше всех остальных. — Диппер опять будет нас разыскивать, — жалобно простонала Мейбл, страдальчески подняв взгляд темно-карих глаз в небо цвета густой карамели. Четырнадцатилетняя девочка непроизвольно взглянула себе за плечо, назад, где дороги уже не было видно конца. В лучах солнца она казалась почти золотистой. Неужели они столько преодолели на каком-то там старом велосипеде? Время пролетело так быстро. — Плевал я на него, — жестко отрезал Робби, останавливая велик у небольшой речки. — Носится с тобой, как раздражающая мамочка. Наверное, он уже в слезах разыскивает нас с полицией и овчарками. Бесит, — последнее слово он сказал с меланхоличным видом, задрав голову, если бы Мейбл не улыбнулась в этот момент, это было бы почти преступлением. — Ревнуешь? — уже спрыгивая на твердую землю, спросила она. Коленки дрожали, а по спине словно пробежал табун диких лошадей. — Ревную? — с притворным удивлением спросил Роберт, даже выдавив из себя легкий смешок. — Серьезно? Вот это самомнение, мелкая, — в его темных глазах так и читалось напускное злорадство. Конечно же, Робби ревнует. Ох как ревнует. Кто же знал, что Мейбл станет ему ближе всех — друзей и даже собственных родителей через какой-то промежуток времени? Такая нахальная и навязчивая пиявка с дурацкими брекетами на зубах. Робби до сих пор не верит в происходящее. Впрочем, она единственная, кто может его понять. Хотя бы попытаться. И не носится с ним, как с больным двухсотлетним дедулей из-за болезни. Да, наверное, именно за это он её… Кхм. Уважает. — Мелкая, — эта кличка стала для Мейбл вторым именем. — Хочешь охладиться? — юноша кидает многозначительный взгляд на ровную гладь речушки, блестящую в лучах заходящего огненно-рыжего шара. Безумно красиво. Может быть, ради таких моментов Робби и живет? Странно, раньше он не обращал на это природное явление никакого внимания. С каких это пор стал оптимистом? Хмурый взгляд невольно цепляется за растрепанные каштановые волосы и нежно-розовый рюкзачок. Впрочем, и так понятно, с каких. У них не было купальников — Робби поспешно скинул с себя всю одежду, оставшись в одном нижнем белье, и бросился в речку с головой, хохоча, как пятиклассник. Ныряет, словно последний раз в жизни, касается худыми ногами дна, задерживая дыхание и гребет, как профессиональный пловец. Мейбл скидывает рюкзак, снимает свой пушистый бежевый свитер и многоярусную юбку, улыбаясь во весь рот. Она, в одних трусиках и майке с Микки Маусом, нисколечко не смущается, когда Ви глазеет на нее почти не отрываясь. Робби плевать. Робби действительно плевать, вот только выпирающие ключицы выглядят красиво на загорелом, еще совсем детском теле. Она хихикает, да бросается в речку с разбегу, чтобы попробовать потопить своего приятеля. Они топят друг друга, катают на спинах и кидаются склизкими водорослями, как малые дети. Мейбл бросается к нему в объятья и тот с легкостью поднимает её и кружится — ведь в воде все сразу становятся такими легкими, словно по волшебству. Девочка в шутку целует его в губы, совсем невесомо, на долю секунды — Робби даже не успевает понять, что происходит, как она уже далеко-далеко от него, плавает, как ни в чем не бывало, словно дразнится. На губах остается легкий привкус речки и её детского блеска для губ с запахом земляники. Юноша снова ухмыляется и продолжает нырять, чтобы вода приятно закладывала уши, а в волосах запутался речной песок. Что бы сказала мама? Что бы сказали друзья? Дурак, совсем не бережешь свое здоровье! Робби, у тебя же такое слабое сердце! Что же ты творишь? Зачем перенапрягаешься? Совсем сдурел! Робби! Робби! Робби! — Робби! — поток мыслей прерывает тонкий голос совсем рядом, юноша чувствует чужие скользкие пальцы на шее и слышит робкую просьбу, произнесенную шепотом: — Покатаешь меня на спине? Ну, пожа-алуйста! Девочка скрещивает ноги на животе юноши, не дожидаясь согласия, и тот медленно выбирается на берег, придерживая её, чтобы не упала. Затем оба одеваются, садятся около большого дерева неподалеку и разводят костер. У Ви жуткая одышка — больное сердце дает о себе знать; Мейбл со скоростью света достает из рюкзака цветастые таблетки и запотевшую бутылку воды, а Робби ничего не остается, кроме как выпить их, горстью высыпав на ладонь, как леденцы. Естественно, Пайнс беспокоится, конечно же, ей страшно, но от души отлегло, стоило только юноше приподнять уголки губ в еле заметной улыбке и сказать, что с ним все в полном порядке, и пусть она сделает лицо попроще. Мейбл так и поступает — она же верит. Солнце давно закатилось, уступая место полной луне. Небо потемнело и наполнилось множеством сверкающих звезд. Девочка наблюдала за этим, задрав голову к верху и непроизвольно приоткрыв рот в изумлении. Она рассеяно держала палочку с нанизанной на ней зефиркой у потрескивающегося костра. Робби молча подкидывал сухих веток и иногда что-то тихо бормотал. Будто разговаривал сам с собой. У него так мало времени. — Эй, Мейбл, — несмело окликивает Валентино, но затем замолкает, накидывая капюшон на голову. Пайнс удивленно взглянула на него. Робби впервые позвал её по имени. Это было очень странно, создается впечатление, что им сейчас предстоит самый серьезный разговор на свете. Смешок. — Ты… Не жалеешь? — парень запинается и тянет капюшон до самого подбородка, будто бы желая скрыть свое выражение лица. — Не жалею-ю… О чем? — губы Пайнс растянулись в беззаботной улыбке, даже немного непонимающей. — Что решила рвануть со мной из дома? — наконец выдает он немного подрагивающим голосом, но треск огня и шум деревьев был настолько сильным, что Мейбл этого и не заметила. — О? Конечно же нет, Робби! Мне нравится с тобой. Так много приключений, хе-хе! — казалось, девочка говорит на полном серьезе, максимально искренне, ведь так искрились её широкие глаза. — Так что даже не думай об этом! Я, конечно, немного скучаю по Дипперу и дядям с Пухлей, нооо, мы же все равно вернемся назад, да? Вместе. Мне очень-очень-оооочень нравится с тобой путешествовать. И у тебя супер-классный велик! Когда-нибудь попрошу дядь купить себе такой же. И Дипперу! Дипперу тоже нужен велик. Синий. А мне розовый! Или салатовый, как думаешь, какой мне подойдет? Наверное, все-таки салатовый. Робби молча кивнул и даже выдавил из себя улыбку. Как всегда, слишком много болтает, даже для девчонки. — Мейбл, — снова зовет по имени. — Я… Мм, ну… — Я тоже тебя люблю, — не отрываясь от темно-синего небосклона, заявляет девочка, и Робби ей в какой-то степени благодарен за то, что она на него не смотрит. Ви было бы очень стыдно. — Ненавижу я лето, — говорит юноша спустя некоторое время, тем самым вызывая у девчушки напротив недопонимание и даже удивление в глазах. — Как так? Ведь все любят лето! — Мне больше весна по душе, — пожимает он отощалыми плечами и ничего не делает, когда Мейбл подсаживается к нему слишком близко. — Когда на улицах грязно? Лужи? — недопонимание в её глазах возрастает. — Зато все оживает именно в это время года, — вздох. — Цветы, деревья, животные просыпаются. Небо становится чище, яснее, что ли. — Ого, не знала, что ты такой… Романтик, — Мейбл хрюкает себе в ладонь, после чего смеётся, откинувшись на острые колени Валентино. — Заткнись, Мелкая, — бледная рука сама тянется к вьющимся волосам. — Ничего-то ты не понимаешь. * * * — Малой? . — тихо, словно боясь кого-то разбудить, шепчет Робби в трубку старого сенсорного телефона, который был чуть ли не весь покрыт стикерами и наклейками. На телефоне Мейбл почти закончилась зарядка. Роберт знает это, поэтому желает сделать все максимально быстро. Недалеко от него сопит сама обладательница телефона в спальном мешке — её волосы закутались, а ресницы мелко подрагивают. Где-то дотлевает костер и поют ночные птицы. — Что? Робби? — сонно слышится из телефона, но вскоре раздается какой-то шум, сменяющийся криком. — Где Мейбл?! Куда ты её дел?! Почему она ушла, даже ничего не сказав? Почему она не отвечает на звонки?! Ты хоть представляешь, как мы волнуемся?! — истошно кричит Диппер Пайнс и Робби почти уверен, что он на грани слез. Но Валентино не шутит, не язвит, молчит, выслушивая грозную триаду и оскорбления. Ждет, когда малой выпустит из себя пар, уныло шурша коробкой из-под сигарет. Мейбл (и не только она) запретила курить, но в данный момент это было необходимо. С жадностью затягиваясь, Ви понимает, что только укорачивает себе жизнь, но на душе становится так легко, что остановиться просто невозможно. Диппер долго что-то говорил, говорил, говорил, но затем успокоился. Замолк. — Закончил? — наконец спрашивает юноша и на той стороне провода сокрушенно вздыхают. — Да, наверное… Где вы находитесь?  — Малой, я… Кажется, мне немного осталось, — Валентино на минуту замолкает, ухмыляется неизвестно чему, стискивая в потных ладонях пачку ненавистных таблеток. Диппер тоже ничего не говорит. Даже пожалел на секунду о том, что вспылил. Телефон измученно пищит, сообщая, что зарядка скоро закончится, и Робби приходится продолжать: — Забери Мейбл. Забери как можно скорее. И… Скажи, что… Мы обязательно встретимся с ней снова, хорошо? Прости, что так внезапно забрал её и куда-то увез, просто… Я должен был побыть с ней еще немного. Она ведь такая чудачка, мне без нее скучно, — юноша выдавливает из себя унылый смешок, затем ловит себя на мысли, что стал как-то слишком много ухмыляться. Диппер молчит еще какое-то время, но вскоре тихо соглашается. Робби говорит, где они с Мейбл остановились, в ярких подробностях описывает местность и добавляет, чтобы он выдвигался прямо сейчас. — А ты? Куда ты собрал.? Телефон резко отключается, беспомощно пискнув, так и не позволив мальчику закончить фразу. Робби тяжело вздыхает, наблюдая, как постепенно тускнеют звезды и светлеет небо. Это действительно очень красиво. Он переводит взгляд на девочку в спальном мешке и улыбается, гладя её по пухлым щекам ледяными пальцами, пытаясь не разбудить. — Прости, — шепчет он и встает с сырой травы. — Будь счастлива, ладно? — Робби в последний раз смотрит на умиротворенное лицо Пайнс, а затем приглушенно смеется. — Черт, я серьезно говорю такие сентиментальные вещи? — тяжелый вздох. Парень осторожно достает из рюкзака Мейбл маленький блокнотик с ручкой и что-то пишет. Быстро, отрывисто, словно спешит куда-то. Вырвав нежно-голубой лист из блокнота, Валентино сворачивает его и осторожно кладет рядом с ней. Долго смотрит на неё, запоминая нелепое курносое лицо, потом забирается на велик и уезжает далеко-далеко, исчезая темным пятном на серой дороге. Но вскоре приезжает Диппер с дядями, будит удивленную Мейбл и все трое её обнимают, трезвоня, что так скучали по ней и волновались. Брат ругает сестру, упрекает, но затем снова обнимает и целует в растрепанные волосы, которые пахли речкой, костром и изношенной толстовкой Робби. Дядя Стен сажает близнецов на заднее сидение, Форд располагается рядом, и жмет газ, уезжая обратно в Гравити Фолз. Мейбл молча смотрит в окно заднего вида, её глаза слезятся, а дрожащие пальцы держат записку, оставленную Робертом. Так и не смогла прочитать. Она догадывалась, почему его нет, почему уехал без нее, но не знала, что это случится так скоро. Точно помнит, он говорил, что ему осталось жить еще целый год. Уверял, что даже больше. Наверное, проблема Мейбл заключалась в том, что она слишком наивная. — Он просил передать тебе, что вы скоро встретитесь, — будто прочитав мысли сестры, говорит Пайнс, пытаясь улыбнуться, но в душе понимает, что это глупо. Чертовски глупо. Мейбл вымученно улыбается и кивает, прижимаясь лбом к плечу брата. Дядя Стен смотрит на своих племянников, ругается, конечно, изредка, но все же довольно улыбается, радуясь, что все закончилось хорошо. — Даже родителей увидеть не захотел? — бурчит Стен себе под нос, вцепившись в руль, отчего Форд недоуменно смотрит на него. — Они же там сами на себя не похожи, беспокоятся, а он… Хорошо хоть, что Мейбл на произвол судьбы не оставил, — Стен испускает облегченный вздох и смотрит на племянницу. — Я думал, что оторву ему голову. — Не осуждай его, брат, — Форд откидывается на спинку сидения, поправляя старые очки на переносице. — Жаль юношу, конечно… И его родителей жаль. Всего восемнадцать, — последние слова он шепчет очень тихо, но Стен слышит и молча кивает, поджав губы. — И что с ним теперь будет? Где он вообще находится? — Хэй, — Дипп толкает сестру в плечо, осторожно кивая в сторону записки, кою девочка продолжала сжимать в руках. Пайнс-старшая разворачивает её, смеряет взглядом и хохочет сквозь слезы. Брат недоуменно моргает, а дяди непроизвольно скосили на неё удивленный взгляд. — Мейбл, мы можем его поискать, — мальчишка сочувственно выгибает брови. — Мы точно его найдем, вот увидишь! — Не надо, — Мейбл легонько улыбается, игнорирует слезы, и смотрит в окно, на деревья, которые проносились перед глазами, сверкая зеленой листвой; все же велосипед был намного быстрее. Восход прекрасен сегодня. Правда, Робби? «Мелкая, если будешь реветь — прокляну. И даже не вздумай меня искать. Я там, где вечная весна. Тебя не взял потому, что туда не пускают курносых толстушек. … Люблю. Робби Ви.»