По ту сторону

      В их жизни слишком мало светлых моментов, думает Саймон, внимательно смотря на иглу шприца, наполненного мутной жидкостью. Блеск ее обещает внеземное удовольствие, а о последующей ломке зависимый мозг просто отказывается вспоминать. - Ты особого приглашения ждешь? В темноте не видно чужого лица, но Саймон прекрасно знает, что оно точно такое же, как у него самого, только разве что с дурацкими «сутенерскими» усами над верхней губой. - Блять…Тут не мешает прибраться. Брендан вышагивает среди разбросанных вещей, пустых бутылок и прочего мусора, а затем просто садится рядом с близнецом на старый матрас и забирает у него шприц. Саймон привычно молчалив, но в воздухе повисает его сомнение. Впервые за эти годы. - Может… - Пытается он остановить брата, но тот уже затягивает жгут на руке и вводит иглу, не давая времени передумать. Безумие наполняет вены.        Саймон не знает, за что Брендан его так ненавидит, почему каждый раз приходит лично, почти заставляет принять дозу. Хотя, что еще нужно наркоману со стажем, если не такие подачки?       Думать становится сложно, потому что он взлетает, медленно отрывается от матраса и стремится к звездам. За прокуренным потолком не видно, но на небе точно есть мерцающие потусторонним светом точки, Саймон уверен. Он может коснуться каждой, потрогать то пальцами или лизнуть. Марс на вкус как клубничный джем, Юпитер – кислый, подобно лимону, Венера – самая вкусная на свете мятная тянучка. На Землю (аромата лакричных леденцов) мужчину возвращают цепкие пальцы, расстегивающие пуговицы поношенной рубашки. И как он мог забыть мотивы этого ужасного человека? Космический пейзаж перед глазами тут же преображается, все больше и больше напоминая пустыню. Вот кактус, а вот желтый песок, покрывающий все вокруг. - Почему эта земля так больна, Брен? – Спрашивает Саймон близнеца, позволяя делать с собой все что угодно. Со стороны он похож на куклу с единственной способностью – говорить. Тот молчит, не желает лишний раз вникать в обдолбанную чушь брата. - Когда я стану солнцем, я подарю свет людским сердцам. Всем, кроме твоего. Кроме твоего, Брен. Ты не заслуживаешь спасения. – Шепчет Саймон, не замечая, что на нем больше нет одежды. Он бы снял больше, снял свою кожу, мышцы, выкинул бы на свалку кости. Раздел бы душу и отправился к манящим огонькам. - Заткнись. – Бессильно шипит Брендан, прекрасно зная, что тот не услышит. Когда-то давно это было невинной шалостью, способом получить услугу за услугу. Кто виноват, что жизнь так расставила приоритеты? Он даже не готовит близнеца к соитию, лишь добавляет заранее приготовленной смазки между его ягодиц. Все равно ничего не почувствует. - Есть ли смысл дышать? Спать, есть, пить, трахаться… - Последнее слово Саймон шумно выдыхает, не спеша вновь наполнить легкие кислородом. Брендану наплевать - его член стоит так, что можно гвозди забивать, только когда лицо брата заметно синеет, он позволяет себе немного больше чем обычно. В ту же секунду щеку близнеца ожигает пощечина, а шею – укус. Саймон втягивает ртом воздух, но все также отсутствующе уставляется в потолок. В своей пустыне он едет на скелете лошади вдаль, старается слиться с желтым песком, не переставая шептать мысли вслух. Брендана это отвлекает, потому он зажимает рот брата ладонью перед тем, как втиснуться в его горячее нутро. В этой позе не совсем удобно, но так ощущения наиболее острые. Ноги Саймона разъезжаются, а сам он нелепо скользит по матрасу вперед-назад, даже не стараясь хоть как-то помочь или остановить акт насилия. - …У нее не было имени, потому что никто и не подумал, что оно нужно... – Прорывается кусок речи близнеца, когда Брендан убирает руку, чтобы зафиксировать его под бедра. – А за тем мы продали целый мир. Напрасно продали мир за возможность увидеть ее живой. Любили, ждали, надеялись. Эй, Брен, а потом появился ты. Тот честно не понимает, что за чушь несет младший, даже не вникает. Все его внимание сосредоточенно на размеренных движениях внутри раскрытого, расслабленного тела. Брендан старается собрать все свое внимание лишь на влажных звуках шлепков плоти о плоть, на ощущении полного погружения в другого человека. Глаза Саймона закрываются и закатываются под веками как раз в тот момент, как дневное напряжение подступает к яйцам, готовясь выйти наружу. - Я возник, чтобы сердцу твоему дать тепло, но…не нашел его. – Кончая, сквозь шум крови в ушах, слышит Брендан спокойный голос близнеца, возвращающегося из страны грез, - У тебя нет сердца, нет ничего, что могло бы его заменить. И потому я тебя ненавижу. На следующей неделе приносить дозу становится некому.