Нихуя не надо по жизни

В детстве он едва не утонул в бассейне. Тогда спасительная кромка воды, за которой находился кислород, казалась недосягаемо далекой, но он всё равно тянул руки, пытаясь выплыть. Изо всех сил, чувствуя, как огнём горят лёгкие, через рой чёрных точек и мутное пространство он рвался вверх. В этот раз он не пытался. Даже не напряг связанные проводами руки, слишком устав от всего, что успело случиться с ним за какие-то пару месяцев работы. Сальная улыбка Блэра, бесконечные бумаги и меняющийся каждый месяц персонал. Ну, по крайней мере, он не отправил на казнь того самого последнего пациента. Именно из-за этого правильного поступка, первого хорошего за всё время работы здесь, Вэйлон сейчас плавал в растворе, запертый в капсуле, и пытался найти в пустой голове хотя бы одну мысль. Но их не было, как не было и выхода из капсулы. Именно поэтому он даже не пытался выплыть. У этой воды не было поверхности. Смирившись с безвыходностью ситуации, Вэйлон опасался только одного — что будет больно. Боли он боялся. Избегал драк, всегда был покладистым и послушным, старался не делать ошибок и слушать старших. Вэйлон всегда слушал старших, нравилось ему это или нет. В начале маму, потом — более взрослых сверстников, затем жену, которая была старше его на два года, и, как апофеоз этого подчинения всем и каждому, — своего начальника. Начальник сказал ему отправляться на работу в этот центр, выбрал как самого покладистого дурачка из всего персонала, того, с кем не жалко было расстаться навсегда в угоду дружественной корпорации. И после этого Вэйлону пришлось слушаться Блэра. А он был не только старше, но и сильнее, больше в размерах и ненасытнее любого демона. Здесь, в корпорации «Меркоф», Вэйлон научился тому, чего никогда не хотел. Прогибаться до хруста в позвоночнике, прикрывать зубы языком и работать рукой. И ртом. И быстро двигать бёдрами. Так, как нравилось мистеру Блэру. Именно поэтому Вэйлон даже был немного рад тому, что выхода не было. Это знание успокаивало его, позволяло закрыть глаза и больше не пытаться. Погружаясь в темноту, он, как в детстве, загадал мраку самое заветное желание. В этот раз он просто не хотел открывать глаза вновь. Но через некоторое время ему пришлось. Сложно было этого не сделать, когда все провода, воткнутые в тело, вдруг словно ожили и потянули его вверх. К крышке капсулы, которой теперь не было. Там вместо светлого воздушного пространства была негостеприимная тьма, но Вэйлону было плевать. С каждым движением, с болью в мышцах и ранах, с хрустом проводов он становился злее. Когда удалось ухватиться пальцами за края капсулы, подтянулся Вэйлон удивительно легко. Словно всю жизнь только и делал, что висел на турниках и тягал гантели, а не сажал зрение за компьютером и лизал задницу начальству. Ну, если быть точнее, лизал он не только задницу. Блядь, как же это его бесило. Внезапно проснулось давно забытое желание выкурить несколько сигарет. И не таких, какие тайком курила его шлюха-жена, а крепких до рези в горле. Таких, чтобы всё это дерьмо наконец выветрилось из головы. Стерев остатки жижи с лица и выдернув из себя провода, Вэйлон решил, что займётся поиском сигарет немедленно. И только наступив босыми ногами на битое стекло и выматерившись, он наконец понял, что вокруг творилась какая-то хуйня. Везде было темно, как в заднице, воняло дымом, а воздухе стоял удушливый, смутно знакомый запах. Всё оборудование было раздолбано в хлам, тут и там валялись трупы, и вдалеке выла тревожная сирена. Оглядевшись в поисках одежды, Вэйлон подошёл к мёртвому заключённому, которому кто-то успел оторвать голову, и быстро раздел его. Ботинки он позаимствовал у охранника, топор — с щитка противопожарной безопасности, а фонарик нашёл на полу. С появлением света стало намного проще не спотыкаться о предметы, ориентируясь на редкое мигание единственной уцелевшей лампы под потолком, и Вэйлон спешно обыскал все трупы. Но никто из них, как назло, не курил, либо умудрился сдохнуть и запачкать заветную пачку своей никчёмной кровью. Вэйлону впервые в жизни было настолько насрать на кровь, но мокрые сигареты не горели. И тогда Вэйлон вспомнил о мистере Блэре. Залакированный по самые яйца педант курил отличные сигары. Иногда он тушил их об Вэйлона, и, мать твою, ему было мерзко даже вспоминать об этом. Рассвирепев, Вэйлон перерубил одно из мёртвых тел напополам в несколько ударов, вынес дверь лаборатории и вышел в коридор. О да, любимый босс. Вэйлон обязательно должен был его найти и сделать то, что Блэр столько раз делал с ним самим. Только в этот раз он выебет его не членом, а, допустим, ручкой от своего топора. Да, она как раз подходила по размерам для того, чтобы разорвать чужую задницу. Сейчас, после капсулы, подобные решения было принимать намного проще, чем раньше. Как и убивать. Вэйлон, до этого не умеющий даже постоять за себя по-человечески, с удовольствием размозжил голову первому же попавшемуся ему на пути заключённому. Тот выпрыгнул на него из-за угла, окровавленный и обосравшийся, и чуть не повалил Вэйлона на пол, но Вэйлон быстро убрал препятствие. Всего один сильный взмах рукой, брызги крови на стене, и путь свободен. Боже, почему он не додумался до этого раньше? Теперь Вэйлон уже целенаправленно искал тех, об кого можно было бы затупить топор или почесать кулаки. Вокруг творился непонятный пиздец, все куда-то бежали, отовсюду доносились крики и стоны, и Вэйлон действительно не хотел думать о том, что значили некоторые из них. То, что изменило его в капсуле, помогало оставаться невредимым среди этого хаоса. Простые подопытные бежали от него и ссались от страха, а те, кто развлекался так же, как он, просто обходили стороной. Особенно Вэйлона поразили огромный жирный верзила, красиво отрывающий головы своим жертвам, и вечно голодный каннибал, которому Вэйлон ради прикола притащил довольно упитанного охранника на ужин. О том, что это всё творится здесь не просто так, Вэйлону напомнил пролетевший мимо Вальридер. Не встреть он его прямо сейчас, Вэйлон мог бы ещё долго бесцельно бродить по больнице и убивать людей просто для того, чтобы утолить сосущее чувство внутри, ненадолго затихающее, только когда из чужого разрезанного горла на руки начинала брызгать отвратительно тёплая кровь. Парк, не осознавая, что делает, вскрыл около десятка трупов и измазался в крови по локоть лишь потому, что раньше считал, будто кровь у трупов холодная. Но мертвецы не успевали остыть, и он выворачивал их ещё тёплые внутренности, не понимая, в чём дело. Его словно долго держали без воздуха, и он начинал терять разум. Коридоры превратились в одну сплошную вереницу выбитых или запертых дверей, которые он теперь выносил, тупо наваливаясь плечом; в заключённых, обезумевших, напуганных, разбивающих лбы об стены в приступах непонятной паранойи. Вэйлону было настолько весело, что он, с трудом сдерживая смех, прятался в шкафчиках и выпрыгивал из них на своих будущих жертв. Те так сексуально кричали, задыхались от недостатка кислорода, захлебывались в собственной крови или плакали от боли, пока он не затыкал их окончательно. Постепенно крови вокруг Вэйлона стало так много, что ему привиделось, будто здесь её — целый океан, а он ходит по его поверхности. А потом в одной из комнат он встретил человека, не похожего на других пациентов или тех, кто развлекался с ними. Вэйлон смотрел на него через разбитое окошко в двери и понимал, что это лицо ему знакомо. Человек за дверью тоже явно его узнал. Опустив дубину, он вытер с лица брызги крови и спросил: — Мы встречались раньше? Когда Вэйлон кивнул, сам от себя того не ожидая, человек открыл дверь. Это настолько удивило Вэйлона, что он вспомнил — да, так тоже можно делать. Не хуячить по двери с плеча, а просто повернуть ручку. Кажется, он немного отупел за последние несколько часов. — Вижу, ты смог выбраться. Я едва успел открыть твою капсулу, но мне пришлось бежать от психованной охраны. Вэйлон растеряно улыбнулся, пытаясь припомнить то, что, казалось, случилось больше месяца назад. Или с той минуты прошло всего несколько часов? Запутавшись, Вэйлон взглянул в ближайшее окно и попытался вспомнить, был ли за ним рассвет. С того момента, как он выбрался из комнаты с капсулой, на улице ни разу не всходило солнце. Значит, либо солнца уже не было, что, признаться честно, не особо бы удивило Вэйлона, либо переворот власти в этой больнице произошёл меньше суток назад. Как поразительно иногда смещается время. — Ты резал женщин, да? Убивал их пачками и прятал в своём доме. Я читал о тебе, когда печатал письмо Апшеру. Ну и идиотом же я был. Вэйлон вспомнил его. Это был Эдди Глускин. Человек, в своё время поразивший его своим отношениям к людям. Он резал их, как свиней, не задумываясь о морали. Теперь Вэйлон его прекрасно понимал. Более того, теперь он чувствовал родство с этим человеком. С Эдди, который знал, как здорово это бывает. Эдди вздернул подбородок, прищурился и медленно кивнул. — Они были шлюхами. Вэйлон истерично рассмеялся, запрокинув голову. От смеха голова начала гудеть, и он дёрнул себя за волосы, чтобы вернуть хоть часть рассудка. — Ну, конечно, они были шлюхами. Они все. Иначе и быть не могло, ты прав. Тысячу раз прав. — И, не разрывая зрительного контакта с Эдди, который спокойно стоял, сложив руки на груди, Вэйлон продолжил: — Надеюсь, ты резал их на маленькие кусочки так, чтобы они мучились. Рядом с этим человеком поразительно легко думалось. Удивляясь тому, как быстро мелькают в голове образы и мысли, Вэйлон сделал шаг вперёд, разглядывая Эдди. А затем второй и третий, пока тот не упёрся спиной в шкафчики. Эдди, одетый в какую-то неимоверно перештопанную одежду и покрытый кровью, как и сам Вэйлон, с ног до головы, явно его не боялся. И Вэйлону это очень, очень нравилось. — Нам с тобой нужно просто завершить здесь все дела. А потом мы можем съебаться отсюда, да, Эдди? Ты ведь хочешь выбраться из этого ада живым и больше никогда не вспоминать об этом? Эдди не произнёс ни звука, даже не кивнул. Он моргнул, и Вэйлон почувствовал, как засосало под ложечкой от этого простого движения ресницами. Отлично, его спутник был согласен с планом на будущие несколько часов. Это значило, что Эдди, как Вэйлон и надеялся, оказался очень смышленым парнем. — Тогда мы поступим следующим образом. Я не могу бросить этих сукиных выродков гнить тут просто так. Я хочу, чтобы весь мир узнал о проделках этой сраной корпорации. А для этого нам нужно собрать документы. Их полно, почти в каждой комнате что-нибудь валяется. Не думаю, что все они уцелели, но кое-что ещё можно найти. Давай решим так: я пойду в правое крыло, а ты — в левое. И утром мы встретимся у парадного входа. Ещё раз окинув взглядом своего нового спутника, Вэйлон внезапно испугался. — Главное, вернись обратно к утру. Не провались в какую-нибудь яму, не подохни из-за всяких подонков, что бегают тут, и собери документы. Выживи, и, блядь, я не знаю… я отсосу тебе при следующей встрече. Нравится такой расклад? Эдди смотрел на него ничего не выражающим взглядом огромной акулы, медленно плавающей в воде. Именно это и привлекло в нём Вэйлона. Он был водной тварью, той, что не потонет, если выбросить её за борт. Во всём этом безумии Эдди оказался не только самым везучим, но и самым адекватным сукиным сыном, и Вэйлон готов был сделать для него намного больше, чем простой отсос. Но об этом он пока думал только про себя, наблюдая за тем, как Эдди медленно облизывал губы. Ох, если бы за тонкими губами у него были острые зубы подводного хищника, Вэйлон кончил бы прямо сейчас. Но и одной мысли об этом хватило. Вэйлон сжал в кулак волосы на затылке Эдди. Он помедлил несколько секунд, которых хватило бы, чтобы ударить в знак протеста, но сопротивления не последовало. И он дернул Эдди на себя. На самом деле он чувствовал, что Эдди был не против. Его сухие губы, нервные руки, тут же обхватившие Вэйлона, впившись ему в бока до боли под рёбрами, ясно дали это понять. Вопреки большому опыту в поцелуях с жёнушкой, Вэйлон почти сразу начал задыхаться. Прерываясь на то, чтобы глотнуть воздуха, он вновь целовал Эдди, кусал Эдди, вылизывал его, высасывал, царапался о его зубы и приходил от этого в дикий восторг. Видимо, один из зубов Эдди откололся во время недавних драк, и Вэйлон буквально не мог оторваться от этого острого кусочка, елозя по нему языком. Он царапался об него, нажимая всё сильнее, и постепенно боль стала такой, что застучало в ушах. Как при погружении на большую глубину, Вэйлон жадно пытался насытиться кислородом, сглатывая кислую слюну. Увлёкшись, он вжал Эдди в шкафчики, и уже начал двигать бёдрами, удобно ухватив того за задницу и притиснув чужой пах к своему, как в дальнем коридоре кто-то истерично засмеялся. Эдди от неожиданности прикусил Вэйлону язык, что, конечно, было приятно, но Вэйлон ненавидел, когда ему мешали. И, вытерев рот, он напоследок кинул Эдди найденный поблизости нож. Тот махнул ему новым оружием, кивнул и пошёл влево по коридору, обходя кровавые лужи и задерживаясь перед дверными проёмами, чтобы вначале оценить обстановку внутри, и только после этого входить. Вэйлон верил, что Эдди встретится с ним через несколько часов внизу, целый и невредимый. Его чутьё не могло подвести. После того, как Эдди ушёл, Вэйлон вновь остался один. Но одиночество уже не пугало его так, как раньше. Теперь его подгонял не страх или жажда убийства, а стремление быстрее закончить дела. В некоторых частях больницы было ужасно темно, и, найдя камеру с режимом ночного видения, Вэйлон решил ей воспользоваться для большего удобства. Фонарик он выкинул после того, как отмудохал им одного из охранников по голове. То же, кстати, вскоре произошло и с камерой, которой он разбил лицо спецназовцу. Те вдруг вылезли, откуда ни возьмись, ещё ничего не понимая и надеясь, что пушки действительно спасут их от того, что творилось вокруг. Слушая дикие крики, пока Вальридер разрывал их заживо, Вэйлон плотоядно улыбался и смотрел на представление из безопасного угла. Но не всегда его путь был таким простым. В полузатопленном подвале Вэйлон умудрился ухнуть в полностью заполненную водой комнату, провалившись в расщелину в полу. Видимо, где-то рядом была ещё одна дыра, так как поток был очень сильный, и его чуть не утянуло на глубину. Но в этот раз Вэйлон уже не ждал, пока вода, сжалившись, сама его отпустит. Отпихнув с дороги мешающий мусор, он в два сильных гребка доплыл до дыры в полу и вынырнул наружу так быстро, что кислород в лёгких даже не успел закончится. Вэйлон зло выплюнул горькую воду, потряс головой, как мокрая собака, и, отфыркиваясь, побрёл дальше. На плане эвакуации он видел, что где-то здесь находилась нужная ему каморка, и он был намерен дойти до неё во что бы то ни стало. Решительности не поубавил даже острый кусок арматуры, на который он вскоре наступил под водой. Железная дрянь пробила ботинок насквозь, но Вэйлон остановился только для того, чтобы вынуть её из стопы, а затем продолжил путь. От холода ноги почти ничего не ощущали, но даже чувствуй Вэйлон каждую свою рану в полной мере, это бы его не остановило. Цель была близка, он собрал уже достаточно документов, и пора было поторапливаться. Время уходило. Уже почти добравшись до парадного входа, Вэйлон встретил Апшера. Вот только тот теперь был мало похож на себя — с посеревшей кожей и пулевыми отверстиями в груди, он парил над полом, холодно глядя на Вэйлона белыми бельмами глаз. Догадавшись, что случилось с его бывшим кумиром, Вэйлон несмело подошёл к нему вплотную, помня о том, сколько раз Вальридер помогал ему за эти сутки, и протянул руку. — Я постараюсь рассказать всю правду о том, что здесь происходило, как можно большему количеству людей. Не знаю, как быстро я сдохну после этого, но я попытаюсь подгадить этим пидорам изо всех сил. Сгусток тьмы, обвивавщий руку Майлза, поднял её и пожал ладонь Вэйлона. Они прекрасно поняли друг друга. — Теперь это твои владения. Размажь их всех. И, не дожидаясь, пока Вальридер передумает, Вэйлон побежал дальше, крепко сжимая в руках ценные папки с документами. Оставшиеся до условленной встречи минуты тикали внутри его головы, вытеснив все прочие мысли, и когда он увидел Эдди, сидящего на краю стола и ждущего его, у Вэйлона появилась слабость в ногах. Которой он с лёгкостью поддался, опустившись на колени и расстёгивая Эдди ширинку. Это был первый раз, когда Вэйлон отсасывал кому-то по собственному желанию, а не потому, что его шантажировали увольнением или смертью семьи. И на первое, и на второе ему сейчас было глубоко посрать, он просто наслаждался процессом, положив руки на колени Эдди и умело работая языком. *** Блэра они нашли у самого выхода. Не дав бывшему боссу даже подняться, Вэйлон выхватил у Эдди нож и метко метнул его Блэру в голову. Вспомнилась старая детская забава — кидать ножички в дерево, и попал он безукоризненно точно в центр лба. Блэр безвольно обмяк, откинув голову, и Вэйлон не смог сдержать довольного смеха. Быстро нашарив в дорогом, но безнадежно испорченном пиджаке сигару и зажигалку, он с наслаждением затянулся, прихватив оставшиеся с собой. Вэйлон был уверен — после того, что он собирался сделать с Эдди, ему захочется курить. Кстати, об Эдди. Облизнувшись, Вэйлон перехватил топор поудобнее и подмигнул Эдди, показывая на Блэра. — Поможешь мне усадить его в более удобную позу? Этот гандон задолжал мне одно глубокое проникновение. То, как оскалился в ответ Эдди, натолкнуло Вэйлона на определённые фантазии: возможно, поймав одну из своих жертв, он этими самыми зубами перегрыз ей горло. Это была очень, очень возбуждающая фантазия. Топор они совместными усилиями затолкали по самое лезвие. *** Он трахнул Эдди сразу же, как они выехали за ворота этой проклятой больницы. И сделал это не так, как хотел изначально — жестоко, до крови и разрывов, а предварительно растянув пальцами, смазав слюной и спермой после взаимной дрочки. Уложив Эдди на заднем сидении чужой машины, Вэйлон вылизывал ему шею и двигался внутри размашисто, ритмично, наслаждаясь каждым движением. Изнуряющий сексуальный голод наконец отпустил его, отступая куда-то под сердце, скапливаясь слюной во рту, потом скатываясь по спине, заставляя намертво сжатые на чужой коже пальцы расслабиться, а бёдра двигаться немного медленнее. Эдди стонал под ним, запрокинув голову, и дрочил себе обеими руками. Вэйлон не перестал хотеть его так же сильно, просто теперь стало немного легче дышать в запотевшей машине. Украдкой кинув взгляд на больницу, Вэйлон показал дымящейся церкви фак. Затем он сильнее вжал Эдди в сидение, навалившись сверху, и, притянув его лицо ближе, поцеловал. Глубоко и жадно, заставляя Эдди сладко дрожать от удовольствия и скалить острые зубы в акульей улыбке.