The story of one mudblood.

Девушка сидела в кресле, слушая музыку, которую она уже почти не слышала из-за мыслей, что крутились у неё в голове. Их было много. Слишком много. Даже для неё. Всё слишком быстро начало меняться. Она не успевала привыкнуть к изменениям, как наступали другие. Да, возможно, после войны это ощущают все. Началась новая жизнь, где нет ни Волдеморта, ни Пожирателей смерти, которые так и ждут той минуты, когда можно будет кого-нибудь убить или над кем-нибудь поиздеваться. Беллатриса Лестрейндж…Это имя она никогда не забудет. Ведь именно она оставила след на её руке. Грязнокровка…Она обречена всю жизнь жить с этим клеймом. Всю жизнь её будут унижать те, кому важна чистота крови, хоть она и не виновата в том, что родилась в семье магглов. Разве она может что-то с этим сделать? Ну не повезло ей родиться в чистокровной семье, ну или хотя бы полукровной. Такова её судьба. —Так, Гермиона, какого черта? Ты чего раскисла? Неужели тебе вдруг стало важно, какая у тебя кровь? Плевать, что думают остальные, ведь ты знаешь, что ты ничем не хуже любого чистокровного волшебника. Ты, Мерлин тебя дери, самая умная ученица Хогвартса! —Говорил ей её внутренний голос, к которому она частенько прислушивалась, хотя и бывало то, что она начинала с ним спорить. Но, сейчас не тот случай. Он прав. Чертовски прав! Гермиона не заметила, как начала засыпать и в итоге провалилась в лапы Морфея прямо там, где и сидела, а рядом, на соседнем кресле, сидел Локи, который тоже о чём-то задумался и не замечал, как посапывает гриффиндорка. Он думал об отце, о брате, о матери и, в конце концов, о своей цели, ради которой он и прибыл в Мидгард…Смотря на то, как горит огонь, Лафейссон продумывал свои дальнейшие действия. Он не думал, что всё будет так сложно. Он не думал задерживаться здесь надолго, но, похоже, ему все-таки придется, чтобы завершить свою миссию и вернуться домой. Наконец-то слизеринец повернул голову влево, чтобы что-то сказать Гермионе, но сразу понял, что лучше заткнуться, чтобы не разбудить её. Он впервые так близко видит, как спит девушка и ему было интересно, он наблюдал за ней. На её лице появилась улыбка. Он сам того не осознавая и сам улыбнулся краем губ. Видимо, ей снится что-то хорошее. Впервые, за столько дней. Почему-то ему ужасно захотелось узнать, что ей снится, но не хотел тревожить её сон своим присутствием в нём. Они и наяву будут часто видеться… Локи поднялся с кресла и подошел к соседнему, всё так же глядя на девушку, которая всё так же сладко спала. Он захотел отнести её в спальню, хоть и сам не понимал, откуда и почему у него возникло это желание. Но, желать мало, ведь Гермиону нужно ещё как-то поднять…Брать её на руки? Нет. Вдруг она проснется у него на руках, а с её представлением о всех слизеринцах…Она может подумать, что он понес её убивать, ну или насиловать, что там ещё может прийти в голову девушки, которая только что проснулась на руках, можно сказать, врага? Он, конечно, не боялся её, но ему нельзя допустить того, чтобы она начала его ненавидеть, хотя она, похоже, итак это делает. Нельзя усугублять ситуацию. Немного подумав он решил применить магию. Не свою магию, а магию волшебников, которые обитают здесь, в Мидгарде. Из кармана он достал свою волшебную палочку, которую ему выдал отец, как единственное оружие, коим он может воспользоваться. Так же отец отнял у него возможность воздействовать на людей. То есть, чтобы те подчинялись его воле…Так было бы куда проще. Но, отец хотел, чтобы Локи своими силами добился результата, а не с помощью сверхъестественных способностей. Подняв свою палочку и направив её в сторону девушки, он произнес: —Вингардиум Левиоса! И тут произошло то, что и требовалось ожидать. Девушку подняло в воздух, но та не проснулась, так-как слишком крепко спала. Сейчас он пожалел о том, что не понес её на руках. Ведь если она проснется в таком состоянии, то может подумать чего-нибудь ещё похуже, но, уже нет пути назад. Он повел девушку, парящую в воздухе, в её комнату и уложил на кровать. Она не проснулась и Локи выдохнул с облегчением. Всё удалось успешно. Ну конечно, как у него может быть не успешно? Он усмехнулся. Парень не заметил, как вновь начал любоваться спящей гриффиндоркой, которая только что сморщила носик и повернулась, свернувшись при этом калачиком. —Вингардиум ЛевиОса, а не ЛевИосА! —Пробубнила во сне девушка, а Локи уже исчез из комнаты, будто его и не было, но перед этим укрыл ту одеялом, вновь проявляя заботу. Сам Локи почти не спал всю ночь, размышляя над своими последними поступками. Эта девушка какая-то другая. Не такая, как все здешние девушки. Будто она совершенно не из этой вселенной, ибо только такая девушка смогла бы с ним так разговаривать и обращаться, как она. Ни одна девушка, кроме неё, не смеет себе этого позволить. Всё резко изменилось. Теперь он и сам заинтересовался в этом всём… Рано утром, до будильника, девушка проснулась и сладко потянулась, не замечая того, что находится у себя в комнате. Она спокойно встала и глянула в зеркало, которое стояло возле шкафа у левой от неё стены. Лицо счастливое и выспавшееся, каким не было уже давно. Она обрадовалась этому факту и пошла в ванную комнату. Умывшись и почистив зубы, Гермиона приняла душ, после чего завернулась в полотенце, совершенно забыв, что это общая ванная и тут две двери. Одна ведет в её комнату, другая в комнату Локи. Девушка была слишком погружена в свои мысли, чтобы вспомнить о такой мелочи. Она вообще забыла, что со вчерашнего дня стала старостой девушек. —…Грейнджер? —В недоумении спросил Локи, вопросительно смотря на девушку, совершенно позабыв, что надо бы отвернуться. —Твою мать! —Выругалась гриффиндорка и тут же спряталась за первое, что попалось ей на глаза, а это была открытая дверца шкафа, —Что ты делаешь в моей комнате, подлец?! —Крикнула девушка, выглядывая из-за дверцы. —В твоей комнате? Грейнджер, да ты ударилась головой, так-как это моя комната. —Совершенно спокойно, будто это не к нему вломилась полуголая гриффиндорка. Хотя внутри у него происходила целая буря чувств. Однако, будучи воспитанным правильно, он отвернулся, хоть и очень этого не хотел. —Так, подожди…Ох черт! —Девушка взялась за голову, поняв, что только что произошло. Она зашла не в свою комнату, да и ещё наехала на ни в чем неповинного Локи. Гермиона резко вновь схватилась за свое полотенце, когда почувствовала, что оно начало слетать с неё. —Прости…—С этими словами она выбежала прочь из его комнаты, забегая в свою. Локи повернулся и остался стоять на месте, глядя девушке вслед. Интересно началась учебная неделя. Теперь обучение здесь не кажется ему таким мрачным, ведь эта девушка, сама того не понимая, скрашивает всё. Гермиона переоделась в школьную форму, выпрямила свои волосы и собрала их в тугой хвост, после чего присела на край кровати, прокручивая в голове вчерашний вечер и утро этого дня. Она вспомнила, что уснула в гостиной на кресле, а не в своей комнате, но проснулась она в своей кровати. Это показалось ей странным, так-как до неё не сразу дошло понимание того, что слизеринец мог перенести её в комнату, не наложив на неё какое-нибудь заклятие, чтобы потом посмеяться от души. Но, понимание всё-таки пришло… —Он принес меня в комнату и уложил…—Одними губами прошептала гриффиндорка, сразу же покрывшись румянцем. Раньше такого никто для неё не делал. То есть, она частенько засыпает прямо в гостиной, но ни разу за всё время обучения здесь её никто не относил в комнату, аккуратно укладывая на кровать, да и ещё укрывая одеялом. Обычно её друзья всегда будили её, чтобы та сама поднималась в свою комнату, но и за это она была им благодарна, а тут…Она даже и не знала, что думать обо всём этом. Он ведь слизеринец. Неужели всё её представление об этом факультете и его учениках было ошибочным? Вдруг действительно не все слизеринцы не такие уж и плохие? Или просто он другой… Завтрак был закончен и всё ученики разошлись на уроки, которые вот-вот должны были начаться. У Гермионы, Гарри и Рона была Защита от Темных Искусств, и они втроем шли на урок, о чём-то оживленно беседуя, но, как обычно, слизеринцы портили идиллию. —Эй, грязнокровка... —Окликнул Гермиону белобрысый слизеринец, от голоса которого хотелось тут же бежать к мадам Помфри и просить чего-нибудь от тошноты. Гарри и Рон повернулись сразу, почти одновременно плюнув фамилию этого змееныша: —Малфой… Грейнджер повернулась, испепеляя взглядом слизеринского хорька и хотела уже что-то ответить, как перед ней появился другой змееныш, а именно Локи. Он закрыл её собой полностью, так-как по сравнению с ним она была просто коротышкой. —Малфой, ты не лучше любой, извиняюсь за выражение, грязнокровки, раз позволяешь себе такое. Как ты можешь называть себя аристократом? То, что ты оскорбляешь всех ещё не показывает твоего ума, которого, видимо, нет. —Совершенно спокойно произнес Локи, глядя на своего однокурсника, который слегка впал в шок от такого поворота. —Да как ты смеешь! —Начал Малфой, но брюнета уже и след простыл. Он не хотел выслушивать жалкие попытки оскорбить его. Гермиона тоже постаралась и быстро увела своих друзей с места «происшествия». Они долго расспрашивали её, с чего вдруг этот новенький встал на её защиту, но та лишь качала головой, так-как сама не знала. Это уже второй поступок, который совершил Локи. Скоро она окончательно поверит в то, что не все слизеринцы такие говнюки. Весь урок Гермиона думала только об этом. Это все слишком неожиданно и странно, хотя и одновременно приятно. За неё заступился слизеринец. Черт возьми, да это же просто нереально! Может, Драко Малфой хоть после этого перестанет к ней приставать с оскорблениями? Хотя, это вряд ли. Наверное, Малфой единственный, кого не изменила война, хоть он и был на стороне Ордена. Но он изменился, хоть и сам этого не признавал. Он не хотел больше быть таким, каким был раньше, но и не хотел что-либо менять, ведь это может подбить его авторитет на его факультете, хотя он и без этого уже подбит. Благодаря новенькому…Все внимание было только на нём. Все только и говорили о Локи, позабыв о Малфое, только Панси и Блейз остались ему верны. Локи стал новой знаменитостью школы с самого первого дня его появления. Многих парней это бесило, но поделать с этим никто и ничего не мог. Приходилось смириться. Самому же Локи было плевать на всю славу, что пришла к нему. У него была только одна цель, к которой он идет и будет идти, пока не достигнет…