Не такая

Байкеры - люди особые, странные, недоступные пониманию простых смертных. Они почти как рыцари вне толпы, только без высоких понятий о благородстве, кодексе чести и даме сердца. "Один за всех, и все за одного" - девиз не для них; подобные слова пустым звуком зависают в голове и отдаются неприятным, насмешливо-горьким осадком в душе, скрежещут на зубах, вызывая едкую кривую ухмылку. В их негласной команде каждый мнит себя выше других и мечтает дотянуться до неба раньше остальных. Небо - оно всё-таки одно: стоит чуть помедлить и ослабить хватку - и тебе не достанется. Для них нет законов, и над ними нет Бога; они привыкли следовать лишь за зовом адреналина, что взрывает кровь обжигающими шипящими пузырьками. Байкеры - рыцари безымянные. Они добровольно отбрасывают своё настоящее имя на самые дальние задворки памяти вместе с воспоминаниями о прошлой жизни; им больше никогда не стать прежними. Остаётся лишь кличка, прозвище, словно у бездомной дворняги, которое возникло из ниоткуда и со временем намертво въелось под кожу. Он тоже почти не помнит имени, данного ему при рождении. Потому что теперь он просто Скалл. Вот так легко, односложно и немного угрожающе. Скалл... Череп... Он, как и другие, не знает, откуда взялась и почему так быстро сжилась с ним эта странная кличка. Может, нечаянно сорвалась с острого языка соперника-байкера, от которого после разгромной победы даже воспоминания не осталось, кроме этого короткого слова; а может, пришла в очередном кошмаре, что иногда мучают его по ночам, от которых на лбу проступает холодный пот, черничные волосы встают дыбом, а он сам ворочается на постели, не находя себе места, закусывает нижнюю губу, цепляясь зубами за блестящий шарик пирсинга в ней, и просыпается от этой слабой, но настойчивой боли. По-другому у таких, как он, не бывает. Байкеров многие ненавидят, ненавидят за их необъяснимую бешеную популярность у девушек. Любой сносит голову только лишь от одного-единственного взгляда с их стороны; девчонки тут же начинают поправлять волосы, при этом сексуально обнажая запястья, будто невзначай слегка расстёгивают ворот блузки, а их глаза застилает томной поволокой, из-за завесы которой ничего невозможно прочитать, кроме развратного и настойчивого "возьми меня". Девушки, вне зависимости от степени правильности, любят плохих парней и дорогие железные игрушки. И им совершенно не может прийти в забитую всякой ерундой голову, что настоящего байкера возбуждают вовсе не они и их раздражающие и нелепые попытки соблазнить, а ощущение холодной стали под ногами, неистовый рык работающего мотора и бег насыщенной адреналином крови по венам. Покорить уже почти окончательно слетевшую с катушек девчонку грубоватым поцелуем, а потом завести её в ближайший переулок и отыметь по самое нехочу - не удовольствие, а просто способ убить время. У этих молодых и глупых шалав нет, в отличие от них, даже кличек; у каждого из них есть свой список из таких безымянных использованных дешёвых кукол. * * * Сегодня он впервые выехал без шлема. Ветер играет его ставшими жёсткими от постоянного перекрашивания волосами, а фиалковые глаза немного слезятся, из-за чего на периферии сознания слегка трепыхается навязчивая мысль о том, что будет не слишком приятно, если размажется кричащая ярко-фиолетовая подводка. Но эта маленькая досаждающая мысль - ничто по сравнению с тем ощущением полёта, что наполняет всё его естество. Мотоцикл под ним громко и довольно урчит, а градус получаемого адреналина в организме растёт с каждой секундой, всё ближе подбираясь к точке наивысшего пика. Это чувство пьянит, возбуждает и просто-напросто сводит с ума, унося далеко-далеко хоть сколько-нибудь разумные и связные мысли. На очерченных дерзкой лиловой помадой губах играет широкая ухмылка. Хочется чего-то особенного, сумасшедшего и прекрасного в своём безумии... Внезапно перед ним появляется силуэт девушки. Вроде ничего особенного - но почему-то взгляд с искрой интереса цепляется за неё и никак не может оторваться. Невысокая, хрупкая, в свободном платье из лёгкой белоснежной ткани. Походка летящая; кажется, что девушка парит над землёй, будто совершенно невесомая. Обнажённая шея тонкая и нежная; он ловит себя на мысли, что ему очень хочется коснуться её мягкой и бархатистой кожи. И вообще кажется, что девушка вся словно соткана из лучей света, как ангел, сошедший с небес, которых он, впрочем, никогда не видел и поэтому не верил в них. Сердце в груди под обтягивающим комбинезоном начинает биться с бешеной скоростью, а дыхание неожиданно учащается и как будто становится тяжелее. Повинуясь своим странным ощущениям, он что есть силы давит на газ. Железный зверь под ним отзывается воинственным рёвом и чёрной молнией мчится вперёд. - Хэй, девушка! - задорно восклицает он, в считанные секунды поравнявшись с нею. Разворачивает мотоцикл и резко тормозит; из-под шипованных колёс летят клубы дорожной пыли и мелкие песчинки, окрашивая край ослепительно-белого подола платья девушки в дымчато-серый. Чуть привстаёт с сиденья и, слегка подавшись вперёд, впивается поцелуем в её губы. Вот так неожиданно и запросто, не спрашивая разрешения и не давая опомниться от столь вопиющей и развязной наглости. В конце концов, он просто привык подобным образом цеплять восторженных и распущенных дурочек, зная, что ни одна из них не станет протестовать и сопротивляться его напору. Не сопротивляется и она, и это придаёт ему уверенности. Поцелуй становится глубже и всё более страстным; кольцо на его губе немного мешает и царапает тонкий влажный слой кожи. Он закрывает глаза, и тени от длинных накрашенных ресниц тонкими штрихами ложатся на скулы; видимо, какая-то маленькая доля рыцарской романтики ещё сохранилась в глубине его души. Целуется он виртуозно, так, что можно забыть обо всём на свете, потерять счёт времени и просто раствориться в той страсти, в которую он бросается очертя голову и которой отдаётся без остатка... Когда он наконец отрывается от её губ, их взгляды встречаются. И он внезапно понимает, что такую девушку, как она, он никогда не позволит себе затащить в тёмный и грязный переулок, как последнюю шалаву. В её завораживающих глазах цвета сапфира - не испуг, не горячее желание, а просто удивление пополам с благородной невинностью, которой он не видел ещё ни у одной девушки. Ему вдруг становится ужасно стыдно за свой мгновенный порыв, который теперь кажется абсолютно диким и пошлым. Его лицо вспыхивает до корней кислотно-черничных волос, и он быстро отворачивается, лишь бы не видеть её небесных глаз и не пойми откуда взявшуюся понимающую улыбку. Резко, почти озлобленно заводит мотоцикл, надеясь его рёвом заглушить невыносимо громкие взрывы-выстрелы, что сейчас звучат в его голове вместо хотя бы жалкого подобия мыслей. Обхватывает пальцами прохладный прорезиненный руль верного железного зверя и срывается с места, стремясь убежать отсюда как можно быстрее. Только сквозь спасительный рык мотора слышится тихое, мягкое, пробирающее до костей: - Меня зовут Люче... И он запомнит. Не забудет, сколько бы раз ещё наркотик-адреналин не сносил ему начисто крышу, заставляя на секунду забыть даже собственную короткую и жутковатую кличку, намертво въевшуюся под кожу. Он найдёт её, пусть даже для этого придётся перевернуть весь город и до смерти загонять исколесивший сотни километров дорог мотоцикл. И он обязательно подарит ей цветы. Не пышные розы, не гордые и неприступные лилии, а скромные фиалки, озорно подмигивающие его любимым лиловым цветом. Ему кажется, что она радостно улыбнётся и непременно оценит этот подарок. Не такая, как все остальные девушки, непонятная и удивительно невинная, она просто не может не оценить.