Слабость

Он слаб. Кинг пинается ногами, пытаясь увеличить крохотное расстояние между собой и опьяневшим Баном, до крови царапает заостренными ногтями незакрытую тканью кожанки грудь, но жалкие царапинки почти сразу затягиваются и не приносят никакой боли греху жадности. Он ничего не может сделать без своего Частифола, который, как некстати, был выброшен Баном через окно минутой ранее. Арлекин вырывается, ругается, шипит, но все тщетно – Бан крепко сжимает его запястья над головой правой рукой, а левой с корнем вырывает пуговицы из куртки фея и придавливает его своим тяжелым телом к кровати, не давая какой-либо возможности выбраться из устроенной им западни. Он слишком слабый, чтобы хотя бы оттолкнуть греха лиса на пару сантиметров от себя, и он знает это, но все равно продолжает извиваться на простыне, не позволяя Бану касаться его щек холодными губами, растянутыми в широкую ухмылку и сохранившими привкус эля на себе. Лис резко поднимает его голову рукой и вгрызается в незащищенную шею фея, вырвав из его уст болезненный вскрик. Он горячим языком проводит по свежей ранке, слизывая выступившие капельки соленой крови, и вновь кусает кожицу ниже, засасывая ее и ставя на ней засос, грозящийся на следующее утро превратиться в синяк. Он - слабак, надеющийся на силу своей священной реликвии, и становящийся абсолютно бесполезным при ее отсутствии. Он словно трусливый хлюпик, прячущийся за пистолетом от качка. Слабый человек может застрелить сильного из оружия, но он ничего не сможет сделать, оказавшись безоружным. Кинг хочет вырвать эти руки, болезненно сжимающие его худощавое тело. Хочет отрезать этот язык, оставляющий после себя влажные, слюнявые, мокрые и невыносимо отвратительные следы на плечах, шее и ключицах. Хочет выколоть эти алые глаза, с жадностью и похотью следящие за судорожно бьющейся веной на шее. Хочет, но не может. Ему попросту не хватает силы, за что он начинает ненавидеть себя. - Расслабься, Кинг~, - Бан проводит кончиком языка по ушной раковине и обжигает тяжелым дыханием чувствительную кожу короля фей, вгоняя его в постыдную краску. – Я же все равно трахну тебя. - Хватит! – он пытается грозно прикрикнуть на ухмыляющегося греха жадности, но его голос жалобно дрожит, не смея подчиняться. - Не трогай меня! - Ты не представляешь, как давно у меня не было секса. – Кинг охает, вздрогнув всем телом от захлестнувшей его паники, когда Бан потерся своей выпуклостью о промежность юного фея, тихо простонав от долгожданного удовольствия тому в покрасневшее ухо. - Это меня не касается! – он испуганно вжимается в кровать, когда чувствует, как Бан спешными и неаккуратными движениями расстегивает ремень на бриджах короля, и мотает головой из стороны в сторону, не осознавая, что картинка становится нечеткой из-за появившихся в уголках карих глаз больших капель слез. – С-стой! Бан переворачивает опешившего Кинга на живот, и, подняв тому задницу за ремень, резко стягивает штаны вместе с бельем до колен. Прижимается к нему всем телом и сильно кусает за загривок, оставляя после укусов характерные следы от зубов. Кинг плотно сжимает губы, когда к ним прикасаются тонкие пальцы жадности и насильно пытаются проникнуть в его рот, случайно царапая кожу над зубами. Фей приоткрывает рот, ойкнув от боли, и чуть не задыхается воздухом, от того, что мокрые от слюны пальцы играются со скользким язычком, щекоча верхнее нёбо. Арлекин шире открывает рот, и когда пальцы заходят глубже, резко закрывает его и кусает фаланги, словно пытается отгрызть их. Бан выдергивает свою руку и резко вводит в Кинга сразу два пальца, жестко растягивая его. Свободной рукой он прижимает голову фея к матрасу и с садистским удовольствием слушает болезненный крик пытающегося вырваться Кинга и еще глубже вводит пальцы внутрь, дико возбуждаясь от предвкушения крышесносительной узости мальчугана. Он облизывает узкие губы и тянется к лицу жалобно всхлипывающего Арлекина, чтобы слизать текущие по его щекам слезы боли и обиды, шепча похабные словечки, которые только больше вызывают отвращение у Кинга. Бан, не церемонясь, грубо входит в недостаточно растянутого Кинга, и резкими, небрежными толчками вдалбливается в его тело, гонясь за собственным наслаждением, и абсолютно не заботясь о кричащем и рыдающем от издевательских мучений фее, молящем о прекращении боли. Голос осип от криков, и Кинг беззвучно роняет слезы на мокрую простынь, и даже не сдвигается с места, когда сильные руки перестают держать его. Он не обращает внимания, когда его накрывают тонким одеялом, и продолжает смотреть отсутствующим и немигающим взглядом сквозь стену. Но он испуганно вздрагивает и зажмуривает покрасневшие от слез глаза, когда чужая ладонь касается его потного лба и убирает влажную прядь волос за ухо. Шаги Бана затихают за закрытой дверью, и только тогда Кинг позволяет себе заснуть на пару часов, после чего ночью выходит из бара капитана на улицу, к реке. Кинг дотрагивается дрожащими от холода пальцами к искусанной шее и коротко шипит от прикосновения к не зажившей ранке. Он коротко боязливо вскрикивает, когда его вдруг обхватывают за талию накаченные руки и осторожно прижимают к твердому, теплому телу, словно боясь неаккуратными движениями разбить его, как хрустальную статуэтку. Начинало светать, поэтому Арлекин может без проблем разглядеть не только свое запуганное лицо в отражении на поверхности воды, но и Бана, положившего подбородок на плечо фея и обнимающего его со спины. - Я не умею извиняться. – тихо шепчет грех жадности, смотря усталым взглядом прямо в глаза отражению короля, и поворачивает мальчика к себе лицом. Кинг не выдерживает. Он кричит охрипшим голосом на молчащего Бана, пытается убрать от себя цепкие руки и бьет маленькими кулачками по его широкой груди. Бан проводит холодными ладонями по щекам Арлекина, смахивает прозрачные слезинки с его глаз, и наклоняется ниже, невесомо касаясь своими губами его пухлых, искусанных губ. Он отстраняется, проводит рукой по его шее, вызывая волну мурашек по телу Кинга, чешет под чувствительным ушком и вновь целует его, не прерывая зрительного контакта. Король фей утыкается тому в ключицы лбом и тихо плачет, сжимая ткань своих штанов и подставляя голову под легкие поглаживания Бана. Он слаб. Но эта слабость привлечет к себе силу, которая поднимет его на ноги.