Обещанное свидание

I can dim the lights and sing you songs full of sad things We can do the tango just for two I can serenade and gently play on your heart strings Be your Valentino just for you (с) Queen - Все сущности, составляющие Стихию Огня, повинуйтесь мазоку, вызвавшему вас! Огненный смерч пронесся по импровизированному полигону, оставив вместо травы выжженную полосу и зацепив понизу одну из мишеней в виде грубо сколоченных из досок фигур. - Ты видел?! – Юный Вольфрам фон Бильфельд сжал кулаки и, сияя торжеством, обернулся к брату. – Нет, ты видел?! У меня получилось! Я его зацепил! Гвендаль, что стоял чуть поодаль, скрестив руки на груди, поморщился и помотал головой, явно не разделяя энтузиазма младшенького. - Во-первых, точность прицела по-прежнему оставляет желать много лучшего. Как мне показалось, это была чистой воды удача. Во-вторых, – взгляни-ка на это. - Он с упреком указал на обугленную траву. – Ты не должен причинять вред растениям и прочим живым существам, нарушая естественный ход природных процессов. Наша сила проистекает из самой Жизни, все стихии – Огонь, Земля, Вода и Воздух – это и есть Жизнь. Тот мазоку, который не осознает своей ответственности, никогда не станет по-настоящему сильным в магии – боевой, целительной, не важно, какой именно. Вольфрам выслушал нотацию, с кислой миной пиная попавший под ноги камешек. - Хоть бы раз похвалил, что ли. – Пробурчал он себе под нос, но так, чтобы брат услышал. – Похвалы стимулируют. - Похвалю, когда будет за что. – Отрезал фон Вальде. – А пока что, собирайся, нам пора в замок. - Как? Уже? – В голосе младшенького явственно прозвучали недовольно-капризные нотки. – Солнце еще высоко! Мне нужно больше тренироваться, ты сам говорил! - А еще я говорил, что надо быть осторожнее с расходованием марёку. Не успеешь оглянуться, как останешься без сил. - Да я ни капельки не устал! Хочешь, езжай без меня, а я останусь. - Ну да, конечно! – фыркнул Гвендаль. – А потом ко мне придут крестьяне из окрестных селений с жалобами на то, что ты спалил пару-тройку домов и половину леса. Ты пока слишком слабо контролируешь свои силы, тренироваться в одиночку опасно. Так что собирайся, поехали. Меня ждут дела. На обратном пути в замок Клятвы-на-крови зарядил дождь, и, зябко поёжившись, фон Вальде накинул на голову капюшон плаща. Вольфрам ехал сзади, продолжая что-то недовольно бурчать себе под нос, но у Гвендаля не было никакого желания продолжать спор. Шин-о свидетель, как же он устал. За месяц своего пребывания на должности маршала Шин-Макоку, он спал от силы по нескольку часов в день. Война окончилась, и, кажется, сейчас на маршала свалилось больше хлопот, чем когда она была в разгаре. Да еще тренировки с Вольфрамом… В другое время он бы порадовался возможности отточить навыки создания магических барьеров в экстремальных условиях, но сейчас все это весьма некстати. Нагнав его лошадь, Вольфрам пристроился рядом, заглядывая в лицо брату снизу вверх. - Я хотел спросить… Конрад… Он сейчас в другом мире, да? Это, наверное, очень далеко отсюда. Я даже не могу представить где. А ты можешь? Гвендаль задумался, прежде чем ответить. Когда он в последний раз видел Конрада, его глаза казались пустыми и безжизненными, словно чувства и эмоции покинули его, словно ему было все равно, что случиться с ним дальше. Смерть Сюзанны-Джулии сильно ударила по многим, но сильнее всего по тем, кто был ей наиболее близок. Возможно, порученная Шин-о миссия поможет Веллеру вернуть прежнего себя. Возможно… - Волнуешься за него? - Обронил он, как будто невзначай. Покосился в сторону Вольфрама, пытаясь уловить нечто в его лице, но тот лишь скорчил презрительную гримасу и задрал нос. - Вот еще! Я не признаю его своим братом, с чего мне волноваться?! Обычно Гвендаль терпимее относился к репликам подобного рода, улавливая в младшеньком скрытую привязанность к Конраду, но теперь он слишком устал, чтобы сдерживать подспудное раздражение. - Когда ты уже, наконец, повзрослеешь! Пришпорив своего коня, фон Вальде вырвался далеко вперед, оставив Вольфрама в обиженном недоумении. Кажется, он пропустил ужин. В замке царила суета - готовились к скорому возвращению Её Величества, которая снова сбежала на горячие источники под предлогом поправки здоровья, оставив королевство на произвол судьбы, и к грядущему Совету Десяти. Участие в совете, на сей раз, Его Светлость особо не волновало – влияние его дяди Штоффеля изрядно пошатнулось, а к нему, наоборот, начали прислушиваться. Теперь, после того, как он сменил фон Рошфолла-старшего на посту маршала, он мог смело рассчитывать на одобрение практически любых своих идей. Приказав принести кофе и какие-нибудь закуски в свой кабинет, фон Вальде ушел с головой в бумаги, и прервался лишь далеко за полночь. Строчки расплывались, а свет светильника казался мутным и смазанным; моргнув несколько раз, Его Светлость понял, что усталые глаза его подводят. Тупо уставился в чашку с недопитым кофе, глянул на тарелку с бутербродами, к которым даже не притронулся, и его слегка замутило. Голова пульсировала болью, аппетита не было. Стопка документов и не распакованных писем на столе уменьшилась больше чем вдвое, но завтра принесут новые. Конца и краю этому нет. Он еще даже не вникал в проект по налогообложению, предложенный фон Крайстом. Впрочем, при беглом просмотре, проект показался ему весьма дельным и продуманным. У Гюнтера фон Крайста обнаружилось множество талантов, в дополнении к славе лучшего учителя фехтования за всю историю военной Академии. Очень кстати, что он подал в отставку. Хорошо бы привлечь его к делам здесь, в столице. Гвендаль поднялся на ноги, ощутив покалывание в мышцах после длительного пребывания в одной позе. Приоткрыл окно, глубоко вдохнул ночной воздух, пахнущий дождем и озоном, прислушался. Где-то вдалеке залаяла собака, а чуть ближе гулко тренькнул колокол, возвещая смену караула. Пора бы пересмотреть порядки в замке, заведенные на время войны, да все руки не доходят. Услыхав дробный цокот копыт по дощатому подъемному мосту и оклик стражи, насторожился. Тот, кто прибыл в замок ночью, наверняка привез важные известия, не терпящие отлагательств. Полуночный гость вскоре появился во дворе перед парадным входом, ведя лошадь на поводу; откинул капюшон, и его огненно-рыжие волосы сверкнули в свете факела сопровождавшего его стражника. Его Светлость отступил от окна даже, пожалуй, чересчур поспешно. Почему? Он бы и сам не смог ответить на этот вопрос, если бы кто-то удосужился его задать. Уселся обратно в кресло, шумно вздохнул, помассировал виски. Йозак Гурриер… Личный шпион Его Светлости, близкий друг Конрада, выживший вместе с ним в битве при Рутенберге. Он слишком редко бывал дома. И был ли у него дом? Замок Клятвы-на-крови – это дом для королей и герцогов, а не для какого-то полукровки из низшего сословия. Каждый приезд Йозака Гвендаль словно бы складывал в копилку памяти, бережно заворачивая в невидимую обертку, будто драгоценность. Той теплоты и близости, которая зародилась между ними много лет назад, еще до войны, словно бы и не осталось – Гвендаль говорил о делах, Йозак тоже говорил о делах и периодически отпускал шуточки, впрочем, почти никогда не переходя грани приличий, потом уходил, неизменно улыбаясь непонятной улыбкой. Исчезал надолго, присылал почтовых голубей… Его Светлость распечатывал письма, каждый раз опасаясь дурных вестей, и каждый раз ощущал громадное облегчение, узнав почерк своего шпиона. Кажется, у рыжего было девять жизней, будто он принадлежал к породе кошачьих; его ловкость и навыки маскировки совершенствовались год от года, но рано, или поздно, наступает момент, когда везение заканчивается, а ловкость и опыт не спасают. Неоднократно Гвендаль порывался перевести Йозака на более безопасную и спокойную службу, но тот был слишком хорош и слишком полезен на своем месте, а интересы государства превыше всего. Стук в дверь прервал его размышления – его личный секретарь Пэрниш появился на пороге, отвесив легкий поклон. - Мастер Гурриер прибыл, Ваша Светлость. - Пригласите его немедля. И распорядитесь принести еды и вина в мой кабинет. - Нижайше прошу простить, но он хотел бы, сперва, привести себя в надлежащий вид. Фон Вальде недоуменно приподнял бровь и негодующе фыркнул. - С чего бы вдруг? Первый раз, что ли? Мне наплевать, как он выглядит и как пахнет, я желаю… - Прервавшись на полуслове, Гвендаль отвесил себе мысленного пинка. Разумеется, визиты Йозака были для него живительным глотком воздуха в духоте придворных интриг и тяготах должностных обязанностей. Но вести себя подобным образом показалось ему верхом эгоизма. Одному Шин-о ведомо, насколько долог был его путь сюда, и скольких сил потребовал. – Впрочем, если ему требуется время, то я дождусь его здесь. Секретарь с поклоном удалился, а Гвендаль откинулся в кресле, решив набраться терпения. Попытался сосредоточиться на текущей ситуации в столице Великого Шимарона, откуда Гурриер присылал ему последнее донесение две недели назад, но его мысли упорно возвращались к этой странной задержке. Обычно Йозака не волновали такие мелочи, как соответствующий этикету внешний вид. Возможно он ранен… Во имя Шин-о…! Его Светлость и сам не заметил, как порывисто вскочил со своего места и сделал несколько шагов к двери. Впрочем, совершить нечто неподобающее своему рангу он не успел – дверь распахнулась у него перед носом, и тот, чья персона всецело занимала мысли герцога последние полчаса, торжественно прошествовал вглубь кабинета, придерживая отделанный кружевом подол шелкового платья бирюзовой расцветки. Пэрниш семенил следом, едва не сгибаясь под тяжестью большущего подноса с вином, закусками и приборами на две персоны. - Поставьте здесь! Царственным жестом указав секретарю на письменный стол, Йозак небрежно смахнул с него бумаги и пристроился на уголке, приподняв юбки и кокетливо закинув ногу на ногу, представив взорам присутствующим тонкие чулки в сеточку и отделанные стразами туфли под цвет платья. Гвендаль только и мог оцепенело созерцать это невиданное зрелище, вытаращив глаза и приоткрыв рот. Рыжий подмигнул обалдевшему начальству левым глазом, налил себе вина и сделал глоток. Небрежно кивнув секретарю, произнес: - Можете идти. До утра вы свободны. Тот с ошеломленным видом перевел взгляд на герцога и, дождавшись утвердительного кивка, торопливо исчез за дверью. Пару минут фон Вальде пристально рассматривал своего гостя - от заколки в виде бабочки в волосах до округлой формы носков туфель. Подкрашенные ресницы, тронутые кармином губы, румяна… Можно было предположить, что Йозак так спешил, что не успел избавиться от своей очередной маскировки. Однако, что-то подсказывало Гвендалю, что дело было вовсе не в спешке. Кашлянув, он произнес: - Потрудись объяснить… Рыжий издал смешок, не позволив ему закончить фразу. - Полагаю, это я должен требовать объяснений. Объяснений, почему знатный мазоку нарушает своё обещание. А как же законы чести и все такое прочее? - Не понимаю, о чем ты. - Короткая же у тебя память, Превосходительство. Ты обещал мне свидание, помнишь? Еще давным-давно. Ох уж, эти мужчины! – Театральным жестом Йозак приложил руку к груди и закатил глаза. Ощущая, как заливается краской, Гвендаль стиснул кулаки так, что ногти впились в ладони. Проклятый насмешник! Он думает, это так чертовски весело. Так забавно, просто обхохочешься… Вся невероятная усталость последних недель, все невысказанные слова и эмоции, все страхи и сомнения накатили вдруг мощной волной, и его буквально затрясло от гнева. - Все тебе шуточки, да? Ты думаешь, это так смешно?! Ты думаешь, что можешь заявиться ко мне в этом наряде и поиздеваться вволю?! Думаешь, ты на особом положении, и можешь делать все, что заблагорассудиться?! А ну-ка, - чуть подрагивающей рукой Гвендаль указал на дверь, - выметайся, отсюда! Чтоб живо переоделся и явился сюда с докладом, как полагается! Мягким кошачьим движением оказавшись на ногах, Йозак поставил свой бокал и шагнул вперед, приблизившись вплотную. Глаза у него были шалые, с чуть расширенными зрачками, и глядели они с абсолютным бесстрашием. - А если не уберусь, что ты сделаешь? Выставишь меня силой? Его дыхание пахло вином куда явственнее, чем бывает после пары глотков. Значит, он пил еще до того, как явился сюда… Для храбрости? Потому что был настроен серьезно и не собирался отступать? Все это пронеслось в смятенном мозгу Его Светлости за долю секунды. Гнев внезапно иссяк, будто его и не было, сменившись странной слабостью и легким головокружением. - Чего ты добиваешь, Йозак? – Спросил Гвендаль тихо и устало, - Чего ты хочешь на самом деле? Тот нервным движением облизнул губы, слегка смазав помаду, качнулся вперед. Его веснушки просвечивали даже сквозь слой пудры, едва заметные капельки пота блестели на лбу и правом виске. Его глаза были широко распахнуты, когда он склонил голову чуть набок и прильнул к губам Его Светлости, впрочем, довольно осторожно и целомудренно. Тот закаменел, забыв дышать, ощущая внутри обморочную пустоту и слушая пульсацию крови в висках. Продолжал так стоять и когда Йозак медленно отстранился, выпрямился и отступил на шаг. - Ну, вот. Теперь хоть казнить меня приказывай. Глядя куда-то в пустоту, Гвендаль медленно, очень медленно поднял руку, коснулся кончиками пальцев своих губ, словно не веря в произошедшее только что. Потом перевел взгляд на Йозака, покачал головой. - Что ж. Я не воспринял свое обещание всерьез. Прошу меня за это простить. Итак, - жестом указав своему гостю на одно из кресел, - прошу, располагайся. Не знаю как ты, а я умираю от голода. *** Блики света преломлялись о грани хрустального бокала, вино переливалось разными оттенками красного - от рубинового до вишневого. Мысли Гвендаля сделались легкими и невесомыми, будто исчезли барьеры условностей, и разжалась тугая пружина внутри. Так он мог ощущать себя лишь в присутствии нескольких самых близких ему людей. - О чем ты думаешь? Йозак глядел на него, подперев щеку кулаком; его глаза казались на оттенок темнее из-за накрашенных ресниц. Ответ сорвался с языка Гвендаля прежде, чем он успел подумать, что пожалеет о сказанном. - Я думаю о том, что лишил тебя шанса иметь дом и семью. А теперь я в шаге от того, чтобы затащить тебя в постель. Такой расклад меня не особенно устраивает. Йозак рассмеялся от души, будто услышал нечто по-настоящему забавное. - Ты на полном серьезе полагаешь, что именно ТЫ в шаге от того, чтобы затащить в постель МЕНЯ? Сдается мне, все как раз наоборот. Твоя проблема в том, что ты слишком много думаешь, и всегда все усложняешь. Поэтому ряд вещей, которые легко даются большинству, представляют для тебя неразрешимую проблему. Ну, ничего. Это поправимо. Есть множество способов отвлечься от ненужных мыслей. Поднявшись на ноги, он по-кошачьи потянулся и, скользнув к креслу Гвендаля, уселся к нему на колени с таким самоуверенным видом, будто имел на это полное право. Тот замер, намертво вцепившись в подлокотники, шумно втянул воздух сквозь стиснутые зубы. А рыжий, как ни в чем не бывало, поёрзал, устраиваясь поудобнее; самодовольно ухмыльнулся, ощутив задницей непререкаемое подтверждение того, что он движется в правильном направлении. Что касается отвлекающих мыслей, то их словно бы выдуло из головы Гвендаля мощным порывом ветра, и на их месте воцарилась блаженная пустота. Их второй поцелуй вышел жадным, торопливым и коротким. Прервавшись, они оба учащенно дышали и глядели друг на дружку с совершенно одинаковым выражением, будто оценивая реакцию друг друга на происходящее. Его Светлость внезапно обнаружил, что его руки уже не сжимают судорожно подлокотники кресла – одна обосновалась на талии Йозака, другая переместилась ему под юбку. Подцепив подвязку чулка, он потянул её чуть вниз, ощущая кончиками пальцев твёрдость мышц бедра, выпуклую полоску старого шрама и короткие жесткие волоски. - Ты надел платье… Зачем? Думал, в мужской одежде потеряешь для меня привлекательность? - Можно легко проверить, понравлюсь ли я тебе без платья, или нет. – От обжигающего ухо мурлыкающего полушепота по спине Гвендаля, казалось, прополз целый рой огненных мурашек. – Для этого тебе придется, всего лишь, его с меня снять. Его Светлость был человеком занятым, поэтому его спальня вплотную примыкала к кабинету. Так что на смену дислокации потребовалась от силы пара минут. Спустя некоторое время, Гвендаль обнаружил себя на своем собственном просторном ложе, без обуви и камзола, в рубашке, с наполовину расстегнутыми, наполовину оторванными пуговицами. Что касается Йозака, то избавление его от наряда немного затянулось, и, мужественно сражаясь с застежками корсета, Его Светлость решил, что женские платья не особенно удобны и практичны, и в следующий раз надо все более тщательно продумать. Отчего-то ему даже в голову не пришло сомневаться в том, что этот самый следующий раз состоится. Едва они успели избавиться от последних деталей туалета, как Гвендаль внезапно обнаружил язык Йозака у себя во рту, а его руку на своей заднице, ощупывающей оную крайне недвусмысленно и даже по-хозяйски. Это слегка пошатнуло его уверенность в том, что ему отведена ведущая роль в их дуэте. Перечень любовных достижений Его Светлости мог вогнать в глубокое уныние Купидона, так что в данный момент он ощущал себя абсолютно не готовым к тому, что с ним происходило. Его буквально трясло от возбуждения, и, судя по всему, ему уже было все равно, будет он ведущим, или ведомым. Обнаженный торс Йозака казался покрытым позолотой в свете ночника; всклокоченные волосы и размазанный макияж придавали ему на редкость развратный вид. Он потянул Гвендаля вверх, заставив приподняться, плотно прижал к себе, зарылся пальцами в его волосы, сжав их в горсти. Они целовались и терлись друг о друга; Гвендаль тонул в ощущениях невиданной силы и остроты, и лишь где-то на задворках его сознания тлели искры удивления. Как оказалось, не требовалось каких-либо особых навыков в любовном искусстве, чтобы испытывать столь сильные эмоции. Плюнув на ладонь, Йозак просунул руку меж их сплетенными телами и задвигал ею вверх-вниз. Эти простые примитивные движения вымели из мозгов Гвендаля последние крохи рассудочности, полностью погрузив в пучину чувственных удовольствий, и он уже был готов на что угодно, лишь бы любовник ни в коем случае не останавливался. Усталость и длительное воздержание обратно пропорциональны способности подольше продлить удовольствие, так что разрядка настигла их довольно скоро и практически одновременно. Гвендалю казалось, что из него вынули все кости, а мышцы превратились в желе, что он на время ослеп и оглох, и лишь тяжесть разгоряченного тела сверху стала единственным связующим звеном между ним и внешним миром. Он так и продолжал лежать, прикрыв глаза тыльной стороной ладони, пока Йозак, приподнявшись, обтирал салфеткой свою ладонь и их животы, а потом, заботливо прикрыв его одеялом, спустил ноги на пол и принялся шарить вокруг в поисках своей одежды. - Далеко собрался? – Поинтересовался Его Светлость, не меняя позы и не открывая глаз. - Извини, но у меня был тяжелый день. Мне бы доползти до своей комнаты, не уснув по дороге. - Ну-ну. Если ночевка в герцогской постели ниже твоего достоинства, то удачно тебе доползти. Йозак растерянно замер, держа перед собой панталоны, кокетливо отделанные кружевом. - Э-э-э… Слуги нас увидят, пойдут сплетни. Гвендаль насмешливо улыбнулся. - Право слово, девицы высшего света не так заботятся о своей репутации как ты. - Да я не о своей… - Негодующе фыркнув, рыжий скомкал злосчастную деталь туалета и прицельным броском отправил её куда-то по направлению к низкой тахте у окна. - Знаешь что, если хочешь, чтобы я остался, так и скажи! Перевернувшись на бок, Гвендаль глянул на него снизу вверх, улыбаясь одними глазами. - Я хочу, чтобы ты остался. Возможно, впервые в жизни, ему было абсолютно все равно – кто узнает, что скажут. Обхватив Йозака поперек груди, он уткнулся носом ему куда-то между лопаток и, уже проваливаясь в сон, мысленно поклялся себе, что отныне будет защищать все, что ему дорого. Невзирая ни на какие обстоятельства. КОНЕЦ.