Children of the Moon

Cross the sky Far and wide This child is the one I must guide (с)

*** Листва вековых деревьев тихо шелестела и покачивалась на неосязаемом ветру, и шорох ее напоминал неторопливую песню. Лесные духи общались между собой на языке столь же древнем, как и они сами. Понять их можно было лишь тогда, когда они сами этого хотели. Их беседы – великое таинство. В детстве Тсукишиме всегда было интересно, о чем же они шепчутся, и он мог часами сидеть под деревом, слушая шелестящую мелодию листьев. Тсукишима любил лес. Любил потому, что лесу все равно, кто ты. Ты его любишь и уважаешь – он отвечает тебе тем же. Если же ты представляешь для него опасность, то лучше даже не заходить в лесную чащу: шансов выжить у тебя будет совсем мало. Все закономерно и подчиняется негласным правилам. Это Тсукишима тоже ценил, хотя сам являлся исключением из всех эльфийских правил, законов и порядков. Подол длинного темно-зеленого одеяния мягко скользил по траве. Тсукишима не боялся зацепиться за корень или запачкаться. Лес уже давно его знал и не допустил бы этого. Отодвинув ветку, чтобы освободить себе дорогу, Тсукишима отпустил ее и довольно ухмыльнулся, услышав хлесткий звук удара. - Это было подло, - послышался голос за спиной. – И больно. - Да что ты? Возникший рядом ночной эльф смахнул с плаща несколько листьев. Его черные волосы отливали металлическим оттенком, а глаза, некогда карие, были искажены луной и отражали ее серебристый свет. Куроо протянул руку, чтобы коснуться бледной щеки Тсукишимы, но тот отклонился, и пальцы зацепили лишь высокий воротник. - Мы уже пришли. Лес расступился перед эльфами, открывая им вид на озеро, освещенное светом луны и звезд. Было тихо и спокойно, все звуки леса остались за спиной. Лишь мягкий плеск воды нарушал кристальную тишину этого места. Тсукишима поднял голову, замечая тонкие дымные ленты вдали, поднимающиеся к небу, – за холмом была деревня людей. - Двадцать лет не прошли без изменений, - произнес он, делая шаг в сторону озера. - Что такое двадцать лет для эльфа? – Куроо пожал плечами – Как будто все было вчера. - Для эльфа – возможно, но не для природы. Подойдя к самой кромке озера, Тсукишима присел и опустил кончики пальцев в воду. Ему не показалось, воды действительно стало меньше с прошлого раза. Куроо за спиной Тсукишимы подтолкнул носком сапога камешек, отправляя его в озеро. По водной глади пошли круги, разрушая ее зеркальную гладкость. Отряхнув руку, Тсукишима выпрямился и поднял голову к небу. Ночное светило было почти в зените, а это значит, что традиционный обряд в честь праздника Серебряной Луны вот-вот начнется. - Тебе пора идти, - он повернулся к Куроо. Эльф молча кивнул, скользнув взглядом по светлым волосам Тсукишимы, не иссиня-черных, как у всех эльфов, а больше напоминающих мягкий птичий пух. Затем по его лицу, шее и глубокому вырезу одежды, в котором можно было увидеть медальон в форме месяца, покоящийся на бледной груди. - Я вернусь ближе к рассвету, - произнес он, с трудом поднимая глаза и делая шаг вперед. – Не скучай по мне, Тсукки. Протянув руку, он все же коснулся щеки Тсукишимы, и тот даже не отстранился. Лишь вздохнул, прикрыв на секунду глаза. - Иди. Тебе же не нужны проблемы, тем более из-за меня, - он качнул головой в сторону леса. – И хватит уже меня так называть. Едва заметно улыбнувшись, Куроо подцепил пальцами длинную серьгу, украшавшую заостренное ухо. Тсукишима снова качнул головой, и Куроо, накинув капюшон, пошел прочь. Не став провожать его взглядом, Тсукишима повернулся к озеру. Постояв немного, глядя на лунные блики на воде, он побрел вдоль берега в сторону раскидистой плакучей ивы, где было его любимое место. Сидевшая на ветке сова негромко ухнула, когда Тсукишима опустился на землю. Он чуть улыбнулся и кивнул величественной птице. Сколько раз он приходил сюда, здесь всегда были совы. Конечно, каждый раз это были разные птицы, но они всегда сидели на одной и той же ветке и словно охраняли это место будто крылатые стражи. Взмахнув крыльями, птица слетела со своего места, но Тсукишима знал, что она вернется, как только он уйдет. Тсукишима устроился поудобней, прислоняясь спиной к широкому стволу. Итак, он снова здесь. Три ночи изгнания, пока все его сородичи проводят обряд и чтут Великую Мать-Луну. Прикрыв глаза, он прислушался, пытаясь уловить звуки музыки и песен, но даже его эльфийского слуха было недостаточно, чтобы услышать. Лес был огромен, а город эльфов надежно спрятан. Эльф протянул руку и отстегнул от пояса узкий мешочек, украшенный витиеватыми узорами. Развязав серебристые завязки, Тсукишима извлек на свет изящную флейту из дерева – свою извечную спутницу. Подняв флейту, он осмотрел ее, как всегда делал перед тем, как начать играть. Украшение в виде звезды на тонкой веревке, качнулось, поймав острыми краями лунный свет. Тсукишима посмотрел на небо – луна, словно королева, ярко светила на небе, окруженная звездами. - Да здравствует Великая Мать-Луна, - в голосе Тсукишимы не было никакого почтения, какое должно испытывать любому эльфу при упоминании этого имени. Только лишь насмешка и немного горького разочарования. Легкая мелодия зазвучала над озером, разлетаясь над зеркальной гладью, словно мягкий ночной бриз. Тсукишима закрыл глаза, полностью погружаясь в музыку. Он нежно прикасался флейты губами и пальцами, как к единственному любимому существу. Для него она всегда была живой. Тсукишима играл и играл, не замечая, как летит время. Волшебная сила музыки окутывала его, заставляя забыть обо всех неприятностях, сородичах, родителях, о доме, который никогда не был ему домом. Все было спокойно там, в том мире, где была только легкая и нежная музыка. Он отстранил флейту от губ лишь тогда, когда понял, что хочет пить. В горле было совсем сухо, а губы немного жгло от долгой игры. Посмотрев на небо, Тсукишима увидел, что луна наполовину скрылась за деревьями. Значит, скоро ему предстоит возвращаться. Отложив инструмент, он потянулся к фляжке, которую заботливо вручил ему Куроо, и вдруг замер, уловив в кустах неподалеку какое-то движение. Сначала он подумал, что это заяц или какое-то другое животное, но легкий ветер, как подсказку, донес до него запах человека, а следом эльфийский слух уловил тихий вздох. Прижав фляжку к губам, Тсукишима сделал пару глотков, искоса наблюдая за кустами. Он не видел, кто за ними прячется, но, судя по шороху, это был кто-то небольших размеров. Тсукишима был удивлен – люди всегда боялись эльфов и редко когда близко подходили к лесу или к этому берегу озера, предпочитая ловить рыбу на другой его стороне. Он снова взял в руки флейту, стараясь не выпускать кусты из виду. Он уже понял, что нападать на него никто не собирается, и все же Тсукишиме было немного интересно, что же нужно этому скрытному наблюдателю. Тсукишима снова заиграл, но присутствие кого-то другого мешало ему сосредоточиться. В итоге, сбившись во второй раз из-за шороха, он отложил флейту и повернул голову в сторону кустов. - Долго еще будешь там сидеть? – раздраженно спросил он. Ветви шевельнулись, и все шорохи тут же стихли. Вздохнув, Тсукишима покачал головой. Он всегда знал, что люди на редкость трусливые существа. Эльф уже собрался повторить свой вопрос, как кусты снова зашелестели, и он увидел человеческого ребенка. Темноволосый паренек вышел из своего укрытия, пряча руки за спину и робко улыбаясь. Тсукишима оглядел его с головы до ног. Парню было лет пятнадцать-шестнадцать, Тсукишима не очень хорошо умел определять возраст людей. Он напоминал эльфу растрепанного воробья – волосы топорщились, сам парень был какой-то угловатый, на скуле наливался синяк, а под глазом краснела царапина. И лицо его было словно чем-то перепачкано. Тсукишима вопросительно вскинул бровь. - Что тебе нужно? – эльф сложил руки на груди. Парень пару раз закрыл и открыл рот, не находя нужных слов, то ли от робости, то ли от страха. Тсукишима возвел глаза к небу, уже не надеясь получить ответ. - Можно я посижу… - наконец тихо произнес парень. – И послушаю, как… как ты играешь. Он отступил на шаг назад, словно стесняясь своей собственной просьбы, а Тсукишима уставился на него в полном изумлении. Куроо однажды рассказал ему, какие истории ходят про эльфов среди людей. Почти всеми из них можно было пугать непослушных детей. Однако этот парень его явно не боялся. Он смотрел на Тсукишиму с непривычной для него смесью смущения, любопытства и плохо скрываемого восхищения. И еще он хотел послушать, как Тсукишима играет на флейте. Эльф очень надеялся, что ему просто показалось, как кончики его заостренных ушей покраснели. В эльфийском городе никто не любил слушать его музыку. Это считалось чем-то неправильным и оскорбительным. Поэтому Тсукишима чаще всего играл где-нибудь в лесу для самого себя или крайне редко для Куроо, если тот не уходил с патрульным отрядом. - Как тебя зовут? – Тсукишима все же взял себя в руки, снова надевая холодную маску. - Ямагучи Тадаши, - ответил парень, делая крошечный шажок в сторону эльфа. «Дурак. Кто же говорит свое имя первому встречному?» - подумал Тсукишима. Снова осмотрев парня, он махнул ему рукой. - Слушай. Только не ерзай и не отвлекай меня. Заметив, как радостно просияло лицо парня, Тсукишима поспешно отвернулся. Кончики ушей запылали еще сильней. Ямагучи пристроился неподалеку, притягивая колени ближе к себе и обхватывая их руками. Тсукишима снова взял в руки флейту и, закрыв глаза, заиграл. Это было странно. Впервые в жизни он играл для кого-то незнакомого. И впервые в жизни он видел в чьем-то взгляде восхищение вместо неприязни. Это сбивало с толку и смущало одновременно. Кто бы стал им восхищаться? Все отвернулись от него. Он не был таким, как все другие ночные эльфы. Светлые волосы и золотистые глаза, не меняющие свой цвет при лунном свете, были его проклятьем. Лунная Мать не даровала ему своего благословения, не признала своим сыном, как и собственные родители. Тсукишима никогда не жил, он лишь существовал среди эльфов, смотревших на него, как на прокаженного. Лишь Куроо считал его «интересным», как он когда-то сказал, но Тсукишима не знал, что лучше – когда в тебе видят проклятье всего эльфийского народа или же диковинную зверушку. Приоткрыв глаза, Тсукишима чуть повернул голову и посмотрел на своего слушателя. Ямагучи Тадаши, обычный человеческий ребенок, сидел, обняв колени, и смотрел на эльфа, широко распахнув глаза. Он смущенно улыбнулся, поймав взгляд Тсукишимы. Эльф заметил, что он слегка покачивается в такт его мелодии. Отвернувшись, он снова опустил веки, продолжая играть. У него еще есть немного времени до рассвета. Ямагучи сидел тихо, как и просил его Тсукишима. Когда эльф опустил руки с флейтой, Тадаши поднял голову и едва заметно поморщился от боли в затекшей шее. Размяв ее, Ямагучи снова посмотрел на Тсукишиму, улыбаясь ему на этот раз более открыто. Выглядел он немного сонно, но восторг из взгляда никуда не пропал. - Красиво, - только и сказал он, глядя на эльфа. Уже почти рассвело, и Тсукишима слышал, как Куроо идет в его сторону. - Возвращайся в деревню, - произнес он, поднимаясь со своего места и пряча флейту в мешочек. Ямагучи явно хотел спросить что-то, но Тсукишима посмотрел на него холодно и кивком головы указал в сторону деревни. Он не хотел пугать парня, но видеться с Куроо ему все же не стоит. Парень осторожно поднялся и на занемевших ногах неловко заковылял прочь. Проводив его немного взглядом, Тсукишима развернулся и зашагал Куроо навстречу: ему не стоит приходить сюда, иначе он сразу почувствует человека. На мгновение он остановился, глядя, как из-за гор встает солнце. Небо на горизонте окрасилось в оранжево-золотистый цвет, и Тсукишима невольно прищурился, когда показались первые солнечные лучи. - Тсукки, - вкрадчивый голос коснулся его ушей, а затем на плечо легла широкая ладонь. – Идем домой? Тсукишима повел плечом, сбрасывая руку Куроо. - Идем, - ответил он и, не оборачиваясь, пошел в сторону леса, торопясь скрыться в тени высоких деревьев. Куроо, не отставая, шел следом, принимаясь рассказывать что-то про предстоящий патруль. Тсукишима не особо вслушивался. Озеро уже скрылось за деревьями, когда Тсукишима услышал, как ухнула сова, усаживаясь на свое привычное место на ивовой ветке. *** Тсукишима удивленно моргнул и замер, глядя прямо перед собой. Под ивой, на том же месте, что и прошлой ночью, сидел его новый знакомый. На коленях у Ямагучи лежал пучок трав, и он по одной подавал их сидевшему рядом с ним кролику. Кролик сосредоточенно жевал угощение, а Тадаши осторожно гладил его ухо указательным пальцем. Тсукишиму он не заметил. «Он что, меня ждет?» - спросил сам себя Тсукишима, делая несколько неслышных шагов вперед. С Куроо они попрощались до рассвета, и Тсукишима никак не ожидал, что этой ночью у него снова будет компания. Посмотрев на Ямагучи еще раз, Тсукишима отметил, что выглядит парень хуже, чем прошлой ночью. Синяк на скуле потемнел, и к нему добавились еще пара порезов на подбородке. К тому же сидел он как-то неровно, больше заваливаясь на правую сторону. Эльф начал подозревать что-то неладное. Решив, что хватит молча стоять в стороне, Тсукишима нарочно сделал слишком громкий шаг, при этом наступив на ветку. Кролик, навострив уши, замер с травинкой в зубах, а затем сорвался с места, исчезая в кустах. Ямагучи обернулся и радостно улыбнулся, едва только увидев Тсукишиму. - Ты снова здесь, - произнес Тсукишима, усаживаясь на траву и поднимая глаза к небу. Луна светила по-прежнему ярко, играя серебристыми бликами на поверхности озера. Ямагучи кивнул, подтягивая ноги к себе. Тсукишима заметил, как он морщится, но ничего не сказал. - Правда, я не надеялся, что ты придешь снова... – сказал парень. - Но все равно пришел, - усмехнулся Тсукишима, отстегивая от пояса мешочек с флейтой и укладывая его на траву. Тадаши улыбнулся и снова кивнул. - Как тебя зовут? Эльф помолчал пару секунд. - Тсукишима, - ответил он, называя лишь первую половину своего имени. Знать его целиком человеческому ребенку совершенно ни к чему. - Красивое имя, - глаза Ямагучи восторженно округлились. Тсукишима с трудом сдержался от скептического смешка. Да, его имя было красивым. Родители нарекли его так, чтобы задобрить Лунную Мать, но та не оценила их поступка и благословения своего маленькому эльфу не подарила. - Ты ведь ночной эльф, да? – спросил Ямагучи, потирая ладонью колено. - А что, не похож? Ямагучи внимательно осмотрел его, закусив губу, а затем пожал плечами. - Я никогда раньше не видел эльфов, - произнес он. - Родители никогда не рассказывали тебе страшные истории про злых эльфов, живущих в темном лесу? Тсукишима осекся, когда взгляд Тадаши вдруг потух, а плечи поникли. - У меня нет родителей, - негромко сказал парень, переводя взгляд на озеро. – Я живу у тетки, а ей не до меня, своих детей хватает. Мне самому приходится рассказывать истории ее младшим, - он попытался улыбнуться, но улыбка вышла слишком уж грустной. Он замолчал, все еще глядя на озеро. Тсукишиме показалось, что тишина на озере, которая ему всегда нравилась, вдруг тяжело надавила на плечи. - Понимаю, - произнес он. - У тебя тоже нет родителей? – Ямагучи снова посмотрел на эльфа. - Есть, но иногда мне кажется, что все-таки их у меня нет, - Тсукишима горько усмехнулся. - Вы поссорились? Тсукишима посмотрел на Ямагучи. Он никогда не изливал никому душу, да и сейчас не собирался этого делать, но взгляд у этого человеческого ребенка был слишком мягкий и понимающий. Такой, которого Тсукишиме видеть раньше никогда не приходилось. - Родители отказались от меня, потому что я не такой, как все, - Тсукишима откинулся спиной на ствол дерева. Сбоку не раздалось ни звука. Тсукишима искоса взглянул на Ямагучи – тот молчал, ошарашено глядя на эльфа. - Ты говорил, что никогда не видел ночных эльфов, - продолжил Тсукишима, глядя на небо сквозь ветки ивы. – Можешь считать, что и сейчас не видишь. Я не самый лучший пример. - Почему? – Ямагучи немного подался вперед. Усмехнувшись, Тсукишима запустил пальцы в свои светлые волосы. - Мои волосы не черные и глаза не меняют цвет при свете луны, - сказал он, несильно потянув за короткую прядь. – Во время праздника Серебряной Луны меня на три ночи выгоняют из леса. Другие эльфы ненавидят меня и считают, что меня поцеловало Солнце. Раздавшийся смешок заставил его обернуться и вопросительно поднять бровь. Ямагучи тихо смеялся, прикрыв рот рукой. - Знаешь, они просто не видели Хинату, - перестав смеяться, сказал он. – Вот уж кого действительно солнце поцеловало. Тсукишима продолжал смотреть на Тадаши с немым вопросом во взгляде. - Хината, он… - Ямагучи взмахнул руками, словно пытаясь что-то изобразить, - он сам как солнце. Сумасшедше-рыжий, яркий. У него и веснушки есть, а это точно солнечная метка, - замолчав, парень смущенно потер пальцами щеку. – Вообще, веснушки и у меня есть, но у Хинаты они красивые, а у меня – нет. Ямагучи постучал себя пальцем по носу, и Тсукишима только сейчас понял, что то, что он принял за пыль и грязь, на самом деле было большим скоплением темных пятнышек. - Меня уж точно солнце не целовало, - попытался пошутить Ямагучи, вдруг замявшись под пристальным взглядом Тсукишимы. Внезапно эльф подался вперед, наклоняясь близко к лицу Тадаши. Парень замер, впервые чувствуя испуг в присутствии этого ночного существа. Золотистые глаза Тсукишимы внимательно скользили по его щекам, словно пытаясь что-то найти. Ямагучи почувствовал, как начинают гореть щеки. - Ты прав, - пробормотал Тсукишима, не отрывая взгляда. – Солнце здесь ни при чем, - он чуть нахмурился, чем-то озадаченный. Отстранившись, он сложил руки на груди, продолжая сверлить Ямагучи цепким взглядом. - Я с рождения такой пятнистый… - пробормотал Ямагучи, прижимая ладонь к покрасневшей щеке. - Здесь что-то другое, - перебил парня Тсукишима и покачал головой. – Что-то знакомое, но я не могу понять, что именно. - Он явно о чем-то таком читал или слышал, но никак не мог вспомнить, о чем конкретно. Ямагучи непонимающе смотрел на него, а эльф уже был мыслями далеко отсюда. Тсукишима смотрел на лунную дорожку на озере и, кажется, совсем забыл о Ямагучи. Воспользовавшись моментом, Тадаши украдкой принялся рассматривать эльфа. Он видел его прошлой ночью, но этого казалось мало. Ямагучи разглядывал светлые волосы, тонкий профиль, скользнул взглядом по изящному заостренному уху, в котором на золотистой цепочке покачивалась серьга в форме месяца. Тадаши искренне не понимал, как можно ненавидеть такого, как Тсукишима, и считать его чем-то ужасным. Сам он был готов смотреть на него хоть всю жизнь. Послышался тихий вздох, заставивший Ямагучи вынырнуть из своих мыслей. Сосредоточенное выражение пропало с лица Тсукишимы, кажется, он так и не смог ничего вспомнить. - Это из-за них тебя бьют? – внезапно спросил он, поворачиваясь к Тадаши. – Из-за того, что ты «пятнистый»? Ямагучи чуть не поперхнулся воздухом. - Что? – хрипло переспросил он. - Твои синяки и царапины, - Тсукишима провел пальцами по своей скуле. – И еще у тебя явно что-то с ногой. Ямагучи был поражен догадливости эльфа. Помолчав немного, он едва заметно кивнул. - Я тоже не такой, как все, - он пожал плечами. - И кому-то это не очень нравится. - И ты не можешь им ответить? Сколько тебе лет, Ямагучи Тадаши? - Мне шестнадцать, - парень чуть насупился. - И если бы это был один человек, то я бы обязательно это сделал, - Ямагучи сжал кулаки. – Но когда их шестеро, и трое из них выше тебя на голову… Это весьма проблематично, - парень невесело усмехнулся. Прищурившись, Тсукишима пару секунд смотрел на Ямагучи, затем молча поднялся с земли и пошел к кустам, спиной чувствуя удивленный взгляд парня. Походив немного вдоль берега, он наконец нашел то, что ему было нужно. Тсукишима закатал рукава своего эльфийского одеяния и осторожно раздвинул колючие ветви. В глубине куста краснели крупные ягоды. - Держи, - вернувшись на место, Тсукишима протянул ягоды и несколько зеленых мясистых листьев Ямагучи. – Перетри их, намажь синяк и царапины. Только не вздумай есть. Ничем хорошим это не кончится, - предупредил он, опуская рукава. – А листья замочи в воде и сделай компресс для ноги. Ямагучи с трепетом посмотрел на ягоды и листья в своих руках. Положив их на траву, он поспешно вытащил из кармана потертый платок и осторожно завернул все в него. - Спасибо большое, - когда Ямагучи улыбался так широко, Тсукишима чувствовал, что ему и самому хочется улыбаться в ответ. – Я могу тебя отблагодарить чем-нибудь? Эльф хотел было отмахнуться, но тут взгляд его упал на флейту, до этого лежавшую в стороне. Идея пришла в голову моментально. - Умеешь петь? – поинтересовался он, вытаскивая флейту из мешочка. Ямагучи моментально залился краской, словно Тсукишима спросил у него что-то неприличное. - Немного, - тихо пробормотал он, потерев пальцами веснушчатый нос. – Я пою колыбельные своим младшим племянникам. - Отлично. Будем считать это твоей благодарностью. Осмотрев флейту, Тсукишима жестом предложил Ямагучи начать. Парень зажмурился и уже открыл рот, как что-то его остановило, и он посмотрел на эльфа. - А что петь? - Что хочешь, - пожал плечами Тсукишима. – Начинай, я подстроюсь. Ямагучи глубоко вздохнул. Он волновался, ведь раньше ему никогда не доводилось петь при посторонних, племянники всегда были его единственными слушателями. «Главное, не броситься потом со стыда в озеро», - подумал он, закрывая глаза. - Золотой монеткой в лужу солнце красное упало, так уходит в гости лето, юный месяц станет старым… Голос у Ямагучи был чистым, хоть и слегка подрагивал от волнения. Тсукишима невольно заслушался, скользя взглядом по чуть покрасневшим щекам и опущенным векам с длинными ресницами. - Золотой звездою будет награжден король подземный, так уходят в гости люди к белой смертной королеве… Тадаши чувствовал, как волнение захлестывает его еще сильней, потому что Тсукишима до сих пор не присоединился к нему. «Все так плохо?» - подумал он, едва не сбиваясь с текста. Тонкий звук флейты заставил его вздрогнуть и открыть глаза. Тсукишима играл, глядя прямо на него, легко подстраиваясь под нужный ритм. Ямагучи этого было достаточно, чтобы воспрянуть духом и петь дальше более уверенно. Над головами раздался тихий шорох больших крыльев, и на ветвь опустилась серая сова. Ее круглые глаза смотрели то на эльфа, то на человека. Потоптавшись по ветке, птица замерла, продолжая молча наблюдать за странным дуэтом, устроившимся под раскидистыми ивовыми ветвями. - То ли небом, то ли полем, то ли горем, то ль дорогой, так по следу как по морю полетит домой тревога… Ямагучи, увлекшийся песней и музыкой, не заметил, как переменился взгляд Тсукишимы, став более холодным и серьезным. Не прерывая игру, эльф смотрел, как лунный луч, пробившись сквозь листву, нырнул Ямагучи в волосы, сверкая серебристыми бликами на темных прядях. Второй луч огладил лицо Тадаши, касаясь лба и щек с темными веснушками. Тсукишима не понимал, что пытается сделать Лунная Мать, и не знал, как ему на это реагировать. «Разве может она так играть с простыми людьми?» - подумал он, извлекая из флейты новую нежную трель. Лучи исчезли тогда, как Ямагучи допел песню и тихо выдохнул, переводя дыхание. Тсукишима не сразу заметил, что Тадаши молчит и продолжал играть. Увидев, что парень смотрит на него с легкой улыбкой, Тсукишима взял последнюю ноту и опустил руки. - Неплохо, - похвалил он Ямагучи, который просиял, словно драгоценный камень. - Сыграй еще что-нибудь, пожалуйста, - попросил Тадаши, подсаживаясь чуть ближе. Он уже не обращал внимания на болевшую ногу. Его сейчас мало что волновало, кроме эльфа рядом с ним. Тсукишима попытался сделать вид, что не очень рад такой просьбе, но тонкая улыбка все равно появилась на его губах. Пришлось поспешно браться за флейту, чтобы Ямагучи ее не увидел. Они снова просидели до самого рассвета. Когда небо окрасилось в золотистый цвет на горизонте, Тсукишима сказал Ямагучи идти домой. - А ты… ты придешь завтра? – робко спросил Ямагучи. Они стояли под ивой: Ямагучи держался рукой за ствол, а Тсукишима, немного возвышаясь над ним, стоял напротив. Протянув руку, эльф снял с волос Тадаши опавший лист. - Приду, - ответил он. «В последний раз», - добавил про себя. Радостная улыбка осветила лицо Ямагучи. Махнув рукой, он пошел в деревню, слегка прихрамывая на болевшую ногу. К груди он бережно прижимал сверток с ягодами и листьями. Тсукишима снова не стал ждать, пока он скроется за холмом. Куроо он встретил у самого леса, тот только из него вышел. - Хэй, в чем дело? – Куроо нахмурился, замечая нахмуренные брови и серьезный взгляд. - Мне нужно в библиотеку, - Тсукишима пошел быстрее, широко шагая по тропинке. Куроо удивленно смотрел ему в спину. В библиотеке Тсукишима был редким гостем. Если ему были необходимы какие-то книги, то он всегда просил Куроо их принести. Сам же заходил туда едва ли не раз в полвека. - Мне пойти с тобой? – спросил он, поравнявшись с Тсукишимой. - Нет, - мотнул головой Тсукишима. Сережка в ухе закачалась. – Тебе лучше поспать. Кошмарно выглядишь. Куроо вдруг притих, чем немного насторожил Тсукишиму. Он немного замедлил шаг и посмотрел на своего спутника. Куроо улыбался странно и незнакомо. - Надо же, тебя все же волнует, как я выгляжу. Чужая ладонь легла Тсукишиме на плечо, а затем скользнула вниз по спине и приобняла его за пояс. - Куроо, прекрати, - Тсукишима попытался отодвинуться. - Не хочу. Тсукишиму резко толкнули, прижимая спиной к стволу дерева. Куроо навалился на него, прижимаясь губами к шее и одной рукой ныряя в широкий вырез. Схватив Куроо за плечи, Тсукишима попытался оттолкнуть его, но Куроо, хоть и был немного ниже, был куда сильней. Он крепче прижал Тсукишиму к дереву, хаотично целуя его шею. Рука под одеждой оглаживала выступающие ребра, слегка царапая тонкую кожу. - Хватит, - выдохнул Тсукишима, чувствуя чужое колено между ног. Тяжело дыша, Куроо поднял голову, едва не сталкиваясь лбами с другим эльфом. Темно-карие глаза, не искаженные лунным светом, всегда нравились Тсукишиме, хоть он никогда не говорил Куроо об этом. Сейчас они смотрели на него с восхищением. Не с тем, которое можно было увидеть в глазах Ямагучи. Это восхищение было более волнительным и гораздо более чувственным. Вытащив руку из-под его одежды, Куроо подался вперед, снова прижимаясь к нему. Тсукишима понял, что сопротивляться ему хочется все меньше и меньше. - Какой же ты красивый, Тсукки, - горячо выдохнул он ему на ухо, прихватывая зубами заостренный кончик. – Они все ничего не понимают, а мне плевать, слышишь? Они все просто зацикленные фанатики, ничего больше. - Не боишься навлечь кару Великой Матери такими словами? – Тсукишима спустил руки с плеч на пояс Куроо. - Не боюсь, - Куроо поцеловал его в лоб. Подняв руку, он ладонью погладил Тсукишиму по щеке. – Поцелуй меня, Тсукки. Просто поцелуй, и я отпущу тебя. Снова посмотрев Куроо в глаза, Тсукишима обхватил его ладонью за шею и притянул к себе, прижимаясь к чужим губам. Куроо крепко обнял его, прижимая к себе, как самое дорогое, что у него есть. - Почему ты не мог выбрать кого-то получше? – хрипло спросил Тсукишима, отстраняясь. - Ты и есть лучший, - улыбнулся Куроо, касаясь пальцами серьги в форме месяца. – Просто сам этого не понимаешь. Усмехнувшись, Тсукишима отодвинул несопротивляющегося Куроо от себя. Торопливо поправив одежду и медальон на шее, Тсукишима практически невесомо коснулся плеча Куроо и поспешил прочь. Он знал, что тот не пойдет за ним. Библиотека находилась почти в центре эльфийского города. Тсукишима быстро поднялся по широким ступеням и толкнул тяжелую дверь, не обращая внимания на неприязненные взгляды, которые бросали на него со всех сторон. Эльф усмехнулся, закрывая за собою дверь. Хоть Лунная Мать и не признала его своим сыном, но и изгонять его не позволила. Жрецы истолковали это как то, что Мать-Луна не хочет, чтобы кто-то узнал о позоре народа ночных эльфов. Поэтому Тсукишима ходил, где ему вздумается, и лишь выходить за пределы леса ему было запрещено. Кроме тех трех ночей, что он проводил у озера. Ему не разрешали присутствовать при священном обряде, чтобы не оскорблять Великую Мать. Пару раз, сидя на берегу озера, Тсукишима думал о том, чтобы сбежать, но понимал, что от всевидящего взора Матери-Луны ему не скрыться, а это значит, что его найдут практически сразу же, и тогда наказание будет неминуемым. В библиотеке царил полумрак, пахло пылью и сушеными травами. За широким столом, листая какую-то книгу, сидел Акааши. Рядом с ним возвышалась стопка из книг на языке эльфов Севера. Заметив Тсукишиму, он сузил темные глаза, но ничего не сказал и вернулся к чтению. Тсукишима мысленно порадовался тому, что встретил здесь его, а не, например, Кагеяму. Тогда нелицеприятной ссоры было бы не избежать. Тсукишима бывал в библиотеке не так уж много раз, но все же сумел сориентироваться в запутанных лабиринтах. Быстро найдя нужный стеллаж, он принялся перебирать книги и рукописи, пытаясь найти то, что ему нужно. Пальцы скоро стали липкими от пыли, но Тсукишима продолжал листать страницы и разворачивать свитки, пробегая глазами по тексту. Лишь спустя несколько часов ему улыбнулась удача. Книга с самой дальней полки едва не упала ему на голову, но Тсукишима успел ее перехватить. Открыв оглавление, он скользнул по нему взглядом и не смог сдержать довольной улыбки. На указанной в оглавлении странице он нашел нужный текст. По мере прочтения все кусочки мозаики, разбросанные в его голове, постепенно вставали на свои места. - Теперь все понятно, - пробормотал он, закончив читать и захлопывая книгу. Облачко пыли поднялось в воздух, и Тсукишима поморщился, помахав ладонью перед лицом. «Неужели я правда встретил одного из них? Как такое вообще могло произойти… Судьба?» Вернув все книги на место, он по темным лабиринтам вернулся к главному входу. Акааши сидел все там же, разве что книг рядом с ним стало больше. Толкнув дверь, Тсукишима вышел на улицу, с наслаждением выдыхая чистый и свежий лесной воздух. Ему казалось, что пыль осела не только на его пальцах, но и на всех внутренностях. Спускаясь вниз по ступенькам Тсукишима думал, что снова в библиотеке он появится еще не скоро. Не раньше, чем лет через сто. *** Куроо смотрел вслед уходящему Тсукишиме и не понимал, что с ним происходит. Обычно он шел величественно, едва ли не плыл по земле, а сейчас почти что бежал к озеру. Опустив глаза, Куроо увидел фляжку в своей руке, которую он не успел вручить Тсукишиме, – так быстро тот ушел. Можно было догнать и отдать, но времени было в обрез. Он и так порядочно задержался, не желая выпускать Тсукишиму из объятий. Набросив на голову капюшон, Куроо поспешно скрылся в лесу. Тсукишима тем временем торопливо шагал по тропинке вдоль берега. Подол его одежды колыхался из стороны в сторону, разметая сухие листья и траву. Еще издали он заметил какое-то движение рядом с ивой, а затем его слуха достигли голоса. Неужели кто-то еще пришел сюда, кроме Ямагучи? Он застыл на месте, когда увидел, что происходит. Их было шестеро, как и говорил Ямагучи, и трое из них были высокими парнями. Один, наклонившись, держал за воротник рубашки лежавшего на земле Тадаши и что-то ему говорил. Тсукишима расслышал угрозы и еще кучу неприятных слов. Остальные просто смотрели, но Тсукишима был уверен, что это ненадолго. На лице у Ямагучи он разглядел новые синяки, а на виске была кровь. Тсукишима очень пожалел, что его лук остался дома. В рукопашном бою он вряд ли справится с этой толпой, все же он не был опытным воином, как Куроо или его напарник Даичи. Внезапно над головой Тсукишимы захлопали крылья, а затем его плечо сжали крепкие когти. Сова сложила широкие крылья и щелкнула клювом, не сводя желтых глаз с компании под деревом. - Поможешь? – спросил Тсукишима, проводя указательным пальцем по перьям на груди птицы. Снова щелкнув клювом, сова оттолкнулась от его плеча, взмывая в небо. Несколько раз она громко ухнула, а затем пропала за деревьями. Тсукишима привык доверять созданиям леса, поэтому решительно шагнул в сторону ивы. Парень, державший Ямагучи за воротник, отпустил его, выпрямляясь во весь рост. Его друг толкнул Тадаши ногой в бок, заставив его скривиться от боли. - Так к кому ты сюда ходишь, уродец? – спросил он. – Подружку себе завел? Или дружка, а? Вся компания мерзко захохотала, а парень снова носком сапога толкнул Тадаши. - Не твое дело, - выдохнул Ямагучи. Он попытался встать, но его снова грубо опрокинули на землю. - Давайте закинем его в озеро! Может, тогда он заговорит! – предложил кто-то из тех, кто был пониже ростом. - Хорошая мысль! Эй, Сайто, хватай его за ноги. Ямагучи в ужасе задергался, чем вызвал новый приступ смеха у парней. Плавать он не умел и воды боялся до дрожи. - Не трогай его. Холодный голос, как хлыст рассекший ночной воздух, заставил всех обернуться, а Ямагучи в страхе распахнуть глаза. «Только не это!» - подумал он, едва ли не выворачивая себе шею, чтобы увидеть Тсукишиму, стоявшего неподалеку. - Ты кто такой? – спросил парень, самый старший на вид. - Слушай, видимо, наш уродец все-таки дружка себе завел, - фыркнул Сайто, толкая друга плечом. Они снова захохотали, а Тсукишима поморщился от звука их неприятных голосов. - Я сказал, не трогайте его, - спокойно повторил он. – Это священная земля ночных эльфов, вы не имеете право здесь быть. - Так ты эльф, что ли? Я думал, вы все страшные, как смерть, - хохотнул старший. Тсукишима с трудом поборол желание закатить глаза от примитивности мышления этих людей. - Он врет! Отец говорил мне, что они дальше леса не выходят! Это не их земля! – подал голос, видимо, самый младший из всех. - Тсукки, лучше уходи, - хрипло и тихо произнес Ямагучи, но Тсукишима все равно его услышал. Прозвище, которое часто употреблял Куроо, резануло по ушам. Откуда Ямагучи его знает? Неужели придумал сам? - Давайте и его в озеро! Смотрите, какой он хилый. Быстро справимся. Кажется, эта идея пришлась всем по душе. Оставив Ямагучи остальным, двое высоких парней направились к Тсукишиме. - Лучше вам меня не трогать, - предупредил он. - Почему это? – осклабился самый старший парень. Взгляд золотистых глаз заставил их замереть на месте. Глядя в эти глаза, в которых гнев плескался вместе с холодной расчетливостью, оба хулигана на мгновение подумали, что все те рассказы о безжалостных убийцах из Зачарованного леса – чистейшая правда. - Потому что лес оберегает меня. Последние слова Тсукишимы потонули в шелесте крыльев и громком совином уханье. Не меньше десятка сов внезапно налетели из ниоткуда, бросаясь на обидчиков. Тяжелые крылья хлестали парней по лицам, а цепкие когти хватали за руки и плечи. Проскользнув между хулиганами, Тсукишима добрался до Ямагучи и оттащил подальше в сторону, чтобы перепуганные человеческие дети не затоптали его. - Будь ты проклят, чертов эльф! - Они выклюют нам глаза! - Бежим отсюда! Отмахиваясь руками от птиц, компания устремилась прочь от озера, выкрикивая то проклятия, то мольбы о помощи. Тсукишима проводил их взглядом, очень надеясь, что совы, если не выклюют им глаза, то хотя бы знатно потреплют. Тихий стон с земли заставил его опуститься на колени. Ямагучи попытался встать, но Тсукишима прижал его обратно к земле и внимательно осмотрел, осторожно ощупывая живот и бока. - Спасибо, - выдохнул Ямагучи. Тсукишима мотнул головой и раздраженно фыркнул. - Эти человеческое отребье чуть почки тебе не отбили, - пробормотал он, вытирая рукавом кровь с виска Ямагучи. - Эй, полегче, я все-таки тоже человек, - слабый смешок вырвался из груди Ямагучи, а за ним очередной стон. – Тсукки, не переживай, я буду жить. Мне не привыкать. Тсукишима снова дернулся от этого имени. Слишком уж непривычно было слышать его из чужих уст. - Лучше бы и не привыкал вовсе, - процедил он, помогая Тадаши сесть. Ямагучи слабо улыбнулся. - Наверное, мне лучше пойти домой. Я буду тебе только мешать своими хрипами и стонами. Поможешь встать? - Нет, сначала мы должны кое-что сделать. Обернувшись, Тсукишима скользнул взглядом по озеру. Лунная дорожка все так же блестела на зеркальной поверхности. - Раздевайся, - произнес он твердо. - Что?! – опешил Ямагучи. - Не бойся, я ничего тебе не сделаю. - Но зачем? - Так надо. Раздевайся. Мы должны успеть до захода луны. Ямагучи шокировано смотрел на эльфа, который принялся сам нетерпеливо расстегивать ему рубашку. Было немного страшновато, и все же Тсукишима явно не собирался сделать с ним ничего хуже, чем те амбалы из деревни. Периодически охая от боли в боку, Ямагучи кое-как разделся, и теперь ему было жутко стыдно перед полностью одетым эльфом. Тсукишима снял лишь сапоги. Осмотревшись, кивнул сам себе, а затем подтолкнул Ямагучи к озеру. Сердце у Тадаши сделало кувырок назад и упало в пятки. - Надо зайти в озеро? – испуганно прошептал он, отступая. - Именно, - ответил Тсукишима. – Не переживай, утонуть я тебе не дам. Мы не будем заходить глубоко. Он снова подтолкнул Ямагучи, и тот покорно пошел вперед. Тадаши едва не взвыл, когда ступни погрузились в холодную воду. Стиснув зубы, чтобы не было слышно их стука, он шагнул дальше. Лишь ладонь Тсукишимы на его плече не позволяла ему повернуть назад. Когда вода была по пояс, а дышать было тяжело и больно, Ямагучи почувствовал, как эльф стиснул его плечо, и остановился. - А теперь закрой глаза и постарайся не шевелиться. Судорожно выдохнув, Ямагучи послушно закрыл глаза. Не шевелиться было весьма проблематично, так как Тадаши весь сотрясался от крупной дрожи. На шею Тадаши опустилась тонкая цепочка, а к груди прикоснулось что-то теплое. То, что происходило дальше, казалось Ямагучи каким-то странным сном. Раздался тихий плеск, и на голову ему полилась холодная вода. Сквозь собственное тяжелое дыхание Ямагучи слышал, как Тсукишима что-то тихо говорит на непонятном ему языке. Одна его ладонь лежала на голове Тадаши, а вторая была прижата к спине между лопатками. Спустя минуту Ямагучи почувствовал, что вода стала теплей. - Открывай глаза, - раздался над ухом негромкий голос. Распахнув веки, Ямагучи едва сдержался от вскрика. Вода вокруг него светилась серебристо-голубым светом, а луна на небе казалась просто огромной. Звезды сияли, словно драгоценные камни на темном бархате. Ямагучи не понимал, что происходит, но это было так красиво, что слезы сами потекли из глаз. Тсукишима продолжал что-то говорить, а его ладони подхватили Ямагучи под локти, заставив вытянуть руки вперед. Тадаши круглыми от изумления глазами смотрел, как по его коже бегают ярко-голубые линии, соединяя между собой темные веснушки, превращая их из обычного скопления точек в карту звездного неба. Линии вспыхивали и гасли, чтобы тут же появиться в другом месте. Ямагучи знал далеко не все названия созвездий, поэтому не брался гадать, что изображено на его теле. Он сейчас вообще старался не думать, потому что не понимал абсолютно ничего. Его бок, обласканный теплой водой, перестал болеть. Перестали ныть царапины на ногах, и боль в колене, которая уменьшилась после компресса, посоветованного эльфом, исчезла полностью. Отпустив его руки, Тсукишима надавил Ямагучи на макушку. - Задержи дыхание, - сказал он, и толкнул Ямагучи под воду. Тадаши не стал закрывать глаза, и увидел, как лунные лучи пронизывают воду, освещая ее и рассыпаясь по дну серебристыми искрами. Вынырнул он почти мгновенно, как только почувствовал, что ладони больше не давят на голову. Тсукишима больше не прикасался к нему, но Ямагучи чувствовал, что он все еще стоит за его спиной. Лунный свет ласкал его лицо, и Ямагучи подумал, что неправ был тот, кто говорил, что свет луны – холодный. Сейчас он казался ему самым теплым на свете. Как материнские объятия, которых Ямагучи совсем не помнил. Луна и звезды очаровали его, унося от жестокой реальности. Прикосновение к спине заставило Ямагучи обернуться. Тсукишима смотрел на него с беспокойством и чем-то еще. Чем-то на грани зависти и ревности. Но это быстро пропало из его взгляда, когда Тсукишима тонко улыбнулся. - Надо выходить, - произнес он, и, взяв Ямагучи за запястье, повел его за собой. Ямагучи послушно шагал следом, чувствуя, как с каждым шагом вода становится все холодней, а лунный свет тускнеет. Когда они вышли на берег, все было точно так же, как и до этого: тихо шелестела ива, луна отражалась в воде, и ничего не осталось от той неземной красоты. Тадаши снова почувствовал, как ему холодно, и обнял себя руками. Что-то коснулось его груди, и Ямагучи, опустив голову, увидел медальон Тсукишимы. Полумесяц был теплым и слегка серебрился. Он был абсолютно сухим. Оглядевшись, эльф подхватил с ветки рубашку Ямагучи и накинул ее ему не плечи. - Что это было? – губы у Тадаши посинели и шевелились с трудом. Кое-как он натянул одежду на мокрое тело, но теплей ему совсем не стало. Тсукишима чувствовал себя не лучше – его одежда висела на нем промокшими насквозь тряпками, было жутко холодно, но сейчас ему было не до этого. - Ты ведь родился во время лунного затмения, не так ли? – спросил он, тоже обхватывая себя руками. - Д-да, - Ямагучи едва не откусил себе язык, так сильно стучали его зубы. В деревне об этом часто говорили, считая, что именно из-за этого его мать не выжила во время родов, а отец сошел с ума и перерезал себе горло. Побледневшее лицо Тсукишимы торжествующе просияло. - Раз в несколько лет среди людей на свет появляются звездные дети – те, кто родился в половинчатое затмение, когда луна закрыта лишь наполовину. Они впитывают свет звезд и получают благословение Матери-Луны, - Тсукишима выдохнул. От холода говорить было тяжело. – Ты же родился в полное затмение, и Лунная Мать просто не заметила тебя. От звезд ты получил отметины, но этого было мало. Ямагучи машинально потер ладонью свою щеку, покрытую веснушками. - Да, именно их, - кивнул эльф. – Такие дети, не увиденные Матерью, обычно не живут долго. Их преследуют несчастья, они страдают всю свою короткую жизнь, пока не умрут. Но если указать на них Лунной Матери, она примет их к себе и подарит им новую судьбу, гораздо более счастливую. Тсукишима тяжело выдохнул и замолчал, давая Тадаши возможность переварить услышанное. Ко всему прочему, он слышал, как к ним кто-то бежит. И даже догадывался, кто именно. - Посмотри на себя, - Тсукишима кивнул в сторону озера. – На свое отражение. На нетвердых ногах Ямагучи подошел к воде, наклоняясь чуть вперед. Он не мог сказать, что сильно что-то изменилось. Разве что лицо стало выглядеть чище, веснушки теперь были аккуратными и не напоминали пятна грязи. Исчезли все синяки и царапины. Возможно, Тадаши мог бы сейчас назвать себя симпатичным или хотя бы милым. Глядя на отражение, он недоверчиво ощупывал свое лицо. - Как ты догадался? – пробормотал он, поворачиваясь к Тсукишиме. - Пришлось подумать. И отсчитать твой возраст, - усмехнулся эльф. – Я всегда был умным. Ямагучи едва заметно улыбнулся. - Зачем ты это сделал? Ты же ведь указал ей на меня, да? – спросил он шепотом, делая шаг в сторону Тсукишимы. Перестав сутулиться, Тсукишима подошел ближе и положил ладони Тадаши на плечи. Ямагучи смотрел в его золотистые глаза, видя там непривычное для них тепло. Тсукишима и сам не знал, что именно подтолкнуло его к такому решению. Возможно, это была благодарность за доброту Ямагучи. Возможно, желание показать Лунной Матери, что он достоин быть ее сыном. То желание, которое он тщательно прятал, пытаясь убедить себя в том, что его не существует. Он не мог дать ответа даже самому себе. - Я не хочу, чтобы ты повторял мою судьбу, - смог подобрать он слова. – Твоя жизнь короче моей, так что не стоит страданиями уменьшать ее еще больше. Ямагучи хотел сказать что-то, но шаги за спиной Тсукишимы заставили его вздрогнуть. Обернувшись, эльф увидел Куроо, остановившегося рядом с ивой. - Тсукки, в городе все на ушах стоят, - выдохнул он. – Все видели странный свет. Что слу… А это кто?.. И почему ты весь мокрый?! Тадаши испуганно шагнул назад, когда Куроо подлетел к ним. Стянув с себя плащ, он хотел было накинуть его на плечи Тсукишимы, но тот выхватил ткань у него из рук и укрыл ею Ямагучи. - Тебе пора домой, - сказал он. – Не бойся ничего. Теперь в твоей жизни все будет по-другому. Тсукишима отстранился, но Ямагучи схватил его за запястье. - Ты придешь еще? - Только через двадцать лет, - покачал головой Тсукишима. – Ты к тому времени уже забудешь меня. И это будет правильно. - Я не хочу забывать, - порывисто произнес Ямагучи, сильней сжимая запястье Тсукишимы. – Я могу подождать. Куроо стоял рядом, переводя изумленный взгляд с одного на другого. Понимающе усмехнувшись, Тсукишима коснулся пальцами медальона, который все еще был на шее Тадаши. - Оставь его себе, - сказал он, проводя пальцами по контуру месяца. – Если захочешь, найдешь меня на этом же месте через двадцать лет. - Хорошо, - отпустив руку Тсукишимы, Ямагучи сжал в ладони медальон. – Обещаешь? Эльф кивнул в ответ. Век его долог, двадцать лет для него ничто, и он мог себе позволить дать такое обещание этому человеческому ребенку, чьи глаза сейчас сияли едва ли не ярче звезд на небе. - А теперь иди домой. Ямагучи сделал шаг назад, затем еще один, не сводя взгляда с Тсукишимы. Улыбнувшись, эльф махнул ему рукой. Яркая улыбка Тадаши была ему ответом. - Что здесь произошло? – подал голос Куроо, глядя на удаляющуюся спину Тадаши. Тсукишима молчал, впервые провожая Ямагучи взглядом до тех пор, пока он не исчез за холмом, становясь недостижимым для эльфийского взора. - Идем, - позвал он Куроо и зашагал в сторону леса. Куроо быстро нагнал его, обхватывая за плечи и прижимая к себе. Тсукишима ощутил прилив благодарности – так было гораздо теплей. - В городе с ума все сходят, да? – с усмешкой спросил он. - Мягко сказано, - фыркнул в ответ Куроо. – Жрецы просто места себе не находят. Прервали обряд и велели вернуть тебя обратно. - Кажется, в этот раз мне сильно достанется. - Не волнуйся, - Куроо мягко поцеловал Тсукишиму в висок. – Если дела будут плохи, я увезу тебя подальше отсюда. Тсукишима несильно толкнул его локтем в бок. - Не храбрись раньше времени, рыцарь. Засмеявшись, Куроо снова поцеловал его, крепче сжимая руку на плече. Тсукишима поднял голову, ловя взглядом луну, царившую на небе. «Теперь он – твое дитя. Позаботься о нем, - попросил эльф. – Как никогда не заботилась обо мне». На мгновение Тсукишиме показалось, что по поверхности луны пробежала серебристая рябь. Моргнув, он отвел взгляд, и они с Куроо скрылись под сенью вековых деревьев.