Shattered

Ты крутилась в своём зелёном платье на засыпанной сухими еловыми иголками поляне, раскинув руки, и смеялась. Платье чудо как шло к твоим рыжим волосам, и ты знала, что хороша, и от этого становилась ещё прелестнее. Он тоже смеялся, а потом подбежал к тебе и обнял, прижав к груди. Ты в шутку начала было вырываться, но внезапно почувствовала, как сильно стучит его сердце и затихла. Тогда он стал непривычно серьёзным и сделал тебе предложение. Ты пищала от восторга так, что стайка воробьёв, сидевшая на дереве неподалёку, сорвалась с места, недовольно чирикая. Да, он не был ни особенно умён, ни честолюбив. Но он был состоятелен – поэтому согласились твои родители, - и у него было доброе, любящее сердце. Поэтому согласилась ты. Ни с одним другим человеком тебе не было так спокойно и хорошо, и ни один другой человек не соглашался даже выслушать твои безумные планы на будущее. Он слушал, посмеиваясь, только ради того, чтобы звучал твой голос, но слушал. А ты, из любви и в благодарность, решила стать ему достойной женой – честолюбивый замысел не хуже прочих. К тому же, немного сожалея о полном отсутствии в нём амбиций, ты надеялась пробудить их в ваших детях. Ах, если бы ты знала тогда, что нет вещи более нелепой, чем надежда. В какой момент ты поняла, что он продолжал слушать, но перестал слышать? Когда наступила та секунда, когда ты полностью осознала – сыновей не будет, а обе дочери глупы, как гусыни? Когда в твою душу вползло тёмное, леденящее разочарование? И всё-таки ты любила его и ни разу не пожалела о вашем браке. Ни разу до самой его смерти. Но вот все слёзы выплаканы, и гроб с телом зарыт, и наступило время сожалений и лихорадочного ужаса. Днём ты играла роль благородной вдовы и примерной матери, а ночью - металась по подушкам, скрежеща зубами. Похороны, поминки, еда, одежда – всё это расходы, и капитал, оставленный мужем, таял на твоих глазах. Где взять деньги? На что жить? Из чего давать приданное дочкам? Неужели тебе придётся идти в служанки или посылать своих дочерей нянчить чужих детей? Что же делать, господи, что же делать? Ты стискивала кулаки, и не в первый раз в голову приходила бессильная мысль – ах, если бы я родилась мужчиной… Но ты родилась женщиной, и женщиной умной, поэтому не поддалась отчаянию. Дочкам нужен отец, и ты сумела женить на себе зажиточного купца – вдовца с дочерью от первого брака. Ты пыталась быть к ней справедливой, правда, пыталась. Но с каждым новым днём в твоей груди росла слепая ненависть – ну почему, почему эта проклятая девчонка так красива, трудолюбива, вежлива, добра? Почему твои собственные дочери ни дня не могут прожить без дурацких ссор, почему им не даются даже азы домашнего хозяйства или искусств? Злоба душила тебя всё сильней. Ведь если в дом придёт жених, не составит труда понять, кого он предпочтёт. И ты сделала её своей служанкой, отнимая всё больше её законных привилегий, унижая её, смеясь над нелепыми шутками дочерей и стыдясь своих поступков каждую секунду. Ты бы прекратила всё в любой момент! Пусть бы только в ней оказался малейший изъян… пусть бы она вспылила, отказываясь выполнять твои непомерные требования… но нет, она безропотно делала самую чёрную работу, ещё и находя при этом в себе силы улыбаться тебе. Разумеется, ты возненавидела девчонку ещё больше. А потом умер её отец, и чёрная ухмылка нищеты снова забрезжила перед тобой на горизонте. Как же ты была счастлива тогда услышать, что король даёт бал для всех девушек королевства, чтобы выбрать своему сыну жену! Разумеется, надежды на то, что принц предпочтёт одну из твоих дочерей, не было почти никакой, но ты надеялась, что их хотя бы заметят вельможи. Ведь ты столько времени, сил и денег потратила на их обучение и наряды… Жизнь не была к тебе милосердной, и ты уже давно заставила себя забыть обо всех амбициях юности. Чудес не бывает, думала ты. Но оказалось всё гораздо хуже. Чудеса случаются. Но не в твоей жизни. Ты наиболее остро осознала это, глядя на то, как впервые за всё время исказилось в благородном гневе лицо твоей падчерицы. У неё, такой молодой, невинной, доброй (неопытной, наивной и глупой), всё будет хорошо. У неё будет принц, которого ей даже в голову не придёт использовать. У неё будет королевство, которым она никогда не научится управлять. Ах, если бы дать такую власть тебе в руки, ты сумела бы так много… ты бы правила так разумно… Когда ты недрогнувшей рукой разбила хрустальную туфельку о дверной косяк, ты не упивалась её горем. Слишком острым было твоё собственное.