Ледяные цветы миндаля

- Прошу прощения за вмешательство. У нас гости? Бесцветный голос Леона повис в тишине. Джерар шагнул в сторону, отпустив девушку, и собрался что-то сказать, но Джура заговорил первым. - Да, вроде того. Я думал, это ко мне, но ошибся, - добродушно усмехнулся он, подойдя ближе и хлопнув Джерара по плечу. – Вы, вроде бы, знакомы, Леон? - Скорее заочно, - Бастия пожал протянутую руку, изучая Фернандеса внимательным взглядом. «Это и есть он?» - Я должен извиниться за столь поздний визит, - сказал Джерар, немного помолчав. – Пожалуй, мне не стоит так долго злоупотреблять вашим гостеприимством. - Ты уже уходишь? – Мереди вскинула голову, глядя на него с растерянностью. – Так скоро? - Ты ведь знаешь, мне лучше не задерживаться в городе, - улыбнулся он и ласково потрепал ее по волосам, не замечая внимательного взгляда черных глаз, следившего за каждым его движением. – Я хотел увидеть тебя, хотя бы мельком, убедиться, что с тобой все в порядке. - Как ты вообще узнал, что я здесь? - Слухи, - развел руками Джерар, и Мереди всмотрелась в его беззаботную улыбку с подозрением. – Да, у меня повсюду шпионы. - Не повсюду, а только в «Хвосте Феи», - догадалась она, махнув рукой. – Как я сразу не догадалась. Мне кажется, я знаю даже имя этого загадочного шпиона, - она подошла ближе, расстроенно потянув его за рукав. - Когда мы теперь снова сможем увидеться? - Мы останемся в Маргарете еще на неделю, - прикинув что-то в уме, сообщил он, приобняв ее за плечи. – Затем, скорее всего, нужно будет отправляться в Акалиф – у меня вызывают подозрения странные дела, творящиеся там в последнее время. - Да уж, Совет зря откладывает эти разбирательства, - поддакнул Джура, нахмурившись. – Нечто, кажущееся совершенно незначительным, может впредь вырасти в гигантскую проблему. - Ну, пока Совет молчит, этим займется моя гильдия, - кивнул Фернандес. – А там – пускай подключаются. - Я тебя провожу, - все еще не отпуская его руки, пробормотала Мереди, хватая плащ с подлокотника. – Шерри, я скоро вернусь! - Я тебе не нянька, - проворчала Бренди, едва скрывая довольную усмешку. Все же приятно, когда хоть кто-то из безбашенной компании время от времени поддается воспитанию. Леон молча проследил взглядом за Джераром и Мереди, а затем, пожав плечами, медленно отправился обратно к библиотеке. - Эй, все в порядке? – окликнула его Шерри, но ответом ей послужил оглушительный грохот захлопнувшейся двери. Леон неосторожным движением задел стопку книг на столе, и они обрушились на пол с укоризненным шелестом. Он не стал даже оборачиваться, подойдя к окну и прижавшись лбом к холодному стеклу. Внутри клокотал настоящий живой огонь, опалявший до боли. Словно торопливо сгорающая свеча таяла, истекая тягучими жаркими слезами плавленого воска. Воск растекался, немедленно застывая, и превращался в плотные корявые шрамы, исполосовавшие сердце. Разум твердил ему своим холодным и спокойным голосом, что он не должен испытывать таких чувств по тысяче различных причин. Потому что это глупо, потому что он не имеет на это права, но Леону впервые за много лет было категорически плевать на голос разума и рассудка. Толком неизведанное ранее, пылающее и горькое чувство ревности захлестнуло его с головой, крепкой жгучей удавкой затягиваясь на шее. Чего он ждал? Пытался ведь подготовить себя к тому, что, возможно, эта встреча когда-то произойдет. Пытался заставить себя смириться и расслабиться, наплевать на чувства и оставаться холодным и спокойным. Ему ведь уже доводилось видеть девушку, которая ему нравилась, в объятиях другого, так какого черта сейчас он сходит с ума, едва справляясь с предательской дрожью в руках? Все было по-другому на этот раз, и он уже устал повторять себе эту фразу. Это чертово «по-другому» превращало его в безумца, толкало на идиотские поступки, от которых он с трудом себя удерживал. Пока удерживал, надо сказать. До слуха донесся зовущий его голос. Леон оторвался от окна, отрывисто выдохнув, и твердым шагом отправился на зов. Шерри смотрела на него, как на сумасшедшего. - Сколько можно тебя звать? – стоило ему появиться в холле, подруга накинулась на него с обвинениями. – В последнее время ведешь себя как привидение старого замка. Шатаешься по коридорам, торчишь в библиотеке, пугаешь всех своим угрюмым видом… - она осеклась, встретившись с ним взглядом, и замолчала. Леону вдруг стало интересно – что такого отображалось в его глазах? Неужели кипящие внутри чувства были видны со стороны? Он бы даже решился спросить об этом, но не успел. На пороге появилась счастливо улыбающаяся Мереди, моментально перетянувшая внимание. Бастия стиснул зубы, глядя на ее сияющую улыбку. Была ли она счастлива теперь? Встретившись с дорогим ей человеком, с которым ее волей случая разлучили? - Надо же, ты и правда ненадолго задержалась, - заметила Шерри, и девушка пожала плечами. - Уже довольно поздно. К тому же, в ближайшую неделю я смогу встретиться с Джераром еще раз, - пояснила она, переведя взгляд на Леона. Тот вздрогнул, торопливо натягивая на лицо маску вежливого безразличия. - Не припомню, когда видела тебя такой счастливой, - невольно подливая масла в огонь, заметила Бренди. – А раньше вы встретиться не могли? - Он не знал, где я оказалась. А я не знала, куда на этот раз занесло их, - вздохнула девушка, сбрасывая с плеч плащ, изукрашенный темными полосами от вечерней влаги. – Но теперь все будет по-другому. «По-другому». Леону показалось, что его укололо ощутимым электрическим разрядом. - Насколько по-другому? – он с удивлением услышал свой собственный безразличный голос, задающий вопрос, словно со стороны. – Грядут большие перемены? Мереди посмотрела на него с удивлением. - Нет, что вы. Я ведь… - она запнулась, опустив взгляд. – Я ведь не собираюсь уходить из гильдии. - Неслыханная щедрость с твоей стороны, - Леон продолжал говорить, чувствуя, как его слова невольно наливаются прогорклым ядом. Он ощутил изумленный взгляд Шерри, впившийся в него, но почему-то не останавливался. – Но не стоит идти на такие жертвы. По крайней мере, мне показалось, что тебя с удовольствием примут обратно. Девушка растерянно молчала, не находя ответа. - Я не хочу возвращаться, - наконец заговорила она, поведя плечом. Зеленые глаза посмотрели на него вопросительно. Леон легко различал этот вопрос, который она не задавала вслух, но ответить на него не мог. Он и сам с трудом понимал, что с ним теперь происходило. Вечная глупая логика, логика боли: если тебя ранили – поспеши ранить сильнее. Уколоть больнее, сделать хуже, чем сделали тебе, защититься и не дать никому понять свою уязвимость. Вот и сейчас своей нарочитой грубостью он пытался старательно скрыть собственное кровоточащее сердце, еле слышным шепотом умолявшее его прекратить эту пытку. - Странно, - заметил он, делая шаг вперед. – Мне показалось, совсем наоборот. Мы не тюремщики, Мереди. Насильно мы никого не удерживаем. - Леон, что ты несешь, - не выдержала Шерри, нахмурившись. Джура тоже смотрел на него укоризненно, но Бастия не видел их и не слышал. Ему показалось, будто он остался с ней наедине, словно остальные отсеялись, утонув в волнах этого глупого жара, опалившего его сознание. - Дело в гильдии? Или в вас, господин Бастия? - ее голос дрогнул, но, тем не менее, она уверенно вскинула голову, тоже шагнув ближе. – Вы ведь никого не держите рядом с собой, верно? В зеленых глазах сверкнули яростные искры. Леон нахмурился, чуть опуская голову, и сокращая расстояние между ними до смешных сантиметров. - Тебя – никто не держит, - четко проговорил он, прищурившись. Она снова была упоительно близко, вот только теперь все сильнее и сильнее, громче и громче в голове колокольным звоном грохотала мысль о том, что она – не его. И никогда не будет. Давай, давай еще немного! Окончательно прижги эту рану, вырви с корнем последние чувства, вбей последний гвоздь! Что ты теряешь, Бастия? Что тебе осталось терять? Что у тебя осталось, кроме обиды и пустоты внутри? - Ваш голос был решающим, когда меня принимали сюда, - ее лицо исказила болезненная гримаса, затронувшая струну удивления в его душе. С чего ей расстраиваться? Она может идти, куда хочет, к кому хочет – чем не привилегия? – И он все еще остался решающим. Потому, если вы настаиваете – я уйду. Шерри изумленно ахнула. - Этого вы хотели? – с нажимом повторила Мереди, сжимая кулаки, чтоб скрыть безвольную дрожь в руках. Леон медленно повел плечом и отвернулся. Огонь судорожно вспыхнул в последний раз, корчась в предсмертной судороге, и погас, не оставив и слабого огонька. Девушка подняла голову, расправив плечи. В глазах отчего-то помутнело, словно взгляд заволокло мутной серой пеленой, но гордость не позволяла никаких слез. Вместо этого она обернулась к застывшей Шерри и подмигнула той, слабо улыбнувшись. А затем решительным шагом вышла вон, оставив непросохший зеленый плащ неприглядным комком валяться на кресле. - Леон… - Шерри проследила за ней заторможенным взглядом, широко распахнув глаза. Бастия так и не обернулся, молча простояв на месте несколько минут, а затем отправился к лестнице наверх, исчезая в полумраке пролета. Каждая мелкая капля дождя казалась острой иголочкой, язвительно впивавшейся в кожу. Мереди обессиленно прислонилась к стене, чувствуя, как обнаженные плечи пробирает дрожь от холода. Горло разрывало застревающими в них рыданиями, но плакать решительно не получалось. Ей казалось, что она не может даже дышать – будто весь воздух вокруг внезапно исчез, испарился, оставив непроглядную плотную пустоту. Все было расставлено по своим местам. Ее глупая, ненужная любовь привела к логичной развязке, оставив ее наедине со своими несбывшимися мечтами. Неужели это так невозможно – хотя бы мечтать? Неужели так много – просто быть рядом, быть невидимой тенью, не привлекать внимания, но просто быть? Оказывается, она не заслужила и этого. Видимо, Леону попросту надоело старательно быть вежливым и учтивым, и глупо было винить его в этом, верно? Дождь усиливался, заливая ее лицо своими слезами, словно заменяя ее собственные, что никак не могли пролиться. Мереди закрыла глаза, вжимаясь спиной в ледяную стену, и остро почувствовала, как неосязаемая метка на ее плече пылает нестерпимым пламенем. Хрупкая фарфоровая ваза, одна из любимых в коллекции Шерри, рухнула на пол, разлетаясь на тысячу осколков. Леон захлопнул дверь, подпирая ее спиной, и непроизвольно вскинул руку к груди. Хотелось достать свое сердце, сжать его в ладони и грохнуть об пол, расколотив в пыль точно так же, как разбитую вазу. Когда-то он был уверен, что лучше жить с безответной любовью, чем без нее вовсе, но сейчас готов был взять свои слова обратно и подавиться ими же. Противоречия разрывали его на части, заставляя прислушиваться к себе. Голос разума вдруг стал необычайно грубым, язвительным и холодным, напрочь заглушая слабые стоны сердца, велевшего немедленно исправить все, что наделал. Бежать к ней, искать, вернуть, прижать к себе и не отпускать, несмотря ни на что. Отвоевать ее у всех и у всего мира, если понадобится. Но Леон продолжал стоять на месте, с ненавистью впиваясь взглядом в свое отражение в мутном окне. Твоя привилегия – сдохнуть в одиночестве, Бастия. Помни об этом. Неужели он и правда заигрался? Позволил себе утонуть в этом сладком чувстве, поддаться мечтам, и, возможно даже, надеждам? Надеждам на счастье, призывно протягивающее к нему свои руки, а теперь поспешно спрятавшее их за спину, виновато сделав шаг назад. Леон закрыл глаза, обессиленно опускаясь на пол, и внезапно в пульсирующем сознании возникла совершенно отстраненная мысль о том, что она не успела свести их метку с плеча. И эта деталь почему-то заставила его рассмеяться – тихо, хрипло, почти истерично.