Загадка сломанных часов

Часы в Доме долго никогда не жили. Их находили разбитыми и разобранными, постоянно меняли батарейки и изредка носили в ремонт, покупали и вешали новые, но, в конце концов, просто перестали ломать голову и оставили все как есть. Смирились с мыслью, что часы и Дом несовместимы, и просто стало легче жить. Никто и никогда даже не задумывался, отчего так происходит. Хотя понимали, что кто-то их ломает, ведь на свалке уже оказались все часы Дома, кроме тех, что находились на третьем этаже. Воспитатели и учителя думали на старших, старшие — на воспитателей и друг на друга, а старого директора это и вовсе не беспокоило. Он много всего упускал во времена своей бытности директором. И во всем полагался на тщательно подобранных воспитателей, так кто мог его за это винить? Время шло, но никто так и не смог разгадать загадку сломанных часов. Вонючка не любит часы. Их тиканье заполняет все пространство, отдается болью в голове, не давая думать ни о чем другом, и не давая вообще думать. Они сводят с ума, вызывая лишь желание поскорее заставить их замолчать навсегда. Об этой особенности Вонючки знают только Чумные Дохляки, но ни у кого из них нет часов со стрелками. Только у Горбача есть электронные, но от них Вонючка никогда не страдает — они хранят молчание и никогда не отсчитывают жуткими щелчками минуты, секунды до... до чего? До конца? Вряд ли. Но все равно ему действует на нервы каждый раз, как он слышит эти медленные часы-бомбы. Хочется их расколотить, разбить, но он сдерживает себя как может. Пока. Вонючка знает, что в Доме есть еще как минимум один человек с такой болезнью, потому что не раз видел часы без батареек и без стрелок, но все же без видимых внешних повреждений. Кто-то был очень искусен и никогда не попадался на глаза... В эту ночь Вонючка медленно катит коляску вперёд, в самую темноту. Он большой любитель погулять после выключения света, ведь сколько всего нового и невероятного можно пропустить, ложась спать вовремя. Вонючка едет без фонаря — луч света может привлечь тех, у кого глаза уже привыкли к темноте, а сам он их не разглядит. Под колёсами изредка слышен хруст, когда коляска наезжает на околостенный мусор. Старшие выметают все ненужные им вещи в коридоры, а на утро там остаются лишь пахнущие мастикой следы. Вонючка останавливается возле приоткрытой двери классной комнаты, из которой на пол растекается лунный свет, и прислушивается. Гулкую тишину нарушает внезапный порыв ветра из глубин коридоров. Вонючка удовлетворенно кивает и переводит дух. По его подсчетам прошла только половина ночи, а значит более чем достаточно, чтобы исполнить задуманное. Он закрывает глаза, а открыв их, сразу оказывается на опушке леса. Колёса немедленно застревают в канавах, заросших глубокой травой, и он покидает коляску. Она ему больше не нужна. Вонючка расправляет перепончатые крылья и взлетает над деревьями, к ночному небу, и летит, словно знает, куда именно ему надо. Изнанка — его территория, её он любит не меньше, чем сам Дом, а может, даже больше. Здесь у него тысяча обличий, и никто никогда не угадает, кем он прикинется на этот раз. Он летит над лесами и над лугом, над пустой дорогой и над колышущимся бескрайним морем пшеницы, над каменной долиной и над заросшим озером и позволяет себе остановиться, лишь чтобы зачерпнуть лапкой воды и напиться вдоволь, а затем продолжить свой путь. Он летит, весь обратившись в слух, на шепот сломанных часов, на перестук дневных сновидений и на тихие мелодии воспоминаний. Он всегда находит нужное место, и этот раз не исключение. Он даже не удивляется тому, что сегодня это место предстает перед ним ветхой покосившейся землянкой посреди заросшей вереском пустоши. Вонючка приземляется со всего маху прямо в пыль и долго чихает. Потом поднимается на крыло, становясь похожим на недоразвитую летающую гиену, и влетает в оконце. — Нашёл! — в голосе Вонючки звучит удовлетворение. — Салют! Вы знаете, зачем я здесь. Каждый раз он меняет облик, чтобы старец, владелец домика, не узнал, насколько он жаден до жизни. И каждый раз ему кажется, что его маленький обман не проходит, но это лишь раззадоривает еще сильнее. — Ну, здравствуй, — устало откликается Хозяин Времени. — Знаю. Все вы за этим приходите. Хоть бы кто был оригинальнее. — Он оглядывается по сторонам, достаёт из-под лавки цепочку с часовыми колёсиками, надевает её себе на шею и молча поворачивается к Вонючке. — А что, много таких, как я, приходят? — Вонючка спрашивает с недоумением: он не верит, что многим известно про это место, не верит, что каждый в состоянии его отыскать. — Достаточно. Но все же перейдём к делу. Ты уверен, что знаешь, что ты просишь у меня? Хозяина Времени всегда спрашивает одно и то же, но обязательно всех и каждого. — Конечно! — Еще бы он не знал. Вопросы идут один за другим. Простые и сложные, различные и повторяющиеся по своим формулировкам, но конец у этого опроса всегда один. — То есть, ты сделал свой не самый лучший в жизни выбор и более думать не намерен? — старик хмурится под конец, как хмурится каждый раз, говоря эти слова. Иногда это помогает уберечь неразумных людей от опрометчивого поступка, чаще — нет. И это его огорчает. — Именно так. — И ты уверен, что хочешь этого? — Иначе не пришёл бы. — Вонючка терпелив. Он понимает, для чего эти формальности. Он всегда осознаёт, когда они действительно необходимы. — И ты знаешь, что твоя жизнь может пойти совсем не так, как есть сейчас, и ты уже ничего не сможешь вернуть? Вонючка только кивает. — И ты понимаешь, что твои друзья могут больше не быть твоими друзьями на следующем круге? — Вполне. — Осознаёшь ли ты, что твоя память — часть тебя, но, возвращаясь, ты можешь её потерять, можешь не испытать того, что испытывал на предыдущем круге, и стать совсем другим человеком? Ты готов к этому? — Я знаю. И я не передумаю, — уверенно говорит Вонючка. Что ж, он это слышал уже множество раз — ему стоило немалого труда найти этого старца давным-давно, еще в самый первый раз, а дальше стало легче. Гораздо легче. Он жаден до времени и до жизни, и это уже даже не десятый его круг. Что действительно отравляет порой существование, так это побочное действие в виде непереносимости часов. Но и с ним Вонючка почти научился справляться. Разбитыми часами в Доме уже никого не удивишь. — Вижу, — недовольно отвечает старец. — Ты не отступишься. Что ж, будь по-твоему. Только не пожалей потом о своём решении. Он отстёгивает одно колёсико от своей цепи и вкладывает его в ладонь Вонючки. Тот наклоняется и целует руку Хозяина Времени, чувствуя вновь ауру вечности, ведь Хозяину невероятно много лет, и наверняка тот сам уже не помнит, сколько кругов прожил и сколько сменил столетий. Хозяин Времени кивает и, прежде чем отпустить Вонючку, надевает ему на шею цепочку с амулетом. — Ты — следующий, — только шепчет он. И Вонючка на границе сознания с досадой отмечает, что его перемены облика, кажется, никогда не обманывали старца, ведь тот всегда точно знает, кто приходит к нему. А желание жить и бесконечное любопытство сослужили коляснику свою службу. Правда, он ещё не знает, хорошую или плохую. Его будоражит мысль, что наступит его черёд быть следующим Хозяином Времени, когда уйдёт в небытие предыдущий. А это будет совсем скоро, Вонючка это чувствует. Но не сейчас. Поэтому он просто закрывает глаза, а открывает уже в Доме, в пустующем классе. Отсюда недалеко до Чумной комнаты, он помнит, его походы на Изнанку всегда заканчиваются именно тут. До утра остаётся всего ничего, а ему надо успеть добраться до спальни и хотя бы немного поспать — такие вылазки выматывают. Разворачивая коляску, он замечает то, что раньше не услышал — тихое, почти незаметное тиканье из глубины класса. Направив коляску на звук, он обнаруживает в парте старенькие наручные часы. Даже не задумываясь, он достаёт из рюкзака, привязанного к спинке коляски, гаечный ключ, который всегда с ним, на случай внезапной поломки коляски, и разбивает часы вдребезги, пока они не перестают издавать мерзкое, давящее на уши тиканье. Потом с чувством выполненного долга разворачивается и выезжает из класса. «Эти часы Хранитель Времени явно не заметил», — думает Вонючка. Ему надо переварить информацию, а после он, пожалуй, даже сочинит песню по поводу этого события. Но это потом. Пока он едет спать, по пути выбросив разбитые часы в мусорную корзину. Ведь правду говорят, сейчас в Доме срок жизни часов и в самом деле невероятно мал.